Публикую и представляю на суд читателей вторую главу повести "Лиана". Первая глава была представлена на сайте в конце мая. Скоро последует третья - и заключительная глава повести.
Глава 2
От окончания нашего первого свидания до первых минут второго прошло немало времени, а именно целых три недели. В будние дни я работал с утра и до позднего вечера, и встречаться мы могли лишь по выходным. Но на одной неделе её смена пришлась на выходные, на второй неделе я заболел гриппом и раскашлялся да расчихался так, что распугал всех голубей, не соизволивших более шастать по моему подоконнику; на третьей же неделе заболела уже она, и, когда, наконец, второе свидание стало нашим с ней ближайшим будущим, я начал ощущать, что мы с Лианой уже сильно изменились.
Я купил для второго свидания уже целый букет цветов, и торжественно вручил ей, когда она, неожиданно быстро для меня, появилась около того же кинотеатра всё в той же белой одежде.
Она приняла букет с удивившей меня странной, снисходительной, даже в чём-то насмешливой улыбкой. Впрочем, я притворился, что ничуть не обескуражен её реакцией. Мы пошли по центральной площади города. Площадь пустовала, на всём её огромном пространстве почти не было людей. Я посмотрел на Лиану. Она казалась такой же сложносочинённой девушкой, какой я запомнил её по итогам нашего первого свидания.
Приподнимаясь и опускаясь на ветру, танцевали листья. Дойдя до парка, начала пританцовывать и Лиана. Я спросил, чему она так радуется. Она ответила, что ей на работе выдали премию.
- А чего это ты сегодня такой затюканный, как ослик? - фехтуя словами, словно шпагой, спросила Лиана, - Тебя кто-то обидел?
- Какой-какой? - от удивления спросил я.
-Затюканный.
- А ты дерзкая мадемуазель, - улыбнулся я в ответ. Она улыбнулась тоже. Улыбнулась немного вальяжной, пьяной улыбкой, хотя была, конечно, абсолютно трезва.
- Извини, настроение просто сегодня у меня неважнецкое, - сказала она.
- Как? – удивился я, - А чего это ты тогда пританцовывала тут?
- Просто решила почувствовать себя как в детстве. Иногда приятно почувствовать себя детьми, - беззаботно прозвенел её голос в удивительной тишине дневного города.
- Разделяю твои чувства, - сказал я, и мы вышли на тропинку, покрытую одеялом из жёлтых листьев.
- Куда сегодня пойдём? - всё также изысканно насмешливым тоном молвила она.
- Давай пока присядем. Поговорим, погуторим о делах наших грешных.
- Ты такой странный. Такие выражения необычные употребляешь, - сказала она, - Прямо как человек в футляре.
- Я люблю удивлять собеседника, вносить искринку непредсказуемости в разговор. Разговаривать шаблонными фразами – скука смертная, - с серьёзным видом ответил я Лиане.
- Интересный ты человек, - манерно растягивая слова, произнесла моя спутница, притягивая себя ко мне каждой своей новой фразой.
- Да, вынужден с тобой согласиться, - произнёс я.
Солнце тем временем с воодушевляющей яркостью осветило картину осеннего листопада. Между ветками деревьев сочился лазоревый блеск неба. Отрывистые напевы птичек умиротворяли посетителей парка и мимолётных прохожих. Я загляделся на Лиану, и понял, что она не изменилась за эти три недели, оставшись всё такой же загадочной и неподдающейся точной характеристике.
Глядя на неё, я вспомнил одну свою знакомую из пустынной Туркмении, страны чарджоуских дынь и прекрасных девушек, у многих из которых и не совсем европейская, и не совсем азиатская внешность. В ней гармонично сочетались умеренная раскованность вестернизированной девушки и строгое среднеазиатское воспитание, живая, энергичная, по-детски эмоциональная манера разговора с грубым, басовитым голосом. Вот и Лиана совмещала в себе, казалось, несовместимые черты. Она была доброй и воспитанной, спокойной, но при этом могла быть вульгарной и в плохом смысле этого слова простой. За внешне благопристойным фасадом могли скрываться глубокие травмы, нанесённые прошлыми жизненными бурями.
- Куда на этот раз пойдём? – прервала она мои размышления.
- Давай в тот же торговый центр, - предложил я, - куплю тебе чего-нибудь.
- Пойдём, - сказала она.
Я подумал, не стоит ли мне перейти к более решительным действиям, но пришёл к выводу, что пока для этого не настало время. Но я не мог отрицать того, что каждая её новая фраза, каждый новый звук её голоса, оказывали на меня магическое воздействие.
- И всё-таки, почему ты такой скромный? – спросила меня Лиана, и в обертонах её голоса словно послышалось протяжное кошачье мяуканье.
- Почему это опять я скромный? – удивлённо переспросил я.
- Ты очень скромный, - сказала она всё тем же тоном, - Я редко вижу таких скромных парней.
- С почином, - решил пошутить я. Она негромко рассмеялась. Я понял, что шутка, в общем, удалась.
Начинал посвистывать ветер. Деревья покорно склонялись в поклоне. Листья на верхушках деревьев качались так плавно, будто в колыбельной качали малыша.
