naomita Ноябрь 16th, 2008, 10:30 pm
Грузовая фура Вольво как огромный болид неслась по шоссе, рассекая тугую подушку воздуха перед собой и светом мощных фар пробивая себе дорогу в ночи. Водитель Александр Васильевич Торанько спешил. Ему было плохо и он надеялся успеть добраться до первого населенного пункта или поста ГИБДД. С каждой секундой голова болела всё сильнее и сильнее. Александр Васильевич знал, что надо сделать. Не отвлекаясь от дороги, достал с верхней полки тетрадь и бросил её к себе на колени. На тетради неровными буквами был написан заголовок «Бой в ночи». Мужчина перевернул несколько исписанных листов и остановился там, где записи кончались. Вот отсюда можно было продолжать писать и тогда головная боль утихнет. Там же на полке он пошарил рукой в поисках ручки или карандаша, не обнаружив, открыл бардачок, но и там не было ни того, ни другого. Александр Васильевич зло прошептал: «Чёрт, ну не может быть, была же где - то!» – подразумевая шариковую ручку. После недолгих поисков, он окончательно убедился, что спасительного предмета нигде нет. Голова болела уже нестерпимо, и боль продолжала нарастать. «Ручку, ручку», - в полубредовом состоянии шептал Торанько и продолжал вести машину.
Это началось несколько лет назад. Александр Васильевич никогда ранее не имевший отношения к литературе и, не прочитавший ни одной более или менее стоящей книги вдруг начал писать. И не просто писать, но и публиковаться. Причем его два романа имели ошеломляющий успех. Объяснения этому феномену не было никакого. Ни талантов, ни малейших предпосылок, кроме, пожалуй, чудовищного тщеславия. Кто из нас не мечтает о славе? Но Торанько был просто болезненно тщеславен.
Однажды вечером он сел писать письмо сыну, но сильная головная боль отвлекала, не давая сосредоточиться. Если бы не жена, он бы плюнул на это дело, выпил бы таблетку или стопку водки и лёг спать. Взяв ручку одной рукой и массируя макушку другой, чтобы утихомирить боль, он начал было писать и вот тут на него нашло. Написав первые несколько слов, Александр Васильевич вдруг почувствовал, что головная боль начала утихать. Боль уходила, а её место стали занимать странные картины не знакомой ему жизни, события складывались в захватывающий сюжет. Перед глазами пробегали слова и предложения, которые оставалось только перенести на бумагу. Торанько едва успевал фиксировать на бумагу увиденное. Очнулся он только через несколько часов, когда была исписана почти вся тетрадь. Наступила глубокая ночь, жена давно уже спала. Головной боли как и не бывало. Александр Васильевич перечитал записанное. Оказалось, что это был кровавый боевик с брутальным героем в центре событий. Торанько почувствовал восхищение самим собой.
Следующим вечером он вновь сел дописывать роман, но не тут то было. Ничего не получалось. Торанько и двух слов не мог связать. Матюгнувшись, он бросил ручку и пошёл спать. Спустя несколько месяцев проснулся глубокой ночью от дикой головной боли. Жена была на работе в ночную смену. Пересиливая боль, Торанько набрал рабочий номер и, услышав знакомый голос, сказал: «Валя..» - но ничего не успел добавить. В ответ раздался недовольный крик жены, Александр Васильевич скривив лицо, убрал трубку подальше от уха. Голос жены показался ему оглушительным. «Да погоди ты орать! - крикнул он в пространство. – Голова болит». Жена, сменив интонацию, сказала название лекарства. «Стой, - прервал её муж, - сейчас запишу». Как только он написал первые буквы, боль стала не такой мучительной, а в голову вновь полезли яркие образы событий, сцены боев. Рука начала писать сама собой. Головная боль отпустила. К утру роман был дописан.
Оставалось только отнести его в издательство, что Торанько и сделал, движимый тщеславием и желанием получить деньги.
В издательстве равнодушно приняли рукопись и велели ожидать. Торанько ушёл «ожидать» с полной уверенностью, что его «нетленка» непременно будет напечатана и оказался прав.
