Место для самых отчаянных авторов-мазохистов, желающих испытать невероятные ощущения Уважаемые господа! Главы 6 и 7 - последние, которые я кладу в открытый доступ. Продолжение все интересующиеся могли бы получить в личку.
Крайне важный вопрос тем, кто уже читал начало - сдох или не сдох автор к середине книги.
Буду очень признателен за все и всяческие ответы.
Глава 6
13 апреля 2010 года. 17 часов 30 минут.
Каждый день, покидая Москву, Алексей Ковырин увозил с собой чувство, что город незаметно для него был перестроен под новую породу людей, которую объединяло одно – способность действовать вопреки экономическому смыслу. Логика и язык этого племени были недоступны не только Алексею. Как-то раз, прочитав предложение очередного «корпоративного самурая» и со вздохом расставив в нем запятые, Яков сказал:
- Леша, а ведь эти поцы не умеют продавать ничего, кроме собственных резюме. Да и то – впаривают они эти понты только друг другу.
Именно сегодня Ковырину очень хотелось верить, что и Олег, и Сергей и он сам пока еще остаются по одну сторону баррикад. Но желание верить рождало неоправданную нервозность, а этого допускать было нельзя.
По мере приближения к дому настроение становилось все более и более спокойным. Алексей и купил этот таунхаус в Раменском, среди соснового леса, чтобы вырваться из заполошного мегаполиса, переполненного гастарбайтерами, креаторами и мерчандайзерами.
Над пригородным шоссе замаячили два удивительных биллборда. На одном известная компания сотовой связи уверяла путников, что именно она держит всех своих абонентов за яйца. И тут же ее вездесущие конкуренты зловеще уверяли не слишком законопослушных россиян: «Полосатые вещи будут вашими!»
Шлагбаум на въезде в поселок открылся словно сам собой. «Что ж, - подумал Алексей – деньги на охрану мы тратим не зря».
Вырулив из-за поворота на дорожку, ведущую к дому, он заметил, что у ворот собралась толпятся люди. Все о чем-то оживленно разговаривали и жестикулировали. Алекса была слегка растеряна и все время посматривала на какой-то невидимый объект, закрытый от Ковырина могучей спиной супруги полковника Бобылева. Еще не выйдя из машины, Алексей заметил торчавшую над почтенным собранием лысую голову ее мужа. Увидев подходящего хозяина дома, начальник местного УВД замахал ему рукой. Одет высокий милицейский чин был совершенно партикулярно, если не сказать – затрапезно. Его супруга тоже выполнила маневр, в армейской молодости Алексея называвшийся «разворот тяжелого танка на одной гусенице». На ее необъятной груди, поникнув лохматой тщедушной головой, возлежал любимец семейства Бобылевых – шпиц Франсуа. Лицо первой леди местной милиции выражало вселенскую скорбь. За ее спиной Алекса скривила кислую гримаску. Наконец полковник приблизился к Алексею на расстояние, достаточное, по его мнению, для ведения светской беседы.
- Здорово, сосед! Все в трудах праведных?
- Здравствуйте, Иван Аркадьевич! Как ваше здоровье? Как супруга? Как дети?
- А чего нам сделается? У нас режим. Две бутылки – и лежим.
Бобылев засмеялся собственной шутке. Алексей из деликатности тоже хихикнул.
- Супруга вот заставила к вам придти.
На этих словах полковничиха выдвинулась на позиции ведения огня. Шпиц чуть приподнял голову, жалобно простонал и , словно провинциальный актер, вновь распластался в объятиях хозяйки.
- Алешенька, нам надо помочь. Францику плохо.
- Помилуйте, Ирина Петровна, я же не ветеринар. Я ничего не понимаю в собачьих болезнях.
Тут снова вмешался Бобылев.
- И что, собачке теперь помирать? Не по-соседски это, Алексей.
При всей приятности загородной жизни Ковырина иногда до печенок доставало стремление всех, кто покупал в поселке дома наладить друг с другом некие отношения натурального обмена. Однако была в этом и своя правда. Так, например, Алексею было куда проще решать проблемы с правоохранительными органами после того, как пару месяцев назад он без всякой платы вывел полковника из запоя, несвоевременно случившегося аккурат в разгар министерской проверки. Так что отказывать было нельзя.
Алексей взял у полковничьей жены песика и попытался его осмотреть. Злобное животное нацелилось тяпнуть его за палец, но боль оказалась сильнее. Шпиц начал скулить. Чета Бобылевых искренне ему сопереживала. И тут, как и много раз до этого, на помощь мужу пришла Алекса.
- Ирина Петровна, а вы говорили, что он у вас уже второй день ножку у дерева поднимает, а пописать не может. Так?
- Да, Сашенька. Так страдает. И не ест ничего.
Алексей схватился за эту подсказку.
- Ну, Ирина Петровна, я вот тоже чувствую – у вашего Францика сильнейший приступ мочекаменной болезни. Вы его чем кормите?
- Кормом собачьим. И мяско ему покупаем. И рыбку иногда.
- А пьет мало?
- Мало.
- Ну, это одна из причин. А рвет вашего Францика?
- Постоянно. Чего ж делать-то?
- На операцию везти. Иначе он у вас завтра помереть может.
- Это ж дорого. – ахнула Бобылева.
Алексей увидел, как его жена закатила глаза от возмущения. Ее муж мог завтра же стрясти со своих починенных сумму, достаточную для строительства собственной ветеринарной клиники. А полковничиха продолжала юродствовать:
- Лешенька, как же безбожно все нынче дерут. Ни стыда, ни совести. Ну откуда у госслужащих такие деньги?
Алексей посмотрел вбок, на участок соседа. Тот еще не успел загнать в гараж новенький джип – «бэху» пятой модели. В самом деле, откуда у госслужащих такие деньги? Перехватив его взгляд, Бобылев прервал причитания жены.
- Без операции никак, сосед? Травками, таблеточками там?
- Неделю назад можно было. А сейчас у него проток камнем закупорило. Все.
Словно в подтверждение его слов шпиц издал горловой рык и его начало тошнить.
- Эх, бляха-муха. – вздохнул полковник. – Заблюет он мне машину, пока довезу.
Его супруга забрала собаку из рук Алексея и повернулась к мужу. Тот протянул руку соседу.
- Ну, давай. Пока все нормально? Без проблем? Ты, если что, звони мне. Или заходи. Не стесняйся.
Пока Ковырин с женой шли по дорожке к дому, они слышали за спиной, как Бобылева отрывисто командует супругу:
- Машину дежурную вызывай. Наблюет, так хоть в казенное имущество.
Алексей ускорил шаг.
- Где Васька с Арсюшей?
- У бабки с дедом в Москве. Просили за ними заехать завтра вечером.
- Хорошо. Надо поговорить.
- Что-то случилось?
- Нет. Но может.
Алекса догнала мужа и тревожно заглянула ему в лицо.
- На работе?
- Как тебе сказать…Типа того.
- Не понимаю я тебя, Лешик. Пойдем сначала поедим. Солянку будешь?
- Ага. Одинокий бегемотик ищет заботы, ласки, понимания и чего-нибудь пожрать!
От солянки в исполнении супруги Ковырин отказаться не мог. Как говаривала Алекса, под ее чутким руководством он откормился до неких идеальных кондиций. В чем заключалась его вновь приобретенная образцовость, Алексей не понимал, но употреблял все с удовольствием.
Когда он насытился, жена помолчала и спросила:
- Ну, успокоился? Давай, рассказывай.
Алексей начал не сразу. Чтобы собраться с мыслями, он долго выбирал трубку, табак, набивал и прессовал мелко нарезанные листочки. Жена молча наблюдала за его манипуляциями. Ковырин глубоко затянулся, выпустил облако ароматного дыма, чуть отдававшего мадерой и начал:
- Корсак придумал новую программу. Помнишь, я тебе показывал перевод статьи в «Таймс» про потомка Чингисхана?
- Про бухгалтера? – улыбнулась Алекса.
- Да. И ученого, который до этого дотумкал, Брайана Сайкса, ты должна помнить. Мы встречались года два назад, когда он на конференцию в Питер приезжал.
- Не помню. Белые ночи помню, а Сайкса забыла.
- Он мне показывал фотографию этого новоявленного «отца всех монгол». Зовут его Том Робинсон. Генокод по игрек-хромосоме совпадает один в один.
- Британские леди всегда любили экзотику. А причем тут Корсак? Он тоже потомок Чингисхана?
И тут Алексея будто прорвало. Он быстро и сбивчиво рассказал жене обо всем, что произошло днем. Когда он закончил, наступила очередь Алексы замолчать. Наконец она откинулась на стуле.
- Получается, ты крайний?
- Почему?
- Ты рискуешь больше всех.
- Почему? Корсак может вылететь с работы. Серега тоже на ниточке.
- Они все уже в шоколаде. Одним движением руки, ноги, или чего у них там.
Алексей сцепил зубы. Жена была права. Она тем временем продолжала.
- Ты уже в системе. В своей системе. Кровь, анализы, имя, клиентура. Чего ты еще хочешь?
- Я? А моя система экспресс-анализа?
- А я-то думала, что тебе уже надоело пристраивать свои идеи по знакомству. Ты по самые уши увязнешь в развертывании сети пунктов сбора генного материала. Денег там для тебя не останется. Еще и свои приплатить придется.
- Значит, ты против?
- Нет, Лешик, я не против. Или ты чего-то недоговариваешь, или тебя накрячат на первом же повороте. Пока все висит в воздухе. А я так не могу.
Алекса посмотрела на мужа.
- Злишься? Не злись. Я же вижу, как тебе хочется. Понятно, Олегу нужно имя и слава, Серега совсем ошалел от новой карьеры, а ты…Ты найди там какой-то устойчивый хлебный кусочек , выговори его себе, и тогда я буду за.
Алексей усилием воли подавил в себе гнев. Хлебный кусочек… За много лет Ковырин усвоил, что его супруга в каждой, пусть даже самой впечатляющей схеме ищет только те места, которые внешне совсем не привлекательны. Но именно там течет вечный денежный ручеек, не иссякающий даже тогда, когда все остальное рушится. Это совсем не кусок пирога, к которому протягиваются тысячи жадных рук.
Алекса словно услышала его мысли, подошла и обняла его за шею.
- Лешик, придумай все так, чтобы было как у меня. Помнишь?
- Конечно. Корзинки, дорога. Кто там сейчас у тебя этим делом заведует?
- Сестра.
- Там все нормально?
- А куда оно денется?
В самом деле, куда мог деться простой по своей гениальности давний бизнес Алексы? Лет десять назад, еще до знакомства с Ковыриным Алекса жила в небольшом подмосковном поселке, через который проходило шоссе к стародачным местам. Основная масса жителей промышляла в те годы тем, что пыталась продать проезжающим мимо новым скоробогатеям и просто веселым компаниям домашние огурчики, сальце и прочую неприхотливую снедь. Вся эта коммерция немного напоминала войну. Джипперы сбивали старух, стоявших по обочинам, а те тайно мстили племени автолюбителей тем, что втюхивали им пирожки с подпорченным мясом. Алекса была первой, кто придумал поставить на скамеечку наборы домашней еды в дорожных корзинках. Первые десять плетенок она раздала с условием, что, если людям понравится, они завезут деньги на обратном пути. Вернулись все десятеро счастливцев. Даже самым отмороженным и безголовым браткам эти милые корзиночки чем-то запомнились. По дороге домой люди выходили из машин, улыбались, совали визитки, просили записать, когда они поедут в следующий раз и давали авансы. И пусть теперь в поселке построили большой супермаркет, но даже в самые трудные времена для семьи Ковыриных сестра Алексы раз в месяц привозила основоположнице ее долю. Сегодня эти сорок-пятьдесят тысяч рублей уже не казались большой суммой, но были годы, когда иных денег в доме не водилось.
- Пыхни еще раз трубкой. Мне так нравится, как пахнет дым. – негромко сказала Алекса. Ковырин потянул воздух через мундштук и понял, что трубка погасла. Он снова принялся трамбовать табак в люльке. Неожиданно зазвенел звонок. Ковырины переглянулись.
- Опять полковник? – ни к кому не обращаясь, спросила Алекса.
- Наверное, Францик все-таки сдох.
Звонок требовательно зазвонил еще раз.
- Ну? Смотрим? – поинтересовался Алексей.
- А что делать?
- Раз, два, три…Посмотрели!
Ковырины практически синхронно выглянули за штору.
- Ого! Да это же Яшка! – удивилась Алекса.
- Незваный гость хуже Гагарина. – буркнул Ковырин. Якова ему сейчас видеть совсем не хотелось. – Пошли открывать. Коньяк в доме есть?
- Есть. – кивнула Алекса. – Может, ему пейсаховки?
Ковырины сами практически не употребляли, но бар снаряжали под самую завязку.
- Давай по обстановке. Я не врубаюсь, чего он приехал. Мальчишество в жопе заиграло?
- Ты ему рассказал?
- Ну да.
- Молодца, Лешик. Будем отдуваться.
Едва выйдя на крыльцо, Ковырины изобразили на лицах совершенно безграничную радость. Яков тоже приветственно замахал от калитки рукой. Отпирая замок, Алексей не удержался и спросил:
- Ты чего, Яш? Что-то серьезное?
Было видно, что Яков как-то неестественно оживлен, и в тоже время стесняется собственного восторга.
- Нет, все нормально, чиф. Но надо поговорить.
- Давай, проходи в дом. Алекса уже стол накрывает.
Яков состроил странную гримаску. Алексей сначала не понял, а потом кивнул:
- Яша, она уже все знает. И не факт, что мы будем играть в эти игры.
- Мы будем играть в эти игры! – неожиданно резко выпалил Яков. Металл в голосе заместителя заставил Алексея внутренне содрогнуться.
- Нет, Яша. Это не Америка.
