Гефест Май 22nd, 2008, 12:23 am
Данный рассказ осовременен, подогнан под читателя 21 века. В произведении присутствуют языческие боги, существа русского и карельского фольклора. Этот рассказ мне запомнился красочностью и ясностью как и образа, так и эпизода.
Сказка – ложь?
С глянцевой обложки, распластав по небу огненные крылья, строго глядела птица Сирин. На следующей странице ветер гнул деревья, срывал с них листья, а бородатый старец Перун уже занес руку с молнией. Медведь Велес, опираясь на посох, торопливо гнал коров с пастбища домой.
- У птицы не бывает лица как у тети. И дедушки на облаках не сидят! И медведи коров не пасут! – самоуверенно заявила Настенька с высоты своих шести лет. - Это только в книжке!
- Ну…вдруг это необычный медведь? - нашлась мама. – Всякое бывает…
Тридцать лет назад она сама заворожено смотрела на те же волшебные картинки художника Билибина и не могла дождаться, когда наконец наступят каникулы, и можно будет не ходить в детский сад, а взахлеб читать с утра до вечера.
- Опять по триста человек детей набралось в каждую смену, - вздыхала при приближении лета Олина бабушка, Александра Семеновна. – Ох, Ленка, - обращалась она к своей взрослой дочери, - чую, смерть моя пришла! Вчера разрешение на отъезд подписали, а ночью мне медведь приснился…
- Ну и что?
- А то самое! У нас в Сибири всегда говорили: медведь снится к болезни. А то и похуже…
В июне бабушка Оли превращалась в строгую начальницу пионерского лагеря. Колонна оранжевых автобусов с ребятней, медленно пропыхтев вдоль ГУМа, отправлялась с Красной площади, подальше от многоэтажек и пыльных улиц.
Бежевые домики лагерных корпусов ютились в самой гуще леса. Оля еще не доросла до октябрят и гуляла по своему сказочному царству в одиночестве. Стелились по ветру кроны мачтовых сосен, к ним приникали сумрачные ели, а кусты бузины и шиповника вокруг низких осин превращали нижний ярус в непролазный бурелом. Трава пробивалась сквозь асфальт, мох полз по крышам, а корни деревьев вспухали поперек дорожек. Природа словно желала стереть все знаки цивилизации и вернуться на много веков назад, когда он была здесь полноправной хозяйкой.
У ворот лагеря Олю приветствовал глухим лаем старый палевый лабрадор Кум. Опираясь на узловатую палку, выходил из сторожки его хромой хозяин. Длинные седые волосы и белая борода окаймляли потемневшее морщинистое лицо, а из-под густых сросшихся бровей сверкали ярко-голубые глаза. Игнат жил при лагере круглый год и часто передавал Олиной бабушке то сушеные травы, то настойки от разных «хвороб».
- Зря Семеновна деда сторожем взяла, - рассуждала пожилая краснолицая тетя Нина, приходившая в лагерь из соседней деревни, мыть котлы при столовой. – Темный он человек. Да что от рожака можно ждать...
- Как ты его назвала? – удивилась незнакомому слову Оля.
- Рожак. С двумя зубами значит родился. Да и хромой. Как женка его померла, круглый год в лесу ошивается. На село лица не кажет. Всяко про него рассказывают, - нахмурилась тетя Нина и уверенно продолжила, надраивая очередной котел: - По мне - на ворота надо молодого мужика с ружьем! Старик – он кого убережет? Шляются тут всякие по лесам, хуже чертей…То психи, то дезертиры из части.
Огромная немецкая овчарка Лада, примостившись рядом с полной миской костей, зевала, обнажая белоснежные клыки. Возвращаясь затемно домой с такой охраной, тетя Нина не боялась ни лихих людей, ни леших с кикиморами, ни прочей лесной нечисти.
Однажды, в тихий час Олина бабушка как обычно сидела неподалеку от тропинки, на голубой деревянной скамье, ведя счета в бухгалтерской тетради. Не мешая ей, Оля пошла к воротам поиграть с Кумом и чуть не налетела на старика Игната. Он стоял, опираясь на посох и наклонив голову, словно прислушиваясь.
Неожиданно раздался звук шагов. Взлохмаченный человек в кедах и потертом тренировочном костюме появился из-за поворота, со стороны костровой площадки. Игнат замер, а Оля перевела глаза на незнакомца, и, присмотревшись, почувствовала дрожь в коленках – лицо у парня было страшное, перекошенное. В руке он держал топор.
Очнувшийся Игнат прошелестел губами. С непривычной для него ловкостью, старик заторопился поближе к воротам и исчез за густым кустом шиповника.
«Трус несчастный!» - зло подумала Оля.
У нее самой ноги приросли к земле, а слова застряли в горле – ни побежать в лагерь, на помощь позвать, ни хотя бы крикнуть, предупредить бабушку. Далекий монотонный голос кукушки, отсчитывавшей человеческий век, потонул в глухом карканье ворон.
Внезапно у ворот раздался утробный звериный рык. Бабушка вскочила со скамейки и обернулась. «Псих» в тренировочном костюме истошно заорал - прямо на него, угрожающе разевая пасть, быстро шел по тропинке огромный бурый медведь.
С перепуга Оля попятилась, упала на землю и сильно стукнулась головой о старый пень. Пришла в себя она уже в кровати, когда все «приключения», как их называла Олина бабушка, к счастью закончились: сумасшедшего поймали милиционеры, а медведь, по словам сидевшего за кустом Игната, удалился в свои лесные владения.
- Это сторож медведя позвал? Он ручной был? Или…– Настенька от нетерпения подпрыгивала на стуле и не сводила с мамы глаз.
На раскрытой странице книги русских мифов и сказок серый волк мчался по полю, а из чащи выглядывал, хитро подмигивая, бородатый старик–леший.