просто мария Февраль 10th, 2009, 11:27 pm
Отпуск по ту сторону
Я вам расскажу историю, которая приключилась со мной некоторое время назад. Меня зовут Анна, не замужем, живу отдельно от родителей, работаю редактором в одном журнале.
Началось все с появления у меня собаки. Однажды, возвращаясь с работы с тяжелой сумкой, я присела в сквере позвонить. Щенков было несколько, они сновали под лавочкой, играя друг с другом в догонялки, у меня екнуло сердце, я постаралась не вглядываться в них, чтобы не бередить себе душу. Но один щен все же привлек мое внимание. Он степенно, задрав мордочку, нес пустую коробку из-под сметаны и смешно косил на меня глазом. Цвета он был неопределенного, асфальтового, хвост упругим кольцом лежал на спине, большие уши, словно локаторы, находились в постоянном движении, то прижимались к большой голове, то раскидывались лопухами в стороны. Я, отведя глаза, осторожно обошла его и направилась в сторону метро, дав слово не оборачиваться, и не выдержала. Он, конечно, шел за мной со своей коробкой, а увидев, что я обернулась, сел и робко завилял хвостом. Дальше все было стремительно и необратимо; я схватила это грязное безобразие и прижала к груди, он испуганно хрюкнул, а моя одежда и грудь стали черными, но это уже не имело значения. Да, когда я его отмыла, он оказался желто-розовым, как фламинго, а за отважный характер назван был Пиратом.
С этого увеличения семьи прошло два года в обычных трудах и заботах, когда я стала задумываться о передышке.
Мечтала по-настоящему отдохнуть, но была привязана к Пирату. И пришлось искать такой отдых, где меня приняли бы с собакой. Это оказалось не просто. Дачи друзей исключались полностью, своя мне до чертиков надоела, в санатории с собаками не пускали, или я таких просто не нашла. И тут мне подруга предложила неплохой вариант - съездить к ее друзьям в Карелию, где они когда-то на байдарках спускались по реке и жили в избушке, вот ее-то мне и предложили в безвозмездное пользование на целый месяц.
Нас должен был встретить местный охотник и сопроводить до пункта назначения, а потом каждые три дня привозить по списку продукты, чтобы мы с Пиратом ни в чем не нуждалась. Единственное, что меня напрягало, это то, что в избушке не было электричества. Даже интересно стало, через сколько дней мне захочется оттуда сбежать, - я не питала на счет себя никаких иллюзий. Я не терплю тишины, мне нужно, чтобы всегда бормотал телевизор, даже если я работаю за компом. Ну да ладно, будь что будет, надо же когда-нибудь попробовать, ведь живут же где-то люди без электричества, и ничего.
Даже в поезде, когда смолкал перестук колес, я просыпалась от тишины, пытаясь понять, где нахожусь, и в этом было свое преимущество, я бежала выводить собаку. Вот только скучно было ужасно, и, увидев на одной станции книжный киоск, я наобум купила легкое чтиво. Как это я в Москве не сообразила, что хороший детектив – средство перемещения во времени? Правда, выбора тут совсем не было, сплошь Донцова и одна книжка совсем неизвестного автора, вот ее-то я и схватила, а начав читать, была приятно удивлена: герои этой книги начинали свое путешествие так же, как и я, только компания у них была веселее.
На книге я вынуждена остановиться, это будет важно для моего повествования.
Четверо студентов познакомились в походе, где занимались альпинизмом: Вадим Кольцов, инструктор, поэт, душа компании, заводила, желающий всегда быть в центре внимания, его друг Сергей, во всем подражающий Вадиму, и попавшие к ним в отряд две симпатичные подружки, москвички Наташа и Света. Дальше все просто – Вадим влюбляет в себя Наташу, Сергей – Свету, расписываются в один день, а через год вчетвером едут в места, где познакомились.
«Дешевый романчик, лучше бы детектив попался», – я отбросила книжку и сладко задремала под успокаивающий стук колес.
Поезд остановился на нужной станции рано утром. Платформы не было, пришлось Пирата спустить с поводка, рюкзак сбросить на землю и неуклюже сползти с сумками самой. Пират понял, что в поезд мы больше не вернемся, и стал весело носиться вокруг меня. Небольшое здание у станции сонно смотрело на нас казенными пыльными окошками, облупленная асфальтированная площадь была небольшой, но опасной – я тут же, зазевавшись, чуть не подвернула ногу в расслоившейся асфальтовой яме, зато вокруг зеленела трава, волшебные запахи кружили голову, и все это сторожили высоченные сосны.