- Правильно. Это не Америка. Пойдемте в дом, чиф.
Когда мужчины вошли в дом, Алекса уже выставила на стол тарелки с закуской и разглядывала бутылки в баре. Алексей деликатно кашлянул. Жена повернулась к ним.
- Привет, дорогой! Яша, вино какой страны ты предпочитаешь в это время дня? Коньяк? Водку?
- Бурбон!
- А вот этого у Булгакова не было!- засмеялась Алекса. – Чего это ты вдруг?
- Не хочу мешать.
- Так ты уже начал, я смотрю! – хлопнул Якова по плечу Алексей. – Накатил уже с кем-то?
- Пришлось. – криво улыбнулся Яков.
- О как! Трудная судьба журналиста в очередной раз занесла меня в Париж, да? Ты еще скажи – ты плакал! На тебя напали хулиганы и заставили пить виски и курить гаванские сигары?
Алексей ощущал ту странную веселость, которая возникает после того, как откажешься от чего-то внешне очень значительного, а по трезвому размышлению оказывающегося совершенно пустым делом.
- На меня напали пиндосы. – со странным спокойствием ответил Яков. – Ты отправил меня на переговоры к американцам, а они, вместо того, чтобы продать мне реактивы, приперли меня к стенке.
Алексей удивленно замер на месте.
- Яш, если мы попадаем на бабки, об этом я мог бы узнать и завтра.
- А если мы выставляем весь мир на бабки?
Алексей не придал значения словам Якова, но заметил вскинутый в предупреждении палец жены. Она сориентировалась быстрее.
- Вот твой бурбон, Яша. Кого вы там на счетчик ставить собрались?
Яков плюхнулся в кресло напротив громадного телевизора, выключил его и понюхал стакан.
- Сивуха, блин. Ну, наш брат еврей на халяву удавится. Ваше здоровье.
- Ты чего? – никак не мог понять Алексей – Чего там тебе эти американцы предъявили.
- Понимаешь, Леш, мы уже все закончили, и так, решили немного светски потрепаться. Ты же понимаешь, русский Яков Гершензон и американский Джозеф Либерман всегда найдут, о ком и о чем поговорить. И черт меня дернул рассказать ему про твою идею.
- Яш, а ведь за это можно и в торец получить.
- Подожди. Ты выслушай, а потом решай.
- Леша! – вдруг резко одернула мужа Алекса. – Налей себе коньяку и сядь!
Ковырин сердито оглянулся на жену. Яков воспользовался заминкой и скороговоркой затараторил:
- Короче, он выслушал все и выпал в осадок. Долго пыхтел, а потом начал умолять меня дать контакты на ТВ, чтобы его брат мог выкупить права на формат программы. Он мне что-то лепил про «Мейфлауэр», каких-то индейских вождей, Кортеса приплел. У Йоси Либермана сдуло крышу.
Алекса остановила Якова.
- Подожди! Что значит формат?
- Ну, как тебе объяснить? Ты смотришь программы вашего друга Корсака? Ну это, «Небо в алмазах»? Весь этот балаган никто не придумывал заново. Программа в точности копирует штатовское «Колесо фортуны». Все элементы сюжета, внешний вид студии, девочек, прочую приблуду. Только Корсак гутарит на русском. А так - те же яйца, только в профиль.
- А можно еще глупый вопрос? А что, в принципе, входит в формат?
- Точно не знаю. Но, похоже, что напишут, то и входит.
- Кто напишет?
- Те, кто продает.
Алекса немного разозлилась.
- Яша, я понимаю – у америкоса сдуло крышу. А ты-то чего восторгаешься? Какой тебе цимус с этого гуска?
Яша замахал руками, но было видно, что сформулировать ответ он не может. Александра пожала плечами.
- Вот если бы в формат вошли не только цацки в студии, но и обязательное использование ваших систем во всем мире…
- Не дадут. – обреченно вздохнул Яков. – Есть ведь «Оксфорд Энсекторз», «Дженелэб»…
Алексей снова почувствовал, что борода Бога где-то рядом.
- Дадут, Яша! Дадут!
- С какой стати?
- Прикинь. Если Серегу поддержали в Администрации, то это большая политика. Там, наверху, понимают, что если что пойдет не так, кого-то придется сливать.
- Что ты имеешь в виду?
- Кого-то придется объявлять ответственным за все ошибки. Сто пудов, что дохлых кошек будут вешать на технарей. Мол, люди не ошибаются, а приборы подвели.
- Ну, а причем тут мы?
- А притом. На «Дженелэб» не наедешь. Вони будет на весь мир. А мы кто? Так, лавчонка придорожная. Все дело в размерах, Яша.
- Ну , допустим, с Сергеем разобрались. А хитрожопые телевизионщики? Как ты мимо них это все протащищь?
- Легко! –Ковырин облегченно засмеялся. – Легко! Ты не в Америке, Яша!
Яков смутился.
-При чем тут Америка?
Алекса тоже улыбнулась.
- Возьми тарталеточку. Вот эту, с красной рыбой. Я тебе сейчас поясню. Каждый раз, когда Корсак приезжает к нам париться в бане, он под водочку с селедочкой последними словами матерится. Понимаешь, на нашем телевидении с самого его создания укоренился комплекс публичного сортира. Они не американцы. Нет в них веры по умолчанию в то, что миру они интересны. Мол, ничего хорошего из нас тут не выйдет. Причем это во всем, даже в мелочах. По умолчанию допускается, что, скажем, репортаж про маньяка из деревни Гадюкино – это на экспорт, а развлекалово - это только для внутреннего потребления.
- Ну а Корсак чего бесится? Комплекс благородной проститутки?
Алексей остановил жену.
- Погоди. Я проще скажу. Помнишь программу «Перехват»? Ну, эту где участники от милиции бегали?
- Ну да. – промычал Яков. – Кстати, вкусная рыба!
- Олег сказал, что большей дури в стенах Останкино он не видел. Это единственная программа за всю историю нашего ТВ, формат которой купили Си-Би-Эс, Эн-Эйч-Кей и еще с десяток грандов. И ее закрыли после шести выпусков. Официально – за нерентабельность. А неофициально – за то, что Корсак еще перед первым эфиром пособачился с генпродюсером как раз по поводу новаций в эфире. Практически с битьем морды и посыланием на хер.
- Так. А при чем здесь мы?
- Яша, вот эта ветчинка с хреном здорово мозги прочищает. Кто с Либерманом беседовал? Ты?
- Ну да.
- Хочется ему? Хочется. И мы трое это знаем. А вот Рольф не знает. Прикинь – я поеду к нему подписывать договора на научное обеспечение шоу и начну бить челом. Вот, мол, откатик сюда, я все понимаю, накатик сюда, нельзя обижать хорошего человека. Вроде все довольны? А чтобы я был доволен, не соизволите ли включить в договор вот такой параграф. Максимум, что будет – он меня за психа примет. Он же не верит. На уровне кишок не верит. А вот тут из-за угла два еврея с обрезами. Ты да Либерман. И все. Мышеловка захлопнулась. Ты же понимаешь – если мы вставим пункт об обязательности наших систем в их договор на продажу формата, нам по фигу, кто будет двигать программу по шарику.
Яков уважительно посмотрел на Алексея. А тот повернулся к жене.
- Вот он, хлебный кусочек, Шурочка! Если Рольф жопой почует, что его здесь где-то дурят, программу они будут делать без меня!
Алекса облегченно улыбнулась.
- Ну вот, солнышко, я же знала – ты все придумаешь.
Поняв, что разговор подошел к какому-то логическому концу, Яков одним глотком допил остатки виски.
- Я поеду, ребят. Чего-то много на один день сегодня пришлось.
Алекса задала дежурный вопрос:
- Может, останешься, поужинаешь у нас? А то и переночуй. Куда ты пьяный машину поведешь?
- Совсем не пьяный. – мотнул головой Яков. – И потом у меня в машине антиполицай есть.
- Ну, смотри. Леш, ты Яшу проводишь?
Алексей кивнул и набросил дубленку.
Уже порядком стемнело и во всех окружающих домах зажглись окна. На улице было тихо, и лишь иногда порывами проносился ветер и тогда становилось слышно, как вздыхают верхушки соснового леса. Снег уже сошел, но вечерние холода были почти зимними. Кроме «Доджа» Алексея» и «Мазды» Якова больше машин на улице не было. Алексей протянул Гершензону руку.
- Ну, давай, Яшка, до завтра. Я тоже машину за ворота загоню.
- Слушай, Леша. Ты извини, если я тебя заставил решение поменять. Мы, евреи, вечный камень под колесом истории. И все-таки…
Яков словно чего-то ждал и внимательно смотрел на Алексея своими грустными еврейскими глазами. Тот улыбнулся.
- Не смотри на меня так, дружище. Стриги своего Йоську, паси. Половина шерсти твоя.
Яков выпрямился, словно у него с шеи свалился камень.
- Тогда пока, чиф!
- Ну что ты, Яша! Ты ж помнишь - иногда тимуровцы делают даже то, о чём бабка стесняется открыто попросить...Так что, давай, действуй.
Убедившись, что гость выехал за поворот, Алексей пошел открывать створки ворот. Он чувствовал нехорошую усталость человека, которого жизнь заставила изменить уже принятое решение и поэтому долго возился с замком. Вдруг сзади раздался голос Алексы.
- Погоди, Леша! Не загоняй машину.
Алексей повернул голову.
- Что такое? За хлебом в сельпо сгонять надо?
- Я понимаю, ты устал. Но сегодня день такой. Ты бы съездил к отцу.
- Зачем? Завтра будем детей забирать и выговорю старика. Я и так сегодня еле на ногах стою.
- Давай я за руль сяду. Надо ехать, зайка.
- Да зачем?
Алексею уже начинали надоедать все эти приливы и отливы надежд, злости и раздражения, на которые оказался так богат упорно не желавший заканчиваться день. А у жены, похоже, начинался запоздалый всплеск активности после осознания всего потенциала идеи Корсака
- Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец. Лешик, послушай меня внимательно.
Алексей поежился от вечернего холодного ветра.
- Может, в дом пойдем? Там и поговорим?
- Сейчас я все скажу. И пойдем.
- Ну, давай.
- Зайка, есть один маленький пустячок. Кононов и Корсак будут дневать и ночевать в Останкино. А ты – у себя в офисе в Новогиреево.
- И что тебе не нравится в Новогиреево?
- Ты собрался играть по-крупному, а как ты узнаешь, что происходит за кулисами? Тебя поимеют, причем на мелочи. Ты ж помнишь народную мудрость - иногда несделанная вовремя эпиляция останавливает девушку от совершения необдуманных поступков.
- А причем тут папа?
- Нет, Леш, ты и вправду устал. Помимо оборудования, тебе нужно иметь в картинке своего человека. Затрахать какую-нибудь режиссершу проекта до состояния полного морального подчинения в ближайшие два-три дня ты все равно не успеешь. Так что, кроме твоего отца, никого не остается.
- Ну да. Толку от него там будет…
- А чего ты так на него злишься?
- Да он меня сегодня вытащил как раз из бани с разговора с мужиками. Гербовники и поместные книги ему, понимаешь, привезли. Я приехал, посмотрел – такая труха!
- Но ты денег ему дал?
- Дал, дал.
- Значит, это судьба, Лешик. Не сердись, но, если честно, ты пока прешь во всей этой затее на чистую шару. Просто так фишка ложится. Хорошо. Тебе верят с твоей технологией. А с чего ты взял, что тебе не поверят, если ты скажешь Корсаку, что у тебя есть консультант по геральдике и генеалогии?
- Ты с ума сошла? Они будут серьезных людей искать.
- Да ну? Кто они? Его начальники? Корсак скажет, а эта сборная России по фуршету согласится.
Алексей замолчал и глубоко вдохнув, досчитал до десяти.
- Ладно. Я поеду. Только если Арсюха с Васькой будут проситься домой, я их заберу.
Алекса хотела что-то ответить, потом запнулась и, чуть подумав, ответила:
- Ладно. Вези. Только по темноте с ними не катайся. А еще лучше - там переночуй.
РУССКИЙ ПИСАТЕЛЬСКИЙ КЛУБ
....создавая русскую литературу каждый день.....
Экспертиза 6 и 7. Последние главы. Сдох или не сдох автор?
Модераторы: просто мария, Becoming Jane
Сообщений: 8 • Страница 1 из 1
Tukan Июнь 3rd, 2006, 8:45 pm
Глава 7
13 апреля 2010 года. 22 часа 00 минут.
Алексей остановил машину у маленького магазинчика у метро. Перед разговором с отцом нужно было взять маленькую паузу и чуть-чуть прояснить голову. Густо накрашенная молодая продавщица недоуменно посмотрела на хорошо одетого мужчину, который ткнул пальцем совсем не в ожидавшееся пиво, и даже не в бескрайние ряды водок, а в батарею чуть запылившихся банок энергетика.
- Дайте две.
Подавая ему заказ, хохлушка обозначила, что была бы не прочь продолжить знакомство:
- И что, помогает?
- Мне – да.
- А что вы чувствуете?
Алексей вспомнил классика.
- Уверенность в завтрашнем дне.
- И все?
- А что со мной должно происходить?
- Ну, не знаю, это…- девица покрутила пальцами в воздухе. Видимо, по ее замыслу, манипуляции должны были означать неслыханные сексуальные потенции накачавшегося чудесным напитком мужчины.
- Да что вы, девушка. Это чтобы не спать.
Неуемная продавщица, кажется, не на шутку завелась.
- А что же делать, если не спать?
Алексей пожал плечами и глянул на часы. Начало одиннадцатого. Пора ехать. Конечно, настоящий мужик – и коня на скаку и в горящей избе, но зашел сюда он совсем не за этим. Поняв, что разговор окончен, хохлушка погрустнела, швырнула через прилавок сдачу и ушла в подсобку.