Звонок из редакции случился уже через месяц. Строгий женский голос долго допытывал его, пытаясь определить, что авторство принадлежит именно ему и, в конце концов, спросил, под каким именем должен быть напечатан его роман. Александра Васильевича вопрос застал врасплох. Не долго думая, он взял первые буквы своего имени и фамилии. Получилось следующее: А.В.Тор. Не Бог весть что, но чем это было хуже уже имевшихся популярных имён? В редакции решили, что есть псевдонимы и поглупее, но ничего пообвыклись, «упали» на слух и работают, имеют успех у читателя.
По ту сторону трубки хмыкнули и попросили зайти в редакцию для подписания договора и прихватить с собой черновики романа. Очевидно, редакционным работникам трудно было поверить, что именно он был автором романа.
Книга имела оглушительный успех. Главный герой – агент спецслужб стал всеобщим любимцем читающей публики. Глубиной мысли роман не был отягощён, но пропорции крови, убийств и секса оказались точными. Этого оказалось достаточно для дополнительного тиража и предложения написать продолжение. И тут наступило отрезвление. А.В.Тор вдруг понял, что сам он инициировать творческий процесс не в силах, а значит подписать договор на продолжение не может, как не может и зарабатывать писательским трудом. А деньги ему предложили серьёзные. Злой Торанько пошёл дальше крутить баранку и зарабатывать нелёгкий хлеб водителя – дальнобойщика.
Но судьба была к нему благосклонна – написать продолжение удалось, причём также через адскую головную боль. Второй роман имел ещё больший успех. В издательстве не могли понять, почему А.В.Тор отказывается от подписания долгосрочного договора. Речь шла уже об очень больших деньгах, поговаривали об экранизации, но он продолжал упорствовать.
Сегодняшний приступ головной боли должен был послужить написанию последней части третьего романа о герое спецслужб и любимце женщин.
Грузовик продолжал мчаться по пустынному шоссе. А.В.Тор уже не видел дороги. Его сознание было заполнено сценами из романа, вспышки выстрелов путались со светом встречных машин. А.В.Тор уже не мог отличить действительность от вымысла. Фантазии разрывали голову, слова и фразы могильными червями лезли из него, и не запечатленные на бумаге падали на пол. А.В.Тор давил их ногами. Фура, резко тормозя, юзом пошла по дороге и, сложившись вдвое, слетела в кювет.
…………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
* * * * * *
Три недели спустя
Николай Александрович Торанько, сын известного А.В.Тора прилетел в родной город рано утром и ехал в такси. Прямо из аэропорта он направился в военный госпиталь к отцу. Николай задумчиво смотрел в окно, на коленях он держал полиэтиленовый пакет с больничным набором – сок, фрукты, печенье. Торанько - младший уже знал, что отец попал в серьёзную аварию и находится в коме. Однако причиной его бессознательного состояния были не травмы, их и вовсе не было, за исключением нескольких царапин. Скорее авария была следствием потери сознания. Как показала экспертиза, отец вначале потерял сознание, а затем неуправляемая машина упала в кювет. Уже в невменяемом состоянии А.В.Тор начал зачем – то давить подряд на все педали и это спасло ему жизнь – он нажал на тормоз и замедлил скорость машины.
В приёмном покое Николай купил бахилы, взял напрокат халат стал подниматься на второй этаж в отделение. Осторожно открыв застеклённую дверь, нерешительно остановился, раздумывая к кому бы обратиться. Навстречу ему вышла пожилая женщина Упреждая вопрос, Николай сказал:
- Мне бы к Торанько. Не скажете, в какой он палате?
- А, к писателю? Седьмая палата по правую сторону. Так на двери написано, Только сначала в ординаторскую зайдите, к лечащему врачу.
Николаю резануло слух, что его отца называют писателем, всю свою жизнь он был шофёром, им, надо полагать, и остался по сути своей. Войдя в ординаторскую, Николай остановился у порога. За столом сидел мужчина и завтракал. Больше в кабинете никого не было и Николай, справедливо сделав вывод, что это и есть лечащий врач, сказал: «Я – Торанько».
