Последняя жизнь...(оцените роман)

[Графиня]

Пожалуйста оцените роман, Ваше мнение для меня очень важно!!!


Сегодня было чудесное утро, хотя я проснулась немного раньше, чем всегда и не выспалась. Причиной моего пробуждения было окно, которое я не закрыла вечером, потому что люблю, когда ночной, прохладный ветер освежает комнату. Из-за очень сильного ветра, оно резко ударилось о рядом стоящий стол, и крупные осколки стекла со звоном посыпались на пол. Неохотно поднимаясь с кровати, я тут же начала про себя повторить заданное наизусть стихотворение Пушкина. Медленно перебирая в памяти выученные строки, я собирала осколки с пола и складывала их в коробку, которую собиралась выкинуть. Взглянув на улицу, через пустую оконную раму я увидела, что всё небо покрыто тучами и, скорее всего сегодня будет гроза. Моему взору была представлена, наверное, единственная красота этого района нашего провинциального города – через дорогу протекала небольшая извилистая речка, которую окружало множество деревьев уже немного начавших менять свой зелёный окрас на жёлтый. Этот маленький уголок природы радовал меня. Чуть дальше я видела ещё не погасшие ночные фонари вокзала и там уже вновь начинался шумный город.
Взглянув на часы, я поняла, что не стоит терять время, лучше побыстрее собраться, тогда у меня ещё останется пара минут на повторение.

Чтобы дойти до школы мне требовалось не больше шести минут, только я поднялась на крыльцо, как тут же на улице пошёл ливень. Мгновенно он покрыл лужами все глубокие неровности асфальта, и через дверное стекло я видела как Катя, пытаясь не промокнуть окончательно, прикрывает пакетом голову и бежит к двери.
- Доброе утро! – поприветствовала я её, когда она подошла ко мне, снимая мокрый пиджак.
- Разве, этот ужас можно так назвать! А ты с зонтом?
- Нет, просто успела придти до дождя.
- Повезло. Какой первый урок?
- Геометрия
- Что может быть хуже отвратительной погоды и глупого урока с самого с утра?!
Мы поднялись на третий этаж, и присели на подоконник в ожидании остальных. Катя была моей самой близкой подругой, мы дружим с ней с пятого класса и вот уже четыре года у нас ни разу не было с ней ни ссор, ни каких – либо крупных передряг. Я могла довериться ей во всём, она понимала меня как никто другой и всегда хранила все мои секреты. Наше молчание прервал шумный приход остальных девчонок.
- Привет Ритка, привет Катя. – почти в один голос проговорили Юля и Алсу.
- Приветик.
- Кто-нибудь домашку сделал?
- Ой, да ладно как будто училка её проверять будет! – незадачливо пояснила моя подруга.
- Вы, что ничего не знаете? Да, вас же вчера не было. Короче, наша училка уволилась и за место неё у нас теперь учитель тот ещё… - раздражённо сказала Юля, а Алсу продолжила эту не хорошую новость:
- Вообще ужасно, он теорему вчера наизусть спросил, и я попалась, хотела выкрутиться, типа меня вчера не было, но с ним это не проходит. Двояк в журнал, теперь не отмажешься.
- Начало четверти, Алсу, что ты паришься.
- Привет, это вы о чём? – к нам подошла Лена, в новом костюме, который мне очень понравился. – Про учителя что ли?
- Да, про кого ж ещё! Лен, дай списать? – пока она искала в сумке тетрадь с домашней работой, я решила немного сменить тему разговора:
- Классный костюм, где купила? – Лена отдала тетрадь девчонкам и обратилась ко мне:
- В ЦУМе, знаешь так дёшево, я, когда цену узнала, так удивилась! Кстати пошлите дверь уже открыли. – я посмотрела в сторону двери, которая действительно была открыта.
- Юля, Алсу вы идёте?
- Ну, вы пока идите, мы сейчас допишем и придём.
Мы зашли в кабинет я, приготовив всё для урока, посмотрела на доску, где было расписано большое задание, скорее всего, должна быть контрольная. Затем я посмотрела на нового учителя, который сидел за столом, и мы встретились с ним взглядом. Зелёные глаза неотрывно следили за мной. Это был красивый мужчина лет тридцати семи, шатен с поразительно – чистым взглядом.
Прозвенел звонок и, расположившись за парты, мы стали ждать, кого же первым вызовут на «допрос». Обернувшись к Юле, я тихо спросила:
- Как его зовут?
- Александр Николаевич.
Сначала учитель открыл журнал, и мы сидели в ожидании того, кто же будет его сегодняшней «жертвой», затем он встал и подошёл к нашей парте. Приближаясь, все, ближе он не отводил от меня взгляда и я поняла, что он спросит именно меня.
- Прошу Вас. – лёгким жестом он указал мне в сторону доски. Поднявшись со своего места, я решила произнести коронную фразу, которая ранее всегда помогала, но, вспомнив, рассказ Алсу, тут же передумала и молча последовала к заданию.
Такие сложные задачи я никогда не умела решать и, наверное, поэтому подумала, что всё написанное являлось контрольной, но оказывается у нового учителя свой метод проверки выученного задания. Молча, глядя на формулу и чертёж я думала о том, как бы поскорее избавиться от этого смущения, которое я всегда испытывала, выходя к доске не зная ответа. Одна минута молчания мне показалась вечностью. И тут за спиной я услышала голос учителя:
- Вы не готовы?
- Меня вчера не было.
- Я знаю. Садитесь. – предпоследняя фраза звучала более чем странно. Вернувшись на своё место, я встретила вопросительный взгляд девчонок, они удивились тому, что он ничего мне не сказал и по видимому также ничего не поставил.
- Что ж, приступим к новой теме.

*****
До самого последнего урока я думала о загадочном изумрудном взгляде, который воспроизвёл на меня сильное впечатление. Почему он на меня так смотрел?
Подходя к выходу, я увидела, что на улице до сих пор идёт дождь и была расстроена тем, что пока дойду до дома вымокну до нитки. Спустившись с крыльца я ожидала, что мои волосы тут же станут влажными, но я не почувствовала на себе ни одной капельки дождя и поняла, что нахожусь под зонтом. Обернувшись, что бы посмотреть на своего спасителя я оказалась лицом к лицу с учителем геометрии:
- Александр Николаевич!? – я была удивлена тем, что передо мной был именно он.
- Для Вас Марго, просто Александр. Разрешите мне проводить Вас? – показав своей лёгкой улыбкой согласие, я направилась в сторону своего дома, а он шёл рядом со мной, держа большой чёрный зонт. Что бы нарушить волнующее молчание я решила завести простой разговор:
- Откуда Вы знаете моё имя?
- Слышал как Ваши подруги обращались к Вам на перемене. – я повернула голову в его сторону и наши взгляды снова пересеклись. Я не могла понять, почему он так себя ведёт? Что ему нужно от меня?
- Вы уходите из школы так рано, я думала, что учителя обычно задерживаются после занятий?
- У меня сегодня короткий день. – мы подошли к моему подъезду и я уклончиво попрощалась с ним, на, что он поцеловал мне руку. Смущенная таким знаком внимания я поспешила скрыться за дверью, и побежала вверх по лестнице, забыв о том, что живу на девятом этаже и, что стоило вызвать лифт. Подобного волнения, я ещё никогда не испытывала: этот взгляд, его прощальный жест вежливости…или даже то, что он пожелал, чтобы я обращалась к нему по имени. Что всё это могло означать?

*****
Сегодня вновь пронзительный зелёный взгляд ни разу не отвлёк своё внимание от меня. Мы словно общались по средству глаз. Меня сильно волновало новое знакомство и то, что происходило.
Учитель был одет в обычный тёмно – серый костюм, который очень гармонично смотрелся с каштаново – золотистым цветом его волос. В конце урока он дал нам самостоятельную работу и после звонка собрал тетради. Выйдя за дверь его кабинета, я почувствовала свободу от выразительного взгляда и пошла на следующий урок…
Домой я шла вместе с подругами, которые весело что – то обсуждали рядом, а мои мысли были заняты только загадкой происходящего. Я думала об этих глазах, которые не давали мне покоя. В них отражалось всё, и ум, и опытность и один не ясный мне нюанс, будто кристальный зрачок, хранил в себе тайну, не в состоянии выдать её.
Зайдя в квартиру, я услышала радостный голос мамы:
- Как дела?
- Нормально. – задумчиво пояснила я.
- Кушать будешь?
Переодевшись, я села за стол и обедая, слушала мамин рассказ о сегодняшнем рабочем дне. Мои родители работали на вещевом рынке и торговали женской обувью, имели не большой доход, которого нам вполне хватало. Мама со смехом рассказывала историю, о какой – то покупательнице, которая, так и не выбрав одной модели из двух, решила купить их обе…
- Так, что теперь можешь, сходить в магазин и купить те туфли, которые присмотрела.
- Ура, здорово! – я была рада этому событию, так давно я проходила мимо изящных туфель и не могла их купить и, наконец, моё желание сбылось. – А можно мы с Катей прямо сейчас туда сходим?
- Давай завтра. Ты забыла, что сегодня приедет дядя Лёша с Галиной?
- Ах, ну да! У меня совсем вылетело из головы. Пойду хоть кровать соберу.
- Да уж, пожалуй.
Приводя комнату в порядок, я вспоминала сюжет недавно прочитанной книги «Надменный лорд», в который молчаливый и обаятельный мужчина покорил сердце девушки с одного взгляда, и тут же перебирала свои мысли относительно происходящего в моём сердце. Я верила своим чувствам и знала, что моё отношение к учителю, это всего лишь лёгкая увлечённость, ведь в наше время так трудно найти мужчину, который так галантно поведёт себя на прощание – поцелует руку…
Раздался звонок в дверь, и я поняла, что приехал мамин брат с женой.
Мы сидели за столом и обсуждали новинки в области кино и литературы, хотя всё сказанное сводилось к одному и тому же примитивному образу нашего времени. По прошествии двух часов это незатейливая беседа наскучила мне, и я принялась читать новую книгу, которую они привезли от бабули.
Любовные романы всегда завлекали меня своими интригующими сюжетами, также новая книга была привлекательна своей огненной истории о любви. Мне нравилось, когда описывают Англию, высший свет, великолепные балы и рауты, в этом же романе местом действия был Нью-Йорк, а главная героиня была простой актрисой, но зато её окружало множество мужчин, добивавшихся её взаимности.
Я настолько прониклась в эту историю, что абсолютно забыла о времени, взглянув на часы, я поняла, что не успею сделать уроки. Открыв учебник геометрии, я тут же закрыла его, немые образы, возникшие перед глазами, не позволяли мне выучить этот предмет. Отложив его на потом, я принялась читать литературу, которая гораздо больше занимала меня в плане интереса.

*****
Неохотно войдя в кабинет геометрии, я тут же встретила этот взгляд… Мне хотелось подойти к учителю, заговорить с ним, но тут же эта смелость покинула меня и я заняла своё место. Весь урок он объяснял нам новую тему, и я внимательно слушала бархатный, обучающий голос. Перед окончанием урока он дал нам домашнее задание и официально произнёс:
- Я отпущу Вас пораньше, только, попрошу задержаться Вас, Маргарита.
Все радостно вышли из кабинета, и я услышала довольный голос моих подруг:
- Ритка! Мы тебя внизу подождём.
- Ладно, думаю я задержусь ненадолго.
Утихли удаляющиеся возгласы моих одноклассников, и кабинет охватила, пугающая тишина. Учитель взял со стола тетрадь и подошёл ко мне:
- Посмотрите. – это была моя контрольная, открыв последнюю работу я увидела, что всё решение и все ответы зачёркнуты ярко-красной пастой, а внизу даже нет оценки, стоит типичный прочерк для нетипично бездарной работы. – Вы удовлетворены своим результатом?
- Нет.
- Я вижу Вы абсолютно не поняли новую тему. – я перевела взгляд с тетради на учителя. Я была не настолько наивна, чтобы не понять, чего он хочет и, что за желание горит в его глазах. Страх охватил меня и из рук выпала тетрадь, я оказалась в объятьях этого мужчины. Пытаясь оттолкнуть его от себя, я ещё больше усугубляла своё положение, его хватка становилась всё сильнее и сильнее, а взгляд яростнее.
- Что Вы делаете?
- Наслаждаюсь Вашим обаянием. – он впился в мои губы, это был требовательный и неприятный поцелуй. Со всей силы я упёрлась в его грудь, стараясь, отстранится, но всё было бесполезно. Он остановился и посмотрел мне в глаза, тогда я перестала чувствовать своё тело, напрягшееся от страха. Затем он наклонился ближе к моей шее, и горячий шёпот стал обжигать мою кожу:
- Я сорвал всего лишь один девственный лепесток прекрасной розы, подаришь ли ты мне остальное Марго?
- Я прошу Вас остановитесь. – я не узнала собственного голоса, он был настолько тихим, что мог бы сравниться с лёгким порывом утреннего ветра.
- Не могу. Ты не знаешь, Марго, какой обладаешь властью, я не могу…
И он снова поцеловал меня, на этот раз его язык много дольше обследовал мой рот. Я прочитала множество книг описывающих подобные поцелуи, но никогда не представляла, что это произойдёт со мной и так скоро. Его губы последовали ниже и остановились на шее. Я молила его, что бы он отпустил меня, но в ответ получила ещё более волнующие прикосновения.
- Александр, прошу…
- Господи! Что ты делаешь со мной. Ни одна женщина не может того, что можешь ты.
- Вы сошли с ума.
- О, да! Моё сумасшествие неизлечимо. Поверь, я и сам не прочь избавиться от него, но видимо это невозможно. Когда рядом находишься ты, я не в силах совладать со своими порывами. Марго…
- Хватит! – я пересилила свой страх и почувствовав, что его хватка ослабла, высвободилась от настойчивых рук, схватила свою сумку и в беспамятстве выбежала на улицу, где меня до сих пор ждали подруги.
- Мы думали, что уже не дождёмся. Ну, что там было? – на мои глаза навернулись слезы, и это сразу стало заметно всем.
- Рит, что такое? Что случилось? – вопросительные взгляды требовали ответа, но всё, что я им сказала, это был лишь частичный смысл моего расстройства:
- За контрольную неуд.
- Да уж! Не думала, что ты, и по такому тупому поводу будешь слёзы лить. Я помню раньше у Алсу такая привычка была. – возмутилась Юля, а я постаралась взять себя в руки и показать улыбку.
- Действительно, что – то я сегодня совсем…Ну что пойдём, а то итак из-за меня Вы тут стояли минут десять.
- Если бы! Тебя почти полчаса не было. Думаешь, мы бы выдержали так долго, просто нас ещё за работу запрягли, цветы переносить из одного кабинета в другой.

*****
Я совсем другая. Что со мной… В зеркале я вижу себя, вижу свои губы и шею, к которым он прикасался, нет ничего более приятного и одновременно отталкивающего. Я боюсь этих рук, этих губ и изумрудных глаз, мне страшно, когда я начинаю думать о том, что за желание одолевало его в ту минуту. Я всего лишь маленькая глупая девочка, которая всё знает о пороке, но ничего не может с собой поделать. Эта ноющая в душе тоска, представляет собой незримые тяготеющие образы, которые нависают с новой силой и не дают покоя больному сердцу.
Мне снова нужно идти туда, в школу, но сегодня я должна быть предельно осторожна, чтобы не встретиться с ним. На перемены я никуда не выходила из кабинета, старалась сидеть только за своей партой и не думать о том, что произошло здесь вчера. На уроке истории я смогла абсолютно забыть свою тревогу и с интересом слушала новую тему о правлении Николая II. Неожиданно постучали в дверь, затем я услышала голос учителя геометрии и, пытаясь сдержать себя, старалась не смотреть в сторону двери. Сквозь мой туманный слух я услышала своё имя и обернулась, учительница подозвала меня к себе. По телу пробежала нервная дрожь, но мне удалось встать и подойти к ним. Чтобы не видеть обжигающий взгляд я смотрела на учительницу, которая объясняла мне, что нужно идти в кабинет завуча, который даст мне задание, но идти мне придётся с Александром Николаевичем. Неохотно я вышла из кабинета, а он продолжал молча смотреть на меня, страх вновь овладел мной, я ждала, что он будет делать дальше.
- Пойдёмте Марго. – голос был лёгким, но представительным, будто он действительно хотел отвести меня к завучу. Я по-прежнему оставалась на своём месте и не хотела подчиняться его просьбе.
- Я сама знаю дорогу к кабинету Натальи Владимировны.
Он со всей силы схватил мою руку и отвёл за угол, затем, взяв меня за плечи, стал тихо объяснять, своим бархатным, мучающим меня голосом:
- Послушайте меня Марго, то, что было вчера это…я не смог сдержать себя. Просто… - он словно хотел обнять меня, но, вложив в свои руки все силы, я оттолкнула его. – Не бойтесь Марго, я обещаю, что больше не притронусь к Вам. Вы слышите, я больше не прикоснусь к Вам без Вашего согласия.
- Хорошо я пойду с Вами. – мой ответ был не решительным, но всё же я пошла следом за ним на первый этаж, к нужному кабинету.