Алексей вышел на практически безлюдную площадь перед станцией. Отхлебывая приторно-сладкую жидкость, он задумался. Может, стоило дернуть девицу в ларьке для общего успокоения? Нет. Сомнительное удовольствие. Волков бояться – в лес не ходить. Он уже собрался садиться в машину, как вдруг его внимание привлекли два вусмерть пьяных студента с внешностями записных ботанов, неуверенно вышедших на площадь. Один громко рассказывал другому анекдот:
- Прикинь, да? Первый, нах! - радостно произнёс Дантес, дунув в ствол пистолета. Малалетний далбайоп, - слабо прошептал Пушкин, мешковато оседая в снег...О как! Не, ты понял, да?
Второй хохотал, немного по-женски, визгливо и взахлеб, и все время поправлял сползавшие очки.
Неожиданно для себя Ковырин понял, что случайно подслушанная шутка его обидела и уязвила. Разговор с отцом в голове не складывался. Точнее, просматривалась только его дежурно-родственная часть, а вот после поворота к делу был полный туман. Разговор по телефону с дороги оказался очень странным. Алексей чувствовал, что отцу очень хочется отказать ему сегодня от дома, сослаться на болезнь, усталость, и только то, что сумма безнадежного долга Ковырина-старшего перед сыном за бесконечные покупки рассыпающихся в руках фолиантов и тетрадок зашкаливала за миллион рублей, позволило договориться о встрече. Но чувствовал он себя паршиво. Кто бы мог предположить, что все повернется именно вот так и тихое хобби отца, над которым Алексей зубоскалил с подросткового возраста, сейчас станет одной из главных надежд на настоящее богатство? Отец мог с равной вероятностью согласиться или отказаться участвовать в жизни сына. И мысль эта была такой противной, что горький привкус появился даже во рту. Дальше тянуть было нельзя.
Когда отец открыл дверь, Алексей увидел, что он в пальто и полном уличном облачении. Рядом скакал домашний сеттер Монтик. Из комнаты вышла мать, приложила палец к губам и шепотом сказала:
- Ребята засыпают. Идите с собакой погуляйте. Придете, я вас чаем напою.
Спускались в лифте молча. Наконец гулко открылась дверь подъезда, Монтик рванул к любимому деревцу, а Ковырины замерли на площадке возле подъезда.
Молчали наверное с полминуты, а потом отец прокашлялся и с места в карьер начал:
- Тебя Алекса прислала? Из-за денег? Я все понял, еще когда ты позвонил, что среди ночи в город едешь. Так вот, Лешенька! Деньги мы с матерью вам отдадим! Кредит возьму, в долги залезем, но отдадим. Подавитесь! Только и ты больше ко мне не лезь. Нет у меня с этой минуты сына! А делом своим я заниматься не брошу! Не брошу! Не дождетесь! Оно, может, одно меня на этом белом свете держит!
Алексей подсознательно ждал чего-то похожего. Но мощь напора отца его смутила. Сначала он стушевался, а потом пустил встречную волну. Он хорошо знал своего отца и был уверен – сработает.
- Вот те на, батя! Ты мне эти деньги не отдашь, а отработаешь!
- Во как он с родным отцом заговорил! Это как же?
- А ты бы послушал меня сначала, а потом Тараса Бульбу изображал. Пошли в парк. Вот псине счастье будет!
Через небольшой парк недалеко от дома проходила единственная освещенная дорожка. По ней и двинулись Алексей и Георгий Ковырины. Монтик, вопреки ожиданиям, не рванул в темноту, а смирненько трусил рядом. Отец сразу попросил:
- Не беги. А то мы с тобой за десять минут до проспекта доскачем. Давай подробнее. Как я должен отработать деньги ? Что ты от меня хочешь?
Пересказывая задумку Корсака третий раз за день, Алексей даже удивился, насколько складно и гладко она начала звучать. Что удивительно, за все время отец ни разу не перебил сына. Наконец рассказ закончился. Георгий Ковырин снял очки и протер их.
- Шуты гороховые вы все.
У Алексея внутри все сжалось в тугую пружину. А отец продолжил:
- Но знаешь, что интересно? Вот выслушал я тебя и знаешь – не могу определиться, что я думаю по этому поводу. Леш, а неужели деньги настолько не пахнут?
- А при чем тут это? – нервно спросил Алексей.
- Да я не тебя, я себя спрашиваю. Понимаешь, так сердце екнуло, будто всю жизнь этой минуты ждал. Екнуть-то екнуло. А радости-то нет. Не радуют шарики, сынок.
- Знакомое чувство, па. Мы тоже с Алексой, когда почти совсем без денег сидели, мечтали, планы строили, думали – вот сейчас получится, отметим, порадуемся. А когда все на самом деле путем пошло, устали так, что радости и не было никакой. Даже какая-то досада – как, блин, не вовремя.
Ковырин-старший остановился и посмотрел сыну прямо в глаза.
- Леша, а ведь ты так со мной никогда не говорил. Почему?
- Честно? Ты не обидишься?
Ковырин-старший пожал плечами.
- Чего обижаться?
- Понмаешь, ты так долго и бесплодно во всем этом копался, что я решил, что ты просто законченный неудачник и прячешься в свою ракушку из книг и карточек, чтобы не видеть жизни. Ты ведь еще до моего рождения начал всем этим заниматься?
- Ну да. Сорок лет уж как изыскания веду.
- Это ж ведь все тогда, при коммунистах, запрещено было?
- Да.
- Знаешь, я когда маленький был, так гордился, что мой отец – особый человек, что у тебя такая коллекция. Потом, в 87-м, на последнем курсе института, я так ждал, что ты вот наконец-то напишешь книгу, а ты чего-то испугался и сжег все черновики.
Георгий Ковырин будто вжал голову в плечи.
- Леша, Лешенька, ну что ж ты мне тогда-то этого не сказал. Уехал в свою Африку. А вернулся – и страна другая, и ты чужой.
- Но почему ты ее тогда не написал, па?
- Испугался, сынок. Знал бы, как дальше все повернется – ни за что бы не стал рукопись жечь. Два тома по сорок печатных листов было! Мать до сих пор удивляется, как у меня духу тогда хватило.
- А потом чего не взялся?
- Про что мог писать историк в 90-х годах, чтобы его издали? Про то, как граф Безбородко приспустил лосины и вложил свой восставший лингам в уста дебелой крестьянки? Или про то, что древние греки – на самом деле – не древние греки, и всю историю мира придумали два монаха-бенедиктинца из монастыря Святой Терезы?
- Ну да, - усмехнулся Алексей. – Помню эти книжонки профессора Фоменко. Как говорится, что именно курил классик, когда писал, что дым отечества нам сладок и приятен.
- Как, как? – захохотал Ковырин-старший. Успокоившись, он продолжил:
- И потом, семью-то кормить кто должен был? Ты помнишь, сколько раз ты у меня деньги тогда занимал? Мать тебя холодцом кормила.
- Папа, вы с мамой этот холодец мне до гробовой доски поминать будете.
- Будем. А чего ж тут стесняться? Я тоже на рынке продавцом работал. А когда все наладилось у вас, да и мы с Леной ровнее задышали, поскреб я по сусекам и понял – спекся бобик. Не будет книжки. Силы уже не те.
- Ладно, па. Бог с ней, с книжкой. Ты пойдешь консультантом в программу Корсака?
Вместо ответа Ковырин-старший повернулся и зашагал дальше по аллее.
- Это не ответ, папа.
- А это не вопрос. - обернулся Георгий. – У меня есть некоторые мысли на этот счет. Так что будь добр их выслушать. Во-первых, как называется твоя методика?
- Генное экспресс-сиквенсирование и сопоставление.
- А попроще?
- Сравнительная экспертиза генома.
- Что она еще может, кроме установления степени родства? Извини, сынок, я совсем не в теме. Слышал, конечно, звон, но не знаю, где он.
- Что ты имеешь в виду?
- Может твоя экспертиза выявить скрытые от посторонних наблюдателей черты человека?
- Да. Ну, про ген гемофилии ты, конечно, знаешь? В истории он много нашумел.
- Да. Он не проявляется у женщин и ими передается. Но что еще? Попроще, поприземленнее.
- Во-первых, удвоенная сорок пятая игрек-хромосома у мужчин встречается, как правило, среди серийных убийц и лиц, предрасположенных к этому.
- Чудесно. Что еще?
- Удлиненная сорок вторая икс-хромосома у женщин практически безошибочно позволяет выявить клинические формы нимфомании.
- Гомосексуализм, я слышал, тоже можно диагностировать?
- Как говорится, это на Западе нынче неполиткорректно, но негласно считается, что да. По крайней мере, так получается по лабораторным данным.
- А из более приятных вещей что-нибудь есть?
- Да. Дисбиндин.
- Ты с кем сейчас говоришь, сынок?
- Дисбиндин – ген интеллекта. Он же ген шизофрении. В принципе отвечает за способность думать, анализировать, запоминать и решать проблемы. Его наличие в цепочке генома позволяет смело говорить о незаурядных способностях его носителя. Есть еще гены спортивной одаренности и многое другое. Когда в 2006 году Марк Уолпорт доложил об окончании работы над «Проектом полной расшивровки генома человека», мы получили сетку из 37500 генов и их возможных вариаций. Там все, папа – и ум, и честь, и совесть, и предрасположенность к болезням и раку.
- Тридцать семь тысяч! Но ведь чтобы разобраться с этим, нужна хренова туча времени и денег!
- Нет, па. Вот здесь-то собака и порылась. Есть некая граница, за которой стоимость процедуры секвенирования генома становится коммерчески интересной. Это 1000 долларов за один анализ. Американцы планировали достичь такой стоимости процедуры к 2014 году. При такой стоимости процедуры становится целесообразным проведение работ по созданию всеобщих картотек нуклеотидных последовательностей ДНК населения. Как утверждают американцы, это позволит революционизировать всю систему медицинского страхования. Врачи будут готовиться лечить пациентов от тех болезней, к которым у них есть генетическая предрасположенность, подбирать лекарства по генной карте.
- А полицейские – изолировать тех, кому не повезло. А каким боком в картинку влез ты?
- Папа, мы смогли сделать это уже сегодня. Более того, наш метод не только стоит всего 240 баксов за пробу, но и при правильной настройке параметров поиска проводится всего за пару минут.
- Что значит – «при правильной настройке параметров»?
- Это как гребенка. Можно ловить вшей, а можно чесать мелкую перхоть. Я могу запрограммировать сиквенсер только на выявление параметров родства и, допустим, предрасположенности к болезни Альцгеймера.
И вот тут Георгий взорвался:
- Именно так! Выявить и зачистить! Неужели ты думаешь, что там, наверху те, кто поддерживает этот проект не понимают этого. Нельзя просто так взять и сшить без шва историю своей страны – от 17-го к 2010-му. Поверь мне, уж я-то знаю, сколько дерьма было среди нашего дворянства! Выявить лучших! С генами интеллекта, спорта, материнской любви. И поднять именно их! И тогда я твой со всеми потрохами.
- Это твое условие, па?
- Да.
- Я не могу объявить обо всем этом публично.
- Почему, Леша?
- Потому что нас сожрут. Это ваше прекраснодушное поколение любит кричать «иду на вы», еще не ввязавшись в драку, потом получает по лбу от превосходящих сил противника и тихо молчит в тряпочку в углу. А мы не такие.
Ковырин-старший повернулся к сыну с искаженным от злости лицом. Тот вскинул руки.
- Все может быть гораздо тоньше, папа. В духе нашего времени. Я объявлю стоимость одного анализа для бюджета программы и бизнес-плана в десять тысяч рублей.
- Причем тут деньги? – выкрикнул Ковырин-старший.
- Подожди, дослушай меня до конца. Непосредственно само сличение генома на предмет родства у нас стоит примерно две с половиной. Еще на две пятьсот я могу накинуть дополнительных опций по тем позициям, которые мы с тобой обсудим. Все эти данные будут заноситься в нашу базу.
- И что?
- И все. Не надо бежать впереди паровоза. Придет день – и мы поймем, в чьи руки эту базу отдать.
Ковырин-старший заговорил, рубя воздух ладонью.
- Эта база должна попасть в руки тем, кто сможет избавить Россию от пьяниц, наркоманов, гомосеков и просто дураков. И тогда лучшие поведут вперед лучших! А остальных…
Алексей понял, что отец почти согласился. Осталось немного ему подыграть.
- В концлагеря, папа? Зачем? Зачем, если можно дустом?
- Это как?
- Ряд тех зловредных генов, о которых ты говоришь, сцеплен с генами предрасположенности к некоторым болезням. Иными словами, запойные пьяницы и педерасты могут хворать и помирать от недугов, неведомых тебе, мне или другому нормальному человеку. Достаточно вывести штамм искусственных бактерий и вирусов, заточенных под поражение только определенных категорий населения – и все.
- Генетическое оружие? Но ведь это дорого. Это по силам только государственным конторам.
Ковырин-старший смотрел на сына с любовью и даже некоторым обожанием. «Кажется, все… - подумал Алексей. – «Папу можно брать тепленьким. Но для верности вот ему еще пара фактиков» Самым трудным сейчас для него было выдержать накатившую волну чудовищной усталости, не дать расползтись мыслям, не дать прорваться наружу внутреннему голосу, монотонно твердившему: «Эту игрушку ты не получишь, папа! Это коммерция, ничего личного!» Вслух Алексей продолжил:
- Отнюдь, па. У вас дома есть Интернет?
- Есть. Ты сам подключался, чтобы детям скучно не было.
- Если хочешь, придем домой, я наберу в любом поисковике по-английски «подержанный ДНК-синтезатор». Как ты думаешь, сколько он будет стоить?
- Ну, полмиллиона точно.