- Да, да. Присаживайтесь, - любезно отозвался доктор, торопливо убирая со стола остатки еды, и тут же предложил. - Чай будете?»
- Нет спасибо, - отказался Николай.
- То, что ваш папа находится в коме, вы уже знаете. Ему сейчас необходимо общение с близким человеком. Говорите ему что- нибудь хорошее, хвалите, настраивайте на борьбу за жизнь. Только это поможет ему вернуться к нам, и не сомневайтесь, он вас слышит.
- Конечно, я всё понимаю. Я попробую.
- Ну, хорошо, тогда идите, пообщайтесь, а потом мы продолжим наш разговор.
На этом беседа была прервана и Николай обречённо вздохнув, пошёл в палату. Он побаивался такой встречи с отцом.
Торанько – младший нерешительно вошёл и остановился возле дверей. Не сводя глаз с лежащего отца, поставил на пол пакет. На фоне ослепительно белой подушки небритое лицо его казалось землисто – серым, руки лежали поверх одеяла. Кровать окружала многочисленная медицинская аппаратура, но вся она была отключена. Николай взял стул, стараясь не шуметь, осторожно поставил его возле кровати и сел. Отношения между сыном и отцом в лучшие то времена были натянутыми, а в этой ситуации Николай и вовсе растерялся и не знал, что сказать.
- Здравствуй, папа. - едва выдавил он. – Как самочувствие?
Осознав нелепость заданного практически в никуда вопроса, окончательно смешался. Сглотнув слюну, поправил одеяло и поняв, что вот – вот заплачет, вышел в коридор. Стало легче. Николай направился в ординаторскую, по пути остановив уже знакомую женщину, сказал ей: « Я там в палате пакет оставил, возьмите его себе».
Когда Николай вошёл в ординаторскую, доктор окончательно закончил приём пищи и стоя возле окна, курил в форточку. Увидев вошедшего, кивком головы пригласил того присесть.
- Итак, дело вот в чём. – выбрасывая окурок, сказал врач. – В целом состояние вашего отца стабильное. Если вы обратили внимание, вся аппаратура жизнеобеспечения отключена, он в этом не нуждается. Единственное, питание может происходить только внутривенно. В лечении он тоже не нуждается, все органы функционируют нормально.
Поняв, что доктор избегает называть диагноз, Николай не выдержал и прервав его на полуслове спросил сам:
- Скажите, что с ним? Диагноз какой – нибудь поставлен? Это инсульт?
- Видите ли, - замялся врач, а затем продолжил: - по симптоматике я бы подтвердил вашу догадку, но…
- Что «но»?
- По объективным данным обследования никаких патологий не обнаружено. Другими словами с ним всё в порядке.
- Как это? – не поняв ответа, спросил Николай.
- Ну не знаю я. И никто не знает. Здоров он, если бы не.. – оборвав себя доктор.
После долгой паузы Торанько – младший спросил: «Что теперь делать?»
- Свозите его к бабке, какой нибудь. Медицина уже больше чем сделала, ничем помочь не сможет. Ну а лучший уход за ним будет дома. Если хотите, мы дадим вам машину.
* * * * * *
Две недели спустя
С тех пор как отца привезли из больницы, дни проходили по вновь сложившемуся распорядку. Чтобы помочь матери организовать домашний уход за отцом, Николаю пришлось остаться в родительском доме ещё на некоторое время. Пока мать была на работе, сын присматривал за отцом в дневное время. Было ясно, что ей придётся увольняться или искать работу на дому. Николай пытался некоторые свои дела решать по телефону и с помощью Интернета на компьютере.
Как всегда, позавтракав и поставив отцу капельницу, он сел за стол и включил компьютер. Неожиданный звонок по телефону отвлёк его от дела, поморщившись, Николай взял трубку и услышал чей – то недовольный голос: «Здравствуйте, с Вами говорят из издательства «Новая книга». Могу я услышать Торанько Александра Васильевича?
