Helenvik писал(а):Я только не поняла про женский меч. В чем его отличие от мужского? Размер? Или из более легкого металла сделан? А если последнее, то как Нига могла это на расстоянии определить?
Вроде из контекста понятно, что женский меч меньше и легче двуручников. Или нет?
Выложу еще кусочек, ничего в нем особо принципиально не менял. А то потом окажется, что только испортил.
— Я еще не окончила обучение. У вас есть новые книги по целительству? Я имею в виду светлое целительство.
— Есть.
Плохо, значит сумеречные общаются со светлыми давно.
— То есть, не сами книги, магические образы, их можно через волшебные зеркала просматривать, — продолжил Ромен, — светлые передали их нам в знак союза, когда узнали про нас.
— Это новые книги?
— Самые новые. Некоторые даже не дописаны еще, но светлые обещали передать окончания, когда они готовы будут. Магические образы старых книг нет смысла передавать, устарели они.
Самые новые книги не могут быть старше года, тем более недописанные. Значит, все в порядке, можно задавать любые вопросы. Аж заерзала на скамье, подалась вперед. Сидящий за соседним столом ремесленник удивленно взглянул на Нигу, проследил за ее взглядом. Смотрела она на сапоги еще одного посетителя, только чтобы не пялиться на Ромена. В этих сапогах ничего особенного не было, во всем остальном владельце сапог – тоже, ремесленник непонимающе нахмурился.
Взяла себя в руки, увидев это, ремесленник несколько успокоился. Но продолжал на Нигу поглядывать. Все-то он замечает, и даже не научился эту свою наблюдательность скрывать. Еще не хватало, чтобы Нигу запомнил, ее же ищут. Впрочем, ее и так нашли, а если убить этого наблюдательного, чтобы темным ничего не рассказал – это, пожалуй, не будет соответствовать обычному поведению светлых. Притворяться, так притворяться. Да и труп ремесленника – тоже след.
Какой же вопрос задать Ромену? Самый важный?
— Скажи, из чего вы создаете свою силу?
— Из страха.
Надо же, из страха. Впрочем, темные ведь могут создавать магическую силу из гнева, а гнев — порождение страха. Тогда сумеречные должны быть трусами, но Ромен совсем на труса не похож. Не может такой сильный человек трусом быть, даже если он свой страх на магию растрачивает. И те, кто уходят в верховья Обманщицы из страны Людей совсем не трусы, наоборот.
— Получается, чем больше в тебе страха, тем ты сильнее? Самые сильные маги сумеречных из самых больших трусов получаются, да? Но ты совсем на труса не похож.
Приходилось сдерживать себя, чтобы не выразиться сильнее, и не всегда удавалось. Сомнительно, что настоящий светлый оскорбит союзника-сумеречного словом «трус», вот Нига, спохватившись, и добавила, что Ромен на труса не похож. Язык молчания – сухой и бесстрастный, но и на нем можно выдать себя слишком крепким словечком. Притворяться надо тщательно, если хочешь, чтобы тебе поверили. Хотя Нигу все это забавляло, особенно – доверчивость сумеречного.
— Страха почти в любом человеке очень много, – ответил Ромен. – Вот только, чтобы превратить страх в силу им нужно уметь управлять, а трус потому и трус, что страхом своим управлять не может, трусы нам не подходят. Им лучше сразу в темные идти, страх порождает гнев, а гнев легко превратить в темную магию. Притом для темных главное мощь, а вот в сумеречной магии осторожность нужна, тонкость, а какая тонкость, если руки от страха дрожат. Храбрецы, которые ничего не боятся нам тоже не подходят, им лучше светлыми становиться, если есть способности. Самые лучшие маги сумеречных выходят из людей лихих и бесшабашных, тех, кто получает от страха удовольствие.
Ромен допил вино, рассчитался с хозяином харчевни, медленно пошел к двери. Нига тоже подозвала хозяина, и тот поспешил к ней с явным облегчением, а то чего это она уже давно доела и до сих пор не уходит, вдруг думает сбежать, не заплатив?
Хозяин взял одну малую меру золота, выдал сдачу серебром и медными кольцами. И получилось так, что Нига и Ромен вышли из харчевни вместе. Теперь они могли идти рядом дальше и даже говорить вслух. Направились к противоположной окраине городка, вроде бы там находился городской дом для гостей. Наверное, туда они и идут, надо же было Ромену где-то оставить лошадь.
— Так у тебя и деньги есть? — спросил Ромен. Голос у него был низкий, хрипловатый и немного вкрадчивый, как раз подходил к внешности.