- А вот и нет. Машина ABI-394s, отменного, замечу, качества, на Интернет-аукционе стоит 5 тысяч долларов.
- Сколько? – не поверил своим ушам Георгий.
- Пять тысяч. ДНК-синтезаторы в чем-то сходны со струйными принтерами – они собирают генетическую последовательность из реактивов, содержащих основания ДНК. Причем такая штука работает под управлением обычного бытового компа. Вот тебе еще одна расходная статья.
- А реактивы?
- Ну, тут, конечно, все подороже. Но некритично. Одна пара оснований ДНК стоит примерно доллар. Чтобы собрать геном оспы, нужно купить реактивов примерно тысяч на двести.
- А код? Где взять сам код оспы? Он ведь засекречен, небось? – ошарашено возразил Ковырин-страший.
- Ну что ты. В Сети…
- Где?
- В Интернете есть вполне публичные ресурсы, где все подробненько выложено. Буковка за буковкой, основание за основанием…
- Лавчонка какая-то. С ума сойти можно!
- Правильно, лавчонка. Но ведь все работает. Знаешь, если совсем в лом с этим возиться, па, можно просто найти сайт небольшой биотехнологической фирмы, выслать им нужную тебе последовательность, они все синтезируют под заказ и вышлют тебе почтой. Наложенным, так сказать, платежом. Мы сами так прикололись, заказали у одного американского биохакера пивные дрожжи с привитым им фрагментом кода медузы. Они так прикольно в темноте светились…
Отец обнял Алексея за плечи.
- Пошли домой, сынок. Я согласен. Ты, похоже, все уже продумал. Я согласен. С богом!
Когда Ковырины поднялись в квартиру, их встретила встревоженная мать.
- Вы где были, гулены? Ну-ка, Жора дыхни?
- Мам, мы не пили. – вмешался Алексей.
- А где вас тогда носило, что у старика так глазенки сияют? Ну-ка признавайся, Жора?
- Лапуль, наш сын – гений! – блаженно улыбаясь, ответил Ковырин-старший.
- О как! А кто его сегодня на чем свет стоит днем костерил?
- Так он молчал все время, не говорил ничего.
- О чем?
- Давай, я тебе завтра расскажу. – зевнул Георгий Ковырин.
- Мам, правда, давай, попьем чаю, я пойду в Интернете посижу чуть, почту проверю, Алексе позвоню и спать. – Алексей еле стоял на ногах.
- Какое завтра? Пойдемте на кухню. Ты возьми пирожки, чай и иди со своим Интернетом ненаглядным пообщайся. А я со старым поподробнее поговорю.
Алексей взял тарелку, наложил туда плюшек, набухал в стакан чая по старой привычке шесть кусков сахара и пошел к компьютеру.
Пока он проверял ящики, с кухни доносилось негромкое шушукание родителей, прерывавшееся вздохами матери и довольным похохатыванием отца. Наконец мама подошла к нему, и, как в детстве, погладила, ничего не говоря, по голове. Он повернулся.
- Отец спать пошел, я тоже. А ты работай, сынок. Не будем тебе мешать.
- Да я так, почту проверяю. – уже в спину удалявшейся матери сказал Алексей.
Елена Ковырина махнула рукой.
- Сколько надо, сынок, столько и сиди. За отца спасибо тебе. Он ведь, старый дурак, вешаться тут недавно собирался, полдня прокопавшись в своей макулатуре. Все никак книгу мне простить не может. Это ж я его тогда отговорила издаваться. Думала, ему минутная слава будет, а тебя из комсомола и из института попрут.
По спине Алексея пробежал холодок. Как же мало на самом деле он знал про своих родителей! Он хотел еще что-то добавить, но мать уже ушла.
Алексей набрал в «аське» адрес Кононова. Ничего. Корсак тоже не включал машину. Наконец дошла очередь до «аськи» Алексы. Она отозвалась сразу.
- Ну что?
- Все нормально. Папа с нами. Я люблю тебя.
- Я тоже.
- Я пошел спать?
- Ладно. Целую. Завтра жду.
Алексей зашел в комнату к детям. Василиса как всегда скинула с себя одеяло, Арсений, наоборот, закутался в него с головой. Такие разные…Когда-нибудь вы узнаете, как ваш дед воевал с ветряными мельницами, а папа зарабатывал вам деньги, мои милые.
«Интересно, а чьи сторону они примут? Завтра. Все завтра додумаю…» - Алексей лег на кровать, выключил свет и мгновенно заснул.
13 апреля 2010 года. 22 часа 00 минут.
Алексей остановил машину у маленького магазинчика у метро. Перед разговором с отцом нужно было взять маленькую паузу и чуть-чуть прояснить голову. Густо накрашенная молодая продавщица недоуменно посмотрела на хорошо одетого мужчину, который ткнул пальцем совсем не в ожидавшееся пиво, и даже не в бескрайние ряды водок, а в батарею чуть запылившихся банок энергетика.
- Дайте две.
Подавая ему заказ, хохлушка обозначила, что была бы не прочь продолжить знакомство:
- И что, помогает?
- Мне – да.
- А что вы чувствуете?
Алексей вспомнил классика.
- Уверенность в завтрашнем дне.
- И все?
- А что со мной должно происходить?
- Ну, не знаю, это…- девица покрутила пальцами в воздухе. Видимо, по ее замыслу, манипуляции должны были означать неслыханные сексуальные потенции накачавшегося чудесным напитком мужчины.
- Да что вы, девушка. Это чтобы не спать.
Неуемная продавщица, кажется, не на шутку завелась.
- А что же делать, если не спать?
Алексей пожал плечами и глянул на часы. Начало одиннадцатого. Пора ехать. Конечно, настоящий мужик – и коня на скаку и в горящей избе, но зашел сюда он совсем не за этим. Поняв, что разговор окончен, хохлушка погрустнела, швырнула через прилавок сдачу и ушла в подсобку.
Алексей вышел на практически безлюдную площадь перед станцией. Отхлебывая приторно-сладкую жидкость, он задумался. Может, стоило дернуть девицу в ларьке для общего успокоения? Нет. Сомнительное удовольствие. Волков бояться – в лес не ходить. Он уже собрался садиться в машину, как вдруг его внимание привлекли два вусмерть пьяных студента с внешностями записных ботанов, неуверенно вышедших на площадь. Один громко рассказывал другому анекдот:
- Прикинь, да? Первый, нах! - радостно произнёс Дантес, дунув в ствол пистолета. Малалетний далбайоп, - слабо прошептал Пушкин, мешковато оседая в снег...О как! Не, ты понял, да?
Второй хохотал, немного по-женски, визгливо и взахлеб, и все время поправлял сползавшие очки.
Неожиданно для себя Ковырин понял, что случайно подслушанная шутка его обидела и уязвила. Разговор с отцом в голове не складывался. Точнее, просматривалась только его дежурно-родственная часть, а вот после поворота к делу был полный туман. Разговор по телефону с дороги оказался очень странным. Алексей чувствовал, что отцу очень хочется отказать ему сегодня от дома, сослаться на болезнь, усталость, и только то, что сумма безнадежного долга Ковырина-старшего перед сыном за бесконечные покупки рассыпающихся в руках фолиантов и тетрадок зашкаливала за миллион рублей, позволило договориться о встрече. Но чувствовал он себя паршиво. Кто бы мог предположить, что все повернется именно вот так и тихое хобби отца, над которым Алексей зубоскалил с подросткового возраста, сейчас станет одной из главных надежд на настоящее богатство? Отец мог с равной вероятностью согласиться или отказаться участвовать в жизни сына. И мысль эта была такой противной, что горький привкус появился даже во рту. Дальше тянуть было нельзя.
Когда отец открыл дверь, Алексей увидел, что он в пальто и полном уличном облачении. Рядом скакал домашний сеттер Монтик. Из комнаты вышла мать, приложила палец к губам и шепотом сказала:
- Ребята засыпают. Идите с собакой погуляйте. Придете, я вас чаем напою.
Спускались в лифте молча. Наконец гулко открылась дверь подъезда, Монтик рванул к любимому деревцу, а Ковырины замерли на площадке возле подъезда.
Молчали наверное с полминуты, а потом отец прокашлялся и с места в карьер начал:
- Тебя Алекса прислала? Из-за денег? Я все понял, еще когда ты позвонил, что среди ночи в город едешь. Так вот, Лешенька! Деньги мы с матерью вам отдадим! Кредит возьму, в долги залезем, но отдадим. Подавитесь! Только и ты больше ко мне не лезь. Нет у меня с этой минуты сына! А делом своим я заниматься не брошу! Не брошу! Не дождетесь! Оно, может, одно меня на этом белом свете держит!
Алексей подсознательно ждал чего-то похожего. Но мощь напора отца его смутила. Сначала он стушевался, а потом пустил встречную волну. Он хорошо знал своего отца и был уверен – сработает.
- Вот те на, батя! Ты мне эти деньги не отдашь, а отработаешь!
- Во как он с родным отцом заговорил! Это как же?
- А ты бы послушал меня сначала, а потом Тараса Бульбу изображал. Пошли в парк. Вот псине счастье будет!
Через небольшой парк недалеко от дома проходила единственная освещенная дорожка. По ней и двинулись Алексей и Георгий Ковырины. Монтик, вопреки ожиданиям, не рванул в темноту, а смирненько трусил рядом. Отец сразу попросил:
- Не беги. А то мы с тобой за десять минут до проспекта доскачем. Давай подробнее. Как я должен отработать деньги ? Что ты от меня хочешь?
Пересказывая задумку Корсака третий раз за день, Алексей даже удивился, насколько складно и гладко она начала звучать. Что удивительно, за все время отец ни разу не перебил сына. Наконец рассказ закончился. Георгий Ковырин снял очки и протер их.
- Шуты гороховые вы все.
У Алексея внутри все сжалось в тугую пружину. А отец продолжил:
- Но знаешь, что интересно? Вот выслушал я тебя и знаешь – не могу определиться, что я думаю по этому поводу. Леш, а неужели деньги настолько не пахнут?
- А при чем тут это? – нервно спросил Алексей.
- Да я не тебя, я себя спрашиваю. Понимаешь, так сердце екнуло, будто всю жизнь этой минуты ждал. Екнуть-то екнуло. А радости-то нет. Не радуют шарики, сынок.
- Знакомое чувство, па. Мы тоже с Алексой, когда почти совсем без денег сидели, мечтали, планы строили, думали – вот сейчас получится, отметим, порадуемся. А когда все на самом деле путем пошло, устали так, что радости и не было никакой. Даже какая-то досада – как, блин, не вовремя.
Ковырин-старший остановился и посмотрел сыну прямо в глаза.
- Леша, а ведь ты так со мной никогда не говорил. Почему?
- Честно? Ты не обидишься?
Ковырин-старший пожал плечами.
- Чего обижаться?
- Понмаешь, ты так долго и бесплодно во всем этом копался, что я решил, что ты просто законченный неудачник и прячешься в свою ракушку из книг и карточек, чтобы не видеть жизни. Ты ведь еще до моего рождения начал всем этим заниматься?
- Ну да. Сорок лет уж как изыскания веду.
- Это ж ведь все тогда, при коммунистах, запрещено было?
- Да.
- Знаешь, я когда маленький был, так гордился, что мой отец – особый человек, что у тебя такая коллекция. Потом, в 87-м, на последнем курсе института, я так ждал, что ты вот наконец-то напишешь книгу, а ты чего-то испугался и сжег все черновики.
Георгий Ковырин будто вжал голову в плечи.
- Леша, Лешенька, ну что ж ты мне тогда-то этого не сказал. Уехал в свою Африку. А вернулся – и страна другая, и ты чужой.
- Но почему ты ее тогда не написал, па?
- Испугался, сынок. Знал бы, как дальше все повернется – ни за что бы не стал рукопись жечь. Два тома по сорок печатных листов было! Мать до сих пор удивляется, как у меня духу тогда хватило.
- А потом чего не взялся?
- Про что мог писать историк в 90-х годах, чтобы его издали? Про то, как граф Безбородко приспустил лосины и вложил свой восставший лингам в уста дебелой крестьянки? Или про то, что древние греки – на самом деле – не древние греки, и всю историю мира придумали два монаха-бенедиктинца из монастыря Святой Терезы?
- Ну да, - усмехнулся Алексей. – Помню эти книжонки профессора Фоменко. Как говорится, что именно курил классик, когда писал, что дым отечества нам сладок и приятен.
- Как, как? – захохотал Ковырин-старший. Успокоившись, он продолжил:
- И потом, семью-то кормить кто должен был? Ты помнишь, сколько раз ты у меня деньги тогда занимал? Мать тебя холодцом кормила.
- Папа, вы с мамой этот холодец мне до гробовой доски поминать будете.
- Будем. А чего ж тут стесняться? Я тоже на рынке продавцом работал. А когда все наладилось у вас, да и мы с Леной ровнее задышали, поскреб я по сусекам и понял – спекся бобик. Не будет книжки. Силы уже не те.
- Ладно, па. Бог с ней, с книжкой. Ты пойдешь консультантом в программу Корсака?
Вместо ответа Ковырин-старший повернулся и зашагал дальше по аллее.
- Это не ответ, папа.
- А это не вопрос. - обернулся Георгий. – У меня есть некоторые мысли на этот счет. Так что будь добр их выслушать. Во-первых, как называется твоя методика?
- Генное экспресс-сиквенсирование и сопоставление.
- А попроще?
- Сравнительная экспертиза генома.
- Что она еще может, кроме установления степени родства? Извини, сынок, я совсем не в теме. Слышал, конечно, звон, но не знаю, где он.
- Что ты имеешь в виду?
- Может твоя экспертиза выявить скрытые от посторонних наблюдателей черты человека?
- Да. Ну, про ген гемофилии ты, конечно, знаешь? В истории он много нашумел.