Я перетащила вещи на самое видное место и с удивлением уставилась на свою собаку. Пират встал в стойку, как охотник, шерсть на загривке поднялась дыбом, и он совершенно невообразимым басом сказал - «Гав!». Я проследила за его взглядом – по ту сторону площади, в сочной траве, колыхая тяжелым выменем, степенно топали две черные козы, вслед за ними шла женщина с прутиком в руке, с улыбкой поглядывая в нашу сторону.
- Фу, Пират, нельзя! Ну конечно, ты же коз не видел, пойдем, познакомимся.
- Здравствуйте! - как можно приветливей закричала я, - можно к вашим красавицам подойти поближе?
- Почему ж не можно, подите, а моих-то он не напугает, а то молоко пропадет?
Пират крадучись пытался понюхать коз сзади, но они всякий раз поворачивались к нему рогами.
Тут на площадь лихо вырулила «Нива» и остановилась около меня. Из машины вышел мужчина средних лет в охотничьей куртке цвета хаки, таких же брюках и высоких сапогах, волосы с проседью, на голове кепка, с утра, похоже, он не брился, но лицо было простое, открытое, с веселыми глазами.
- Вы Аннушкой будете? – поинтересовался он, открывая багажник машины.
- Да, а вы, видимо, Петр Егорыч? – я улыбалась во весь рот, мне сразу стало уютно, какое-то было в нем спокойствие, обстоятельность.
- Ох и красавицу мне Бог послал, что же это вы за злато-серебро к нам притащили, - крякнул он, не без усилия отрывая от земли рюкзак, - и как же вы его несли-то, с виду худенькая, бледненькая, ну да это поправимо.
Он погрузил вещи в багажник и открыл мне переднюю дверь.
- Да я лучше сзади, с Пиратом, - я оглянулась в поиске собаки. Мой бесстрашный пес мчался ко мне, поджав хвост и в ужасе повизгивая, а за ним резво семенили рогатые «чудища», вслед троице заразительно хохотала женщина.
Ехали по ухабистой лесной дороге, а мне казалось, что мы плывем по бурной реке; машина ныряла в ямы то одним, то другим колесом, аж дух захватывало. Пират, растопырив лапы, мучительно цеплялся за обшивку сиденья, испуганно вращая глазами, меня то подкидывало к потолку, то бросало вниз, а за окном мелькали сиреневыми лоскутами вересковые поляны и медовые стволы сосен. Совершенно невероятно было, как мы не застревали среди могучих корней и ям. И когда душа готова была расстаться с телом, мы вынырнули на ровную дорогу.
- Остановите, - слабым голосом пробормотала я, - меня, похоже, укачало.
И мы с дрожащим Пиратом поспешно вывалились из машины.
- Ох, москвичи, москвичи... А медленней я не мог, - он виновато посмотрел на нашу жалкую компашку, - маленько осталось, больше трясти не буду.
Но Пират наотрез отказался залезать в машину.
- Мы пройдемся немного, а вы езжайте вперед, - устало попросила я.
- И то верно, идите по дороге, не заблудитесь, - обдав нас сизым выхлопом, машина скрылась за поворотом, а я, облегченно вздохнув, легла на траву и закрыла глаза. Пират пристроился рядом, потихоньку успокаиваясь от новых впечатлений. За расслабленностью пришло радостное предвкушение праздника, и. когда на меня прыгнула лягушка, я со смехом вскочила и закричала, кружась:
- Я счастлива-а-а!
Пират согласно залаял.
Сначала я увидела машину, стоящую на поляне, которая заканчивалась крутым обрывом. Внизу куда-то летела неширокая, но быстрая речка, дороги дальше не было.
- Ничего себе избушка, какая же красота, да тут целое хозяйство: и дом, и мангал, и сарай, и баня! - я не верила своим глазам. - И я тут буду одна?
- Это уж как захочешь, - лукаво улыбнувшись, сказал Петр Егорыч, переходя на ты. Вещи он занес в дом и, одернув куртку, не спеша подошел ко мне.
- Будь хозяюшкой в доме моем и напои сердце старика теплом души женской.
Я оторопела.
- Чудно вы говорите, Петр Егорыч, вам бы сказки сказывать, а не охотником работать.
- В самую точку, девочка, я и есть сказочник. Припадая душой к земле-матушке, слушая ее, наблюдая житие грешников, все на бумагу переношу, может, по моим дневникам когда-нето фильм снимут.