*****
Наталья Владимировна дала мне привычное задание, над которым я трудилась весь вечер. Вдумчиво и аккуратно я составляла на компьютере презентацию об истории России. Подбирая нужные рассказы и иллюстрации, я плавно переходила в раздумья об учителе, который относится ко мне, как к предмету своего желания, недоступному, но в то же время такому близкому. Я помню его глаза, их кристальный блеск и нежность чувств, заложенных в таинственный взгляд. Нужно ли мне бояться его? Я не знаю. Моя влюблённость так неопределённа. Меня тянет к нему с непреодолимой силой, но с каждым шагом всё больше и больше меня начинает охватывать страх, будто я стою на склоне высокой горы, но боюсь взглянуть вдаль, чтобы не ощутить желания продлить свой путь в лазурный свет и упасть в пропасть.
Взглянув на часы, я поняла, что слишком поздно и нужно ложиться спать. Закончив свой проект, я забралась под тёплое одеяло и мгновенно окунулась в подсознательный мир своей фантазии.
…Меня окружало огромное количество голубых роз, их лёгкий аромат переносил прохладный ветер, который развевал белый шелковый подол моей сорочки. Я протянула руку, чтобы сорвать один из этих чудесных цветков и поранилась о маленькие острые шипы, охраняющие непрерывную жизнь светлой красоты. На белой ткани тут же появилось два небольших пятнышка от крови, а сзади меня оглушил громкий и пронзительный крик отчаяния…
Открыв глаза, я поняла, что нахожусь в своей комнате, и тревога отпустила меня, непонятный сон, тут же покинул мои мысли, и я стала собираться в школу.
Я надела шёлковую юбку, тёмно - малинового цвета и чёрную кофточку, которая очень гармонично смотрелась с замшевыми чёрными туфлями на высоких шпильках. Выйдя на улицу, я поняла, что не стоило так одеваться, потому что сильный ветер постоянно поднимал до неприличного состояния подол моей юбки. Аккуратно дойдя до двери школы, я почувствовала чьё – то дыхание сзади и резко обернулась. Передо мной был учитель, но на этот раз своё внимание я перевела не на его глаза, а на руки, которыми он, не дотрагиваясь до меня, проводил по воздуху, словно по очертанию моего тела. Слегка откашливаясь, будто, что – то мешало ему говорить, он сделал шаг назад, затем любезно открыл передо мной дверь. Я шла к расписанию, затем поднялась по лестнице и только тогда обернулась, что бы посмотреть, не идёт ли он за мной. Сзади была лишь тишина, а впереди я видела, как на подоконнике сидят мои подруги и приветливо машут мне руками. Быстро подбежав к ним, я уклончиво прятала взгляд, который наверняка был туманным и влажным, из – за несобранности мыслей и одурманеющего страха.
- Привет Ритка, классный прикид, когда купила? – голос Лены был задорным и отвлекающим.
- Давно, просто ни разу не одевала.
- Слушай Рит, ты знаешь, как на вопросы по истории ответить? – ко мне подошла Юля с учебником в руках, и указала на небольшой список лёгких вопросов, на которые мне не составляло никакого труда ответить.
- Значит так. Первый вопрос: Какое влияние оказала «холодная война» на Германию? Запоминай, Во время «холодной войны» Германия была разделена на два фронта, один под правлением западных держав, ну в основном США, а другой под властью СССР… - я не успела закончить свой рассказ, так как неожиданно прозвенел звонок, и нам открыли дверь в кабинет.
- Я ничего не знаю, мне конец! Рит, подними, пожалуйста, руку.
- Нет проблем.
Своё обещание я выполнила, и активно работая на уроке, заработала пятёрку, чему была как всегда несказанно рада. Последним в этом не лёгком дне был урок геометрии, на которой я боялась идти, не столько из – за незнания, сколько из – за двух изумрудов, неотрывно следящих за мной.
Очень часто случалось и так, что я просто уходила с последнего урока, иными словами «прогуливала», что и хотела сделать сегодня, но только я спустилась вниз и уже хотела выйти на улицу, как меня окликнул радостный голос Алсу:
- Ритка, подожди! Мы с тобой.
- У вас же геометрия.
- Он нас отпустил, только тетради для контрольных раздал, сказал всю конторшку дома сделать, представляешь! Кстати иди за своей сходи, а то завтра, я думаю, он обязательно с нас спросит по полной.
- Я не пойду. Если, что напишу на листочке.
- Что ты боишься! Он сам уже ушёл, а на столе, кстати, твоя тетрадь осталась, я её не взяла, думала, что ты уже ушла.
- А где остальные?
- Они сейчас подойдут.
- Сходи со мной.
- За тетрадкой? Нет, я тут девчонок подожду.
- Его точно там нет?
Услышав явное подтверждение, того, что учитель отсутствует, я снова вернулась наверх и, зайдя в кабинет, стала искать свою тетрадь. Ни на столе, ни в одной из стопок её не оказалось. Чьи – то руки резко повернули меня, и я встретилась с горячими требовательными губами. Это был он. Я хотела вырваться и убежать, но всю свою силу он вложил в то, чтобы у меня этого не получилось. Во мне бушевали страх и волнение, я даже перестала замечать то, с какой скоростью бьется моё сердце, а ноющая боль страха, становилась приятным покалыванием в преддверии новых ощущений. Эти страстные поцелуи и прикосновения превращали меня в покорную рабыню его желания. У меня не оставалось сил и разума, чтобы остановить его, чтобы прекратить это ничтожное течение животной похоти, все, что я могла, это были лишь бесполезные толчки в его сильных объятьях. От горячего шёпота учащался пульс, а дыхание становилось прерывистым и громким.
- Марго…что ты со мной делаешь…я не могу остановить себя…
И снова он покрывал мою шею и губы поцелуями, затем прислонил спиной к парте, словно уложил на ложе любви и стал расстёгивать мою блузку. Только после этих умелых движений, я поняла, что происходит, мой разум вернулся ко мне, и я стала останавливать его. Напрасно думая, что он отступит, я принялась вырываться из сильных рук, поняв, что ничего из этого не выйдет, я произносила дрожащим голосом требовательную фразу:
- Отпустите меня, этого не должно быть. Вы слышите! Отпусти, я прошу Вас! Я не хочу!
- Слишком поздно. – проигнорировав устрашающую фразу я смогла выскользнуть от него и направиться к двери, которая к моему сожалению была закрыта. Крутя замок, поворачивая его то влево, то вправо я надеялась, что всё – таки успею убежать, но ничего не получалось. Сзади я услышала грохот, будто что – то упало, и обернулась. Учитель сидел на полу и, держась за сердце, делал бесполезные глотки воздуха, отчего получался лишь хриплый кашель. Не раздумывая, я подбежала к нему и пыталась спросить, что ему нужно, тяжёлым движением руки он указал мне на свой пиджак, в кармане которого я нашла таблетки. Налив воды из под крана в стакан, я трясущимися руками, подала ему лекарство. Выпив залпом три целых таблетки, он посмотрел на меня мутным взглядом боли и снова начал задыхаться.
В беспамятстве я смогла открыть дверь и найти первого попавшегося учителя, который вызвал скорую помощь.

*****
Прошло более двух недель. Дни медленно исполняли своё течение, а я металась от безысходности из одного угла в другой, по тёмным комнатам своих мыслей. Тревога сменила страх, и ноющая тоска временной утраты не давала покоя сердцу. В школе всё было скудным и не интересным, но каждый миллиметр строения или порыв воздуха напоминал об учителе. От невозможности своего положения я доходила либо до обессиливания, либо до бешеного поведения. Смотря в зеркало, я видела его, переводила взгляд, но снова передо мной стояли изумрудные глаза. Я прикасалась к своему телу, и в памяти ощущались его страстные объятья. Мимолётный отблеск прошедшего сменялся томными раздумьями о том, как он сейчас. Что с ним и где он? Лёгкими намёками я пыталась выведать нужную информацию у других учителей, но всё было безрезультатно. Ответ был всегда единым:
- Наверное, Александр Николаевич будет не скоро, мне известно лишь то, что его увезли в центральную больницу. Каков диагноз я тоже не знаю, ну, в общем, это надолго.
Ночью мне снился один и тот же сон, бесконечно мучающий меня своим содержанием. Я видела себя со стороны, плачущую под дождём у дороги, а рядом стояла разбитая машина. Все люди проходили мимо ничего, не замечая, будто бездыханное тело девушки лежащее в луже было укрыто прозрачной плёнкой от посторонних глаз. Я просила о помощи, но мои крики были безголосыми, меня никто не слышал. Я уже почти промокла, когда почувствовала, что меня укрыли сухим плащом и подали зонт. С благодарностью, приняв данное, я стала жалостливо просить человека, чьё лицо было скрыто темнотой о, том, чтобы он помог мне перенести труп с проезжей части, но и он не понимал меня…
Просыпаясь в холодном поту, я возвращалась к своим неизменным поискам того, что может затушить терзающую боль неизвестности. Приходя в школу, я пыталась сосредоточиться, но забыть тревогу никак не получалось. Когда мне раздали бланки теста по русскому языку, я думала, что сойду с ума, так как абсолютно не знала новую тему и неожиданно меня спас приход завуча. Он, сняв меня с остальных оставшихся уроков, забрал к себе в кабинет и дал задание перепечатать на компьютере школьную документацию. Случайно наткнувшись на данные по месту жительства учителей, я нашла адрес учителя геометрии и переписала на небольшой клочок бумаги, который к счастью был в моём пиджаке. Быстро доделав заданную работу, я побежала домой. Собрав по всем карманам своей одежды, не больше пятидесяти рублей, я стала думать о том, насколько я глупа, если могу решиться на подобное… Переодевшись в простую чёрную юбку и блузку кофейного цвета, я накинула на себя осеннее пальто и выскочила за дверь, сказав родителям о том, что ухожу к подруге.
С бешеным биением сердца я добралась до нужного дома, мгновенно поднявшись на пятый этаж, я подошла к квартире и всё – таки решившись, позвонила в дверной звонок. Уже бросив надежду на то, что кто-нибудь откроет дверь, я хотела спуститься вниз, но за моей спиной раздался щелчок открывающегося замка, и я увидела учителя, который с удивлением и усталостью смотрел на меня. Молча, он пригласил меня в дом, зайдя в чистую и дорого – обставленную квартиру я устремила свой взор на включенный монитор компьютера, главный фон которого занимала моя фотография. Даже не поинтересовавшись, откуда она у него я прошла в комнату и, не садясь на диван, стала вопрошающе смотреть в зелёные глаза. Он тоже не хотел нарушать затянувшегося молчания, а я наблюдала, затем, как он наливает в граненый стакан воду из хрустального графина и запивает таблетки. Неожиданно для себя самой у меня вырвалось неподдельное тревожное восклицание:
- На Вашей рубашке пятна крови! – в ответ я встретила лишь больной взгляд. Он встал с кресла и, закурив сигарету, стал медленно расхаживать по комнате. – Как Вы?
- Зачем Вы пришли Марго? – его голос был бархатным как прежде, но я ощущала в нём скрытый тон боли, который выражался лёгкой хрипотой.
- Я думала, что Вы в больнице…
- Все так думают.
- Я хотела узнать как Вы.
- Зачем? – он постоянно резко обрывал меня, будто хотел, что бы я поскорее ушла. Ответить на его последний вопрос я не смогла, мне было трудно признаться ему, что всё это время я ни о чём и думать не могла, кроме того, как он себя чувствует. Я уже хотела уйти, но тихий голос остановил меня:
- Я нарушил своё обещание. Простите…
Мне стоило лишь подойти к нему и признаться или же уйти и больше никогда не приходить, чтобы прервать всю нелепость и натянутость происходящего.
- Вы не нарушали его. – я верила своим словам, что больше придавало мне смелости нежели страха. – Я знала, что и как будет происходить и сама не смогла остановить ни себя, ни Вас.
- Даже бы если Вы захотели, то не смогли бы остановить меня, это невозможно.
- Я беспокоилась за Вас. – не найдя подходящего ответа, я сказала ему то чего не следовало говорить.
- Как же Вы невинны. Вам не следовало приходить сюда Марго. – он поднялся со своего места и подошёл ко мне.
- Почему?
- Потому что всё может повториться и тогда меня не остановит даже болезнь.
Чем ближе он находился рядом со мной, тем больше меня влекло к нему с непреодолимой силой. Так хотелось почувствовать его губы и нежные объятья, что, не замечая собственных действий, я поцеловала его, в ответ он прижал меня к себе, так словно ждал этого всю свою жизнь. Лёгкий поцелуй стал перерастать в оглушающую страсть, мой рассудок затуманился, и я не понимала, того, что сама требую от него большего.
- Уходите Марго. Уходите пока не поздно, иначе Вы будете жалеть о том, что произойдёт. – горячий шёпот не подавал никаких надежд на то, что я смогу опомниться, безвозвратно окунувшись в свои чувства, я уже не замечала ничего и ни о чём не помнила.
- Я не буду жалеть Александр. Не буду…
- Нет! – он оттолкнул меня и повёл к двери. – Вы слишком наивны и не знаете, кому можно доверять себя, а кому нет.
- Александр! – быстрым потоком из носа у него потекла кровь, достав из сумочки платок, я вложила его ему в руку. Воротник белоснежной рубашки снова покрылся свежими пятнами крови. Мы вернулись в комнату, и когда кровь остановилась, он произнёс:
- Вы умеете чувствовать и мыслить, это очень сильная отличительная черта от других.
- Любой человек способен делать тоже самое.
- Нет отнюдь не любой. Вы способны видеть и замечать то, что абсолютно не интересует других.
- Вы же не знаете меня.
- Достаточно заглянуть в Ваши в глаза, чтобы понять кто Вы.
- И кто же? – я встретила его поцелуй и нежные объятья.
- Ты помнишь меня.…Тогда…в Шамони у нас был красивый дом, а ты так любила носить платья малинового цвета, говоря, что это символ красоты. Я смотрел на тебя, как ты собираешь голубые розы, так сильно подчёркивающие твои очаровательные глаза, и думал о том, что же будет дальше…Мы поехали на выставку и попали в аварию,…Что было дальше Марго? Скажи мне, что?
- Я не понимаю, Александр…
- Почему ты не хочешь говорить мне!? Это издевательство доставляет тебе удовольствие, а я после этого перерезал себе вены…Посмотри! – он пытался расстегнуть рукава, но ничего не получалось, тогда дернув их со всей силы он задрал порванную ткань и показал мне шрамы от порезов. Мои уши и глаза отказывались понимать что – либо, а от больного, но яростного взгляда меня охватывал страх. – Скажи, как ты выжила, как ты вернулась сюда? И почему жив я? Ведь ты всё знаешь… - я продолжала молчать и смотреть ему в глаза. Я пыталась представить себе, то, о чём он говорил, что бы хоть как – то понять неопределённый рассказ, но выходили лишь нечёткие и смытые образы глубоко скрывшейся фантазии. – Я был на похоронах, и видел твоё искалеченное тело…не было ни пульса, ни дыхания. Мне снились сны, ты говорила мне, что жива и, что скоро вернёшься… - Он сжал мои плечи и приблизил к себе. – Расскажи, что ты видела?
- Я не могу понять, то, что Вы говорите. Я…не помню… - сумасшедший рассказ поверг меня в ужас и оцепенение, бессвязные мысли не могли собрать эту информацию и понять её, как сложно мне было пережить это долгое молчание, затем продолжение безумных воспоминаний и требовательность ответа:
- Расскажи мне!
- Я ничего не знаю.
- Нет, ты знаешь. Быть может путь ответа лежит через половую связь. С самого начала я хотел заняться с тобой любовью, может теперь настало время удовлетворить своё желание. – перехватив мои запястья одной рукой, другой он снял с меня юбку и стал раздвигать мои бёдра. От страха, всё тело онемело, но я продолжала сопротивляться. – Я не причиню тебе боли, если ты прекратишь соблазнять меня на неё. Отступать уже некуда, я прошу тебя, успокойся! – одним резким толчком он вошёл в меня, я почувствовала ужасную боль и услышала собственный крик…