- Нет, не можете. Он болен и не может подойти, - ответил Николай.
- Как это?
- Он в коме и никаких прогнозов на эту тему нет.
- С кем я говорю? – спросили из трубки и, услышав ответ, продолжили: - Дело вот в чём. Ваш отец должен через десять дней сдать рукопись нового романа.
- Он точно не сможет это сделать.
После недолгой паузы в трубке продолжили: «Тогда согласно договору, все права на издание и переиздания его предыдущих романов переходят к редакции».
- Вот даже как! – отозвался Николай. Он сразу понял, что речь идёт о немалых деньгах и достаточно умён, чтобы не вступать в излишние препирательства. Помолчав, в раздумьях Николай уверенно ответил: «Хорошо, Вы получите роман вовремя». – и положил рубку.
Несмотря на категоричный ответ данный представителю редакции, сам Торанько ни в чём уверен не был. Несколько дней он ходил в растерянности, время от времени перечитывая уже написанное отцом, но мыслей и полёта фантазии это не прибавило. Времени до истечения срока ультиматума, а иначе это нельзя было назвать, оставалось всё меньше и меньше. Наконец Николай решился, во что бы то ни стало продолжить написание романа.
Проводив мать на работу, он пошёл в комнату отца и достал десятки раз перечитанную рукопись. Прочитал ещё раз последний абзац и неуверенно начал писать, как плохой ученик пишет сочинение, тщательно обдумывая каждое слово, забывая при этом о сюжете в целом. Николай быстро сообразил, что для объёма выгоднее всего писать диалоги. Прервав работу, он встал, чтобы обдумать тему для максимально длинного диалога героев. Проходя мимо постели отца, Николай обратил внимание, что выражение его лица едва уловимо изменилось. Хмурые морщинки возле глаз разгладились, и уголки губ обозначили лёгкую расслабленность.
Вернувшись с чашкой кофе в руках, Николай вновь сел за стол и в течение пятнадцати минут ему удалось заполнить текстом несколько листов. Потирая руки, он оглянулся на отца и увидел, что веки его едва заметно задрожали. Николай подошёл к кровати и наклонившись над кроватью стал внимательно вглядываться в его лицо. Сомнений быть не могло – появились улучшения. Казалось ещё немного и отец откроет глаза. Николай стал лихорадочно соображать, что могло повлиять на его состояние. «Какой фактор оказал такое положительное влияние? - думал Торанько: - Ведь он же ничего не говорил отцу, и никаким образом не влиял на него». «Так, стоп! Ведь я же писал», – осенило Николая. Он бросился к столу, схватил тетрадь, передвинул стул к кровати и, усевшись, стал быстро писать, изредка бросая взгляды на отца. На лице всё явственнее проявлялось удовлетворение. Но тут и без того небогатая фантазия окончательно оставила Торанько – младшего. Он не знал, что писать дальше. Посмотрел на отца – тот опять стал хмурым, и маска недовольства вернулась. Связь между тем, что делал Николай, и состоянием отца была налицо. От волнения новоявленный писатель не мог написать ни строчки. Ненадолго задумавшись, Николай щёлкнул кнопкой ручки и стал быстро водить ею по бумаге, изредка оглядываясь на отца.
Когда казалось, что тот вот- вот придёт в себя, Николай бросился к телефону, позвонил в больницу и сбивчиво изложил лечащему врачу всё происходящее. Тот, не обращая никакого внимания на запальчивый тон Николая, совершенно спокойно сказал: «Ну что ж, очень хорошо. Поздравляю. Удалось таки найти недостающее звено в мостике между тем и этим миром. Одно не понятно – откуда он узнал, что вы начали писать?»
Николай попросил приехать доктора прямо сейчас. Тот зная, что Торанько такие просьбы оплачивает сразу , согласился при условии что Николай приедет за ним на машине. Не мешкая ни минуты, он быстро собрался и выскочил из квартиры, боясь оставлять отца надолго одного.