- Вот дела, а дадите почитать? – удивилась я, а он, покраснев от удовольствия, пробормотал:
- Отчего ж не дать, если и впрямь охота, вот распечатаю с компутера и дам.
- Да вы еще и компьютером владеете? – ну никак он не вязался у меня с компом.
- А ты что ж, темным меня считаешь? Не только в Москве цивилизация, ты не смотри, что в лесу живу, я тоже не лыком шит.
- Извините, если обидела, слог у вас витиеватый, не говорят сейчас так, вот и подумала...
- Богат и могуч язык русский, и, забывая его, нас настигает мерзость иноземная, - нравоучительно произнес он, нахмурив брови, а в глазах плескался смех.
Мы зашли в избу, а Пират побежал обследовать окрестности.
- Дом протоплен загодя, сырость выгнать надобно было. Не жарко тебе, хозяюшка?
- Так и хочется ответить: не жарко, батюшка, - улыбнулась я.
Петр Егорыч показал мне свое хозяйство, научил зажигать керосиновую лампу, дал свой мобильник, забрал на зарядку мой, разрешил звонить даже ночью.
- Место тут тихое, но, милая барышня, у страха глаза велики, мало ли чего испужаешься.
- Я не из трусливых, да и Пират у меня есть.
- Да видел я, кто от коз улепетывал, - хихикнул он.
Мы с Пиратом устроили праздничный обед, потом пошли гулять. Вид с обрыва, где кончалась дорога, потрясающий, я никогда не видела такой красоты, но почему-то тревожило ощущение узнавания, будто была тут когда-то. И вдруг я почувствовала, что на меня кто-то смотрит. Резко обернулась - по высокой чернике осторожно шел Пират, и на секунду мне показалось, что с ним движется какая-то большая тень, но я моргнула, и видение пропало. Подумав, что это глюки от кислородного отравления, решила лечь спать засветло – глаза закрывались на ходу.
Всю ночь я плыла на волнах, то просыпаясь, то засыпая, и на грани сна и бодрствования мне слышался тихий перебор гитары и женский смех. «Кто-то приехал, надо бы посмотреть» - но сбросить оцепенение не было сил, и я заснула, а проснувшись, решила, что мне померещилось.
Утро тут такое радостное и чирикающее, что ночные страхи кажутся детскими. Целый день мы гуляли в лесу и набрали котелок черники.
На следующую ночь опять раздались звуки гитары, от которых я проснулась. Пират беспокойно спал в своем углу. Луна серебристым диском заглядывала в комнату, заливая ее призрачным светом. Я подошла к окну. Полнолуние, поляна перед домом освещена так, будто зажгли уличный фонарь. То, что я увидела, поразило меня до глубины души. На том месте, где должна находиться баня, стояли палатки, недалеко от них горел костер, около него сидели две пары, один играл на гитаре, остальные внимательно его слушали. Я зажмурилась, но видение не пропало. На цыпочках, боясь в темноте зашуметь, я подошла к двери и закрыла ее на крючок. Пират проснулся, заскулил и стал скрести дверь, я схватила его за ошейник и зажала пасть, мне было страшно. Но вот на луну наползла туча, в комнате потемнело, я осторожно выглянула в окно: вместе с луной исчезли и мои гости. Забравшись в постель, я до утра прислушивалась к непривычным звукам. Как только рассвело, я тут же набрала номер Петра Егорыа и все ему рассказала.
- Право, не стоит пугаться, надо было сразу звонить, я же не зря разреши, Аннушка.
- Так, значит, вы знали, что у вас тут привидения водятся, и не предупредили?
- Ну, я не знал этого наверняка, скажи тебе заранее, так ты каждого шороха шугалась бы.
- Вот я и шугалась, до сих пор не пойму, что это было? Меня что, разыграли, ведь приведений не бывает, как это возможно?
- Это место силы, девочка. Еще до того, как тут построили дом, сюда всегда приезжали с палатками любители на реке покувыркаться да по скалам полазить, а земля-матушка все эту информацию хранит и при определенных условиях проявляет. Только вот странность какая, каждый видит там свое, а некоторые ничего не видят. Да вреда это никому не причиняет, ты не бойся больше, считай это загадкой природы. Ну, а если хочешь, я с тобой поживу, пока луна полная, - места там хватит.
- А что, это только в полнолуние бывает?
- А я тебе не сказал? Да, через пару дней все успокоится.