- Да. Он не проявляется у женщин и ими передается. Но что еще? Попроще, поприземленнее.
- Во-первых, удвоенная сорок пятая игрек-хромосома у мужчин встречается, как правило, среди серийных убийц и лиц, предрасположенных к этому.
- Чудесно. Что еще?
- Удлиненная сорок вторая икс-хромосома у женщин практически безошибочно позволяет выявить клинические формы нимфомании.
- Гомосексуализм, я слышал, тоже можно диагностировать?
- Как говорится, это на Западе нынче неполиткорректно, но негласно считается, что да. По крайней мере, так получается по лабораторным данным.
- А из более приятных вещей что-нибудь есть?
- Да. Дисбиндин.
- Ты с кем сейчас говоришь, сынок?
- Дисбиндин – ген интеллекта. Он же ген шизофрении. В принципе отвечает за способность думать, анализировать, запоминать и решать проблемы. Его наличие в цепочке генома позволяет смело говорить о незаурядных способностях его носителя. Есть еще гены спортивной одаренности и многое другое. Когда в 2006 году Марк Уолпорт доложил об окончании работы над «Проектом полной расшивровки генома человека», мы получили сетку из 37500 генов и их возможных вариаций. Там все, папа – и ум, и честь, и совесть, и предрасположенность к болезням и раку.
- Тридцать семь тысяч! Но ведь чтобы разобраться с этим, нужна хренова туча времени и денег!
- Нет, па. Вот здесь-то собака и порылась. Есть некая граница, за которой стоимость процедуры секвенирования генома становится коммерчески интересной. Это 1000 долларов за один анализ. Американцы планировали достичь такой стоимости процедуры к 2014 году. При такой стоимости процедуры становится целесообразным проведение работ по созданию всеобщих картотек нуклеотидных последовательностей ДНК населения. Как утверждают американцы, это позволит революционизировать всю систему медицинского страхования. Врачи будут готовиться лечить пациентов от тех болезней, к которым у них есть генетическая предрасположенность, подбирать лекарства по генной карте.
- А полицейские – изолировать тех, кому не повезло. А каким боком в картинку влез ты?
- Папа, мы смогли сделать это уже сегодня. Более того, наш метод не только стоит всего 240 баксов за пробу, но и при правильной настройке параметров поиска проводится всего за пару минут.
- Что значит – «при правильной настройке параметров»?
- Это как гребенка. Можно ловить вшей, а можно чесать мелкую перхоть. Я могу запрограммировать сиквенсер только на выявление параметров родства и, допустим, предрасположенности к болезни Альцгеймера.
И вот тут Георгий взорвался:
- Именно так! Выявить и зачистить! Неужели ты думаешь, что там, наверху те, кто поддерживает этот проект не понимают этого. Нельзя просто так взять и сшить без шва историю своей страны – от 17-го к 2010-му. Поверь мне, уж я-то знаю, сколько дерьма было среди нашего дворянства! Выявить лучших! С генами интеллекта, спорта, материнской любви. И поднять именно их! И тогда я твой со всеми потрохами.
- Это твое условие, па?
- Да.
- Я не могу объявить обо всем этом публично.
- Почему, Леша?
- Потому что нас сожрут. Это ваше прекраснодушное поколение любит кричать «иду на вы», еще не ввязавшись в драку, потом получает по лбу от превосходящих сил противника и тихо молчит в тряпочку в углу. А мы не такие.
Ковырин-старший повернулся к сыну с искаженным от злости лицом. Тот вскинул руки.
- Все может быть гораздо тоньше, папа. В духе нашего времени. Я объявлю стоимость одного анализа для бюджета программы и бизнес-плана в десять тысяч рублей.
- Причем тут деньги? – выкрикнул Ковырин-старший.
- Подожди, дослушай меня до конца. Непосредственно само сличение генома на предмет родства у нас стоит примерно две с половиной. Еще на две пятьсот я могу накинуть дополнительных опций по тем позициям, которые мы с тобой обсудим. Все эти данные будут заноситься в нашу базу.
- И что?
- И все. Не надо бежать впереди паровоза. Придет день – и мы поймем, в чьи руки эту базу отдать.
Ковырин-старший заговорил, рубя воздух ладонью.
- Эта база должна попасть в руки тем, кто сможет избавить Россию от пьяниц, наркоманов, гомосеков и просто дураков. И тогда лучшие поведут вперед лучших! А остальных…
Алексей понял, что отец почти согласился. Осталось немного ему подыграть.
- В концлагеря, папа? Зачем? Зачем, если можно дустом?
- Это как?
- Ряд тех зловредных генов, о которых ты говоришь, сцеплен с генами предрасположенности к некоторым болезням. Иными словами, запойные пьяницы и педерасты могут хворать и помирать от недугов, неведомых тебе, мне или другому нормальному человеку. Достаточно вывести штамм искусственных бактерий и вирусов, заточенных под поражение только определенных категорий населения – и все.
- Генетическое оружие? Но ведь это дорого. Это по силам только государственным конторам.
Ковырин-старший смотрел на сына с любовью и даже некоторым обожанием. «Кажется, все… - подумал Алексей. – «Папу можно брать тепленьким. Но для верности вот ему еще пара фактиков» Самым трудным сейчас для него было выдержать накатившую волну чудовищной усталости, не дать расползтись мыслям, не дать прорваться наружу внутреннему голосу, монотонно твердившему: «Эту игрушку ты не получишь, папа! Это коммерция, ничего личного!» Вслух Алексей продолжил:
- Отнюдь, па. У вас дома есть Интернет?
- Есть. Ты сам подключался, чтобы детям скучно не было.
- Если хочешь, придем домой, я наберу в любом поисковике по-английски «подержанный ДНК-синтезатор». Как ты думаешь, сколько он будет стоить?
- Ну, полмиллиона точно.
- А вот и нет. Машина ABI-394s, отменного, замечу, качества, на Интернет-аукционе стоит 5 тысяч долларов.
- Сколько? – не поверил своим ушам Георгий.
- Пять тысяч. ДНК-синтезаторы в чем-то сходны со струйными принтерами – они собирают генетическую последовательность из реактивов, содержащих основания ДНК. Причем такая штука работает под управлением обычного бытового компа. Вот тебе еще одна расходная статья.
- А реактивы?
- Ну, тут, конечно, все подороже. Но некритично. Одна пара оснований ДНК стоит примерно доллар. Чтобы собрать геном оспы, нужно купить реактивов примерно тысяч на двести.
- А код? Где взять сам код оспы? Он ведь засекречен, небось? – ошарашено возразил Ковырин-страший.
- Ну что ты. В Сети…
- Где?
- В Интернете есть вполне публичные ресурсы, где все подробненько выложено. Буковка за буковкой, основание за основанием…
- Лавчонка какая-то. С ума сойти можно!
- Правильно, лавчонка. Но ведь все работает. Знаешь, если совсем в лом с этим возиться, па, можно просто найти сайт небольшой биотехнологической фирмы, выслать им нужную тебе последовательность, они все синтезируют под заказ и вышлют тебе почтой. Наложенным, так сказать, платежом. Мы сами так прикололись, заказали у одного американского биохакера пивные дрожжи с привитым им фрагментом кода медузы. Они так прикольно в темноте светились…
Отец обнял Алексея за плечи.
- Пошли домой, сынок. Я согласен. Ты, похоже, все уже продумал. Я согласен. С богом!
Когда Ковырины поднялись в квартиру, их встретила встревоженная мать.
- Вы где были, гулены? Ну-ка, Жора дыхни?
- Мам, мы не пили. – вмешался Алексей.
- А где вас тогда носило, что у старика так глазенки сияют? Ну-ка признавайся, Жора?
- Лапуль, наш сын – гений! – блаженно улыбаясь, ответил Ковырин-старший.
- О как! А кто его сегодня на чем свет стоит днем костерил?
- Так он молчал все время, не говорил ничего.
- О чем?
- Давай, я тебе завтра расскажу. – зевнул Георгий Ковырин.
- Мам, правда, давай, попьем чаю, я пойду в Интернете посижу чуть, почту проверю, Алексе позвоню и спать. – Алексей еле стоял на ногах.
- Какое завтра? Пойдемте на кухню. Ты возьми пирожки, чай и иди со своим Интернетом ненаглядным пообщайся. А я со старым поподробнее поговорю.
Алексей взял тарелку, наложил туда плюшек, набухал в стакан чая по старой привычке шесть кусков сахара и пошел к компьютеру.
Пока он проверял ящики, с кухни доносилось негромкое шушукание родителей, прерывавшееся вздохами матери и довольным похохатыванием отца. Наконец мама подошла к нему, и, как в детстве, погладила, ничего не говоря, по голове. Он повернулся.
- Отец спать пошел, я тоже. А ты работай, сынок. Не будем тебе мешать.
- Да я так, почту проверяю. – уже в спину удалявшейся матери сказал Алексей.
Елена Ковырина махнула рукой.
- Сколько надо, сынок, столько и сиди. За отца спасибо тебе. Он ведь, старый дурак, вешаться тут недавно собирался, полдня прокопавшись в своей макулатуре. Все никак книгу мне простить не может. Это ж я его тогда отговорила издаваться. Думала, ему минутная слава будет, а тебя из комсомола и из института попрут.
По спине Алексея пробежал холодок. Как же мало на самом деле он знал про своих родителей! Он хотел еще что-то добавить, но мать уже ушла.
Алексей набрал в «аське» адрес Кононова. Ничего. Корсак тоже не включал машину. Наконец дошла очередь до «аськи» Алексы. Она отозвалась сразу.
- Ну что?
- Все нормально. Папа с нами. Я люблю тебя.
- Я тоже.
- Я пошел спать?
- Ладно. Целую. Завтра жду.
Алексей зашел в комнату к детям. Василиса как всегда скинула с себя одеяло, Арсений, наоборот, закутался в него с головой. Такие разные…Когда-нибудь вы узнаете, как ваш дед воевал с ветряными мельницами, а папа зарабатывал вам деньги, мои милые.
«Интересно, а чьи сторону они примут? Завтра. Все завтра додумаю…» - Алексей лег на кровать, выключил свет и мгновенно заснул.
- Tukan
Tukan Июнь 3rd, 2006, 8:48 pm
Глава 7
13 апреля 2010 года. 22 часа 00 минут.
Алексей остановил машину у маленького магазинчика у метро. Перед разговором с отцом нужно было взять маленькую паузу и чуть-чуть прояснить голову. Густо накрашенная молодая продавщица недоуменно посмотрела на хорошо одетого мужчину, который ткнул пальцем совсем не в ожидавшееся пиво, и даже не в бескрайние ряды водок, а в батарею чуть запылившихся банок энергетика.
- Дайте две.
Подавая ему заказ, хохлушка обозначила, что была бы не прочь продолжить знакомство:
- И что, помогает?
- Мне – да.
- А что вы чувствуете?
Алексей вспомнил классика.
- Уверенность в завтрашнем дне.
- И все?
- А что со мной должно происходить?
- Ну, не знаю, это…- девица покрутила пальцами в воздухе. Видимо, по ее замыслу, манипуляции должны были означать неслыханные сексуальные потенции накачавшегося чудесным напитком мужчины.
- Да что вы, девушка. Это чтобы не спать.
Неуемная продавщица, кажется, не на шутку завелась.
- А что же делать, если не спать?
Алексей пожал плечами и глянул на часы. Начало одиннадцатого. Пора ехать. Конечно, настоящий мужик – и коня на скаку и в горящей избе, но зашел сюда он совсем не за этим. Поняв, что разговор окончен, хохлушка погрустнела, швырнула через прилавок сдачу и ушла в подсобку.
Алексей вышел на практически безлюдную площадь перед станцией. Отхлебывая приторно-сладкую жидкость, он задумался. Может, стоило дернуть девицу в ларьке для общего успокоения? Нет. Сомнительное удовольствие. Волков бояться – в лес не ходить. Он уже собрался садиться в машину, как вдруг его внимание привлекли два вусмерть пьяных студента с внешностями записных ботанов, неуверенно вышедших на площадь. Один громко рассказывал другому анекдот:
- Прикинь, да? Первый, нах! - радостно произнёс Дантес, дунув в ствол пистолета. Малалетний далбайоп, - слабо прошептал Пушкин, мешковато оседая в снег...О как! Не, ты понял, да?
Второй хохотал, немного по-женски, визгливо и взахлеб, и все время поправлял сползавшие очки.
Неожиданно для себя Ковырин понял, что случайно подслушанная шутка его обидела и уязвила. Разговор с отцом в голове не складывался. Точнее, просматривалась только его дежурно-родственная часть, а вот после поворота к делу был полный туман. Разговор по телефону с дороги оказался очень странным. Алексей чувствовал, что отцу очень хочется отказать ему сегодня от дома, сослаться на болезнь, усталость, и только то, что сумма безнадежного долга Ковырина-старшего перед сыном за бесконечные покупки рассыпающихся в руках фолиантов и тетрадок зашкаливала за миллион рублей, позволило договориться о встрече. Но чувствовал он себя паршиво. Кто бы мог предположить, что все повернется именно вот так и тихое хобби отца, над которым Алексей зубоскалил с подросткового возраста, сейчас станет одной из главных надежд на настоящее богатство? Отец мог с равной вероятностью согласиться или отказаться участвовать в жизни сына. И мысль эта была такой противной, что горький привкус появился даже во рту. Дальше тянуть было нельзя.
Когда отец открыл дверь, Алексей увидел, что он в пальто и полном уличном облачении. Рядом скакал домашний сеттер Монтик. Из комнаты вышла мать, приложила палец к губам и шепотом сказала:
- Ребята засыпают. Идите с собакой погуляйте. Придете, я вас чаем напою.
Спускались в лифте молча. Наконец гулко открылась дверь подъезда, Монтик рванул к любимому деревцу, а Ковырины замерли на площадке возле подъезда.