*****
Когда всё закончилось он, шатаясь, подошёл к столу и принял лекарства, а я, сидя на диване, ждала…даже не зная чего. Наблюдая затем, как он курит стоя, у окна, я решилась подойти к нему:
- Можно я пойду в ванную? – мой голос был жалким и тихим, но я пыталась подавить в себе слёзы.
- Раньше ты об этом не спрашивала. – даже не обернувшись он обронил эту фразу настолько жёстко, будто, то, что произошло нисколько не относилось к нему. Приняв его слова, как разрешение, я пошла в ванную, где быстро смыла кровь со своих ног и умылась, стерев струйки растекшейся туши. Сзади я услышала, как открывается дверь, и увидела его отражение в зеркале. Резко обернувшись, я почувствовала, как тёплые руки обвили мою талию, а бархатный голос произнёс больше с требованием, чем с вопросительностью:
- Ты останешься? – он смотрел мне в глаза, но такое ощущение, что сквозь это пространство, будто жил в своём потайном мире.
- Мне нужно идти…
- Сейчас слишком поздно, а проводить тебя я не смогу.
- Я дойду сама. Меня ждут дома. – он продолжал держать меня в своих руках, я сделала попытку освободиться, но казалось, что это ещё сильнее усугубляло моё положение. – Отпустите меня.
- Я больше не отпущу тебя. Никогда! – с этими словами он впился в мои губы. Когда он всё же остановился и вышел, я поспешно одевшись, прошла в коридор и уже хотела уйти, но у меня никак не получалось открыть замок. Затем я увидела замочную скважину и поняла, что ключ у него. От безысходности, обернувшись, я прислонилась к дверному косяку и думала о том, что произошло. Встретив изумрудный взгляд, я почувствовала нестерпимую сердечную боль, быть может, ту же, что жила у него в душе. Его рассказ…Как тяжело понять, что с ним происходит и чем он болен…
Молчание прервал звонок моего сотового телефона, трясущимися руками я поднесла его к уху и услышала взволнованный голос мамы:
- Рита, где ты? Уже семь часов, ты домой думаешь возвращаться?
Немного подумав, я ответила тихим и спокойным голосом, стараясь придать ему небольшую нотку радости:
- Мам, я же тебе говорила, что остаюсь у Кати с ночевкой. Ты что забыла?
- Ты мне ничего такого не говорила?
- Ну, всё мам, уже поздно, мы с ней ещё реферат печатаем.
- Ладно, завтра с утра прежде, чем будешь выходить, позвони.
- Хорошо. Пока.
Положив телефон обратно в сумку, я с облегчением вздохнула и принялась снова снимать пальто.
- Ты ничуть не изменилась. Пожалуй стала лишь ещё прекрасней. – он гладил меня по волосам, а затем снова поцеловал.
- Почему Вы так говорите?
- Господи, к чему эти вопросы! – он взял меня на руки и отнёс на диван. – Хочешь выпить?
- Я не пью.
- Раньше ты любила вино. – проигнорировав мой отказ он вложил мне в руку бокал и ждал когда я поднесу его к губам. Сделав пару глотков, я заметила, как он запивает, свои таблетки алкоголем и попыталась остановить его:
- Давайте я принесу воды? – моя осторожность нисколько не волновала его, поэтому он не обратил на меня никакого внимания.
Не сказав ни слова, он вышел из комнаты. Когда я пришла в спальню, то увидела, что он уже спит. Присев рядом с ним на кровать, я слышала его хриплое дыхание и думало о том, что происходит… Не было ни страха, ни желания уйти, мне нравилось, когда он прикасается ко мне, когда целует…Даже то, что он изнасиловал меня придавало гораздо больше впечатлений, чем его сложный и неиспытанный мною рассказ, хотя спутанные слова не выходили у меня из головы. Поднявшись, я снова вернулась в комнату и чтобы занять своё время прошла к его вещам, среди которых нашла старый изорванный фотоальбом. Раскрыв его я не обнаружила ни одной фотографии лишь пустые жёлтые листки фотографической бумаги. Мне показалось это странным, но, не заострив на этом особого внимания, я продолжала перелистывать конверты с несуществующими изображениями. Закончив своё бессмысленное занятие, я вернула альбом на место и обнаружила большой картонный ящик, в котором было множество дисков в неподписанных коробках. То и дело, вставляя их по одному в дисковод, я видела, то, что на них было смазанное и нечёткое видео, абсолютно не понятного содержания, будто запись была сделана со старой кинокамеры. Последний диск, уже не предвещал каких – либо изменений в содержании, но вдруг я увидела, что пошли титры, как перед началом какого – то фильма. Ничего противнее я не видела никогда в жизни, это была эротика в жанре садизма. Ужас этому видео придавало не только то, что являлось главным содержанием, но и то, что всё было исполнено на старой чёрно – белой плёнке. Разложив всё по своим прежним местам, я почувствовала, что от увиденного тошнота подкатывает к горлу, а сердце охватывает страх. Мне казалось, что в квартире я нахожусь абсолютно одна, но что – то независимо – чужое наблюдает за мной.
Чтобы не разбудить его, я тихо легла рядом и, закрыв глаза, пыталась успокоиться и заснуть.
…Снова эта дорога и проливной дождь. На моих глазах машина сбивает девушку, но никто и ничего не замечает. Все продолжают дальше свой путь будто бы того, что вижу я, не существует. Оглянувшись назад, я увидела большую пропасть, и чуть было, не упав в нее, я оступилась, а сзади чьи – то сильные руки подхватили меня. Лицо мужчины было скрыто темнотой, а его чёрный зонт перекрывал тусклый свет уличного фонаря. Только что – то светлое промелькнуло в его руках, и я почувствовала, как он даёт мне погибающую голубую розу. С каждым неосторожным движением его руки с неё осыпалось по одному лепестку, вручив мне её, он стал оттирать платком со своих рук кровь от порезав об острые шипы. Не прошло и минуты, как роза прекратило своё существование в моих руках, а на асфальте лежали почерневшие от грязи когда–то живые голубые лепестки…
*****
Я проснулась от лёгких прикосновений к моим губам. Он ласкал меня своими губами, а его руки блуждали по моему телу. Чувство скрытого возбуждения стало охватывать меня, но я твёрдо решила остановить его. Быстро поднявшись с кровати, я взглянула на него и увидела в его глазах обожание и страсть. Учитель хотел притянуть меня к себе, взяв за руку, но я упорно отказывала ему.
- Прошу Вас не надо.
- Почему ты останавливаешься на пол пути? – у него был нежный бархатный голос, который я могла узнать из тысячи. Он словно околдовывал меня, и я никак не могла понять, почему я так спокойно воспринимаю всё, что происходит. Неужели это то чего я так долго ждала? Чего я так сильно желала? Чтобы увидеть в глазах мужчины обожание и восхищение…
- На пол пути чего? - нежно поглаживая мою ладонь, он посмотрел мне в глаза таким преданным взглядом, что больше ни о чём я не смогла думать. Лишившись дара мыслить и рассуждать, я была полностью поглощена его движениями. Нежно прикасаясь губами к моей руке, он стал покрывать её поцелуями, а я лишь всё больше поддавалась его власти.
- На пол пути нашей жизни Марго! Я слишком долго ждал, а теперь не намерен так просто всё остановить.
Собравшись с силами, я смогла отойти от него и направиться к окну. Из – за соседних домов я не смогла увидеть рассвет, моему взору был, достигаем лишь светлый утренний отблеск солнечных лучей. Я слышала его приближающиеся шаги, и неожиданно мою душу охватил холодный страх. Обернувшись, я вновь почувствовала его горячие руки, которые не переставали ласкать мои ноги. Я беззащитна перед ним, он делает со мной то, что хочет, и я никак не смогу его остановить. Напротив я словно отдавала себя ему, этому взрослому опытному мужчине, который так быстро изменил мою жизнь. Разве я могу судить о любви… Нет. То, что я чувствую к нему лишь обман, жестокий обман моей мечтательной души. Лишь увидев впервые его глаза, я навеки впитала этот взгляд в свои мысли и желания. Он смотрел на меня по – другому и я видела в нём то, что так усердно искала. Его силу и власть надо мной. Поражающий душу страх, ненавистен, но прекрасен и чувствителен, он даёт мне силу и страсть, то, что может неизменно заменить любовь.
От невозможности исправить что – либо я бездумно подалась ему навстречу, тая от его умелых ласк. Учитель прижал меня к себе, и я почувствовала, насколько он был возбуждён, а его прерывистое дыхание… оно было больным…
- Александр, Вам плохо?
Не выпуская меня из своих объятий, он тихо прошептал:
- Почему эта боль не проходит?! Господи…
- Что у Вас болит, скажите мне?
- Я не знаю…лекарство…там на столе…
Не желая этого, он отстранился от меня и облокотился о стену.
- Сейчас, я принесу. Сейчас.
Когда я вернулась в комнату, то застала его в том же состоянии и на том же месте. Быстро опрокинув стакан воды, запивая таблетки, он взглянул на меня, но прочитать то, что скрывали эти глаза, было невозможно.
- Иди ко мне.
Его объятья были нежными и такими родными, он гладил меня по волосам, и я думала о том, как прекрасно когда, он рядом со мной. Как важно чувствовать себя нужной, желанной…
- Как Вы? – ответа не последовало, ничто не нарушало тишину этого покоя. Я словно погружалась в сон или мирское забытье, когда чувствовала тепло его тела и слышала биение его сердца.
- Теперь ты со мной, со мной…
- Вам больно?
- Уже не так сильно. Я хочу спать. Ты ляжешь со мной?
Нет, это был не вопрос, а желание, то самое желание, которому нельзя противостоять, как и устоять перед ним.
Он лёг на кровать, и я хотела сделать то же самое, но бархатный голос остановил меня требовательным тоном:
- Сними с себя одежду.
- Можно я не буду этого делать?
- Если ты хочешь, я не буду смотреть на тебя, но ты сделаешь, так как я тебя прошу. – было слишком темно и я не могла видеть его взгляда, но я знала, что нужно делать то, что он хочет.
Оставшись только в нижнем белье, я вновь направилась к кровати:
- Я сказал всю одежду.
- Не смотрите на меня.
Почему я подчиняюсь ему? Что заставляет меня так себя вести? Я не знаю его, и всё же мне кажется, что была знакома с ним целую вечность. Полностью отдавшись ему, я чувствую себя под его властью и контролем. Любое его желание и любая прихоть будет исполнена, а я за неимением воли буду слушать тихие приказы и молча выполнять их.
Забравшись под холодное одеяло, я в напряжении ждала того, что будет дальше. Шли секунды, минуты, а мне казалось, что вечность, та, которая терзает душу ожиданием, невозможной болью и отчаянием, что нет сил что – либо изменить.
Неожиданно я ощутила его горячую и сильную руку у себя на груди. Его прикосновения обжигали мою кожу, но они были легкими еле уловимыми. Он медленно прошёлся по очертанию моего тела и остановился на ногах. Нежно поглаживая мою кожу, я почувствовала, как он приближается ко мне, наконец, я ощутила прикосновение шершавой ткани брюк к моим бёдрам и касание влажной рубашки к моему животу.
- Я никогда не видел тебя обнажённой. Всю жизнь я только представляю тебя по воспоминаниям своих рук. Только они знают каждую клеточку и частичку твоего тела. – он отстранился от меня, но я по – прежнему чувствовала его тепло и горячее дыхание. – Ты никогда не отвергала моих ласк…Ты моя Марго! Кроме меня, тебя никто не касался. Я чувствую тебя на расстоянии и никому не позволю отнять тебя у меня. Отныне мы будем вместе, никто не нарушит нашу жизнь… - его шёпот становился всё тише, наконец, я поняла, что он уснул, а его горячая ладонь покоилась на моей ноге, передавая мне тепло его тела. Я хотела подняться, но не решалась, потому что знала, что одно неосторожное движение и он может проснуться.

*****
Когда я проснулась, было уже больше двух часов дня, и я сразу же стала собираться домой. Быстро одевшись, я хотела пройти в прихожею, но неожиданно на моём пути возник учитель.
- Мне нужно скорее идти домой иначе мои родители будут беспокоиться. Пропустите меня.
Он дал мне возможность пройти к двери, но я не смогла найти своё пальто и сапоги.
- Где мои вещи?
Его глаза отражали полное спокойствие, он приблизился ко мне и, проведя ладонью по моему плечу, ответил:
- Зачем они тебе?
- Я же сказала. Мне нужно идти домой.
- Наш дом далеко отсюда…Обещаю скоро мы вернёмся туда.
- Перестаньте, я больше не могу это слушать! Как Вы не можете понять, что мне нужно уйти. То, что случилось это… - к горлу словно подкатил комок, и я не смогла продолжить, то, что хотела.
- И что же?
- Это…
- Может быть, ты считаешь наше занятие любовью ошибкой?!
- Нет.
- Тогда что?
- Это произошло слишком рано. – освободившись от его руки я отошла от него – Простите, я должна уйти. Отдайте мне мои вещи.
- Должна? А хочешь ли ты этого?
- Да я хочу уйти. Меня ждут родители.
- Ты хочешь уйти и больше никогда не приходить сюда?
Я видела, что он был напряжён, и понимала, что стоит мне сказать лишнее, и он меня действительно не отпустит. Молчание затянулось, а в его глазах горело желание получить ответ…
- Прошу Вас, верните мне мои вещи.
Такой реакции я не могла ожидать, я была не готова к таким последствиям своих неверных слов. Он толкнул меня на пол, и я почувствовала тяжесть его тела:
- Если даже ты очень захочешь, то не сможешь уйти. Надеюсь, ты понимаешь меня хоть в этом, если ты не в состоянии понять мои чувства. И вот ещё, что, если будешь пытаться убежать от меня, то в следующий раз я придумаю для тебя наказание. – он не кричал на меня, я слышала лишь его шёпот, настолько пугающий, что я потеряла дар речи и сопротивления.
- Ты поняла меня Марго? – молча, кивнув, я, пыталась сдержать свои слёзы, которые от страха готовы были вырваться наружу.
Он встал и помог мне подняться, затем, подняв с пола мою сумочку, открыл её и, вытащив оттуда телефон, произнёс:
- Забудь об этом. – телефон полетел на пол, а затем был жестоко растоптан.
- Родители будут искать меня. – я не думала, что смогу произнести это вслух. Тысячу раз, проклиная себя за то, что сказала, я стала отдаляться от него, но это уже не могло меня спасти.
- Прекрати издеваться надо мной! Ты сирота, а я как единственный знакомый тебе человек, стал твоим опекуном. Хватит Марго, я не смогу вынести этого мучения… - на мгновение он замолчал, и я почувствовала, что ему стало плохо, но не сдвинулась с места, от страха и ожидания всё тело онемело, и пробежала леденящая дрожь. – Почему ты так поступаешь со мной, Марго? Зачем? – медленно приближаясь ко мне, он продолжал говорить, и я почувствовала, как его голос наполняется болью – Может ты не помнишь.… Да, ты не помнишь, как я не мог догадаться раньше. После аварии у тебя было сильное сотрясение и много переломов. Но твоё тело стало вновь идеальным, а вот память… - я ощутила его объятья, а его голос превратился в тихий шёпот – Прости меня, прости… Я больше не причиню тебе боли. Не бойся меня, моя любимая. Всё хорошо.
*****
Весь день мы просто молчали. Мне было трудно выдержать эту тишину, она пугала меня. Я не знала того, что происходит в его голове. Что за мысли одолевают его и почему он говорит совершенно не понятные мне вещи…
Впервые за два дня я утолила свой голод, оказалось, что учитель очень хорошо готовит. Но всё происходило молча… Я наблюдала за ним, потому что всегда была рядом. Уйти в другую комнату я не могла, почему – то чувство того, что я ему нужна даже в минуты его одиноких далёких мыслей, убеждало меня быть с ним.
Наконец вечером я преодолела себя, и когда он брился в ванной, решила поговорить с ним. Открыв дверь, я услышала, как он выругался из – за свежего пореза на щеке, а затем посмотрел на меня.
- Марго ты…
- Подождите.
Вернувшись из зала с ватой, на которую я добавила остатки недопитый водки, я провела по его ране, уже чистой от пены. Нежно останавливая его кровь, я думала о том, что происходит между нами. Это чувство притяжения, от которого я таяла, и все мои сомненья рассеивались, словно туман в солнечный день, давало мне новый смысл жизни – быть с ним…
- Я люблю тебя Марго. – мне ещё никто и никогда не говорил таких слов и никогда не дарил такого взгляда.
- Александр, расскажите всё. Я хочу вспомнить. Расскажите…
Этот поцелуй был очень долгим и приятным, а его руки такими тёплыми и нежными. Он взял меня на руки, и небрежно толкнув дверь ногой, пронёс в зал. Усадив меня на диван, он сел рядом, а затем посадил меня к себе на колени, и я стала внимательно вслушиваться в его бархатный голос, рассказывающий «мою жизнь»:
- Я знаю тебя с четырнадцати лет. Когда я впервые увидел тебя, то уже больше не смог ни о ком думать. Я был партнёром твоего отца в фирме, и мы часто виделись с тобой. Ты очень любила малиновый цвет и поэтому, я всегда видел тебя в изящных малиновых платьях или костюмах, которые подчёркивали твою совершенную красоту. Через какое – то время я стал приходить к тебе тайком, и тебе нравилось моё внимание. Я был всегда у дверей твоего дома с букетом голубых роз, а ты мне дарила очаровательную улыбку и приглашала в дом, говоря, что родители скоро придут. Но они не пришли ни через неделю, ни через две… Их самолёт разбился, а ты…Когда ты обо всём узнала, то почему – то стала винить во всём меня. Ты думала, что это всё подстроил именно я, чтобы совратить…Да, твоё отношение ко мне стало холодным и отдаленным после того, как я пытался поцеловать тебя. Мне потребовалось много усилий, чтобы успокоить тебя. В скором времени я оформил на тебя опекунство, и увёз в свой особняк в Шамони. Тебе очень нравились горы, но я никогда не позволял тебе заниматься горнолыжным спортом, потому что боялся, что ты…можешь разбиться и умереть. Однажды ночью ты пришла ко мне и сказала, что хочешь, чтобы я стал твоим учителем в любви. Для меня это было слишком большим искушением, но я смог сдержать себя. С тех пор каждую ночь ты ложилась в мою постель обнажённой, но я никогда не видел тебя, а только ощущал твою кожу, прикасаясь к твоему телу, и лаская его. Но потом ты уходила, оставляя меня в невозможном состоянии. Один раз я не смог заглушить в себе своё желание и набросился на тебя, но ты как – то смогла убежать, после чего долго не разговаривала со мной и не приходила ко мне в спальню. Чтобы помириться с тобой, мне пришлось найти самые дорогие билеты на выставку драгоценностей из редких сапфиров, отчего ты просто растаяла и простила меня. После выставки мы зашли в кафе, где ты забыла свою сумочку и переходя через дорогу…Перед моими глазами весь год стоял тот момент, как тебя сбивает машина, а скорая приехала слишком поздно. Самое страшное…твои похороны… - после каждого слова он начал делать паузы, будто снова вживался в уже когда – то пережитые чувства боли.
- Не надо. Не говорите больше ничего. Я жива…
- Марго, как ты мне нужна…Моя Марго… - он стал целовать мои руки, а его глаза святились преданностью и благодарностью.
- Вы хотели покончить жизнь самоубийством?
- Жизнь без тебя немыслима! Зачем пытаться заглушать в себе свою память, зачем заставлять себя всё забыть? Это ещё большая боль и эти мучения невыносимы моим сердцем. Я ненавижу те минуты жизни, когда не думаю о тебе, и я не желал и не желаю расставаться со своей любовью. Я хотел умереть с ней… Потому что, это моя самая большая драгоценность в жизни – моя любовь к тебе. – его губы приятно ласкали мои и я перестала о чём – либо думать, растворившись в этих прекрасных чувствах.

*****
Учитель заснул, и у меня, наконец, появилось время подумать о том, что он мне рассказал. Перебирая каждую фразу, каждое слово я пыталась вдуматься во весь смысл этой боли, той боли, которую он перенёс и переносит до сих пор. Я знала, что это, я знала, чем он болен…
Одна из стадий…неизлечимой болезни разума. Его душа полностью перехвачена миром собственной желаемой фантазии, но почему я? Что за причудливая игра судьбы… Да, он болен именно этим, я не могу ошибаться, но почему же я? Неужели увидев меня, за какие – то три недели он прожил целую воображаемую жизнь, переживая самые разнообразные чувства? Нет, это слишком короткое время, его сердце не выдержало бы подобной нагрузки. И его порезы…Видимо они были очень серьёзными, так как шрамы остались сильные и большие, но всё же кто – то спас его. Подобная случайность! Рубцы были старыми, им действительно больше года… Значит я должна поверить в то, что эта жизнь существовала? Если бы я поверила, то значит, также перешла бы в фантазию, но только не свою. Этого не было. Но этим я не могу объяснить того, что он знал меня два или три года назад. А может это тоже часть особой фантазии? Тогда, что мне делать? Вложить в свою душу и любовь к нему всё актёрское мастерство и сыграть эту важную и нужную для его спасения роль, или же попытаться уйти и забыть? Но его слова: «Зачем пытаться заглушать в себе свою память…Зачем заставлять себя забыть…это ещё большее мучение…», их смысл неопровержим. Я никогда не смогу забыть того, что произошло в моей жизни меньше чем за месяц, моё сердце навеки ранено этой любовью. Или это жалость? Жалость к его боли и любви, жалость к его болезни.
А как же мои родители? Оставить их…предать их любовь. Они тоже никогда не смогут забыть и я не смогу – это ужасная боль. Я не смогу свыкнуться с мыслью, что больше никогда не увижу их, это невыносимо. Моё сердце разрывается от выбора. Выбор – тяжелейшая форма мыслей, это болезненные чувства попытки самособственного обмана с помощью разума, своего сердца. Лучше не думать об этом…Но ответственность всех действий всё равно наступит и боль отчаяния всё равно не покинет своего прежнего места…Тогда остаётся только ждать, когда кто – то другой решит твою судьбу и разрешит проклятое противодействие.