- Да нет, пока не надо, раз это видение безвредно.
«Как странно, - подумала я, - а это ведь иллюстрация к моей книжке: две пары, костер, гитара!»
Вот мне повезло, будет что рассказать. Только Пират стал себя странно вести, загрустил, перестал носиться по кустам, а если я уходила за черникой, удирал от меня куда-то, и я его подолгу искала.
У меня проснулся азарт исследователя, и на следующую ночь я караулила, сидя у окна, но задремала. Проснулась от женского смеха - опять та же картина, только бледнее, а сквозь палатки стала просвечиваться баня. «Луна уходит», - промелькнула мысль.
Потихоньку выйдя из дома, я приблизилась к удивительному видению, интересно было рассмотреть их поближе. Одна девушка задумчиво мешала палкой в костре, вторая смеялась шуткам высокого блондина, парень, который играл на гитаре, сидел ко мне спиной, и я подошла к нему почти вплотную. Тихие слова песни, звучали как шелест листвы на ветру, я прислушалась к словам и похолодела. «Стихи из книги, купленной на платформе! Я сейчас сойду с ума, что же это такое?» Страх опять скрутил мне внутренности, сердце бухало так громко, казалось, что гитарист сейчас оглянется, хотя я понимала, что это всего лишь картинка из прошлого. Но тут луна спряталась, и все исчезло, а я дала деру. Дома, достав из рюкзака книгу, я нашла стихи. «Да, слово в слово, но книга у меня случайная! Или нет? Я вспомнила, что была одна Донцова, а ее мне не хотелось брать, и тогда я увидела эту книгу, что-то тут не так, но что...».
Мне казалось, что я избавилась от своих страхов, ведь их же почти все можно объяснить, но тут я опять стала замечать тень над собакой, и страх вернулся. Когда я в упор смотрела на Пирата, ничего не было, но если я неожиданно поднимала глаза или он находился сбоку от меня, я точно видела тень человека над ним. Да и сам Пират вел себя странно: когда я выпускала его утром на улицу, он пулей улетал куда-то, как будто только об этом и мечтал, а когда приходил, отказывался от еды и лизал мои руки. Радостное настроение от отдыха и соприкосновения с тайной померкло.
Приехал Петр Егорыч,
- Ты теперь во всем привидений видеть готова, - отмахнулся он от моего рассказа.
- А то, что это видение, люди эти в моем дешевом романчике описаны, в это тоже не поверите?
- Скажи мне, Аннушка, а что ты сама ощущаешь, читая эту книжицу? – он как-то внимательно смотрел на меня, и это не позволило мне ответить «ничего». Я задумалась.
- Пожалуй, тревогу какую-то, желание счастья и осознание, что его нет и не будет.
- Аннушка, а чем твоя книжица заканчивается?
- Не знаю, я ее не дочитала. Да и при чем тут она, я ее случайно купила.
- Ой ли? А прочитай-ка ты мне самый конец, по-моему, суть видений - в развязке!
Я принесла книгу.
- Вадим, - Наташа копалась в рюкзаке, - я боюсь в палатке оставлять паспорта, может, с собой возьмем?
- Дай мне их сюда, я их так спрячу, ни одна живая душа не найдет, кроме меня, конечно, - он засмеялся и вылез из палатки.
Когда он вернулся, его ждали у костра. Света разложила на траве все снаряжение. - Я забыла, как называются эти крючки?
- Шлямбура.
- Ах да, шлямбура. Почему они у нас только короткие, а длинные где?
- Я их забыл, - беспечно ответил Вадим.
- Как забыл, - Сергей перестал одеваться, - ты же сам взял на себя проверку всего снаряжения?
- Ну что теперь, в Москву за ними бежать? – закричал Вадим.
- Это означает, то мы никуда не полезем, - надула губки Светка.
- Это означает, что мы сократим первоначальную программу. Сделаем небольшую вершину, в знак традиции, и отдыхать будем в лесу.
- Вадик, ты же нас сам учил, что это опасно, - Наташа тревожно смотрела на мужа.
- А мы аккуратненько и один раз нашу учебную, ради годовщины.
Вадим шел первым, за ним Наташа, потом Света и Сергей. Когда он сорвался, то был выше последнего шлямбура на пять метров, короткие крючки не выдержали рывка. Наташа сорвалась следом. Чтобы спасти ребят, Вадим должен обрезать себя, но он не готов умирать, он бросил нож. Кричал Сергей, кричала Света. Молчала только Наташа, она все поняла, долго и неумело обрезала веревку выше себя, очень боялась не успеть, но она успела.