Молчали наверное с полминуты, а потом отец прокашлялся и с места в карьер начал:
- Тебя Алекса прислала? Из-за денег? Я все понял, еще когда ты позвонил, что среди ночи в город едешь. Так вот, Лешенька! Деньги мы с матерью вам отдадим! Кредит возьму, в долги залезем, но отдадим. Подавитесь! Только и ты больше ко мне не лезь. Нет у меня с этой минуты сына! А делом своим я заниматься не брошу! Не брошу! Не дождетесь! Оно, может, одно меня на этом белом свете держит!
Алексей подсознательно ждал чего-то похожего. Но мощь напора отца его смутила. Сначала он стушевался, а потом пустил встречную волну. Он хорошо знал своего отца и был уверен – сработает.
- Вот те на, батя! Ты мне эти деньги не отдашь, а отработаешь!
- Во как он с родным отцом заговорил! Это как же?
- А ты бы послушал меня сначала, а потом Тараса Бульбу изображал. Пошли в парк. Вот псине счастье будет!
Через небольшой парк недалеко от дома проходила единственная освещенная дорожка. По ней и двинулись Алексей и Георгий Ковырины. Монтик, вопреки ожиданиям, не рванул в темноту, а смирненько трусил рядом. Отец сразу попросил:
- Не беги. А то мы с тобой за десять минут до проспекта доскачем. Давай подробнее. Как я должен отработать деньги ? Что ты от меня хочешь?
Пересказывая задумку Корсака третий раз за день, Алексей даже удивился, насколько складно и гладко она начала звучать. Что удивительно, за все время отец ни разу не перебил сына. Наконец рассказ закончился. Георгий Ковырин снял очки и протер их.
- Шуты гороховые вы все.
У Алексея внутри все сжалось в тугую пружину. А отец продолжил:
- Но знаешь, что интересно? Вот выслушал я тебя и знаешь – не могу определиться, что я думаю по этому поводу. Леш, а неужели деньги настолько не пахнут?
- А при чем тут это? – нервно спросил Алексей.
- Да я не тебя, я себя спрашиваю. Понимаешь, так сердце екнуло, будто всю жизнь этой минуты ждал. Екнуть-то екнуло. А радости-то нет. Не радуют шарики, сынок.
- Знакомое чувство, па. Мы тоже с Алексой, когда почти совсем без денег сидели, мечтали, планы строили, думали – вот сейчас получится, отметим, порадуемся. А когда все на самом деле путем пошло, устали так, что радости и не было никакой. Даже какая-то досада – как, блин, не вовремя.
Ковырин-старший остановился и посмотрел сыну прямо в глаза.
- Леша, а ведь ты так со мной никогда не говорил. Почему?
- Честно? Ты не обидишься?
Ковырин-старший пожал плечами.
- Чего обижаться?
- Понмаешь, ты так долго и бесплодно во всем этом копался, что я решил, что ты просто законченный неудачник и прячешься в свою ракушку из книг и карточек, чтобы не видеть жизни. Ты ведь еще до моего рождения начал всем этим заниматься?
- Ну да. Сорок лет уж как изыскания веду.
- Это ж ведь все тогда, при коммунистах, запрещено было?
- Да.
- Знаешь, я когда маленький был, так гордился, что мой отец – особый человек, что у тебя такая коллекция. Потом, в 87-м, на последнем курсе института, я так ждал, что ты вот наконец-то напишешь книгу, а ты чего-то испугался и сжег все черновики.
Георгий Ковырин будто вжал голову в плечи.
- Леша, Лешенька, ну что ж ты мне тогда-то этого не сказал. Уехал в свою Африку. А вернулся – и страна другая, и ты чужой.
- Но почему ты ее тогда не написал, па?
- Испугался, сынок. Знал бы, как дальше все повернется – ни за что бы не стал рукопись жечь. Два тома по сорок печатных листов было! Мать до сих пор удивляется, как у меня духу тогда хватило.
- А потом чего не взялся?
- Про что мог писать историк в 90-х годах, чтобы его издали? Про то, как граф Безбородко приспустил лосины и вложил свой восставший лингам в уста дебелой крестьянки? Или про то, что древние греки – на самом деле – не древние греки, и всю историю мира придумали два монаха-бенедиктинца из монастыря Святой Терезы?
- Ну да, - усмехнулся Алексей. – Помню эти книжонки профессора Фоменко. Как говорится, что именно курил классик, когда писал, что дым отечества нам сладок и приятен.
- Как, как? – захохотал Ковырин-старший. Успокоившись, он продолжил:
- И потом, семью-то кормить кто должен был? Ты помнишь, сколько раз ты у меня деньги тогда занимал? Мать тебя холодцом кормила.
- Папа, вы с мамой этот холодец мне до гробовой доски поминать будете.
- Будем. А чего ж тут стесняться? Я тоже на рынке продавцом работал. А когда все наладилось у вас, да и мы с Леной ровнее задышали, поскреб я по сусекам и понял – спекся бобик. Не будет книжки. Силы уже не те.
- Ладно, па. Бог с ней, с книжкой. Ты пойдешь консультантом в программу Корсака?
Вместо ответа Ковырин-старший повернулся и зашагал дальше по аллее.
- Это не ответ, папа.
- А это не вопрос. - обернулся Георгий. – У меня есть некоторые мысли на этот счет. Так что будь добр их выслушать. Во-первых, как называется твоя методика?
- Генное экспресс-сиквенсирование и сопоставление.
- А попроще?
- Сравнительная экспертиза генома.
- Что она еще может, кроме установления степени родства? Извини, сынок, я совсем не в теме. Слышал, конечно, звон, но не знаю, где он.
- Что ты имеешь в виду?
- Может твоя экспертиза выявить скрытые от посторонних наблюдателей черты человека?
- Да. Ну, про ген гемофилии ты, конечно, знаешь? В истории он много нашумел.
- Да. Он не проявляется у женщин и ими передается. Но что еще? Попроще, поприземленнее.
- Во-первых, удвоенная сорок пятая игрек-хромосома у мужчин встречается, как правило, среди серийных убийц и лиц, предрасположенных к этому.
- Чудесно. Что еще?
- Удлиненная сорок вторая икс-хромосома у женщин практически безошибочно позволяет выявить клинические формы нимфомании.
- Гомосексуализм, я слышал, тоже можно диагностировать?
- Как говорится, это на Западе нынче неполиткорректно, но негласно считается, что да. По крайней мере, так получается по лабораторным данным.
- А из более приятных вещей что-нибудь есть?
- Да. Дисбиндин.
- Ты с кем сейчас говоришь, сынок?
- Дисбиндин – ген интеллекта. Он же ген шизофрении. В принципе отвечает за способность думать, анализировать, запоминать и решать проблемы. Его наличие в цепочке генома позволяет смело говорить о незаурядных способностях его носителя. Есть еще гены спортивной одаренности и многое другое. Когда в 2006 году Марк Уолпорт доложил об окончании работы над «Проектом полной расшивровки генома человека», мы получили сетку из 37500 генов и их возможных вариаций. Там все, папа – и ум, и честь, и совесть, и предрасположенность к болезням и раку.
- Тридцать семь тысяч! Но ведь чтобы разобраться с этим, нужна хренова туча времени и денег!
- Нет, па. Вот здесь-то собака и порылась. Есть некая граница, за которой стоимость процедуры секвенирования генома становится коммерчески интересной. Это 1000 долларов за один анализ. Американцы планировали достичь такой стоимости процедуры к 2014 году. При такой стоимости процедуры становится целесообразным проведение работ по созданию всеобщих картотек нуклеотидных последовательностей ДНК населения. Как утверждают американцы, это позволит революционизировать всю систему медицинского страхования. Врачи будут готовиться лечить пациентов от тех болезней, к которым у них есть генетическая предрасположенность, подбирать лекарства по генной карте.
- А полицейские – изолировать тех, кому не повезло. А каким боком в картинку влез ты?
- Папа, мы смогли сделать это уже сегодня. Более того, наш метод не только стоит всего 240 баксов за пробу, но и при правильной настройке параметров поиска проводится всего за пару минут.
- Что значит – «при правильной настройке параметров»?
- Это как гребенка. Можно ловить вшей, а можно чесать мелкую перхоть. Я могу запрограммировать сиквенсер только на выявление параметров родства и, допустим, предрасположенности к болезни Альцгеймера.
И вот тут Георгий взорвался:
- Именно так! Выявить и зачистить! Неужели ты думаешь, что там, наверху те, кто поддерживает этот проект не понимают этого. Нельзя просто так взять и сшить без шва историю своей страны – от 17-го к 2010-му. Поверь мне, уж я-то знаю, сколько дерьма было среди нашего дворянства! Выявить лучших! С генами интеллекта, спорта, материнской любви. И поднять именно их! И тогда я твой со всеми потрохами.
- Это твое условие, па?
- Да.
- Я не могу объявить обо всем этом публично.
- Почему, Леша?
- Потому что нас сожрут. Это ваше прекраснодушное поколение любит кричать «иду на вы», еще не ввязавшись в драку, потом получает по лбу от превосходящих сил противника и тихо молчит в тряпочку в углу. А мы не такие.
Ковырин-старший повернулся к сыну с искаженным от злости лицом. Тот вскинул руки.
- Все может быть гораздо тоньше, папа. В духе нашего времени. Я объявлю стоимость одного анализа для бюджета программы и бизнес-плана в десять тысяч рублей.
- Причем тут деньги? – выкрикнул Ковырин-старший.
- Подожди, дослушай меня до конца. Непосредственно само сличение генома на предмет родства у нас стоит примерно две с половиной. Еще на две пятьсот я могу накинуть дополнительных опций по тем позициям, которые мы с тобой обсудим. Все эти данные будут заноситься в нашу базу.
- И что?
- И все. Не надо бежать впереди паровоза. Придет день – и мы поймем, в чьи руки эту базу отдать.
Ковырин-старший заговорил, рубя воздух ладонью.
- Эта база должна попасть в руки тем, кто сможет избавить Россию от пьяниц, наркоманов, гомосеков и просто дураков. И тогда лучшие поведут вперед лучших! А остальных…
Алексей понял, что отец почти согласился. Осталось немного ему подыграть.
- В концлагеря, папа? Зачем? Зачем, если можно дустом?
- Это как?
- Ряд тех зловредных генов, о которых ты говоришь, сцеплен с генами предрасположенности к некоторым болезням. Иными словами, запойные пьяницы и педерасты могут хворать и помирать от недугов, неведомых тебе, мне или другому нормальному человеку. Достаточно вывести штамм искусственных бактерий и вирусов, заточенных под поражение только определенных категорий населения – и все.
- Генетическое оружие? Но ведь это дорого. Это по силам только государственным конторам.
Ковырин-старший смотрел на сына с любовью и даже некоторым обожанием. «Кажется, все… - подумал Алексей. – «Папу можно брать тепленьким. Но для верности вот ему еще пара фактиков» Самым трудным сейчас для него было выдержать накатившую волну чудовищной усталости, не дать расползтись мыслям, не дать прорваться наружу внутреннему голосу, монотонно твердившему: «Эту игрушку ты не получишь, папа! Это коммерция, ничего личного!» Вслух Алексей продолжил:
- Отнюдь, па. У вас дома есть Интернет?
- Есть. Ты сам подключался, чтобы детям скучно не было.
- Если хочешь, придем домой, я наберу в любом поисковике по-английски «подержанный ДНК-синтезатор». Как ты думаешь, сколько он будет стоить?
- Ну, полмиллиона точно.
- А вот и нет. Машина ABI-394s, отменного, замечу, качества, на Интернет-аукционе стоит 5 тысяч долларов.
- Сколько? – не поверил своим ушам Георгий.
- Пять тысяч. ДНК-синтезаторы в чем-то сходны со струйными принтерами – они собирают генетическую последовательность из реактивов, содержащих основания ДНК. Причем такая штука работает под управлением обычного бытового компа. Вот тебе еще одна расходная статья.
- А реактивы?
- Ну, тут, конечно, все подороже. Но некритично. Одна пара оснований ДНК стоит примерно доллар. Чтобы собрать геном оспы, нужно купить реактивов примерно тысяч на двести.
- А код? Где взять сам код оспы? Он ведь засекречен, небось? – ошарашено возразил Ковырин-страший.
- Ну что ты. В Сети…
- Где?
- В Интернете есть вполне публичные ресурсы, где все подробненько выложено. Буковка за буковкой, основание за основанием…
- Лавчонка какая-то. С ума сойти можно!
- Правильно, лавчонка. Но ведь все работает. Знаешь, если совсем в лом с этим возиться, па, можно просто найти сайт небольшой биотехнологической фирмы, выслать им нужную тебе последовательность, они все синтезируют под заказ и вышлют тебе почтой. Наложенным, так сказать, платежом. Мы сами так прикололись, заказали у одного американского биохакера пивные дрожжи с привитым им фрагментом кода медузы. Они так прикольно в темноте светились…
Отец обнял Алексея за плечи.
- Пошли домой, сынок. Я согласен. Ты, похоже, все уже продумал. Я согласен. С богом!
Когда Ковырины поднялись в квартиру, их встретила встревоженная мать.
- Вы где были, гулены? Ну-ка, Жора дыхни?
- Мам, мы не пили. – вмешался Алексей.
- А где вас тогда носило, что у старика так глазенки сияют? Ну-ка признавайся, Жора?
- Лапуль, наш сын – гений! – блаженно улыбаясь, ответил Ковырин-старший.
- О как! А кто его сегодня на чем свет стоит днем костерил?
- Так он молчал все время, не говорил ничего.
- О чем?
- Давай, я тебе завтра расскажу. – зевнул Георгий Ковырин.
- Мам, правда, давай, попьем чаю, я пойду в Интернете посижу чуть, почту проверю, Алексе позвоню и спать. – Алексей еле стоял на ногах.