С утра, проснувшись, я впервые увидела его улыбку. Она была счастливой и лёгкой и говорила сама за себя, что жизнь прекрасна и что её не стоит останавливать. Со всей заботливостью, на которую способен мужчина, он принёс мне кофе и коробку шоколадных конфет прямо в постель. Мне хотелось сказать: «Как Вы угадали, что я люблю именно такой кофе и такие конфеты?», но затем эта мысль осторожна была спрятана глубоко в скрытость, чтобы не ранить его своим непониманием.
Позавтракав, я поднялась с кровати и привела себя в порядок. Осторожно подходя к его кабинету, я видела, как он что – то пишет, и направилась к столу:
- Александр, что Вы пишите?
Быстро захлопнув записную книжку, он посмотрел на меня:
- Ты так тихо вошла, что я тебя не заметил.
Я не стала задавать свой вопрос снова, а лишь показав игривую улыбку, объяснила ему:
- А Вы разве не помните, как однажды я прокралась в совещательную комнату отца и подслушивала ваши разговоры. – встретив в ответ такую же улыбку я почувствовала облегчение, неужели я тоже смогла вступить в эту фантастическую жизнь…
- Иди ко мне. – сев к нему на колени я встретила поцелуй, а затем он достал из первого ящика стола знакомый мне фотоальбом. Когда он открыл его, я узнала старые пожелтевшие фотографические листки без изображений.
- Ты помнишь, мы были в Париже?
- Рядом с Лувром.
- Тебе ещё больше всего понравились золотые вазы времён Людовика XIV. Ты постоянно повторяла, что изящнее ещё ничего в жизни не видела и, что они так бы подошли к твоим любимым голубым розам.
- А Вы после этого, купили мне в антикварном магазине, самую дорогую и похожую вазу, которую я поставила в свою комнату. А затем специально для неё стала выращивать редкие виды голубых роз в нашем саду.
- На следующий день приехал мой брат с женой и маленькой дочкой. Сначала Аня вела себя скромно, но под вечер так заигралась, что случайно задела твою вазу и разбила её. После этого мою племянницу хотели сильно наказать, но ты не позволила даже поставить её в угол, говоря, что не произошло ничего страшного.
- Проснувшись утром, я увидела на том же месте, вазу ещё более красивую, чем та, которая была уничтожена на мелкие осколки.
Господи, что за боль! Невозможно передать, что я чувствую, когда играю эту роль. Этот проклятый альбом, эти проклятые мысли, которые оказывались прошлым в его выдуманном, но реальном мире. Как мне хотелось обнять его и выпустить свои слёзы наружу, как мне хотелось всё прекратить и умереть, чтобы не пытаться перенести эти муки. Но он продолжал улыбаться, ему было хорошо, он был счастлив, и это спасало меня, но почему – то боль в сердце усиливалась. Оно сжималось и не могло почувствовать счастья, когда жалость и любовь бороться между собой. Я не могу радоваться этой любви, потому что она больна…
- Она стоит на том же месте, Марго. – его бархатный задумчивый голос вывел меня из внутренних, душевных мыслей. – А за твоими розами, ухаживает садовник, которого я нанял сразу после твоей… - в голове так и отдавалось слово «смерть» - …после того, как ты пропала. Они постоянно напоминали мне о тебе.
- Александр! – я закрыла альбом и, поднявшись, заставила его встать и, не выдержав больше переполняющих чувств боли, решила покончить со всем сразу. – Пойдёмте.
В зале я достала ящик с дисками, на которых было видео со старой кинокамеры, и дала их ему.
- Давайте посмотрим их.
- Ты, правда, этого хочешь?
Я сидела на диване в его объятьях и смотрела на экран, где не было никого и ничего… Лишь нечёткие образы красивого дома и чего – то светло голубого, малинового… Всё было смыто и не понятно, но он это видел, он всё это видел, знал и помнил.
- Это твой День Рожденья. Ты помнишь, как нам было хорошо. Мы провели его в Лионе на берегу Рона. Ты так восторгалась красному закату, тонущему в волнах, что даже разрешила мне впервые поцеловать тебя. – каким был его голос и его взгляд…Я не могла больше держать в себе эту любовь схожую с больной жалостью. Обняв, его я стала плакать у него на плече, и невозможно было унять эту душевную истерику. «Вы умеете чувствовать и мыслить…» Да, чувствовать, но только не мыслить…
- Любимая не плачь. Что такое? Ты вспомнила что – то плохое?
- Саша, Сашенька! Прости меня! Прости, что я ничего не могу сделать для тебя…Господи, прости меня!
- Не плачь, не надо. Я не могу видеть твои слёзы. Всё прошло, ушло безвозвратно и больше никогда не вернётся. Мы скоро вернёмся домой, и всё будет, как прежде, так как хотим мы.
При виде его глаз у меня сжималось сердце. Нежность, доброта, любовь, жалость…страх – всё переплеталось в моих мыслях, а сердцу было трудно перенести это наказание.
- Я никогда тебя не оставлю. Никогда… - это обещание, эта клятва вырвалась с такой бурей невыразимой любви, что я просто стала опираться на его руки, чтобы не упасть.

*****
Прошло более часа, пока я была в его объятьях, а он нежно шептал мне слова любви и преданности, лаская мои волосы, даря взгляд полный доброты.
- Давай выйдем на улицу? Сейчас очень хорошая погода для прогулки.
- Конечно.
Одевшись, я посмотрела на себя в зеркало и увидела свои глаза. Я думала, что они будут опухшими и красными после таких продолжительных рыданий, но увидела лишь взгляд полный жизненных сил, сверкающий любовью к единственному мужчине на свете, которого я никогда не смогу забыть.

Мы блуждали по узким улочкам парка, окружённым клёнами, с которых медленно и постепенно слетали яркие жёлтые листья, покрывая асфальт золотыми красками осени. Как прекрасна эта жизнь! Время не спеша, идёт своим чередом, и я наслаждаюсь каждой секундой своего счастья.
- Ты знаешь, а я никогда не думал о том, что жизнь, тоже имеет свою ценность. – его бархатный голос, произносил мягко и глубоко обдуманную фразу, рассчитывая на мой незамедлительный ответ, либо поддержки, либо опровержения.
- Эта ценность превыше любви… - я не знала вопрос это или же подтверждение моих сомнений, но всё же сказала, чтобы он помог мне…
- Жизнь – это и есть любовь. Пока мы любим, мы живём, как только в нас умрут эти чувства, то и сердце остановится, чтобы не быть пустым в чёрствой темноте мрачного существования бесчувствия. Я живу, чтобы чувствовать любовь…Ты любишь меня Марго?
Обернувшись, я положила свои руки к нему на плечи и поцеловала его.
- Люблю, я очень люблю тебя. – я больше не стала обращаться к нему на «вы», настолько чувствовав его, я боялась сделать что – то, что может задеть его душу и причинить ему боль.
- Когда я вижу тебя, мне хочется жить и, наконец, избавиться от этой проклятой болезни.
- Скажи мне, чем ты болен?
- Ты же знаешь, что Андрей врач…
- Твой брат – кардиохирург. – как я могла угадать, то о чём он говорит. Моя душа подсказывала мне все слова, она помогала мне войти в его несознательный мир.
- Он сказал, что у меня порок сердца. Я постоянно принимаю, то, что он дал мне, но от этого становится только хуже. Иногда водка заглушает нестерпимую боль, и я могу заснуть.
- Что ты делаешь…с собой…
- Когда ты рядом мне не так больно и голова больше не болит. Ты спасаешь меня Марго.
Мы пошли в сторону дома, и я почувствовала холодную дрожь, пробегающую по телу. Страх был внутри меня постоянно, а его болезнь…Порок сердца и его сознание…
Подойдя к подъезду, мы остановились, и он вложил мне в руку ключи.
- Сможешь открыть дверь?
- Да.
- Тогда иди, я скоро вернусь.
Он действительно доверял мне, верил моим словам. Он верил тому, что я прямо сейчас не сбегу от него домой, к себе, к родителям…Он забыл об их существовании, потому что для него это моя выдумка, а я поклялась ему, что никогда не оставлю его одного.
Я стояла на улице, глядя вслед учителю, моему учителю любви. Только он скрылся за углом, как на улице после яростного грохота грома пошёл ливень.
Войдя в квартиру, я почувствовала одиночество, так странно и глупо было воспроизводить его в своих мыслях. Я не одна, он будет со мной, если только…Сразу, в голове пронеслось множество возможных последствий всех слов или же действий. Он так легко говорит то, что запивает лекарство водкой, я прекрасно знала, что все, что он принимает, является сильнодействующими средствами и вовсе не от сердечных заболеваний, скорее это предлог, нежели действенный диагноз. Он пьёт, что – то вроде успокоительного или же транквилизатора, которое парализирует и останавливает нервные расстройства или же перевозбуждённую психику, во взаимодействии с алкоголем, его сердце может просто остановится!

*****
От долгих и однообразных раздумий я заснула на кресле, и меня не разбудил даже его приход. Когда я открыла глаза, то ничего не смогла увидеть, кругом была лишь тишина, и только из окна доносились звуки сирен или же скрежет машинных тормозов. Была глубокая ночь. Медленно пройдя на кухню, я почувствовала резь в глазах из – за непривычного яркого света, после сонной темноты. Он сидел за столом и курил, а затем, переведя взгляд с пепельницы на меня, спросил:
- Я приготовил ужин. Хочешь есть?
- Нет, спасибо.
Выкинув недокуренную сигарету в раковину, он раскрыл новую пачку сигарет и вновь принялся курить и смотреть в ночную городскую даль через окно.
- Что – то не так?
Сохранив паузу, он всё же ответил:
- У Андрея жена покончила жизнь самоубийством.
- Как…почему?
- Наташа выбросилась из окна. Уже месяц прошёл, а я ничего не знал.
- Он звонил тебе?
- Завтра вечером он приедет сюда. – я подошла и положила свою руку ему на плечо, но он даже не обернулся.
- А Аня?
- Не знаю. Бедная девочка, она осталась сиротой.
- Андрей позаботится о ней, он же её отец.
- Она не его дочь и он это знает. Наверное, он просто довёл этим Наташу, она не смогла вынести его оскорблений, которыми он последнее время осыпал её. Скорее всего, Андрей отдаст Аню, её настоящему отцу, а сам снова станет свободным. Я часто становился свидетелем их ссор, когда он говорил, что Наташа испортила ему всю жизнь.
- Зачем он приедет сюда?
- Я сам не могу понять этого. Сначала он рассказал мне всё, что произошло, а когда я сказал ему, что нашёл тебя, то он почему – то сразу начал задавать какие – то нелепые вопросы, а затем решил немедленно приехать сюда. – я почувствовала, что с ним что – то происходит, он стал опираться на подоконник, будто ему было тяжело стоять.
В зале я смогла найти упаковку лекарств, а когда подошла к нему, то он уже держался за сердце и громко дышал из – за нехватки воздуха.
- Возьми.
- Убери это. – он оттолкнул мою руку и направился к столу. – От них нет никакого толку! – с этими словами он достал из ящика бутылку водки и опустошил четверть её содержания.
- Александр! Ты не понимаешь, что именно водка отбирает у тебя, быть может, последний шанс на спасение.
- По крайней мере, боль перестаёт мучить меня. – выпрямившись, словно ему действительно стало лучше, он направился в спальню.
Воспользовавшись тем, что его нет, я вылила остатки водки в раковину, а бутылку вернула на место, но затем обнаружила, что рядом лежит аптечка, а внутри неё не было ничего, кроме транквилизаторов.
Неожиданно погас свет, и я в темноте на ощупь прошла к нему. Я видела то, что могла бы видеть с закрытыми глазами, невозможная чернота, даже в окне не отражалось ни одного горящего уличного фонаря.
- Опять отключили свет. – голос учителя донёсся со стороны кровати. – Пожалуйста, ляг со мной.
Опустившись на мягкую постель рядом с ним, я стала прислушиваться к каждому шороху в комнате. В глазах проносилась моя прежняя жизнь, я вспоминала детство, своё лёгкое и беззаботное существование, ненагруженное жизненными проблемами или же любовью… Чувством от которого нельзя скрыться и которого невозможно уничтожить в себе, да и нужно ли? Любить значит дать навеки клятву, прежде всего себе, что ты будешь при человеке, которого избрало твоё сердце в любом состоянии его жизни, в любом состоянии его души и разума. Даже когда жалость и боль накатывает со всей своей излюбленной силой уничтожения самообладания, я должна сохранять в себе силы для продолжения и поддержания существования своей любви и его жизни.
- Я боюсь смерти. – бархатный голос, раздавшийся в тишине, поразил меня холодностью и металлическим оттенком произнесённых слов. – Я очень боюсь и постоянно жду её прихода. Как трудно думать о том, что, быть может, это последний глоток воздуха, а то, что ты видишь перед собой, это самый последний образ, обративший внимание твоего зрения. А я уже видел её и чувствовал лёд, который сковывает тело и высасывает последние силы, чтобы оставить лишь душераздирающий страх. - я чувствовала, как моё тело начинало неметь, а пульс учащаться. Мне было тяжело слушать его, но я продолжала молчать. – Когда я увидел порезы на руках и лежащий на кафельном полу нож, то было поздно отступать и менять своё решение. Я не ощущал ни страха, ни боли, лишь холод, который постепенно окутывал моё тело, а кровь продолжала

[Графиня]

медленно стекать вместе с небольшой струйкой воды в ванную. Я понимал, что она уже близко, почти за спиной и стоит ей окликнуть меня, как всё кончится. Сквозь туманный слух, я слышал как кто – то кричит за дверью и пытается открыть её. Наташа спасла меня, а я не смог…помочь ей. – приблизившись к нему я решилась на то, чтобы попытаться успокоить его.
- Тебя там не было. Ты не виноват в том, что произошло.
- Я знаю, что она чувствовала…
И вновь наступило молчание, которое рождало во мне страх и желание убежать как можно дальше, чтобы окончить этот невозможный поток самообмана и холода.
- Когда у меня болит голова, а потом начинает болеть сердце, я всё время думаю о том, что это конец. Я в вечном ожидании… Я хочу жить… Помоги мне Марго, помоги избавиться от этого страха. И боль…Я больше не могу терпеть её. Не могу… - он вскочил с кровати, и я подбежала к нему.
- Саша, пожалуйста! Я прошу тебя, успокойся. Всё хорошо, я здесь, я рядом с тобой и я твоя. Я принадлежу тебе… Не думай о своей боли. Здесь никого нет, и ты не умрёшь, ты не умрёшь! – в беспамятстве я начала целовать его и направлять его руки к своему телу. Словно очнувшись от страшного кошмара, я почувствовала, как он пытается расстегнуть мою блузку, и помогла ему. Затем его губы сомкнулись с моими в долгом и непрерывном поцелуе. Я пыталась отдать ему как можно больше своего тепла, потому что чувствовала, какие у него холодные руки и как постепенно они прекращают трястись в бешеной судороге и переходить к страстным и любовным ласкам.
Вскоре я осталось совершенно обнаженной, и наслаждалась его лёгкими прикосновениями. Резко комнату осветил яркий свет, и я увидела его лицо. Никогда в жизни я не видела мужских слёз, но сейчас при белом освещении люстры, я явно видела, как из изумрудных глаз стекали влажные струйки.
В них отражалось всё, и любовь, и изнеможенное состояние, и его болезнь.
- Тебе больно? – мой голос был тихим и успокаивающим. Я провела ладонью по его щеке и стёрла медленно стекающую слезу. Его глаза блестели нежностью и добротой, они впитывали любое моё движение и просматривали каждую частичку моего тела.
- Ты такая красивая. Ты ещё красивее, чем в моих снах. – заботливо уложив меня на кровать, он выключил свет и лёг рядом со мной. Без замедления он занялся со мной любовью, но это было не так как в первый раз. Не было ни боли, ни погони за собственным удовлетворением, это было ласковое наслаждение, которое я почувствовала впервые в жизни…

*****
…Лишь темнота, а тусклый уличный фонарь только слегка колебал оттенок чёрной ночи. Я шла по оживлённой улице, и почему в столь поздний час, ни в одном из окошек серых однообразных домов не горело света? Казалось, что сегодня все люди даже не собирались идти домой, они продолжали медленно следовать по неизвестному пути. И тут сзади кто – то сильно толкнул меня вперёд, я упала, и жёлтые фонари машины ослепили меня…
Проснувшись утром и увидев рядом с собой пятна крови, я закуталась в простыню и поспешила в зал, но никого там не обнаружила. Квартиру охватила немая тишина, и я почувствовала ледяной страх, который с невозможной болью заколол внутри меня…
- Александр! Открой дверь! Я умоляю тебя, открой… - с этими криками я билась об закрытую дверь в ванную, но никакого ответа не следовало за моими бесполезными громкими мольбами.
Продолжая трясти дверную ручку, я чувствовала, как к горлу подкатывает комок ужаса, поднявшейся, из уже охваченного страхом сердца. От моих сильных стараний и ударов, задвижка с обратной стороны вылетела из петли и, наконец, я смогла открыть дверь.
Перед глазами мгновенно встала белая пелена, и я стала слушать свой тихий бешеный шёпот:
- За что?! Господи, Саша! Я прошу тебя очнись,…умоляю! – я опустилась рядом с ним на колени и увидела рядом с собой нож, отчего потеряла голос и состояние думать. Посмотрев на его запястья, я увидела на левой руке небольшой порез, из которого медленно сочилась кровь. Когда ко мне вернулся слух, я поняла, что он жив, потому что только громкое прерывистое дыхание нарушало холодное молчание жизни. Мне нужно было немедленно вызвать скорую и только я поднялась, чтобы броситься к телефону, как в входную дверь раздался звонок. Остановившись на пол пути я думала, о том, что может спасти его жизнь… Открыв дверь я увидела перед собой мужчину в сером пальто и тихо прошептала, даже не замечая того, что слёзы мешают мне отчётливо произносить слова:
- Пожалуйста, помогите… помогите…
- Где он? – в ответ я лишь указала ему в сторону ванной и прислонилась к стене, чтобы не упасть на пол, так как совсем не чувствовала своих ног.
Перед моими глазами всё побелело, и я уже не видела, того, что происходило с ним…