- Живи за двоих, подруга...
- Фу, не люблю я такие книги, - я посмотрела на Петра Егорыча. - Ну и в чем суть, что они тут погибли, а место силы их показывает?
- Ох, неведомо это наверняка никому. Несчастные истории случаются, но такого я не припомню. Надо у старожил спросить.
Он уехал, велел не грустить и не бояться.
А у меня сразу все пошло наперекосяк. Я потеряла Пирата и целый день ходила по лесу, звала.
Он пришел понурый, лежал у двери, отказывался от еды, а когда уснул, взвизгивал во сне. И такой тоской мне душу сжало, что я решила, как только приедет Петр Егорыч, уехать домой.
На следующий день Пират весь вымазался в земле.
- Такое впечатление, что ты в норе обитаешь, пойдем к ручью мыться.
«Мокрые» процедуры он не жаловал, да еще в холодной воде, но, к моему удивлению, побежал в направлении ручья. Только интересовал его не ручей. Чуть в стороне была сломанная большая береза, ее вершина под острым углом упиралась в землю, вот на нее он и стал лаять. То лапами ее поцарапает, то покопает корни, то отбежит и так выразительно на меня посмотрит. Я в недоумении обошла дерево, но ничего необычного не увидела. На всякий случай толкнула сломанный ствол, он рассыпался, и открылось дупло.
- Там что, зверек какой-нибудь прячется? - я взяла палку и осторожно пошевелила в отверстии. Выскочить оттуда никто не выскочил, но там явно что-то лежало. Наконец я выудила кожаную не то папку, не то сумочку, и пес аж завизжал от возбуждения. Подпрыгнул, схватил зубами и дал от меня деру. Лучше всего на большом расстоянии он выполнял команду «лежать!», вот ее-то я и закричала на весь лес. Он послушно лег. Подбежав, я осторожно взяла у него находку. В сумке находились паспорта старого образца, такие были в ходу лет пятьдесят назад. Я открыла один и прочитала вслух: «Колесникова Наталья, 1939 г.». Я не поверила своим глазам, открыла второй: «Колесников Вадим, 1940 г.». И тут Пират завыл. Я вздрогнула.
- Фу голос, замолчи!
Книга... Мне было необходимо заглянуть в книгу и сравнить имена и фамилии. Я бросилась в дом. Казалось, что я бегу бесконечно долго, сердце стучало, как сумасшедшее. Вбежав в дом, я схватила книгу, стала листать и остолбенела. Это был совсем другой текст. Я посмотрела на обложку – «Записки безумной оптимистки» Донцовой. Книга, которую я читала весь отпуск, исчезла, словно ее никогда и не было.
...Я в оцепенении сидела на крыльце, держа паспорта. Из кустов показался понурый Пират. Увидев, что я смотрю на него, лег на брюхо, подполз ко мне и уткнулся мордой в ноги. И тут над собакой появилась зыбкая тень. Я отпрянула, но даже испугаться не успела, как услышала тихий голос: «Наташенька, прости меня». Тень, струясь и переливаясь, исчезла, как мне показалось - в собаке.
- Что? Я На-та-ша?
В эту последнюю ночь не было ни звуков гитары, ни голосов.
Посадив нас на поезд, Петр Егорыч пошел к машине, потом обернулся и крикнул: «Аннушка, великая любовь не проходит бесследно», - хотя, может, мне это послышалось.
После этой истории я не могу относиться к Пирату просто как к собаке. Просыпаясь утром, я ловлю его взгляд, и мы долго смотрим в глаза друг другу. Я часто говорю ему:
- Пиратка, я очень тебя люблю, и если допустить этот бред, что в прошлой жизни ты был моим любимым и виноват передо мной, то я тебя простила.
Он тяжело вздыхает и, положив голову на лапы, вежливо виляет хвостом. И что бы я ни делала дома, я всегда встречаю взгляд, полный безграничной любви, для него нет жизни вне меня. Я часто вспоминаю строки стихов из той книги:
И когда потеряем мы память
И не будет меня средь людей,
Твое сердце большое заставит
Не пройти мимо жизни моей.
Если реинкарнация правда, ответьте себе на один вопрос: не наказание ли это - раствориться в служении другому, ничего не желая для себя? А еще я поняла, как это иногда полезно - побыть в тишине, чтобы услышать того, кто всегда рядом.