— Как видишь, — Нига говорила уже почти привычным мягким голосом. Если она решила притворятся светлой, то нужно будет не только голос изменить, но и все свое поведение, избавиться от вызывающего взгляда, от ухмылки, вообще, вести себя как можно спокойнее. Ауру нужно поменять обязательно. И главное: нужно запомнить новое имя, не просто запомнить, имя должно стать своим, привычным. На имя Нига нельзя отзываться ни при каких обстоятельствах.
— Так может у тебя на лошадь хватит? — продолжал Ромен, — Мой зверь, конечно, понесет нас двоих, но на двух лошадях лучше.
Должно быть, хороший у Ромена конь, если его можно назвать зверем.
— А сколько стоит лошадь? — не хотелось выдавать свое богатство, но если Нига поедет за спиной у Ромена, тот может что-то почувствовать, когда его попутчица будет творить заклинания для изменения ауры.
— Здесь лошади дорогие, хорошая будет стоить не меньше двух малых мер золота. Хотя, если у тебя не хватит, можно мои ножи продать.
— У меня хватит.
— Откуда у тебя столько, неужели украла?
Светлый может украсть?! Вот уж ни за что бы не подумала.
— Нет, — мягко улыбнулась Нига, — просто помогла раскрыть одну тайну.
Ромен хмыкнул.
— Честным путем, значит, заработала, — сказал он задумчиво, — Ну, стало быть, не пропадешь, если честным путем денег на лошадь денег добыла. А что за тайна?
— Это тоже тайна, причем не только моя, — сказала правду Нига. Она могла что-нибудь соврать, но ложь можно проверить. Это именно тот случай, когда безопаснее сказать правду, но не всю. Недоговаривать тоже способ солгать, но не в этом случае, потому что ничего она не скрывает, просто отказывается говорить. А ведь она ведет себя почти совсем как светлая, выбирает самый честный путь. Даже если такой путь самый лучший, все равно, темная не рискнула бы выбрать его, чтобы свои не посчитали ее слабой. Но темных рядом нет, так что можно порезвиться.
На рукоятях кистеней Ромена были надписи. Раньше оружейники-маги, кто почестнее, если накладывали заклинания на оружии, писали их названия на рукоятях. А простые оружейники, не обладающие магической силой, подумали, что такая надпись и есть заклинание. Глупость, если написать на пустом кувшине слово «вино», вина в кувшине все равно не появится. Все это привело к тому, что оружию с надписями уже никто не доверяет. А на кистенях Ромена надписи были, Ниге стало любопытно, какие же заклинания можно наложить на кистень и зачем. Вглядевшись, она прочитала на одной рукояти: «Будь, что будет», а на другой: «В этой надписи нет магической силы». Так пошутить может только сумеречный волшебник: для светлого эти шутки слишком грубые, а для темного — слишком беззлобные. Нига мало знала шаманов, но ей показалось, что маги Равновесия презирают оружие, они не станут тратить время даже на такие надписи.
— Тэлинэ, а как ты вообще умудрилась потеряться?
Нига не сразу поняла, что Ромен обращается к ней. Еще одна ошибка. Но ничего, Ромен подумает, что разбудил у нее неприятные воспоминания, вот она и не ответила немедленно.
Ответ был уже готов:
— Силугра отпустила меня из школы в порт Змеиный, чтобы я поискала родственников, я ведь найденыш, — это она придумала на случай, если сумеречные или светлые захотят найти семью Тэлинэ, — а я задержалась. Когда вернулась, в школе Силугры были темные, я не почувствовала их присутствия, просто увидела издалека, что там демоны летают, такие серые, с шипами…
— Шеа, — догадался Ромен.
— Да, наверное, шеа, — продолжала притворяться Нига. — Потому я убежала. Но я не знала, куда мне дальше идти. Наверное, правильнее всего было вернуться к людям, но я знала, что в стране Людей есть приспешники темных. И еще, когда я искала родственников, меня не слишком хорошо встречали, принимали за бродяжку. Силугра не советовала мне всем говорить, что я волшебница, иначе слишком многие объявят себя моими родственниками… Я пошла через дикие места в Первую Цитадель, а когда дошла, то увидела только руины. Я была в отчаяние, я ведь не знала, что темным пришлось демона разрушителя вызывать, чтобы взять Цитадель. Думала, что светлые изгнаны из мира Людей, что я последняя здесь осталась. Да еще и демоны появились, много демонов, я не знала, что они еще свободные, думала, что все они служат темным. Я решила попросить помощи в храме Высших сил, чтобы служители помогли мне перебраться в какой-нибудь из светлых миров. Ближайший храм был в Гладких горах, но я дороги через горы не знаю, и захваченную темными Первую Цитадель пришлось бы по большому кругу обходить. Я решила, что лучше будет идти к храму на Сосновом острове, то есть до моря на восток, а потом на юг, пока остров не покажется, так проще не заблудиться. Но я все равно заблудилась. Леса в ничейных землях большие, но путей в них мало, теперь я это знаю. Вышла к каким-то болотам, про которые не знала ничего, потом, когда их обходила, к реке, ее тоже ни на одной карте нет, пошла вдоль реки, но она в другое болото втекла…
— Это река Рогатка, ее нет на картах, — объяснил Ромен.