*****
- Скорее, скажите мне, где все его лекарства! Очнитесь! – медленно выходя из состояния шока, я почувствовала, как кто – то трясёт меня за плечи, и что – то кричит. – Где его лекарства?
- Я принесу…сейчас… - проговорив онемевшими губами, нужный ответ я попыталась собрать все свои силы и, взяв аптечку на кухне, принесла её в спальню.
- Давайте сюда. – я не обращала внимания ни на что, кроме пореза на левой руке, который быстро скрывался за туго заворачивающимся бинтом. Затем шприц с бесцветной жидкостью, с помощью острой иглы впился в его вену, и я ощутила кислый запах лекарства, растворяющегося в воздухе. Моё зренье словно потеряло возможность перевести взгляд, уставившись в одну точку, я даже не обернулась тогда, когда почувствовала чьи – то тёплые руки на своих плечах. – Пойдёмте. Всё будет хорошо. Сейчас всё пройдёт…

Окончательно придя в себя, я уже сидела в кресле, а кто – то гладил мою ладонь, согревая её своим теплом. Переведя взгляд на сидящего рядом со мной человека, я увидела мужчину чем – то похожего на Александра, у него были такие же каштановые волосы с золотым отливом и изумрудно – зелёные глаза, вот только черты лица были иными, мне казалось, что он моложе его не больше чем на три года.
- Андрей?!
- Как Вы себя чувствуете? – и голос…такой же бархатный, как у его брата.
- Не знаю… Скажите, как он? Что с ним?
- К вечеру должен придти в себя. Не бойтесь. Такое бывает, а видимо теперь будет происходить гораздо чаще, чем прежде…
- О чём Вы?
- Психический припадок и не более того.
- Пожалуйста, скажите, ведь это вовсе не порок сердца?
- Да, это не то, что он Вам сказал и я не кардиохирург.
- Расскажите мне, пожалуйста, я знаю, что с ним происходит. Расскажите мне всё, что Вы знаете.
Наступила долгая пауза, во время которой он просто обследовал меня взглядом, а затем отпустил мои руки и, поднявшись, подошёл к окну.
- Вы так хотите услышать это, Марго? – в его глазах был странный блеск, который пугал меня, в нём отражалось что – то страшное, неописуемо отстраняющее симпатию. Окинув его утвердительным взглядом в ответ, я стала смотреть на него, так словно этот человек являлся для меня чем – то важным, самым важным в цепочке всех моих безответных надежд на всё происходящее. – Что ж…Учтите мой рассказ не будет приятной информацией для Вас, хотя Вы и так уже наверняка знаете более чем нужно.
- Я готова услышать всё что угодно, только говорите.
- Вы действительно такая, какой я Вас и представлял. Казалось бы несбыточные фантазии моего брата, всего лишь бред психически ненормального человека, а получилось, что такая красота может существовать. – не обращая внимания на его комплименты, я пыталась сосредоточиться на самом главном в его словах. Сохранив паузу он словно оценивал моё состояние, а затем продолжил – Александр старше меня, думаю, что Вы это заметили, но с самого детства я помню, что наша мать любила нас по равному, не отдавая кому – то большего предпочтения, а вот отец…Я был ему безразличен, в то время как моего брата он просто обожал и в момент его небольших неприятностей и болезней бросал всё и отдавал последние силы, чтобы помочь ему. Когда же мне была необходима его помощь, он говорил мне, что я должен сам заботится о себе и не быть слабаком, в общем, ему было всё равно, чем я живу и как. В последствии, я узнал, чем было вызвано такое отношение ко мне, и почему он так сильно заботился о брате. Оказалось, что я не являюсь его сыном и что Александр болен тогда ещё начальной стадией шизофрении. После смерти отца по завещанию, всё его имущество, можно сказать всё, что у нас было перешло к нему, а у меня не было ничего. Я выучился на психиатра, заработал достаточную сумму денег, чтобы обеспечить себя и…свою семью, в то время как Александр окончил педагогический институт. О его диагнозе никто и никогда не знал, даже сам он. Сперва его лечил отец, через своих знакомых, лучших врачей Лиона, затем этим стал заниматься я по просьбе матери. Он всегда думал, что я кардиохирург и что у него порок сердца, если бы он знал свой истинный диагноз, то это могло бы вызвать сначала неверие, затем агрессию, а после, остальные выходящие из всего этого последствия. На свои теперь уже законные, перешедшие после смерти отца банковские сбережения, он купил небольшой дом в Шамони и квартиру здесь, а остальное по своему благодушию перечислил на счёт детдома для бедных детей сирот. – я внимательно слушала его и удивлялась циничному тону, а затем и скрытой усмешке. – Какая ирония! Он же недееспособен и я имел полное право остановить его, мне стоило только открыть всем его диагноз и засадить в клинику до посмертного лечения, но я как последний дурак дал клятву матери перед её смертью, что никогда не сделаю этого, вот и остался ни с чем! А после моего первого приезда в Шамони с женой я окончательно убедился, что сделал самую большую ошибку в своей жизни, пообещав, матери не портить его жизнь правдой. Он полностью перешёл в свою сумасшедшую фантазию, постоянно говоря о какой – то Марго…Он описывал мне Вас, я разговаривал с ним обо всём, во всём его, поддерживая и продолжая лечить его транквилизаторами и успокоительным. Моя жена тоже играла эту особую лживую, но правильную позицию нашего поведения. Впервые, я испытал страх за брата, когда у него из носа потекла кровь, и он начал задыхаться и кричать от боли. Сделав ему укол, я ждал его пробуждения, а затем расспросил обо всём, чтобы узнать причину такого физического и психического изменения организма. Выяснилось, что Марго мертва…Вас сбила машина у него на глазах. После этого он словно шёл по натянутому канату, я чувствовал, что долго он не продержится на тех лекарствах, которые я ему давал и поэтому мы с женой решили некоторое время пожить у него, отдав Анну бабушке. И тогда произошло то, чего я и ожидал. Мне на работу позвонила Натали и сказала срочно приезжать домой и по одному её голосу я понял, что случилось…Вышибив дверь в ванную, я увидел примерно тоже самое, что и сегодня, только вся ванная, пол и даже стены были окрашены в бардовый цвет его крови. Только благодаря вовремя прибывшей скорой он остался в живых, хотя я после всего увиденного не надеялся на это. Через две недели он уже был дома, а его болезнь вновь опровергнута моими «медицинскими показателями». Я следил за ним, пытался найти подход в разговоре, ничуть не напоминая о произошедшем, но он всё время молчал, и постепенно стал замыкаться в себе. Так прошёл год моей жизни, неотрывной от своего брата. В какое – то время я почувствовал, что Александр стал забываться и понемногу отходить от болезни, даже лекарства, которые я всегда привозил ему, были нетронутыми. Два месяца назад он решил приехать в Россию и устроиться жить в этой квартире, которая когда – то была его самым нелюбимым местом пребывания. Он собирал свои вещи при мне, а потом, делая вид, что он что – то ищёт, упорно прятал видеодиски, которые я до этого никогда не замечал. У него был билет на утренний рейс и поэтому я ждал, когда он заснёт, чтобы посмотреть, что же на них записано, но, пройдя ночью в зал, смог увидеть через стеклянную дверь, как он смотрел эротику, притом содержания в стиле садизма. Я даже не мог себе представить, что он будет утешать свою психику способом её испытания. Да, он просто испытывал собственные нервы, делая порезы при бритье, затем, запивая сильнодействующие транквилизаторы алкоголем, а также выяснилось, что ещё и сексуальными извращениями. Я не останавливал его, ничего не советовал и ничего не говорил по этому поводу. Марго, не осуждайте меня…Я вижу в Ваших очаровательных глазах то, что Вы обо мне думаете. Просто Вы не можете себе представить, что такое прожить рядом с психически нездоровым человеком всю жизнь и скрывать это от всех, лечить его, видеть всю эту кровь и его извращения над самим собой…
Прервав его долгий, и мучительный для моего понимания рассказ я произнесла:
- Ему была нужна любовь,…которую ему никто не мог дать. Вы воспринимали его, как тяжёлую ношу, совершенно забывая о том, что он чувствует и, что за боль испытывает его тело и душа.
- Я вижу, что Вы имеете больший опыт в общении с умалишёнными! Или быть может, Вам это нравится?! – его жестокий и высокомерный тон, поразил меня до глубины души, я даже ничего не смогла ему ответить. – Да, моему брату досталось всё, определённо всё, что должно было принадлежать мне. Теперь я могу понять, почему целый месяц он не звонил мне. Он увидел свою мечту, свою желанную любовь, ту которую однажды потерял в своём же безумном мире. Превосходное совпадение его роковой судьбы, также как и моей.
- Андрей я Вас не понимаю…
- Странно, Вы в состоянии понять сумасшествие моего брата, но не можете понять то, что я говорю Вам! Как тесен мир…Учитель геометрии, стал домогаться до молоденькой, наверное, самой красивой девушке в мире, которая также, по роковой случайности была его ученицей, такой близкой и доступной. Не каждая сможет устоять перед красивым и галантным мужчиной, который, судя по его возрасту, был опытен и умён. Соблазнив наивную красавицу, он совершенно забывшей о своей болезни, пытается заняться с ней любовью, но тут его психика, не готовая к такому резкому повороту, после достаточно длительного отдыха, сыграла с ним злую шутку. Не в состоянии, что – либо понять, он медленно теряет сознание от боли, которая с невероятной силой поражает его мозг и сердце. А она переживает за него, не зная, что с ним и чем это вызвано. Потом сама отдаёт себя ему, а затем боится за его жизнь, чувствуя, что он болен. Вот только чем? А безумные рассказы, с которыми она соглашается тем самым, вступая в опасную игру, в которой трудно играть свою роль и сдержать свою жалость, из последних сил видя, как мучительна его боль. А потом, самое страшное…Ещё одна попытка самоубийства. – когда Андрей направился ко мне я почувствовала, что мои руки снова стали холодеть от неприятного предчувствия охватывающего душу. – Я часто думаю о смерти, вспоминая кровавый нож на кафельном полу, и не могу понять, почему же Александр до сих пор жив. Если бы здесь не было Вас…мой брат умер бы полчаса назад. Я смог бы оставить его умирать, тем более, что ждать оставалось совсем немного. Прошла бы минута, растянутая на шестьдесят секунд и он, наконец, избавился бы от вечно мучившей его боли. Но Вы, Марго… - проговаривая каждое слово устрашающим медленным шёпотом, он взял меня за руки и поднял с кресла. – Вы любите его?
- Если бы я могла, то отдала бы для него свою жизнь, чтобы только избавить его от проклятых мучений. – он нежно провёл ладонью по моей щеке и приблизился ко мне вплотную.
- Определённо, брату досталось, всё, что на самом деле должно принадлежать мне. – продолжая молча смотреть на его холодный зелёный взгляд, переставший выражать какие – либо эмоции, я ждала, его дальнейших действий. – Ведь, если скинуть с Вас эту белую простыню, то можно увидеть такую же совершенную красоту из желанного сна, какой вы очаровываете с одного только взгляда.
- Отойдите от меня. – его руки медленно ласкали мои локти, плечи, а затем он наклонился и прикоснулся своими огненными губами до моей шеи, сводя с ума мой разум страхом и неприятным ощущением нежеланной власти надо мной.
- Желание…одно из самых главных поражений нашей воли. И самое главное то, что Вы даже не сможете противостоять ему. – моё тело отказывалось подчиняться приказам души, оно словно онемело от вновь приливающего страха. Почувствовав его губы и язык, которые легко завладели моими устами, мне хотелось кричать и отбиваться от него, чтобы прекратить весь этот невозможный кошмар, но я ничего не могла сделать и продолжала стоять в неподвижном состоянии. – Вы же ничего не можете сделать, даже сопротивляться, потому что это бесполезно. Сейчас Вы в моей власти и я могу сделать с вами всё, что захочу.
- Что же вы медлите, прямо сейчас, здесь…удовлетворите своё желание. А за стеной лежит без сознания Ваш больной брат, которому Вы ввели лекарство из кармана своего пальто. Навечно повесив на себя грех убийства, и уничтожения собственного существования за счёт боли содеянного. Вы не сможете выдержать того, что хотите сделать, потому что Вы всё равно любите… - слёзы стали медленно скатываться по моим щекам, и я ощутила их солёный привкус на своих губах, а он склонил свою голову мне на плечо, обнимая меня.
- Это наркотик, более действенный, чем обычный транквилизатор. Он должен помочь ему.
- Зачем Вы приехали?
- Он всё равно умрёт. Вы не должны больше видеть всё, что с ним происходит. Я хочу спасти Вас, Марго.
- Нет! Он не умрёт! – он поднял голову и посмотрел в мои глаза полные безнадёжного отчаяния.
- Это безнадёжно, будет только хуже, если это всё будет происходить на ваших глазах. Я отвезу Вас домой. – я хотела, освободиться из его объятий, но он словно предугадав мои действия, сжал мои плечи.
- Я люблю его и верю в то, что он будет жив. Я никогда не оставлю его – это моя клятва.
- Вы хотите, чтобы я увёз Вас силой?
- Вам не удастся сделать этого… - с этими словами я вырвалась от него и прошла в спальню. Присев на край кровати, рядом с Александром я посмотрела на его закрытые веки и сильно пожелала, чтобы они открылись, как можно скорее. Я так хотела, чтобы он пришёл в себя, и чтобы с ним было всё хорошо, но чувствовала, что прежнее не вернуть и теперь всё изменилось, к сожалению, в самую наихудшую сторону. Я провела ладонью по его щеке и ощутила, что он весь горит. – У него сильный жар. – я знала, что Андрей стоит за моей спиной и, что он слышит меня, поэтому ждала ответа:
- Борьба организма и восприятие наркотика. – его тон был безразличным и сухим, будто всё так и должно быть, как происходит сейчас.
- Что будет, когда он проснётся?
- Не знаю. – он бросил эту фразу так, словно сделал выпад, чтобы нанести удар.
- Ему будет плохо?
- Слабость, агрессия, нервность, да всё что угодно. Я не знаю, как он будет вести себя.
- Уходите. – мой голос был тихим, но требовательным. Резко подняв меня с кровати, он прижал меня к стене и закричал:
- Я не позволю, чтобы какая – нибудь малолетка указывала мне, что делать!
Бросив на меня уничтожающий взгляд, он продолжил – Выбирайте либо Вы сейчас уходите сами, или же я силком отвезу Вас домой!
- Отпусти её! – угрожающий тихий голос остановил Андрея и когда, тот отошёл от меня, я увидела, как Александр опирается на шкаф и пытается подойти к нему.
- Саша! – я помогла ему удержаться на ногах и вернуться в постель, а сзади доносился бешеный голос Андрея:
- Что же радуйся! Вовремя ты очнулся мой дорогой брат. Жаль, что мне так и не удалось сделать того, чего я так давно хотел, хотя у меня ещё будет много времени, в отличие от тебя! – я услышала грохот входной двери и поняла, что он ушёл.
- Что он…сделал? – ему было трудно говорить, я понимала, что для этого он тратит свои последние силы.
- Всё хорошо. Ничего не было. Ничего…
- А почему…Андрей кричал на тебя, и... – я видела, как он снова погружается в сон и, проведя рукой по его влажным, от температуры волосам, тихо прошептала:
- Любимый мой. Спи…спи… - не выдержав больше этой душевной нагрузки, я легла рядом с ним, от нахлынувшей усталости, но не имея ни капли желания заснуть. Теперь я не вскоре смогу придти в себя после того, что увидела и услышала…

*****
- Марго... Марго… - сквозь сон я услышала, как он зовёт меня, и тут же открыла глаза.
- Что?
- Я не могу подняться, всё онемело.
- Это лекарство. Не бойся, скоро пройдёт. Тебе что – то нужно?
- Я хочу пить. – налив воды из графина в тонкий граненый стакан, я приподняла его голову и помогла ему утолить жажду. А когда возвращала стакан на место, то слишком сильно сжала его в руке, и голубое тончайшее стекло впилось в мою кожу. Увидев красную струйку крови, стекающую по пальцу, я почувствовала, как маленькая ранка стала слегка пощипывать от капли, которая случайно попала на неё с остальной части стекла. И вдруг я поняла, что это вовсе не вода. Налив в другой стакан, немного содержимого графина, я попробовала его на вкус и почувствовала, как сильная горечь сжимает горло. Господи! Это была водка и я в ужасе посмотрела на кровать, но он уже спал.
В беспамятстве, бросившись в зал, я закрыла за собой дверь и начала тихо успокаивать саму себя. Я бродила по комнате из одного угла в другой и, не останавливая свои слёзы, говорила себе, насколько же я несчастна. Я попала в тупик, из которого невозможно выйти и мне казалось, что вскоре моя психика перестанет сопротивляться силе разума, и я тоже сойду с ума.
Выйдя на балкон, я ощутила холодные порывы ветра, но наслаждалась ими, насколько могла, чтобы затушить огненный пожар боли в своей душе.
Окончательно приведя свои чувства и мысли в порядок, я вернулась в спальню и увидела, что Александр сидит на кровати и пытается встать.
- Я звал тебя, но ты верно не слышала.
- Пожалуйста, не вставай, у тебя может закружиться голова.
- Если я встану, то ничего не изменится. – он сделал ещё одну попытку, но вновь обессилено упал на кровать. Подойдя к нему, я встретила этот измученный больной взгляд. – Мне приснился страшный сон, Марго, который не выходит у меня из головы.
- Что тебе приснилось? – заботливо укрыв его одеялом, я села рядом с ним.
- Мне казалось, что ты просишь меня о помощи, но я ничего не могу сделать. Ещё здесь был Андрей…Я пытался сдвинуться с места, но тело отказывалось подчиняться мне, а в конце я увидел нож, а затем боль и…смерть.
- Это сон, всего лишь сон. – он поднял руку, чтобы обнять меня, но посмотрев на своё забинтованное запястье, удивлённо взглянул мне в глаза:
- Что это? – он ничего не помнит, совершенно ничего и смотрит на меня чистыми изумрудными глазами, а я переполнена жалостью и своим бесполезным существованием.
- Ты случайно порезался вчера.
- Странно, я не помню…Мне постоянно хочется спать…но без тебя мне снятся кошмары. Я хочу чувствовать, что ты рядом Марго.
Я опустилась на кровать, и положила свою голову ему на грудь, слушая медленное биения его сердца.
- Пусть тебе приснится Шамони. Высокие горы вдали, наш сад, голубые розы и…
- Твои голубые глаза полные счастья…
Через пару минут, его дыхание снова стало ровным, и он погрузился в сон. А я больше не могла заснуть…Всё что мне оставалось, это лишь быть рядом и ждать, когда он наберётся сил и придёт в себя.