- Может, зайдём в торговый центр? – предложил я.
Она кивнула. Мы зашли в новый для города торговый центр «Престиж», возведённый недавно на месте стадиона, заброшенного со стародавних времён. Как только мы зашли, нас тут же поглотило пространство сверхпотребления, и на этом пространстве нас поманили тысячи разноцветных вывесок.
- А ко мне недавно сестра двоюродная с племянницей приехали, - неожиданно сказала Лиана, и сказала буднично, словно бы невзначай. Хотя, как я смею настораживаться по отношению к ней? Она вне подозрений, как жена Цезаря.
- Где они живут? – не скрывая в голосе своего удивления, спросил я.
- В Швейцарии. И меня туда же зовут. Но я психологически не могу решиться сменить обстановку, - грустно вздохнув, сказала Лиана.
- Сколько племяннице лет? – спросил я с какой-то неожиданной скрипучестью и дребезжанием в тембре моего голоса, словно бы это спросил латентный педофил.
- Четыре года, - всё тем же, что и прежде тоном, сказала она. Что её может смутить в этой жизни?
– Маленькая ещё, - добавила она после паузы в несколько секунд с приятной нежностью в голосе.
- Может, купить ей игрушек или мультики? – вызвался я доставить радость ребёнку, - Или, может, ей планшет подарить? Когда у неё день рождения? Хотя, говорят, планшеты для маленьких детей вредны.
- Что ты, не надо! – сказала она, умилившись, немного умоляющим тоном.
- А я всё же куплю. Дети с детства должны получать как можно больше положительных эмоций, - сказал я назидательно.
- Так думаешь? – с иронией спросила Лиана.
- И так жизнь тяжёлая предстоит им позже, пусть пока полноценно вкушают удовольствия жизни,- сочинил я на ходу корявую фразу, - Разве не так?
- Может, не надо их слишком баловать, - сказала моя спутница, - А то они подумают, что и жизнь вся такая вот беззаботная и лёгкая. А потом разочаруются, им будет очень сложно в жизни.
- Ты права, конечно, - ответил я, - Но ребёнок должен взять от детства всё.
- Ну, тогда давай купим, - сдалась Лиана, и мы зашли в отдел детских игрушек и купили её маленькой племяннице огромного плюшевого слона.
- Я уже представляю, как она будет рада, - сказала Лиана, когда мы выходили из торгового центра, - Она у меня такая смешная. Живчик настоящий.
Я ничего не ответил, а лишь с ностальгией подумал, как хорошо бы вернуться в тот год, когда мне было столько же лет, сколько сейчас племяннице Лианы. Кто знает, как бы ещё могла сложиться моя жизнь. Из множества возможностей мы выбираем лишь одну из них, и потом, спустя годы, начинает казаться, что именно так всё и должно было сложиться. Если относиться фаталистически, не будет жалко понапрасну потерянные годы. Но щемящее чувство сожаления, как в сказке про белого бычка, появляется снова и снова, словно бы и не было успокаивающих мыслей. Мы дошли до места, где делали и продавали фастфуд, и я купил Лиане и себе по чизбургеру и газировке. Пока мы ели и пили, я всё мысленно пытался ухватить и зафиксировать миг времени, так сказать, закрепить вечное настоящее. Лиана всё это время смотрела на меня и улыбалась. Должно быть, я производил невероятно смешное впечатление со стороны.
Чем дольше я пытался в мыслях протянуть миг блаженства, тем быстрее пронеслось время, и мы с Лианой уже шли по направлению к остановке. Мы беседовали ни о чём, и когда уже пришли ожидать для неё транспорт, она спросила меня:
- Какие у тебя планы через много лет?
- Я хочу работать за границей, в крупной западной корпорации, скорее всего в Америке, - безответственно бросил я ей пыль в глаза.
Её, однако, оставила безучастной моя маниловщина. Её глаза стали грустными, словно обнажив пережитое ею в прошлом, неизвестное мне, но тяжёлое и мучительное для каждого. Она вдруг сказала:
- Ну, ты только обо мне не забывай, ладно?
- Не, конечно, не забуду, ты что, - машинально отреагировал я, не пропустив через себя её фразу.
Тут подъехал её автобус, и опять он подъехал быстрее, чем я желал. Поцеловав Лиану на прощание, я сказал:
- Ну, пока. Надеюсь, в следующие выходные увидимся снова.
- Давай, удачи. Звони, пиши, не пропадай, - сказала она напоследок и вскоре скрылась в салоне автобуса. Я посмотрел на спокойное и чистое небо, вздохнул и пошёл обратно домой.
Это было очень короткое свидание, не очень насыщенное и почти бесцветное. Я чувствовал, что оно было лишь увертюрой, или даже прелюдией к симфонии, где будут перемежать друг друга и буйство духовых инструментов, и лирическая нежность скрипки, и воздушные переливы фортепиано. В моей жизни постоянно страх перед будущим плавно перетекал в ностальгию по прошлому. И эти два свидания, которых я ожидал с таким трепетом, стали историей. Каждый сладостный миг нашего с Лианой общения ускользал, перерождался и растворялся в воздухе, уходя и в небытие, и в кладовую моей памяти.