— Наверное. Я про такие места не слышала. Но я нашла там брошенную хижину, совсем старую, и осталась в ней жить, потому что приближались холода. Там дичи много, я целительской магией убила оленя, мне на всю зиму хватило мяса. Правда, шкура сгнила, не умею я шкуры выделывать. Так всю зиму и прожила. Прижилась даже, не хотелось мне уходить, страшно было, если честно. Я уже далеко ушла от Второй Цитадели, но все равно там демоны появлялись, даже медведь, одержимый ликором, проходил. Но меня демоны не замечали, наверное в давние времена какой-то шаман на ту хижину скрывающее заклинание наложил, как на селение Гламусов. Там в хижине теплая одежда нашлась, удочки, я в озере рыбу ловила. Еще там посуда была, мука, и даже целый мешок соли, наверное охотники устраивали солончаки, чтобы приманивать оленей. Еще я целительство вспоминала, пробовала сама заклинания составлять. Пустое дело, что я могла нового придумать, но скучно было. А потом, когда потеплело, я нечаянно хижину сожгла. Я решила, что это знак судьбы, может даже от высших сил, я ведь к храму собиралась. И я пошла снова на восток. Я не знала, где нахожусь, заблудилась ведь, а когда разобралась, мне показалось, что к храму у Горелого болота ближе, чем к Сосновому острову, и повернула на север. Я встретила нескольких демонов, и они меня замечали, потому я и думаю, что на той хижине скрывающее заклинание было. От мелких демонов меня аура защитила, но один раз попался демон крод, в бестелесном виде. Я сумела вовремя спрятаться, но он все равно долго вокруг меня рыскал.
Кроды умеют неплохо колдовать, потому и пришлось придумать эту подробность: на Ниге было наложено темное заклинание клятвы, чтобы она не выдала Великую Тайну повелителей демонов. Темный отличит темные заклинания, наложенные демонами от наложенных людьми, но светлые и сумеречные не могут настолько хорошо знать темную магию.
За время рассказа Нига и Ромен прошли по мощеной улице с богатыми домами, пересекли городскую площадь, теперь шагали по узкой улочке, где жили и работали ремесленники. Из кузниц доносился звон, из кожевенных мастерских – воняло. Прохожие поглядывали на Ромена, но в открытую пялиться не рисковали. Даже нищие на площади не стали к нему приставать. Спутница воина – неприметная худая девушка в добротной но простой одежде – внимания не привлекала. Это хорошо.
— А потом я встретила собирателя трав, вернее он меня нашел по следу, — продолжала Нига, — и он рассказал мне, что Первая Цитадель еще держится. Больше он, правда, ничего не знал, потому что давно по лесам бродил. Он старый был и с больным сердцем, потому демоны его не тронули. Я его подлечила, и мы пошли в страну Людей. Это старик сказал, что так пробираться к Первой цитадели будет безопаснее, шаманы ведь людей от демонов защищают. Он испугался очень, когда про демонов услышал. Ну а потом, когда мы уже в сопках были, недалеко от страны Людей, я отсоветовала старику со мной идти, потому что демонов в тех местах много должно было быть, они как раз к Сухим горам вокруг страны Людей перемещаются. Он на восток пошел, к побережью, а мне-то надо было на север. А потом я к селению Гламусов вышла, дальше ты знаешь.
Такой длинный и подробный рассказ должен был убедить сумеречного. Хотя Нига часто ловила людей на лжи именно из-за того, что они придумывали слишком много подробностей, но лучше ответить на все возможные вопросы сразу, чтобы потом не путаться. Почему сразу не пошла в Первую Цитадель, где так долго пропадала, где перезимовала, как спасалась от демонов, почему все же решила к Первой Цитадели пробираться: если ответы на вопросы порождают новые вопросы, то любая правда становится похожей на ложь, а ложь — тем более. Нужно этот рассказ запомнить в подробностях, вдруг придется его повторить. И что еще необходимо запомнить, так это то, что она теперь — Тэлинэ.
«Тэлинэ, Тэлинэ, Тэлинэ», — твердила Нига про себя. Чтобы это имя, ее настоящее, ею самой выбранное для себя имя, стало привычным.