*****
Когда он проснулся, было уже темно. Поднявшись с кровати, он спокойно подошёл к окну и, закурив сигарету, стал следить за проезжающими на улице машинами и ярко – горящими белыми уличными фонарями. Наблюдая за ним, я не могла оценить того, как он чувствует себя, пока не услышала бархатный голос с задумчивым тоном:
- Нам нужно уехать в Москву.
- Ты же хотел вернуться домой.
- Я хочу чтобы ты сделала аборт. – это был приказ, я вновь перестаю понимать его слова. – После того, что сделал с тобой Андрей… Я люблю тебя и буду всегда любить, но и ты пойми меня, каково будет мне знать, что ты носишь ребёнка от моего брата, и тем более он будет вечно напоминать тебе о том, что произошло.
Я почувствовала, что внутри меня всё рухнуло. Всё что он говорил, больными толчками отдавало в сердце, и я поняла, что теперь ничего не могу сделать, ничего…Безнадёжное и пустое молчание встало в моей душе, а он тем временем приблизился ко мне и посмотрел в мои плачущие глаза:
- Я обещаю, что забуду о том, что было и ни в чём тебя не виню, а он ответит за всё…за то, как изнасиловал тебя. – медленно поглаживая мои плечи он прикоснулся губами к моей щеке – Не плачь. У тебя будут лучшие врачи, я заплачу любую сумму, которую они назначат. Потом мы вернёмся в Шамони, и всё исчезнет, как страшный сон в солнечное утро.
Это произошло в его сне…Пока он спал, то переживал, как наяву свою жизнь, ту жизнь, которая возникает в его больном разуме и выходит в виде реального состояния. Что я могу теперь сделать?! Я не верну его, я не смогу…Всё разрушилось в одночасье и бесполезно строить сладкие надежды, которые успокаивают сердце. Ничто нельзя повернуть вспять…
- Прости меня! – только эти слова вырвались вместе с рыданием из моего горла. И я обвила его шею руками, чувствуя, что вскоре уже никогда больше смогу почувствовать его близость.
- Мне не за что прощать тебя, любимая. Ты самый родной и любимый человек в моей жизни. Ну не плачь, я прошу тебя. - я слышала собственные всхлипы и чувствовала резь в глазах, потому, что выплакала все слёзы и уже перестала ощущать влагу на своих закрытых веках.
Когда я опустила руки, он помог мне подняться с кровати, и нежно поцеловав в губы, произнёс:
- Я так не люблю, когда ты плачешь, но в последнее время вижу только твои слёзы. Улыбнись, любовь моя. – я словно не слышала того, что он говорит и только всматривалась в его лицо, чтобы никогда не забыть ни одной чёрточки и вечно хранить в памяти этот образ. – Марго, пожалуйста улыбнись. – пересилив себя я сделала то, что он просил и попыталась задуматься о чём - либо другом, чтобы он увидел мою улыбку счастливой и естественной.

К утру графин, стоявший на столике из красного дерева у окна, опустел до дна, а он снова спал или существовал в своём собственном мире…
Я присела на колени у кровати и накрыла его ладонь своей, чувствуя тепло его сильной руки. Всматриваясь в его красиво лицо, я думала о том, что каждому из нас уготовлена своя судьба, но почему она так жестока к добрым и ни в чём не провинившемся людям, к тем, кто умеет любить и чувствовать жизнь. Я с болью в последний раз посмотрела на него и легко коснувшись его губ своими, направилась в прихожею. Из кармана его пальто я достала сотовый, в памяти, которого нашла телефон Андрея, и долго слушая гудки дозвона, ждала, когда же он возьмёт трубку.
- Андрей. Андрей… - я знала, что он слышит меня, но почему – то молчит, ожидая того, что я скажу дальше – Андрей, мне нужна Ваша помощь.
- Я сейчас подъеду, ждите меня внизу. – после долгой паузы, я всё – таки услышала, то, что и должна была услышать.
Мне так хотелось бросить все понятия и мысли и просто остаться с ним…Всё забыть, всё делать так как он хочет, всё воспринимать как реальность, но не могу…Нужно остановиться иначе…Ему нужно лечение и не думать об этом я не в силах.
Подойдя к двери, ведущей в спальню, я вдруг поняла, что это навсегда, что всё, что я вижу, я с каждой секундой теряю всё быстрее. Сняв с себя серебряную цепочку с крестиком, я застегнула её на его шее и сделала это, как можно аккуратнее, чтобы не разбудить его.
- Прости меня…и прощай. – с этим шёпотом на устах я выбежала на улицу не помня того, как оделась и закрыла дверь.
К подъезду подъехала чёрная иномарка, и я знала, что в ней был его брат. Взглянув на окна пятого этажа, я увидела свет, горящей на кухне квартиры…в которой я когда – то жила, и вспомнила, что забыла выключить свет, но это уже не имело никакого значения, по сравнению с тем, что там осталась вся моя жизнь, всё, что я никогда не забуду.
Открыв дверь и сев на переднее сиденье чёрной машины, я встретилась с изумрудными глазами, полными усталости и скрытого волнения:
- Что произошло? – а бархатный голос, был таким знакомым, что сердце вновь сжалось от невыносимой боли.
- Андрей…я… - он взял мои руки в свои и пытался успокоить меня, но я всё равно только лишь делала попытки, что бы объяснить – Андрей, пожалуйста, помогите ему. Я умоляю Вас. Вы же можете, я знаю, Вы можете, а я уже ничего не могу. Я боюсь за него, я люблю его… Я не могу больше видеть, то, что с ним происходит, пожалуйста, спасите его. Я не хочу, чтобы он умирал, не хочу…
- Я сделаю, всё, что смогу. Я клянусь Вам, Марго… - он взял меня за плечи, и я увидела его глаза, в которых совсем недавно горели цинизм и злость, а сейчас он смотрел на меня по другому, совсем по другому. – Я клянусь Вам, он будет жить. Вы слышите меня, он не умрёт!
- Я просто не могу…видеть, то, что с ним происходит…А его слова…
- Скажите мне, что произошло.
- Во сне…он увидел во сне, то, что Вы… - я сделала паузу, так, как из – за сильных эмоций не могла сосредоточиться на правоте своего поведения, я не могла поверить, что всё потеряла, всё… - Саша, сказал, что мы должны уехать в Москву, чтобы сделать мне аборт, так как он не в состоянии воспринять то, что я ношу ребёнка от Вас. – в глазах Андрея блеснуло сожаление и боль, такая же боль, которую чувствовала я. – Вы положите его в клинику? – собственные слова эхом отдавались у меня в голове, и казалось, что я не выдержу, сейчас же выскочу из машины и вернусь к нему, но, пересилив свою жалость, я осталась в неподвижном состояние и ждала ответа, который так, и не последовал.
Опустившись на спинку кожаного сиденья, я стала смотреть в окно, на медленно стекающие струйки только начавшегося дождя, сквозь которые был смутно виден подъезд. Я даже не знала, что рядом с ним растут высокие тополя, наверняка летом, покрывающие серый, невзрачный асфальт своим белым пухом. Я настолько быстро бежала к нему, что ничего не видела перед собой, от пелены желаемой встречи… Это было неделю назад, только неделю, а кажется, что прошёл год или же вечность, за которую я успела полюбить его так, что теперь никогда не смогу забыть этого чувства…
- Вы хотите, чтобы я отвёз Вас домой? – Андрей не смотрел на меня, он также вглядывался вдаль, через уже залитое дождём стекло, а затем снова протянул ко мне руку – Отдайте мне ключи.
В последний раз, ощутив лёгкую тяжесть металлической связки ключей, от роковой квартиры своей жизни, я отдала её и на память, проговорив свой адрес, закрыла глаза, чтобы больше не видеть пасмурной погоды, осеннего дождя и своих нестерпимо – мучающих образов.

*****
Когда мы подъехали к моему дому, я перестала, что – либо ощущать и чувствовать, словно нервные окончания перестали существовать во мне. Онемевшими руками, открыв дверь, я вышла из машины, и направилась к своему подъезду, не взглянув на Андрея и ничего не произнося вслух. Только в душе оставалось желание подойти к нему и попрощаться навсегда, но я боялась сказать слово «Прощай», оно значило слишком много, оно уничтожало все последние, ноющие в душе надежды.

Позвонив в дверь, я услышала медленно приближающиеся шаги и увидела на пороге маму. Её глаза были красными и опухшими, и я поняла, что же значило для неё моё отсутствие.
- Рита, Риточка! Девочка моя. Ты жива! Солнышко моё. – уже находясь в квартире я чувствовала тёплые и радостные объятия матери.
- Всё хорошо, мамочка, всё хорошо. Я жива, со мной всё в порядке.
- Где ты была? Мы обзвонили все больницы, все морги, мы подали заявление в милицию. Тебя искали и никак не могли найти. Я уже подумала, что ты...
- Ничего не случилось. Ничего…Где папа?
- Он…уехал на опознание. Надо позвонить ему. – мама со слезами на глазах, пошла к телефону, а я направилась в свою комнату. Открыв дверь, я поняла, что здесь ничего не изменилось, даже на полу, так и лежала мелочь, выпавшая из школьного пиджака. Я опустилась на диван и почувствовала нестерпимую сердечную боль, от которой хотелось выть и кататься по полу, но понимала, что теперь этим ничего не изменишь. Взяв в руки все свои избитые до крови силы, я начала думать о том, что я буду говорить родителям.
- Он уже всё бросает и бежит сюда. – мама мгновенно оказалась рядом со мной – Что произошло, девочка моя? Где ты была всю неделю? – она провела заботливой, родной рукой по моей щеке и крепко обняла меня – У тебя такие красные глаза, будто ты очень много и долго плакала. Скажи мне, пожалуйста, что с тобой произошло, ведь я твоя мама, мне можно всё сказать.
- Мамочка! Я умоляю тебя, не спрашивай, что со мной было. Я умоляю тебя, не спрашивай. Я всё равно не смогу сказать тебе.
- Почему? Тебя кто – то запугал… - прервав следующие мамины слова, я произнесла успокаивающим тоном.
- Ничего плохого не было, но и сказать я не могу. Обещаю когда – нибудь ты всё узнаешь, но только не сейчас, я прошу тебя. Мне очень нужно, что бы ты поняла меня, мама, очень нужно.
- Я понимаю моя маленькая, я понимаю, но как же отец, он будет требовать объяснений.
- Успокой его. Пожалуйста, и попроси, чтобы он тоже ничего не спрашивал у меня. Для меня это очень важно.

Весь вечер я сидела неподвижно на диване и ощущала глухую пустоту и невыразимое одиночество. Мама, сделала всё, как я просила, никто и ни о чём больше не спрашивал меня, но внутри всё равно продолжало жить совершенно другое, более чем понятное и больное эмоциональное состояние. Держа в руках свою сумочку, я никак не могла решиться, чтобы открыть её, потому что знала, всё, что в ней находится, непременно перенесёт меня в уже пережитую, короткую и ни за что не забываемую жизнь. Из маленького отверстия, оставшегося от незакрытого замка, торчал рваный конец белой ткани, потянув за него, я вытащила свой белый платок с сухими, бардовыми пятнами крови и ощутила его запах и свою любимую, самую родную близость.
- Сашенька… - только тихий шёпот вырвался из моих губ, и я прислонила к ним платок, навеки ставший памятью моей любви.
Преодолев несколько минут тягостного чувства не покидающей ни на секунду и, наверное, уже никогда не кончающейся боли, я подошла к полкам с книгами и, найдя свой дневник, долго всматривалась в школьное расписание. Твердо, решив для себя, что другого средства, чтобы попытаться, как – то войти в прошлую жизнь, нет, я собрала школьную сумку назавтра и, приняв горячий душ, легла под любимое, уже забытое пуховое одеяло.
… Я стояла у обочины дороги и ловила такси, чтобы попасть домой, но было слишком поздно, и ни одна машина не останавливалась, на мои бесполезные знаки, которые я подавала рукой. Неожиданно с противоположной стороны, развернулась иномарка в мою сторону, и остановилась прямо передо мной. Человек, вышедший из неё был скрыт ночной темнотой, поэтому я не могла узнать его, он сильно сжал мои руки, и я почувствовала нестерпимо знакомое чувство, от которого пришла в ужас…

*****
- Ритка, привет! – приветливые голоса моих подруг окружили меня со всех сторон, и на моём лице тоже возникла невольная улыбка.
- Привет девчонки.
- Тебя, так долго не было, мы уже перепугались. А, что случилось?! – голос Алсу, неподдельно вызывал благодарность, за то, что у меня есть такие друзья, которые не забывают обо мне и беспокоиться.
- Ничего. Всё нормально. А где Катя?
- Она сейчас придёт. Мы с ней созванивались, где – то минут десять назад, она сказала, что уже выходит. Кстати на ней в последнее время лица нет.
Сзади я услышала радостный голос своей лучшей подруги и, обернувшись, встретила дружеские объятья:
- Ритка! Ритка!
- Катя, я так соскучилась! – мы встретились с ней взглядом, и я поняла, что она хочет обо всём расспросить меня, но только один на один, на, что я шёпотом произнесла – На перемене поговорим.
- Эй! А о чём это вы там шепчитесь. Рит давай на частоту, где была? – на лице Юли появилось раздражение, потому что она терпеть не могла, когда от неё что – то скрывают.
- Да, так ни о чём. Всё путём и, пожалуйста, давайте покончим с этими тупыми вопросами типа: Где была? или Что случилось? – я была рада тому, что за меня вступилась Катя, потому что она понимала, всю серьёзность произошедшего, это было видно по её глазам. Она не из тех людей, который легкомысленно относятся к ситуации, и понимает всё с полуслова.
- И вообще кто – нибудь знает, какой первый урок? – я произнесла эту фразу, так как произносила её прежде, на время, запрятав как можно глубже свои болезненные мысли.
- Рит, как всегда история. Ты, что забыла, сегодня же четверг, прямо твой любимый день – ни алгебры, ни химии, но зато целых две истории. Кстати… - речь Лены прервал оглушающий громкий звонок, под которым мы, к сожалению стояли. – Ну, вот теперь уже поздно! Хотела у тебя один вопрос спросить, а то, ничего не понятно.
К моему удивлению день начался достаточно хорошо, с помощью подруг у меня получилось забыться в лёгких разговорах ни о чём, а после Юлиного анекдота я даже от души смогла посмеяться, наверное, впервые за прошедшие две недели…
На большой перемене, которая длилась двадцать минут, Катя увела меня в коридор к оздоровительному залу, так как это было единственное место, в котором нам никто не мог помешать. Присев на широкий подоконник, она со всей серьёзностью в голосе произнесла:
- Ко мне домой приходили твои родители и сказали, что в последний раз ты ушла из дома ко мне с ночевкой. Прости, подруга, но я тебя прикрывать не стала, потому что сама знаешь, как за тебя боялась, ведь ты никогда даже и шагу из дома не делала, кроме, как ко мне, а тут пропала на целую неделю, слава Богу, что нашлась, я уже не знала, что думать!
- Катя…Ты не представляешь, как мне сейчас жить не хочется. – я встретила успокаивающие руки своей самой близкой подруги, которая была мне словно сестра, и я не боялась рассказать ей всё, что пережила, потому что знала, она всегда сможет понять меня.
Вслушиваясь в каждое произнесённое мною слово, она смотрела на меня, с отчаянным сожалением, а после того, как я закончила, свой длинный и самый трудный в жизни рассказ, она обняла меня.
- И, что же теперь? Ты ничего не знаешь?
- Никогда не узнаю…Я попрощалась с ним навсегда, понимаешь, навсегда. Ведь, пока не появилась я, по словам Андрея, его болезнь шла на спад, а я стала главной причиной всех непоправимых осложнений…
- Ты не должна себя винить, ты же любишь его! – о последних словах подруги, я догадалась только интуитивно, так, как снова громкий звонок прервал наш разговор.

После школы, мне не хотелось идти домой, потому что я чувствовала, что одиночество будет преследовать меня всюду, где я буду одна, без тех людей, которые смогут отвлечь мою боль, хотя бы на время.
- Рит, а пошли с нами. Мы тут решили сегодня в кино сходить. – Ленин голос был таким радостным, что мне почему – то тоже захотелось улыбаться и весело провести время.
- Смотрите, классная тачка. Нет, ну, правда, вообще супер, по ночам на пустых дорогах на ней классно кататься, такая скорость! У моего дяди, точно такая же раньше была, только синего цвета. – я взглянула в ту сторону, где стояла чёрная машина, на которую целиком и полностью была передана восторженность Юли и увидела, как из неё выходит Андрей. Сердце вновь пронзил страх, но, не замечая того, что все подруги с удивлением смотрят на меня, я без объяснений бегом направилась к нему. Чувствовав прикованные взгляды девчонок, я всё равно забыла обо всём и даже о собственных мыслях, бросившись в объятья почти незнакомого мне человека.
- Андрей! Спасибо, что Вы приехали. Спасибо… - он закрыл меня спиной от остальных и посмотрел на меня, пока я согревалась в его руках, так как на улице дул сильный ветер, а я по своей глупости одела лёгкий плащ, надеясь на хорошую погоду.
- Вы так замёрзли! Давайте сядем в машину.
Я уже хотела по скорее опустится на мягкое сиденье, но увидела, что подруги продолжают с недоумением смотреть в мою сторону.
- Подождите, пожалуйста. – быстрым шагом направившись к ним, я думала, кто же первый спросит меня о происходящем, но все молчали и только по глазам, я видела, что всё увиденное ими, являлось совершенно другим в их представлении, нежели было на самом деле.
- Это не то о чём вы подумали. Мамин брат только что приехал, по дороге заехал за мной в школу.
- Это, тот про которого ты нам рассказывала. Дядя Лёша?
- Да, да. Так что в кино идите без меня. Ну ладно, до завтра, а то меня ждут. – я соврала им даже не почувствовав ни капли стыда, так как понимала, что это необходимо, но, что действительно заставило меня обнять Андрея… Наверное то, что он напоминал мне Сашу, а блеск его изумрудных глаз осторожно успокаивал мою тревогу и боль одиночества, которые мгновенно исчезли, как я увидела его.