- Какое завтра? Пойдемте на кухню. Ты возьми пирожки, чай и иди со своим Интернетом ненаглядным пообщайся. А я со старым поподробнее поговорю.
Алексей взял тарелку, наложил туда плюшек, набухал в стакан чая по старой привычке шесть кусков сахара и пошел к компьютеру.
Пока он проверял ящики, с кухни доносилось негромкое шушукание родителей, прерывавшееся вздохами матери и довольным похохатыванием отца. Наконец мама подошла к нему, и, как в детстве, погладила, ничего не говоря, по голове. Он повернулся.
- Отец спать пошел, я тоже. А ты работай, сынок. Не будем тебе мешать.
- Да я так, почту проверяю. – уже в спину удалявшейся матери сказал Алексей.
Елена Ковырина махнула рукой.
- Сколько надо, сынок, столько и сиди. За отца спасибо тебе. Он ведь, старый дурак, вешаться тут недавно собирался, полдня прокопавшись в своей макулатуре. Все никак книгу мне простить не может. Это ж я его тогда отговорила издаваться. Думала, ему минутная слава будет, а тебя из комсомола и из института попрут.
По спине Алексея пробежал холодок. Как же мало на самом деле он знал про своих родителей! Он хотел еще что-то добавить, но мать уже ушла.
Алексей набрал в «аське» адрес Кононова. Ничего. Корсак тоже не включал машину. Наконец дошла очередь до «аськи» Алексы. Она отозвалась сразу.
- Ну что?
- Все нормально. Папа с нами. Я люблю тебя.
- Я тоже.
- Я пошел спать?
- Ладно. Целую. Завтра жду.
Алексей зашел в комнату к детям. Василиса как всегда скинула с себя одеяло, Арсений, наоборот, закутался в него с головой. Такие разные…Когда-нибудь вы узнаете, как ваш дед воевал с ветряными мельницами, а папа зарабатывал вам деньги, мои милые.
«Интересно, а чьи сторону они примут? Завтра. Все завтра додумаю…» - Алексей лег на кровать, выключил свет и мгновенно заснул.
13 апреля 2010 года. 22 часа 00 минут.
Алексей остановил машину у маленького магазинчика у метро. Перед разговором с отцом нужно было взять маленькую паузу и чуть-чуть прояснить голову. Густо накрашенная молодая продавщица недоуменно посмотрела на хорошо одетого мужчину, который ткнул пальцем совсем не в ожидавшееся пиво, и даже не в бескрайние ряды водок, а в батарею чуть запылившихся банок энергетика.
- Дайте две.
Подавая ему заказ, хохлушка обозначила, что была бы не прочь продолжить знакомство:
- И что, помогает?
- Мне – да.
- А что вы чувствуете?
Алексей вспомнил классика.
- Уверенность в завтрашнем дне.
- И все?
- А что со мной должно происходить?
- Ну, не знаю, это…- девица покрутила пальцами в воздухе. Видимо, по ее замыслу, манипуляции должны были означать неслыханные сексуальные потенции накачавшегося чудесным напитком мужчины.
- Да что вы, девушка. Это чтобы не спать.
Неуемная продавщица, кажется, не на шутку завелась.
- А что же делать, если не спать?
Алексей пожал плечами и глянул на часы. Начало одиннадцатого. Пора ехать. Конечно, настоящий мужик – и коня на скаку и в горящей избе, но зашел сюда он совсем не за этим. Поняв, что разговор окончен, хохлушка погрустнела, швырнула через прилавок сдачу и ушла в подсобку.
Алексей вышел на практически безлюдную площадь перед станцией. Отхлебывая приторно-сладкую жидкость, он задумался. Может, стоило дернуть девицу в ларьке для общего успокоения? Нет. Сомнительное удовольствие. Волков бояться – в лес не ходить. Он уже собрался садиться в машину, как вдруг его внимание привлекли два вусмерть пьяных студента с внешностями записных ботанов, неуверенно вышедших на площадь. Один громко рассказывал другому анекдот:
- Прикинь, да? Первый, нах! - радостно произнёс Дантес, дунув в ствол пистолета. Малалетний далбайоп, - слабо прошептал Пушкин, мешковато оседая в снег...О как! Не, ты понял, да?
Второй хохотал, немного по-женски, визгливо и взахлеб, и все время поправлял сползавшие очки.
Неожиданно для себя Ковырин понял, что случайно подслушанная шутка его обидела и уязвила. Разговор с отцом в голове не складывался. Точнее, просматривалась только его дежурно-родственная часть, а вот после поворота к делу был полный туман. Разговор по телефону с дороги оказался очень странным. Алексей чувствовал, что отцу очень хочется отказать ему сегодня от дома, сослаться на болезнь, усталость, и только то, что сумма безнадежного долга Ковырина-старшего перед сыном за бесконечные покупки рассыпающихся в руках фолиантов и тетрадок зашкаливала за миллион рублей, позволило договориться о встрече. Но чувствовал он себя паршиво. Кто бы мог предположить, что все повернется именно вот так и тихое хобби отца, над которым Алексей зубоскалил с подросткового возраста, сейчас станет одной из главных надежд на настоящее богатство? Отец мог с равной вероятностью согласиться или отказаться участвовать в жизни сына. И мысль эта была такой противной, что горький привкус появился даже во рту. Дальше тянуть было нельзя.
Когда отец открыл дверь, Алексей увидел, что он в пальто и полном уличном облачении. Рядом скакал домашний сеттер Монтик. Из комнаты вышла мать, приложила палец к губам и шепотом сказала:
- Ребята засыпают. Идите с собакой погуляйте. Придете, я вас чаем напою.
Спускались в лифте молча. Наконец гулко открылась дверь подъезда, Монтик рванул к любимому деревцу, а Ковырины замерли на площадке возле подъезда.
Молчали наверное с полминуты, а потом отец прокашлялся и с места в карьер начал:
- Тебя Алекса прислала? Из-за денег? Я все понял, еще когда ты позвонил, что среди ночи в город едешь. Так вот, Лешенька! Деньги мы с матерью вам отдадим! Кредит возьму, в долги залезем, но отдадим. Подавитесь! Только и ты больше ко мне не лезь. Нет у меня с этой минуты сына! А делом своим я заниматься не брошу! Не брошу! Не дождетесь! Оно, может, одно меня на этом белом свете держит!
Алексей подсознательно ждал чего-то похожего. Но мощь напора отца его смутила. Сначала он стушевался, а потом пустил встречную волну. Он хорошо знал своего отца и был уверен – сработает.
- Вот те на, батя! Ты мне эти деньги не отдашь, а отработаешь!
- Во как он с родным отцом заговорил! Это как же?
- А ты бы послушал меня сначала, а потом Тараса Бульбу изображал. Пошли в парк. Вот псине счастье будет!
Через небольшой парк недалеко от дома проходила единственная освещенная дорожка. По ней и двинулись Алексей и Георгий Ковырины. Монтик, вопреки ожиданиям, не рванул в темноту, а смирненько трусил рядом. Отец сразу попросил:
- Не беги. А то мы с тобой за десять минут до проспекта доскачем. Давай подробнее. Как я должен отработать деньги ? Что ты от меня хочешь?
Пересказывая задумку Корсака третий раз за день, Алексей даже удивился, насколько складно и гладко она начала звучать. Что удивительно, за все время отец ни разу не перебил сына. Наконец рассказ закончился. Георгий Ковырин снял очки и протер их.
- Шуты гороховые вы все.
У Алексея внутри все сжалось в тугую пружину. А отец продолжил:
- Но знаешь, что интересно? Вот выслушал я тебя и знаешь – не могу определиться, что я думаю по этому поводу. Леш, а неужели деньги настолько не пахнут?
- А при чем тут это? – нервно спросил Алексей.
- Да я не тебя, я себя спрашиваю. Понимаешь, так сердце екнуло, будто всю жизнь этой минуты ждал. Екнуть-то екнуло. А радости-то нет. Не радуют шарики, сынок.
- Знакомое чувство, па. Мы тоже с Алексой, когда почти совсем без денег сидели, мечтали, планы строили, думали – вот сейчас получится, отметим, порадуемся. А когда все на самом деле путем пошло, устали так, что радости и не было никакой. Даже какая-то досада – как, блин, не вовремя.
Ковырин-старший остановился и посмотрел сыну прямо в глаза.
- Леша, а ведь ты так со мной никогда не говорил. Почему?
- Честно? Ты не обидишься?
Ковырин-старший пожал плечами.
- Чего обижаться?
- Понмаешь, ты так долго и бесплодно во всем этом копался, что я решил, что ты просто законченный неудачник и прячешься в свою ракушку из книг и карточек, чтобы не видеть жизни. Ты ведь еще до моего рождения начал всем этим заниматься?
- Ну да. Сорок лет уж как изыскания веду.
- Это ж ведь все тогда, при коммунистах, запрещено было?
- Да.
- Знаешь, я когда маленький был, так гордился, что мой отец – особый человек, что у тебя такая коллекция. Потом, в 87-м, на последнем курсе института, я так ждал, что ты вот наконец-то напишешь книгу, а ты чего-то испугался и сжег все черновики.
Георгий Ковырин будто вжал голову в плечи.
- Леша, Лешенька, ну что ж ты мне тогда-то этого не сказал. Уехал в свою Африку. А вернулся – и страна другая, и ты чужой.
- Но почему ты ее тогда не написал, па?
- Испугался, сынок. Знал бы, как дальше все повернется – ни за что бы не стал рукопись жечь. Два тома по сорок печатных листов было! Мать до сих пор удивляется, как у меня духу тогда хватило.
- А потом чего не взялся?
- Про что мог писать историк в 90-х годах, чтобы его издали? Про то, как граф Безбородко приспустил лосины и вложил свой восставший лингам в уста дебелой крестьянки? Или про то, что древние греки – на самом деле – не древние греки, и всю историю мира придумали два монаха-бенедиктинца из монастыря Святой Терезы?
- Ну да, - усмехнулся Алексей. – Помню эти книжонки профессора Фоменко. Как говорится, что именно курил классик, когда писал, что дым отечества нам сладок и приятен.
- Как, как? – захохотал Ковырин-старший. Успокоившись, он продолжил:
- И потом, семью-то кормить кто должен был? Ты помнишь, сколько раз ты у меня деньги тогда занимал? Мать тебя холодцом кормила.
- Папа, вы с мамой этот холодец мне до гробовой доски поминать будете.
- Будем. А чего ж тут стесняться? Я тоже на рынке продавцом работал. А когда все наладилось у вас, да и мы с Леной ровнее задышали, поскреб я по сусекам и понял – спекся бобик. Не будет книжки. Силы уже не те.
- Ладно, па. Бог с ней, с книжкой. Ты пойдешь консультантом в программу Корсака?
Вместо ответа Ковырин-старший повернулся и зашагал дальше по аллее.
- Это не ответ, папа.
- А это не вопрос. - обернулся Георгий. – У меня есть некоторые мысли на этот счет. Так что будь добр их выслушать. Во-первых, как называется твоя методика?
- Генное экспресс-сиквенсирование и сопоставление.
- А попроще?
- Сравнительная экспертиза генома.
- Что она еще может, кроме установления степени родства? Извини, сынок, я совсем не в теме. Слышал, конечно, звон, но не знаю, где он.
- Что ты имеешь в виду?
- Может твоя экспертиза выявить скрытые от посторонних наблюдателей черты человека?
- Да. Ну, про ген гемофилии ты, конечно, знаешь? В истории он много нашумел.
- Да. Он не проявляется у женщин и ими передается. Но что еще? Попроще, поприземленнее.
- Во-первых, удвоенная сорок пятая игрек-хромосома у мужчин встречается, как правило, среди серийных убийц и лиц, предрасположенных к этому.
- Чудесно. Что еще?
- Удлиненная сорок вторая икс-хромосома у женщин практически безошибочно позволяет выявить клинические формы нимфомании.
- Гомосексуализм, я слышал, тоже можно диагностировать?
- Как говорится, это на Западе нынче неполиткорректно, но негласно считается, что да. По крайней мере, так получается по лабораторным данным.
- А из более приятных вещей что-нибудь есть?
- Да. Дисбиндин.
- Ты с кем сейчас говоришь, сынок?
- Дисбиндин – ген интеллекта. Он же ген шизофрении. В принципе отвечает за способность думать, анализировать, запоминать и решать проблемы. Его наличие в цепочке генома позволяет смело говорить о незаурядных способностях его носителя. Есть еще гены спортивной одаренности и многое другое. Когда в 2006 году Марк Уолпорт доложил об окончании работы над «Проектом полной расшивровки генома человека», мы получили сетку из 37500 генов и их возможных вариаций. Там все, папа – и ум, и честь, и совесть, и предрасположенность к болезням и раку.
- Тридцать семь тысяч! Но ведь чтобы разобраться с этим, нужна хренова туча времени и денег!
- Нет, па. Вот здесь-то собака и порылась. Есть некая граница, за которой стоимость процедуры секвенирования генома становится коммерчески интересной. Это 1000 долларов за один анализ. Американцы планировали достичь такой стоимости процедуры к 2014 году. При такой стоимости процедуры становится целесообразным проведение работ по созданию всеобщих картотек нуклеотидных последовательностей ДНК населения. Как утверждают американцы, это позволит революционизировать всю систему медицинского страхования. Врачи будут готовиться лечить пациентов от тех болезней, к которым у них есть генетическая предрасположенность, подбирать лекарства по генной карте.
- А полицейские – изолировать тех, кому не повезло. А каким боком в картинку влез ты?
- Папа, мы смогли сделать это уже сегодня. Более того, наш метод не только стоит всего 240 баксов за пробу, но и при правильной настройке параметров поиска проводится всего за пару минут.
- Что значит – «при правильной настройке параметров»?