* * * * * *
Как только Николай выскочил за дверь, Александр Васильевич, откинул одеяло и сел на кровати. Он уже давно пришёл в себя и, обнаружив, что сын что-то пишет из полуприкрытых век наблюдал за ним. Причём чем дольше писал сын, тем яснее становилось сознание отца и к тому моменту когда Торанько – младший бросил писать Александр Васильевич чувствовал себя вполне здоровым. Он конечно догадался, что сын дописывал его роман и Александру Васильевичу было интересно узнать каково продолжение. Торанько сел за стол, долго и тщательно протирал очки, затем, наконец, открыл тетрадь. В первый момент он ничего не понял. После того места, где прерывались его записи, был заполнен только один лист, да и то прямой речью. «Не может быть, - подумал Торанько, - он ведь писал и много писал». Александр Васильевич пролистал тетрадь до конца, но сомнений не было – ничего, никаких записей. Торанько нервно сглотнув, вернулся на первую страницу, туда и принялся перечитывать текст, начатый ещё им самим. Но смысла не было! Слова были, знаки препинания тоже были, а смысла – нет, не было и понять о чём идёт речь было невозможно.. Александр Васильевич стал поочерёдно выдвигать ящики письменного стола и выбрасывать содержимое в поисках черновиков предыдущих двух романов. Нашёл. Открыл первую попавшуюся и стал читать: там было то же самое. Вернее ничего не было, смысла не было. Шумно выдохнул, пытаясь взять себя в руки, и начал не торопясь вчитываться в каждую страницу. Тщетно, не было ни одного связного предложения. Как будто чья то могущественная рука перемешала слова всего романа, разбросав их в разные места.
Всхлипы отчаяния сжали горло. «Но ведь это же было опубликовано!» – подумал Торанько, и тут его осенило. Он знал, что надо сделать. Александр Васильевич схватил телефонную трубку, брошенную сыном здесь же на письменном столе, и набрал номер своего издательства. После долгого ожидания равнодушный голос ответил:
- Издательство «Новая книга», что вы хотели?
- Да, здравствуйте. Это АВТор говорит. Я насчёт моего романа..
Голос не дал ему договорить и отчеканил в ответ:
- Нам тут только авторы и звонят. И все насчёт публикации. С вами свяжутся, телефон свой оставляли?
- Да оставлял. Тьфу, то есть вы меня не так поняли. Я – А.В.Тор.
- Я же вам говорю. У нас все а-вэ-то-ры. Роман как назывался? Жанр?
Александр Васильевич растерялся, но затем всё же нашёлся что сказать:
- Он уже опубликован и не один раз.
- Вам может гонорар не выплатили? Так сказано же в конце месяца выплатят.
- Погодите, моя фамилия Торанько. Псевдоним у меня такой…
- Не помню такого. Я здесь недавно работаю. Звоните в бухгалтерию и не морочьте мне голову.
Отвечать было уже некому, по ту сторону провода бросили трубку. Александр Васильевич растерянно положил трубку на стол. «Так,- подумал он, - Что и там ничего не знают?»
Оставался последний шанс. Торанько вновь принялся рыться по ящикам письменного стола, полкам и шкафам. Поиски продолжились в других комнатах. Тщетно - авторских экземпляров книг не было, как не было и договора с издательством.
В бешенстве Торанько схватил ручку. Его желанием было удостовериться в собственной состоятельности и доказать это другим. Александр Васильевич помнил всё написанное им ранее почти в деталях, поэтому не медля ни секунды он открыл тетрадь и начал писать. Но не успел он исписать и половины листа как почувствовал сильную головную боль. Превозмогая себя, он с трудом дописал до конца листа. Дальше терпеть боль было уже невозможно. Торанько со злостью кинул ручкой в стену и сбросил тетрадь на пол.
……………………………………………………………………………………………………
Грузовая фура Вольво, миновав пост ГИБДД, медленно выехала на шоссе и, не прибавляя скорости, двинулась в сторону границы. Водитель, несмотря неблизкий путь, явно не торопился.