Феликс Декабрь 21st, 2012, 10:20 pm
(Продолжение)
Король наблюдал с возвышенности, как войско строилось в полукольцо с расчетом полностью перекрыть выход из ущелья. Впереди вдоль линии полков скакал конунг Магнус, отдавая короткие, отрывистые приказы, выравнивая строй и делая последние распоряжения. Полки стояли в грозной тишине, ощетинившись пиками; блистали на солнце медные шлемы, посверкивали мечи в ножнах, колыхались не ветру боевые стяги.
В первых рядах воинов из общего фона выбивалась низкорослая фигура — без доспехов, с перевязанной рукой, верхом на неказистой степной лошадке. Король узнал ротона Менглы. Кто разрешил ставить его в первую линию? Король тут же велел послать адъютанта с приказом перевести ротона в тыл, подальше от боевых действий: воинов и без того хватало, а на ротона у короля были совсем иные виды.
Но вот раздался неясный рокот. Рокот нарастал, ширился, пока земля не содрогнулась от конского топота, и из ущелья хлынул поток кричащих и визжащих всадников в серых одеждах и с кривыми саблями наголо. Завидев изготовленное королевское войско, поток кочевников вдруг остановился как вкопанный и замер, словно в полном изумлении. Было очевидно, что ротоны не ожидали увидеть перед собой королевские полки. На мгновение установилась тишина, в которой стало слышно, как колышутся на ветру королевские стяги. И тогда из замершего потока ротонских всадников выехал человек в яркой шелковой одежде и собольей шапке.
— Хан Чартый! — шепнул королю Нукер. — Главный ротонский хан и шаман. Собственной персоной!
Хан Чартый завизжал, завыл, завертелся на лошади, выкрикивая то ли заклинания, то ли проклятия, то ли угрозы, из которых можно было разобрать только многократно произносимое слово «шайтан».
— Что он говорит? — спросил король.
— Кричит, что его предали, — пояснил Нукер. — Кричит: «Гнусный предатель!», «Тебя покарает небо за твое вероломство!»
— Кому он это кричит? — спросил король.
Нукер только пожал плечами.
Между тем хан Чартый поднял лошадь на дыбы, взметнул вверх суковатый посох и издал протяжный воинственный клич. Ему ответил вой, вырвавшийся из тысяч глоток кочевников, и в следующую минуту лавина всадников в серых одеждах в едином порыве ринулось на королевское войско. Полковые арбалетчики выступили из строя и выпустили по ротонам несколько залпов стрел, выкосив первые ряды нападавших, однако это не остановило кочевую лавину. По трупам убитых, затаптывая раненых, орда неудержимо неслась вперед.
— Они сметут любые преграды, — сказала невесть как попавшая на королевский наблюдательный пункт маркиза. Она изящно опиралась о седло своей грациозной лошади и как ни в чем не бывало, словно от назойливых мух, отмахивалась от гневных взглядов Нукера. — Они сомнут полки и вырвутся из кольца!
— О, вы не знаете Магнуса, сударыня! — возразил король. — Он и не такие лавины останавливал!
— Что ж, посмотрим на него в деле, — согласилась француженка. — Поглядим, какой он вояка.
— Вы не боитесь вида крови, сударыня?
— Вот еще! — фыркнула маркиза.
Между тем Магнус выхватил из ножен меч, трубачи заиграли атаку, знаменосцы подняли стяги, и королевские полки с пиками наперевес ринулись навстречу ротонам. Передний ряд кочевников удалось смять, поразив пиками. Поле брани постепенно устилалось телами в серых одеждах, лошади шарахались, вставали на дыбы, отказывались скакать вперед по трупам. На пики королевских воинов нанизались уже по нескольку тел неприятелей, а задние ряды ротонов все продолжали непрерывно напирать, словно саранча, влекомая непреодолимой силой ветра. Королевские полки бросили ставшие ненужными пики, и взялись за мечи. Началась отчаянная сабельная сечь.
С королевского наблюдательного пункта было хорошо видно, как две противоборствующие силы схлестнулись, словно две гигантские волны, но ни одна сторона не смогла сходу опрокинуть боевые порядки противника. Теперь многое решала капризная военная фортуна: куда она качнется? На стороне королевских войск были дисциплина, выучка и лучшее вооружение, однако ротоны сражались с отчаянной храбростью. Из ущелья выкатывались все новые волны всадников в серых одеждах, восполняли собой ряды погибших, и с новой, бешеной силой наваливались на королевские полки.
Казалось, боевое счастье вот-вот окажется на стороне кочевников. Король уже подумывал о том, чтобы велеть ввести в бой полки второй линии, как вдруг заметил, что в самом центре поля битвы происходит нечто поразительное: со стороны королевского войска группа отчаянных храбрецов медленно, но методично прорубала себе мечами путь сквозь плотные ряды ротонов. От ударов их мечей налево и направо замертво падали тела в серых одеждах и метались обезумевшие низкорослые ротонские лошади. Король вглядывался до боли в глазах, пытаясь рассмотреть, кто же были эта горстка храбрецов.
— Это Магнус! — сказала за его спиной маркиза, обладавшая, как видно, отменным зрением. — Похоже, пытается пробиться к ротонскому хану.
Король отыскал глазами соболью шапку хана, которая мелькала в плотном кольце сомкнувшихся вокруг нее воинов-ротонов. Горстка храбрецов во главе с Магнусом подбиралась все ближе и ближе. Было видно, как соболья шапка заметалась, пытаясь податься назад, но сзади напирали все новые волны ротонских всадников, вопивших воинственные кличи, которые, очевидно, заглушали любые ханские приказы. Наконец Магнус ударами меча разбросал последних защитников хана и оказался с ним один на один. Хан, визжа, выставил вперед свой сучковатый посох, по-видимому, полагая, что тот обладает необоримой магической силой. Магнус взмахнул мечом — и посох отлетел в сторону. Еще один взмах — и голова хана вместе с собольей шапкой покатилась на землю.