- Это как гребенка. Можно ловить вшей, а можно чесать мелкую перхоть. Я могу запрограммировать сиквенсер только на выявление параметров родства и, допустим, предрасположенности к болезни Альцгеймера.
И вот тут Георгий взорвался:
- Именно так! Выявить и зачистить! Неужели ты думаешь, что там, наверху те, кто поддерживает этот проект не понимают этого. Нельзя просто так взять и сшить без шва историю своей страны – от 17-го к 2010-му. Поверь мне, уж я-то знаю, сколько дерьма было среди нашего дворянства! Выявить лучших! С генами интеллекта, спорта, материнской любви. И поднять именно их! И тогда я твой со всеми потрохами.
- Это твое условие, па?
- Да.
- Я не могу объявить обо всем этом публично.
- Почему, Леша?
- Потому что нас сожрут. Это ваше прекраснодушное поколение любит кричать «иду на вы», еще не ввязавшись в драку, потом получает по лбу от превосходящих сил противника и тихо молчит в тряпочку в углу. А мы не такие.
Ковырин-старший повернулся к сыну с искаженным от злости лицом. Тот вскинул руки.
- Все может быть гораздо тоньше, папа. В духе нашего времени. Я объявлю стоимость одного анализа для бюджета программы и бизнес-плана в десять тысяч рублей.
- Причем тут деньги? – выкрикнул Ковырин-старший.
- Подожди, дослушай меня до конца. Непосредственно само сличение генома на предмет родства у нас стоит примерно две с половиной. Еще на две пятьсот я могу накинуть дополнительных опций по тем позициям, которые мы с тобой обсудим. Все эти данные будут заноситься в нашу базу.
- И что?
- И все. Не надо бежать впереди паровоза. Придет день – и мы поймем, в чьи руки эту базу отдать.
Ковырин-старший заговорил, рубя воздух ладонью.
- Эта база должна попасть в руки тем, кто сможет избавить Россию от пьяниц, наркоманов, гомосеков и просто дураков. И тогда лучшие поведут вперед лучших! А остальных…
Алексей понял, что отец почти согласился. Осталось немного ему подыграть.
- В концлагеря, папа? Зачем? Зачем, если можно дустом?
- Это как?
- Ряд тех зловредных генов, о которых ты говоришь, сцеплен с генами предрасположенности к некоторым болезням. Иными словами, запойные пьяницы и педерасты могут хворать и помирать от недугов, неведомых тебе, мне или другому нормальному человеку. Достаточно вывести штамм искусственных бактерий и вирусов, заточенных под поражение только определенных категорий населения – и все.
- Генетическое оружие? Но ведь это дорого. Это по силам только государственным конторам.
Ковырин-старший смотрел на сына с любовью и даже некоторым обожанием. «Кажется, все… - подумал Алексей. – «Папу можно брать тепленьким. Но для верности вот ему еще пара фактиков» Самым трудным сейчас для него было выдержать накатившую волну чудовищной усталости, не дать расползтись мыслям, не дать прорваться наружу внутреннему голосу, монотонно твердившему: «Эту игрушку ты не получишь, папа! Это коммерция, ничего личного!» Вслух Алексей продолжил:
- Отнюдь, па. У вас дома есть Интернет?
- Есть. Ты сам подключался, чтобы детям скучно не было.
- Если хочешь, придем домой, я наберу в любом поисковике по-английски «подержанный ДНК-синтезатор». Как ты думаешь, сколько он будет стоить?
- Ну, полмиллиона точно.
- А вот и нет. Машина ABI-394s, отменного, замечу, качества, на Интернет-аукционе стоит 5 тысяч долларов.
- Сколько? – не поверил своим ушам Георгий.
- Пять тысяч. ДНК-синтезаторы в чем-то сходны со струйными принтерами – они собирают генетическую последовательность из реактивов, содержащих основания ДНК. Причем такая штука работает под управлением обычного бытового компа. Вот тебе еще одна расходная статья.
- А реактивы?
- Ну, тут, конечно, все подороже. Но некритично. Одна пара оснований ДНК стоит примерно доллар. Чтобы собрать геном оспы, нужно купить реактивов примерно тысяч на двести.
- А код? Где взять сам код оспы? Он ведь засекречен, небось? – ошарашено возразил Ковырин-страший.
- Ну что ты. В Сети…
- Где?
- В Интернете есть вполне публичные ресурсы, где все подробненько выложено. Буковка за буковкой, основание за основанием…
- Лавчонка какая-то. С ума сойти можно!
- Правильно, лавчонка. Но ведь все работает. Знаешь, если совсем в лом с этим возиться, па, можно просто найти сайт небольшой биотехнологической фирмы, выслать им нужную тебе последовательность, они все синтезируют под заказ и вышлют тебе почтой. Наложенным, так сказать, платежом. Мы сами так прикололись, заказали у одного американского биохакера пивные дрожжи с привитым им фрагментом кода медузы. Они так прикольно в темноте светились…
Отец обнял Алексея за плечи.
- Пошли домой, сынок. Я согласен. Ты, похоже, все уже продумал. Я согласен. С богом!
Когда Ковырины поднялись в квартиру, их встретила встревоженная мать.
- Вы где были, гулены? Ну-ка, Жора дыхни?
- Мам, мы не пили. – вмешался Алексей.
- А где вас тогда носило, что у старика так глазенки сияют? Ну-ка признавайся, Жора?
- Лапуль, наш сын – гений! – блаженно улыбаясь, ответил Ковырин-старший.
- О как! А кто его сегодня на чем свет стоит днем костерил?
- Так он молчал все время, не говорил ничего.
- О чем?
- Давай, я тебе завтра расскажу. – зевнул Георгий Ковырин.
- Мам, правда, давай, попьем чаю, я пойду в Интернете посижу чуть, почту проверю, Алексе позвоню и спать. – Алексей еле стоял на ногах.
- Какое завтра? Пойдемте на кухню. Ты возьми пирожки, чай и иди со своим Интернетом ненаглядным пообщайся. А я со старым поподробнее поговорю.
Алексей взял тарелку, наложил туда плюшек, набухал в стакан чая по старой привычке шесть кусков сахара и пошел к компьютеру.
Пока он проверял ящики, с кухни доносилось негромкое шушукание родителей, прерывавшееся вздохами матери и довольным похохатыванием отца. Наконец мама подошла к нему, и, как в детстве, погладила, ничего не говоря, по голове. Он повернулся.
- Отец спать пошел, я тоже. А ты работай, сынок. Не будем тебе мешать.
- Да я так, почту проверяю. – уже в спину удалявшейся матери сказал Алексей.
Елена Ковырина махнула рукой.
- Сколько надо, сынок, столько и сиди. За отца спасибо тебе. Он ведь, старый дурак, вешаться тут недавно собирался, полдня прокопавшись в своей макулатуре. Все никак книгу мне простить не может. Это ж я его тогда отговорила издаваться. Думала, ему минутная слава будет, а тебя из комсомола и из института попрут.
По спине Алексея пробежал холодок. Как же мало на самом деле он знал про своих родителей! Он хотел еще что-то добавить, но мать уже ушла.
Алексей набрал в «аське» адрес Кононова. Ничего. Корсак тоже не включал машину. Наконец дошла очередь до «аськи» Алексы. Она отозвалась сразу.
- Ну что?
- Все нормально. Папа с нами. Я люблю тебя.
- Я тоже.
- Я пошел спать?
- Ладно. Целую. Завтра жду.
Алексей зашел в комнату к детям. Василиса как всегда скинула с себя одеяло, Арсений, наоборот, закутался в него с головой. Такие разные…Когда-нибудь вы узнаете, как ваш дед воевал с ветряными мельницами, а папа зарабатывал вам деньги, мои милые.
«Интересно, а чьи сторону они примут? Завтра. Все завтра додумаю…» - Алексей лег на кровать, выключил свет и мгновенно заснул.
- Tukan
Илья Июнь 3rd, 2006, 9:44 pm
Привет, мне нравится как Вы пишите. Правда, как мне показалось текст Вами не читанный.Вот то, что цепляет:
Цитата:
Вырулив из-за поворота на дорожку, ведущую к дому, он заметил, что у ворот собралась толпятся люди.
Сами видите: собрались толпятся.
Цитата:
Алексей из деликатности тоже хихикнул.
Как-то хихикание принижает героя, может быть "улыбнулся".
Цитата:
вывел полковника из запоя, несвоевременно случившегося аккурат в разгар министерской проверки.
Что такое запой и что такое проверка. Для седения - запой минимум неделя, проверка - максимум неделя. По-этому лучше "накануне" проверки.
Цитата:
Алексей взял у полковничьей жены песика и попытался его осмотреть. Злобное животное нацелилось тяпнуть его за палец, но боль оказалась сильнее.
Чья боль оказалась сильнее? Неужели Алексей взял бедное животное так серьезно?
Цитата:
- Не понимаю я тебя, Лешик. Пойдем сначала поедим. Солянку будешь?
Когда у меня проблемы и я предупреждаю об этом жену, она не предложит сначала поесть, а сразу попытается узнать, какие такие проблемы. Хотя у других, может, по другому.
Цитата:
Алексей усилием воли подавил в себе гнев.
Ну не увидел я в ее словах, что может вызвать именно гнев. Может помягче, "досаду" например.
Цитата:
Ковырины сами практически не употребляли
В первых главах вроде пил с друзьями...
Это так мелкие замечания которые лично меня немножко задели по прочтению первой половины шестой главы. А так, хорошо. Хотя меня беспокоит один момент - ну не увидел я чего-то гениального в идее шоу, такого чтоб крышу рвало у всех.
Цитата:
Вырулив из-за поворота на дорожку, ведущую к дому, он заметил, что у ворот собралась толпятся люди.
Сами видите: собрались толпятся.
Цитата:
Алексей из деликатности тоже хихикнул.
Как-то хихикание принижает героя, может быть "улыбнулся".
Цитата:
вывел полковника из запоя, несвоевременно случившегося аккурат в разгар министерской проверки.
Что такое запой и что такое проверка. Для седения - запой минимум неделя, проверка - максимум неделя. По-этому лучше "накануне" проверки.
Цитата:
Алексей взял у полковничьей жены песика и попытался его осмотреть. Злобное животное нацелилось тяпнуть его за палец, но боль оказалась сильнее.
Чья боль оказалась сильнее? Неужели Алексей взял бедное животное так серьезно?
Цитата:
- Не понимаю я тебя, Лешик. Пойдем сначала поедим. Солянку будешь?
Когда у меня проблемы и я предупреждаю об этом жену, она не предложит сначала поесть, а сразу попытается узнать, какие такие проблемы. Хотя у других, может, по другому.
Цитата:
Алексей усилием воли подавил в себе гнев.
Ну не увидел я в ее словах, что может вызвать именно гнев. Может помягче, "досаду" например.
Цитата:
Ковырины сами практически не употребляли
В первых главах вроде пил с друзьями...
Это так мелкие замечания которые лично меня немножко задели по прочтению первой половины шестой главы. А так, хорошо. Хотя меня беспокоит один момент - ну не увидел я чего-то гениального в идее шоу, такого чтоб крышу рвало у всех.
VIVERE MILITARE EST (Книга Иова, 7,1)
-
Илья - Сообщения: 186
- Зарегистрирован: Март 21st, 2006, 11:56 pm
Мария Июнь 3rd, 2006, 11:56 pm
Признаюсь сразу же - чтобы вдумчивее итать - перетянула главый Вашей книги к себе в машину - читала не торопилась, сразу же стали видны стилистические огрехи, какие-то шероховатости. Но этих блох Вы сами выловите, когда начнете править. Единственное замечание - как зовут жену Ковырина - Зина или Саша? Вообще то что написано нравиться очень. Еще прочитав первые главы весь день ловила себя на мысли - "я читала что-то интересное, вот только не помню куда сунула книгу!", а потом вспоминала что читала в "Пробе пера" и расстраивалась - почему нет книги целиком. Сама идея шоу увлекла. На такую удочку действително можно подловить миллионы зрителей! Пишите дальше, единственно что могу пожелать - не опускать планку. Вы взяли очень круто с первых страниц, и, честно говоря, будет очень жаль, если к середине, или к концу истории все развалится и расползется. Удачи.
Я как и весь народ, из тех же ворот
-
Мария - Сообщения: 710
- Зарегистрирован: Январь 21st, 2006, 7:31 pm
- Откуда: Местные
Ян Валетов Июнь 4th, 2006, 6:20 pm
Tukan, спокойствие, только спокойствие... Не сдулись, не волнуйтесь. Дорабатывайте.
Каждый пишет, как он слышит, как он дышит, так и пишет.
-
Ян Валетов - Автор Экслибриса//8 книг// "Стабильность"08"
- Сообщения: 894
- Зарегистрирован: Август 4th, 2004, 8:12 pm
- Откуда: Украина
Tukan Июнь 5th, 2006, 9:33 am
Yes, sir!
Могу идти излагать своим языком?
Извините, в целом по тексту есть ли критические замечания? Мне они нужнее, чем подобные замечания. Текст еще будет перерабатываться.
Если вас не затруднит, ответьте на следующие вопросы:
- Насколько хорошо читается текст?
- Не провисает ли он по темпу к 6-7 главам?
- Насколько отчетливо проработаны герои?
Буду очень признателен за развернутый ответ.
Могу идти излагать своим языком?
Извините, в целом по тексту есть ли критические замечания? Мне они нужнее, чем подобные замечания. Текст еще будет перерабатываться.
Если вас не затруднит, ответьте на следующие вопросы:
- Насколько хорошо читается текст?
- Не провисает ли он по темпу к 6-7 главам?
- Насколько отчетливо проработаны герои?
Буду очень признателен за развернутый ответ.
- Tukan
Сообщений: 8 • Страница 1 из 1
Кто сейчас на конференции
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 5