*****
Опустившись на спинку кресла в машине, я тут же обратилась к нему:
- Я думала, что ничего не буду знать. Я думала, что Вы взяли ключи для того, чтобы навсегда отрезать мою жизнь от жизни Саши, тем самым оградить нас от друг друга, ведь это важно для того, чтобы болезнь перестала прогрессировать? – мой голос был тихим и спокойным, в то время, как он неотрывно смотрел на меня, но в его изумрудном взгляде не отражалось ничего, кроме не понятной мне пустоты и молчания. – Почему Вы молчите?
- Вы нужны ему, Марго… - эти слова были произнесены сдавленным тоном, будто, ему не хотелось произносить их. – Я не знаю, как Вам объяснить, то, что я видел…Уехав вчера от Вас, я тут же вернулся к брату, но…Он не замечал меня, я уверен в том, что он не видел и не слышал меня, мне оставалось только наблюдать. Сначала он смотрел диски, на которых были старые записи нашего отца, сделанные им ещё в молодости, на очень старую кинокамеру, поэтому там почти ничего не видно, затем…поочерёдно он ломал их на несколько частей и разбрасывал по полу, а потом взял один из них с самым острым концом и порезал себе руку, в области локтя. Я уже говорил Вам, что так он пытается замкнуться в своей боли, чтобы не чувствовать своих других мыслей или каких – либо ощущений. Он полностью перешёл в мир, созданный им же самим… Это неизлечимо… - последние слова эхом пронеслись у меня в голове и вдумываясь в их полный неизменчивый смысл, я чувствовала, как сильно заныло сердце от самого наихудшего, к которому я не успела подготовить себя.
- Что будет дальше?
- Александр любит Вас и Вы главное сосредоточение его жизни. Я узнал всё из записной книжки, которая своего рода являлось дневником его сумасшествия, который он пополнял каждый день и даже вклеивал пустые листки фото бумаги, подписывая, свои выдуманные изображения. – наступила долгая пауза, которая в конце сменилась глубоко обдуманной фразой, произнесённой бархатным и знакомым до боли голосом - Я никогда не знал, что такое любовь и даже не думал, что она может быть единственным, что удерживает человека в этой жизни.
- Вы любили свою жену? – я не знала, почему именно этот вопрос вырвался с сожалением, но тоном изучения, словно я хотела понять, какие чувства испытывает Андрей.
- Вы снились мне Марго…Вы постоянно снились мне. Ещё до того, как брат, стал описывать Вас. Раньше я никогда не придавал значения своим снам, они все забывались, но в один момент я стал понимать, что та девушка, которая снится мне, очень схожа по описанию с ни кем неизвестной Маргаритой. – я встретила взгляд, который был бездонным, но ничего не выражающим, поэтому всё равно не смогла узнать, что же кроется за его словами – Хотя, это могло быть лишь самовнушением, так как в реальности, я не верю в связь с кровным братом, как по внешности, так и по чувствам. Вы существуете… И после неожиданного звонка брата, я не мог не приехать, чтобы увидеть Вас. – он протянул ко мне руку и осторожно провел ей по моей щеке. Я ощущала нежность, которая исходила от его движений, но понимала, что нужно остановить его.
- Что я должна сделать?
- Любовь…Зачем нужна любовь, если она причиняет людям боль, лишая разума и свободы. Мы любим и становимся, зависимы от своих чувств, ради которых, готовы пойти на всё.
- Если бы не было любви, не было бы жизни.
- Вы правы… и, наверное, готовы закончить свою жизнь у кровати неизлечимо больного человека, чтобы мучить себя, хотя можно было бы попытаться забыть и следовать не ослепляющим душевным чувствам, а разуму, который даёт действенные решения, за счёт, которых возможно как – то выжить.
- Может в этом и заключается долг моей любви, в том, чтобы быть с ним…
- Неужели Вы не можете понять меня! – вложив в своё раздражение неимоверную силу, он ударил руками по рулю и, выйдя из машины, с грохотом закрыл дверь.
Прошло более минуты, прежде чем, я смогла определить для себя всё и выйти из машины вслед за ним. Видя, как он смотрит на меня, я могла додуматься о том, в чём смысл всех сказанных им слов. Чего он хочет? Что бы я подошла к нему и успокоила, доверив себя, позволив прикасаться к себе, как в нашу первую встречу, когда он спас Александра…
Медленно подходя к нему, я ощущала, его ожидание, такое долгое и мучающее его. Он сказал, что я ему снилась, также, как и Саше…Может ли это, что – нибудь значить для меня? Наверное, только лишь безнадёжность в своих действиях. Он никогда не узнает моего внутреннего решения, он никогда не узнает, что безразличен мне, но пусть хотя бы раз почувствует, что может быть любим…
- Андрей - на половине сказанного я остановилась, будто не знала, стоит ли продолжать, и вообще могу ли я отдавать себе отчёт в том, что собираюсь сделать – Вы приехали не только для того, чтобы увидеть меня. – я не смотрела в его глаза и опустив голову, приблизилась к нему и тут же оказалась в тёплых согревающих руках. – Скажите мне, что Вам нужно.
Подняв мою голову за подбородок, он глубоко посмотрел в мои глаза, и я почувствовала, что – то неописуемо страшное, то, что начало меня отталкивать от Андрея, ещё прежде…
- Зачем Вы делаете то, чего не хотите? Или это привычка, после того, как Вы познакомились с моим братом? – после сказанных им слов мне хотелось отстраниться, но, не пошевельнувшись, я продолжала стоять в его руках, лишь не выдержав испытывающего взгляда, я закрыла глаза, чтобы унять дрожь, которая неожиданно разошлась по всему телу. – Вспомните, ведь наверняка, Вам не хотелось, чтобы всё прошло именно так… В Вашей жизни были другие мечты, желания. В Вашей жизни не было любви… - почувствовав его язык на своей нижней губе, я представила себе, что это был Александр, так похоже было их поведение, голос и все движения. Но поцелуй был слишком долгим, мне казалось, что я не могу дышать, но он словно не замечал этого и продолжал ещё требовательней целовать меня. Он ничего не замечал, а мы стояли на улице, рядом со школой, где любой человек мог увидеть меня и узнать, а он удовлетворял себя…Он удовлетворял свою потребность, так долго терзающую его. Андрей не был возбуждён я чувствовала, что во всех его движениях нет желания или каких –либо других чувств нежности, для него этот поцелуй был словно утолением жажды, от которого он получил скорее поглощенные эмоции власти надо мной, чем страсть..
Когда он, наконец, остановился, я смогла вздохнуть холодный, уличный воздух и удержаться на ногах.
- Вы умеете чувствовать, то, что ощущает другой человек. Это очень сильная черта, которую имеете только Вы. – не слыша его слов, я положила свою голову ему на плечо и думала о том, что предала свою любовь, позволяя Андрею, так легко делать то, что он хочет, и не знала почему я делаю это.
- Я могу отвезти Вас к нему. – голос Андрея был спокойным, но твёрдым, как металл, словно, то о чём он думал било его изнутри.
- Сначала домой, я должна хоть как – нибудь предупредить родителей. Моего второго безвестного исчезновения они не перенесут.
- Вы так уверены в своём решении, чтобы продолжить свою жизнь рядом с ним.
- Это решение было принято мною давно, и только вчера я решила изменить его, но Вы здесь, и говорите, что я нужна ему, значит, то решение было верным.
Расстегнув несколько пуговиц моего плаща, он прикоснулся рукой к моему телу, и я ощутила, сквозь тонкую белую блузку, его тепло, от которого ледяная кожа, постепенно согревалась.
- Мне так не хочется отпускать Вас… Как бы я хотел, чтобы в этой жизни всё было по-другому, но ничего не могу изменить. Я как будто проклят своей судьбой, навеки один, без любви или желания жить.
- У Вас всё будет хорошо. Я знаю…Вы будете счастливы.
- Если бы всё было так просто, как кажется… И Вы, Марго…ещё не понимаете, на что обрекаете себя.
Вдумываясь в его слова, я понимала, насколько ему тяжело и, что он чувствует. Эта пустота, поглощающая нас один за другим, скоро не оставит ничего…ни желания любить, дышать, а затем и жить…

*****
Вставив ключ в замочную скважину своей квартиры, я ни о чём не думала, полностью заглушив в себе чувства и мысли. Открыв дверь, я зашла внутрь и окликнула сначала маму, а затем папу, оказалось, что дома никого не было, и я облегчённо вздохнув, не снимая обуви, прошла в свою комнату. Быстро собрав всё самое необходимое в маленькую кожаную сумочку, я кривым и неровным подчерком, из – за нервной тряски рук, написала записку, в которой объяснила все, что нужно для того, чтобы никто за меня не переживал, хотя этого всё равно не возможно избежать.
Захлопнув за собой дверь, я вновь принялась закрывать её, на что потребовалось много времени, так как в подъезде отключили свет.
Лифт тоже не работал, и мне пришлось спускаться по лестнице. Медленно переступая с одной ступени на другую, я почему – то старалась растянуть время, словно не хотела идти к человеку, которому я нужна, хотя так желала быть рядом. Мне казалось, что это всё ошибка, что не стоит делать этого, и поэтому мои шаги становились всё медленнее. Почему – то перед глазами стояли самые ужасные образы, которых так не хотелось увидеть в реальности, этой серой жизни и без того, наполненной мрачностью не сбывшихся надежд, но всё же я продолжала свой путь и, наконец, выйдя из подъезда, подошла к машине Андрея.
- Возьмите. – он встал рядом с открытой дверью машины и подал мне какой – то медицинский препарат, завёрнутый в белую бумагу с напечатанной на ней инструкцией на французском языке.
- Что это?
- Это помогает ему. Только следите за его пульсом, по мере его увеличения, нужно уменьшать дозу.
- Спасибо. – я с благодарностью посмотрела ему в глаза и протянув к нему руку, ощутила лёгкое прикосновение его губ к своей ладони. Вновь оказавшись в объятиях Андрея, я пыталась успокоить себя и почувствовать хоть что –нибудь отвлекающее от неизменного страха, но продолжая ощущать свою беспомощность перед судьбой, я начала плакать, отчего сама обняла его ещё сильнее.
- У меня осталось шесть часов до самолёта. Ты можешь всё исправить…Не совершай эту ошибку Марго, не делай этого…Тебе стоит только увидеть и ты всё поймёшь. Уже ничего не изменишь, твои попытки бесполезны.
- Я не могу его оставить, Андрей! Я не могу!
- Всё дело в клятве. Ты поклялась ему…
- Нет! Клятва – это лишь слова, их смысл изменчивый и ложный. Я просто чувствую, что не могу. Я люблю его Андрей! Пускай, быть может это самое худшее и я не должна видеть его мучения и мучаться сама, но чем дальше я от него, тем больше я чувствую свою болезненную любовь.
- Жалость, а не любовь! Это не любовь, Марго…В тебе чувство жалости и вины. Но ты не в чём не виновата, а жалостью его спасти уже нельзя.
- Андрей…Не жди меня, возвращайся во Францию, в Шамони. Я не оставлю его. – взяв себя в руки, я отошла от него и наконец села в машину и отвернувшись стала смотреть в окно, чтобы больше не видеть его глаза, наполненные безысходностью.

Когда машина остановилась, я увидела знакомый подъезд, окружённый высокими ветвистыми тополями и горящий на пятом этаже свет…
Ни произнеся ничего, я вышла из машины и направилась к подъезду, услышав сзади в последний раз отчаянный голос Андрея:
- Марго… - слегка обернувшись, я, встретилась с его взглядом и на мгновение, остановившись, продолжила свой путь. – Возьмите ключи.
Мне снова пришлось остановиться, но я не оборачивалась, а неподвижно стояла на месте, ожидая, когда он сам подойдёт ко мне.
- Прощайте Андрей. – взяв ключи, я бегом вбежала в подъезд и также быстро оказалась перед квартирой. На лестничной площадке было небольшое окно, через которое я смогла увидеть, что Андрей стоит у машины и продолжает смотреть на ту дверь, за которой я скрылась – навсегда.
Войдя в квартиру, я почувствовала резкий запах лекарств, а затем услышала медленно приближающиеся шаги.
- Марго, где ты была? – голос Александра был беззвучным и сухим, облокотившись о стену, он пытался стоять ровно, а его рубашка, была залита пятнами крови.
- Саша, я ходила за лекарством. – никак не отреагировав на мой ответ, он прошёл в спальню и сел на белый деван, на котором также были пятна крови. Сняв сапоги и плащ, я взяла на кухне аптечку и вновь обнаруженную бутылку водки, но с внушительным остатком.
Подойдя к нему, я сразу обратила внимание на его руки, которые были покрыты глубокими порезами и даже ожогами. На мгновение мне пришлось зарыть глаза, и в голове проносились образы, того, что здесь происходило, пока меня не было. Взяв себя в руки, я села рядом с ним и встретила его глаза, в которых не было блеска жизни, только мутность зелёного цвета, порожденная его мучениями.
Быстро смачивая большие куски ваты водкой, я осторожно протирала его раны. На некоторых из них, уже было видно начавшееся гноение и приходилось втирать жгущий спирт сильнее, но он ничего не чувствовал только закрыв глаза, он опрокинул голову на подушку и тяжёлую тишину нарушало его хриплое дыхание, отражающее внутреннюю боль.
- Я видел сон… Ты убегаешь от меня, а я не могу тебя догнать, перед глазами всё расплывается, а голова ломит невозможной болью. Не чувствовав своего тела я всё равно бежал, пытаясь остановить тебя, но ты постепенно скрывалась у меня из виду и вскоре я упал без сил, ощущая только, что кто – то словно лезвием разрезает мою кожу…Когда я проснулся то был на полу в зале, а все руки залиты кровью.
- Я никогда не убегу, я всегда буду рядом с тобой. – выдавив из себя свою вечную клятву, через комок, который постоянно стоял в горле из – за неспокойного сердца и жалостливой души, я прикоснулась к его холодной щеке своими губами, а в ответ получила тёплый и ласковый поцелуй.
- Мне всегда сниться, что я тебя теряю, что ты уходишь от меня и эта проклятая авария…
- Тебе больше не будут сниться такие сны и ты никогда не будешь думать об этом… Всё будет хорошо, скоро мы уедем…
- Ты хочешь вернуться в Россию? – на мгновение я задумалась, чтобы принять его слова, как новый смысл, к которому мне теперь нужно постоянно прислушиваться и вживаться в незримую, но привычную роль его изменчивой выдуманной жизни.
- В Лион, ведь Шамони, для нас несёт трудные воспоминания.
- Как только я пробую что – нибудь забыть, мне приходится всё переживать вновь, словно по кругу…Ко мне приходят эти сны и мысли…
Всё время он держал меня в своих израненных руках, и я слышала его тихий шёпот, который грел мою шею, но леденил душу. Мне тоже снятся страшные сны про аварию и это сходство, всегда поражало меня, но, ища хотя бы начало той нити, которая приведёт меня к выходу, я постоянно терялась в этих размышленьях или не придавала им значения.

*****
Чуть позже, когда он уснул от бессилия и потери крови, я прошла в ванную, чтобы принять душ, но после увиденного, потеряла к этому всякое желание. На полу, стене и в ванной были кровавые подтёки и пятна, а на раковине лежал набор бритвенных лезвий, каждое видимо поочерёдно было использовано им, в бессознательном состоянии, чтобы выйти из своего не исчезающего кошмара.
Смыв всё, что могло ему вновь напоминать о боли, я прошла в зал, где увидела остатки так и не просмотренных мною до конца дисков. Это его попытки забыть…Бесполезные попытки…
- Ты хотя бы можешь объяснить мне, в чём дело! Неужели так трудно сказать всё и сразу! – сзади я услышала громкий и требовательный голос Александра, отчего тут же обернулась и уже хотела спросить, в чём дело, но ощутила, как его сильные руки до боли сжимают мои запястья. – И не надо делать вид, будто ты не знаешь о чём идёт речь! Теперь я сам видел, как Андрей делал это с тобой и я не заметил того, чтобы ты отбивалась и не терпела его ласк, напротив тебе нравилось, то, что он делает!
Что ему приснилось… И, что мне теперь делать? Что я должна говорить? Мои догадки ни к чему не приводили, и я продолжала молча стоять и ждать, когда вновь услышу хоть что – то подающее мне знак, на выбор своих слов и действий. – Мой брат хотел тебя, и ты позволяла ему делать с тобой, всё, что он хочет! – его глаза были наполнены яростью, и неутолимым желанием ударить меня, но он не сделал этого, лишь только встряхнул мои руки и приблизил к себе. – Почему ты молчишь?! Тебе нечего сказать!
- Саша, ничего этого не было…Это был сон… - не выдержав на себе его взгляда я закрыла глаза и начала вымаливать у него прощение, так как другого выхода у меня не было, а страх заполонивший всё моё состояние не позволял думать.
Неожиданно почувствовав сильную боль в спине от удара, я ощущала, как он прижимает меня к стене и, расстегнув брюки, пытается войти в меня.
- Если ты позволяешь, это Андрею, то почему же я не могу делать с тобой, то же самое. – торжествующий шёпот проник ко мне вместе с болью. Но, вытерпев всё до конца, я не делала никаких попыток освободиться или что – то сказать ему, мне казалось, что я не издала ни малейшего звука, даже при самых сильных болезненных ощущениях, я терпела всё…и его жестокие удары по лицу…
Всё было так медленно и страшно, порой казалось, что я потеряю сознание и, молившись про себя о том, чтобы это произошло, наконец, я осталась свободна и тихо спустившись по стене вниз, села на пол, не в состоянии подняться.
Он отошёл от меня в другой конец комнаты и, держась рукой за книжную стойку, стал громко откашливаться, а затем задыхаться. Сквозь туманный слух до меня доносились его глухие стоны от спазмов лёгких, но я ничего не могла сделать… Только закрыв глаза, я проносила в мыслях единственную фразу:
«Андрей, как ты мне нужен…»

Придя в себя, я оказалась в мёртвой тишине, ничто не нарушало её, быть может, только биение моего сердца. Ноги были ватными, но я заставила себя встать и увидела, что Александр лежит на полу без сознания. У меня кружилась голова, но по памяти я смогла найти в прихожей свою сумочку, в которой было лекарство, данное мне Андреем.
Введя иглу в вену, я боялась, что могу сделать что – то не так и нанести ему вред, но я старалась изо всех сил, чтобы помочь ему. Сделав этот важный, по словам его брата, укол, я взяла его холодную руку и нащупала пульс, в котором не было никаких изменений даже после лекарства. Наверное, доза была слишком малой для его состояния…Господи, я ничего не знаю, ничего! Андрей просто оставил своего брата, а ведь он мог хотя бы немного поддерживать его болезнь, не допуская в ней подобных срывов, он мог, но не захотел. А я ничего не умея, пытаюсь спасти его…И я знаю, что смогу выдержать всё, что будет происходить здесь, я знаю, что смогу быть рядом с ним, даже в его самом наихудшем состоянии.
Неожиданно на моих глазах, у него из носа потекла кровь, достав из сумочки, тот же платок, какой я подавала ему раньше, я принялась стирать красные подтёки с его лица, думая о том, что он сейчас видит и где находится… Так трудно понять чем вызваны именно такие его фантазии, если то о чём он говорит никогда не происходило, лишь поцелуй Андрея, но ведь он не знал и никогда не узнает об этом. Почему он может представлять себе, то, что его брат занимался со мной любовью или же его видения и сны, даже его фантазия уже не зависят от него, напротив он зависим от них.
Прошло около получаса, пока я сидела рядом с ним, мечтая о том, что бы всё изменилось и, боясь того, что будет дальше. Почувствовав, что он приходит в себя, я убрала лежавший рядом с собой шприц в сумочку и откинула её. Когда он открыл глаза, я старалась не смотреть в них, потому что не знала, какими будут его дальнейшие действия. Медленно, он смог подняться, но затем, словно ощутив вернувшиеся к нему силы, и выпрямившись, посмотрел на меня сверху вниз, и от его взгляда я почувствовала леденящий холод, который исходил от него.
- Саша, как ты?
- Тебя разве это интересует. – с этими словами он прошёл в свой кабинет и я услышала громкий звук захлопнувшейся двери.
Что – то вновь происходило в его душе, то, что было скрыто от меня. Я никогда не видела, чтобы он так смотрел на меня, я никогда не слышала настолько прозрачный металлический голос, не выражающий никаких эмоций, кроме безразличия и боли.
Пытаясь привести свои мысли в порядок и найти выход, я решила пойти к нему и, наконец, поговорить, хотя бы попытаться узнать, что же именно вновь терзает его.
Осторожно открыв дверь, я тихо зашла в кабинет, тут же встретив не одобряющий того зелёный взгляд, не имеющий бывшего изумрудного блеска… Он оторвался от своей работы и, откинув в сторону свою записную книгу, стал неотрывно следить за мной.
- Что ты хочешь услышать от меня? Что я прошу у тебя прощения за то, что сделал и, то, что этого никогда не повториться?
- Нет, я только, хочу узнать, как ты себя чувствуешь.
- Я чувствую себя просто превосходно…Если не исключать мою ненависть к самому себе, за то, что я сделал и получил от этого удовольствие. – я знала, что ему плохо и даже собственное поведение, уже не зависит от него, он не ответственен за свои поступки. Измученный своими мыслями, он делал то, что они приказывали ему, не зная того, что последствия будут ещё больнее бить его душу, чем само содеянное. – Марго…Как же мне больно…
Услышав его бархатный голос, я посмотрела в окно, за которым пошёл снег, и поразилось этому. Сейчас только середина октября, а на улице уже кружатся серебристые снежинки, привлекающие внимание и когда – то радующие меня.
- Принеси мне пожалуйста…там на кухне стоит бутылка водки. – придерживая голову рукой, он сидел за столом, так будто ещё мгновение и он погрузиться в сон.
- Тебе нужно поспать, это действие лекарства на организм. Его нельзя смешивать с водкой.
- Откуда ты всё это знаешь?! Ты не можешь себе и представить, что это за боль, и какие мучения я испытываю изо дня в день! – произнося последнюю фразу, я поняла, что он на грани нового срыва и еле – еле пытается удержать свою ярость, граничащую с болью, которую он никак не может заглушить.
- То, что оставалось в той бутылке, я использовала на то, чтобы очистить твои раны на руках.
- Принеси мне, хоть что – нибудь, у меня очень сильно болит голова. Я просто больше не могу! Я не выдержу этой боли! – с этими словами он ударил по столу кулаком и гневно впился в мои глаза своим нервно – больным взглядом, но я продолжала неподвижно стоять рядом с дверью. Поднявшись из – за стола он подошёл ко мне, и я невольно сделала шаг назад, отпрянув от его руки, которая тянулась к моему лицу для удара или же для ласки, я не знала этого, но инстинктивно боялась. – Теперь ты будешь бояться меня…О, Марго, как ничтожна и бесцельна моя жизнь, но я так не хочу умирать, мне так страшно думать о том, что будет со мной, когда я умру… - посмотрев ему в глаза, я словно проникла в его душу и ощутила весь, тот кошмар, который убивает его в этих ужасных судорогах боли. – И ты уже не та…как прежде, теперь ты принадлежишь моему брату. За что, Марго, за что, ты так поступила со мной?! Ведь ты знала, что я могу всё увидеть, но ничего не пыталась скрыть, тебе хорошо с ним, я чувствую это. Он здоров и с ним никогда не произойдёт того, что произошло со мной и…он будет любить тебя не меньше, чем я. – его тихий и обессиленный шёпот, просто окутывал меня своим холодом, мне так хотелось убежать, туда, где меня не будет преследовать этот поражающий рок судьбы.
- Я никогда не принадлежала Андрею, я только твоя…
- Не лги мне! Я чувствую и вижу всё в твоих глазах, отражающих любую твою мысль. Ты уже любишь его, быть может, с помощью самообмана, ты здесь, со мной. Но мне не нужны такие жертвы, мне нужна была твоя любовь, и раньше я знал, что ты даришь мне её, чистую и живую, но теперь, на моих глазах, произошло то, что нанесло, более чем удар, это убивает меня, Марго. Твоя любовь к другому…к моему брату.
- Пожалуйста, не говори так! Я умоляю тебя! – с этими словами я хотела обнять его, но он толкнул меня в сторону и вышел из кабинета. – Я люблю только тебя! Неужели ты не видишь, как мне плохо…Я же делаю всё, чтобы помочь тебе, всё, что могу, чтобы облегчить твои мучения! – с полными слёз глазами я смотрела ему вслед и в последний раз услышала, до боли пронизывающую фразу:
- Мне не нужна твоя помощь!

*****
Ещё некоторое время я стояла, не имея дара речи и действий, от полученного шока, выслушивая эхо кристально – ледяных слов. Почему, всё так происходит? За, что мне вся эта боль, которую я испытываю не только за себя, но и, принимая его мучения, впитывая их в свою душу наполненную жалостью и незнанием, как дальше быть, как вести себя…
Присев на кресло, обитое коричневым бархатом, я взяла в руки, ту самую записную книжку, про которую говорил Андрей, как о дневнике его сумасшествия. На первой странице был всё тот же пустой фотографический лист, в котором быть может должно присутствовать моё изображение, так как внизу стояла подпись: «Маргарита». Пролистывая страницу за страницей, я переживала, все те же чувства и мысли, которые жили в нём. Так нельзя любить… Он пишет обо мне, словно о единственном, что он видит и любит, будто об идоле или кумире, который близок, но невозможно дотронуться до него. Он описывал, каждый день и даже некоторые фразы, обдумывая их и стараясь придать им, такую неописуемую форму нежного цвета, будто описывает розу, которую сорвал и теперь боится притронуться к ней, чтобы не повредить и доли миллиметра бархатных лепестков, держащих, наивысшую степень красоты.
« Сегодня я почувствовал её тепло, проводя своей рукой по её нежной коже, я ощущал ладонью идеальное тело, настолько непорочное и светлое, будто она снизошла с небес…»
« Когда она смотрит на меня, то я боюсь задохнуться от своего желания. Настолько глубокий и разумный взгляд, восхищающий блеском голубой воды чистейшего источника, заставляет тонуть меня всё больше погружаясь в его бездонное содержание и я не могу заставить себя хотя бы немного не мыслить о ней и о её душе, которая состоит ещё из детских мечтаний, но уже из взрослой чувственности… »
Подходя к последней странице, я стала замечать, что он пропускал строки, оставляя пустое место,

[Графиня]

будто не знал, как правильно написать или, что писать и оставил пустоту лишь для того, чтобы потом заполнить её высказыванием новых чувств и эмоций.
Неожиданно дверь с грохотом отлетела в сторону, и Александр, вырвав из моих рук свой дневник, приказным тоном произнёс:
- Убирайся отсюда и никогда не приходи! Никогда ты слышишь! – я ясно видела на глазах полных ярости слёзы и нежелание произносить то, что он произнёс, он, словно через силу выдавил эти уничтожающие меня слова.
Сидя на своём месте я отвела от него глаза и всматриваясь в засохшие бардовые пятна на полу, боялась, что он может ударить меня и он сделал это…Ощутив жгучую боль на своей щеке, я только издала глухой стон, но по прежнему не желала вставать со своего места.
- Я не уйду. Я не могу оставить тебя. – силой подняв меня он сжимая мои руки вытолкнул меня за дверь кабинета.
- Я хочу, чтобы ты оставила меня! Навсегда! – он подвёл меня к входной двери и бросил на пол мой плащ, требуя, чтобы я оделась. Но я только смотрела на него, не замечая того, что всё моё лицо уже залито слёзами, а руки дрожат от страха, но мысли приказывают телу, не слушать и не выполнять его требований. – Одевайся! – вновь приказ тяжелого металлического голоса поразил мой слух, и я медленно натянула сапоги, хотя отчаянно не хотела делать этого - Чего ты хочешь?! Что я должен сделать, чтобы ты ушла?! – вновь не получив от меня ответа он принёс в прихожею свой дневник и фотоальбом – Ты успела прочитать, то, что в нём написано? Я знаю, что успела и пользуешься этим. Ты пользуешься моей слабостью перед чувствами, перед моей любовью к тебе, которая, наверное, до самой смерти будет терзать меня и мою душу. Что ж смотри, наслаждайся моей болью! – судорожными движениями, он принялся вырывать страницы, исписанные мелким, но аккуратным подчерком, в котором исполнены все его мысли, вся его память, которую он так бережно хранил всё время. Затем на очередь, пришёл ненавистный мне фотоальбом и почти весь пол был усыпан разорванной бумагой, на которой были запечатлены его самые счастливые дни выдуманной жизни.
- Саша не надо… - только тихий шёпот своего беззвучного голоса раздавался в моём затуманенном разуме и, я, медленно поднимая плащ с пола, стала одевать его, чтобы убежать. Так сильно, меня охватило это решение, которое не могло утешить взбесившиеся чувства жалости, заколовшие сердце, но могло позволить мне, не видеть больше его сумасшедших действий.
- Что я ещё должен сделать?! Что, Марго?! – я больше, наверное, никогда не увижу его изумрудные глаза, они стали мутными, сквозь которые проходили все его внутренние чувства, вся боль…только боль…
Не понимая, что происходит, я оказалась на полу и чувствовала тяжесть его тела, а его резкие движения, не выражающие ничего, заставили меня, вновь терпеть боль. Разорвав ткань моей юбки, он беспощадно насиловал меня, до тех пор, пока, наконец, не удовлетворил свою ярость или желание…
Освободившись от его рук, которые держали меня, словно железные цепи, я поднялась и уже не смотрев ни на что и ни о чем, не думая, выбежала на улицу. Я бежала под проливным дождём, но мне было абсолютно всё равно. Я не знала, куда я бегу, я уже ничего не знала, лишь тошнота, подкатывающая к горлу заставила меня на мгновение остановится и я почувствовала, как из под моих ног уходит земля. Голова закружилась так, что я перестала видеть, то, что находилось вокруг меня, а дождь, окончательно вымочивший мою одежду, заставил ощутить леденящий холод, охвативший всё тело.
Чуть дыша, добравшись до дороги, я поняла, что у меня не осталась никаких сил на, то, чтобы продолжать идти, но в мыслях я желала убежать ещё дальше, как можно дальше.
Заметив, что дорога пуста, я решила поскорее пройти, и уже дойдя до середины, обернулась, словно услышала чей – то голос зовущий меня, но не увидела никого, и только сигнальный гудок машины вернул меня в реальность. Чёрная иномарка и боль…темнота…темнота… и издали до сих пор доносящийся бархатный голос, так напоминающий шелест зелёных листьев и голубых лепестков, моих любимых роз:
- Марго!!! Пожалуйста, Марго!!! Не умирай, я здесь…

[Марина Крамер]

Имейте сострадание - разбейте на кусочки помельче, пожалуйста!!!!!Так много текста за раз не осилить!

[Джули]

Не могу сказать что мне ОЧЕНЬ понравилось, но читать было интересно. Для 15 лет написано неплохо, хотя, конечно штампов хватает.
В 15 лет у меня тоже были подобные фантазии, но Вы молодец, столько написать, прям целый роман. И язык для 15 лет хороший, видно что много читаете.
Учитель вначале мне не понравился, создалось впечатление, что он сексуальный извращенец, пристающий к девочкам. Стало мерзко. Потом я решила, что история еще более оригинальна, с перемещением во времени. Такое читательницы ЛР,( а ведь это Ваш жанр, не так ли) очень любят. Потом главного героя стало жалко, бедняга, оказывается болен. Потом он стал противен. Я думаю что главный герой должен вызывать все-таки более менее однозначные чувства.
Я вот еще не поняла, какова основная идея романа, что он должен показать читателю. Ведь чувствуется, что роман не пустышка, что в него вложили душу. Задатки писателя у вас налицо.
Приглашаю Вас на сайт Леди Вебнайс...Только предупреждаю сразу, Леди Вебнайс - террариум, где могут сильно укусить. Так что если не готовы к критике или отпору, лучше немного подрасти.
Удачи!

[Графиня]

Джули! Большое Вам спасибо за такую оценку! Если честно то я и неожидала такого мнения, мне казалось, что всё будет гораздо хуже и меня завалят критикой. Насчёт героя - я почему - то решила показать его именно таким, ведь наша психика настолько изменчива, тем более психика уже подорванного и больного человека.
В своём романе, как мне кажется я всё - таки смогла показать психическую болезнь раскрыто, хотя можно было бы сделать это и сильнее, но я подумала, что "мерзости" и без того хватит. А главный смысл, скорее всего в любви, в той какая она может быть и может ли её выдержать человек.
Также благодарю за приглашение на сайт, я уже примерно знаю о том, какова будет критика и поэтому более ли менее смогла себя настроить. Ещё раз спасибо.

[Джули]

Еще один маленький совет: выкладывайте куски покороче, так действительно проще разбирать текст.

[Марина Крамер]

Это на "Леди"-то террариум?! Да там все друг друга только по шерстке - ах, как мило, ах, пиши еще, ой, как здорово! Это не в обиду вам, Джули, . Но то. как критикуют там, имеет очень мало отношения к литературе. Именно на уровне - нравится-не нравится.Хотя если автор хочет любви и признания своего таланта, то. может, туда и лучше, здесь действительно этот жанр не особенно популярен. Без обид, ок?

[Джули]

Дорогая manyna, гладим то по шерстке, но вот в чем вопрос,
ИСКРЕННЕ ЛИ ЭТО?
А сравнение с террариумом пришло мне в голову совсем недавно,
после вот этой темы, прочтите, если интересно.
http://lady.webnice.ru/forum/viewtopic. ... 51&start=0

[Марина Крамер]

Джули, я все это читала. Не обижайтесь, но на том форуме такая атмосфера...знаете, как в старых французских романах. Вроде в глаза все друг друга любят - чмок-чмок в щечку, ах ты, моя прелесть! А за глаза - чтоб ты пропала, стерва! Я утрирую. конечно. У вас там свои признанные звезды, но так везде. это нормально. Мне не понравилась реакция на критику - так нельзя, если собираешься становиться писателем, ведь не все время будут гладить по голове, скорее - нет. Я всегда говорю - хочешь, чтобы тебя только хвалили - покажи маме и папе, им все понравится.
А то, что вы называете террариумом... по-моему, люди просто выплеснули свою неприязнь, и никакого отношения к литературе это не имело. И еще - мне понравились ваши слова про ЭКСМО. Не бросайте писать, Джули, , у вас все получится!

[Морлок]

Не смог все осилить, вы уж простите. Вставлю свои "пять копеек" - лично мне не нравятся такие построения фраз - "Посмотрев на часы, я ....", "Придя домой, мне....", "Бросив все, я..." - это у вас достаточно часто.

[oops]

плиз,покороче. интересно,но времеи на все уйдет уйма

[Malenkaya]

Куски большие - и вправду довольно тяжело сразу все прочитать. В целом мне понравилось, только вспоминаю школу и думаю - сколько же раз в неделю у бедных детей бывает геомертия?

Услышав его бархатный голос, я посмотрела в окно, за которым пошёл снег, и поразилось этому

Я бежала под проливным дождём, но мне было абсолютно всё равно

Дождь сменил снег? Или снег был мокрым?
Учитель поначалу удивлял - неужели в его возрасте он до сих пор не в состоянии сдерживать свою страсть и контролировать поступки? Но потом болезнь все объяснила. Еще удивил момент, когда Александр, недавно лежавший при смерти поднимается и курит. Он же столько крови потерял, ему и сесть-то должно быть не под силу
А так хочется узнать, что будет дальше.

[Графиня]

Malenkaya! Большое Вам спасибо. Мне очень приятно, что мой роман, был Вам интересен. Обязательно зайду в Вашу темку.

А насчёт снега и дождя, так это описание осени. Просто одно сменило другое.

[Вячеслав]

Слишком много, такое можно осилить только с графинчиком.

[Dari]

Графиня, если бы я была в Вашем возрасте или около того, возможно, меня заинтересовал бы роман о любви учителя и ученицы, но сейчас почему-то никаких приятных чувств не вызывает. Да, бывает, что в старших классах девочки влюбляются в молодых симпатичных учителей, но не наоборот. И как бы вы ни пытались это логически обосновать, выглядит это не очень красиво.

А язык действительно неплохой, есть интересные задумки. Осмелюсь дать Вам совет, пишите про более простые вещи. Тогда гораздо легче будет поверить в происходящее.

[Графиня]

Dari, благодарю вас, что прочитали мой роман и хорошо отозвались о моём слоге, и спасибо совет.