Джек-Попрыгунчик Июль 7th, 2021, 7:31 pm
***
Денис зашел во двор. Так и есть, как он и надеялся, дождь разогнал всех старушек, которые бессменными часовыми сидели на лавочках возле подъездов, а также многочисленных мамаш с колясками. Он рванул к вентиляционной шахте, что непонятным монументом возвышалась посреди двора, и являлась головной болью жителей. Квадратное приземистое сооружение из красного кирпича, покатая кровля да проемы, на каждую сторону, забранные решетками в мелкую клетку. И детишки на него лазили, изредка непонятные люди крутились вокруг да около. Знатоки из местных говорили, здесь находится вход в одну из секретных веток метро. А кто-то вообще утверждал, что этот вентиляционный канал из того самого бункера правительства. На деле здесь находилась обыкновенная шахта вентиляции метро.
Правда, в этом месте еще существовал залаз для диггеров. Только использовали они его нечасто по причине многолюдного, в любое время года, двора, да и теснота оголовка, и спуск в рабочие туннели лишь добавляли риск и поэтому лаз не получил такой широкой известности как, к примеру, Лисий лаз, и знал о нем очень ограниченный круг лиц. И вроде на слуху Измайловская дырка, но где конкретно, и как выглядит, мало кто ведал. Но и обычная скрытность диггеров также играла свою роль.
И вот к этому лазу и стремился сейчас Денис. Он понимал, что сильно рисковал, используясь лазом днем. Но у него уже не хватало сил терпеть до темноты, чтобы спуститься в подземку и проверить, правда ли он нашел нечто.
***
— Ну что готовы? — Леха осмотрел ребят.
— Не умничай, пошли уже, — Витольд поправил небольшой рюкзак, что висел у него за спиной. — И так еще топать и топать.
Денис, прислонившись плечом к бетонной опоре, молча грыз сухую травинку. Он обычно не участвовал в этих перебранках, которые уже традиционно возникали между Виткой и Лехой перед каждым спуском. Парни стояли у старой трансформаторной будки, что когда-то обеспечивала электричеством насосную. Но потом, со строительством нового микрорайона, эту подстанцию сначала отключили, а после перепланировки электросетей и вовсе забыли. И стояла она заброшенная, зарастающая травой, никому не нужная. До тех пор пока кто-то из ушлых диггеров не вспомнил, что из этой самой будки шел прекрасный, правда, очень узкий, ход, которой ранее назывался кабельным каналом, к коллектору, что расположен на первом уровне. А уж из этой точки можно идти, если знаешь куда. Есть хороший спуск, проспект по меркам подземелья, на второй уровень. Существует ход, не прямой конечно, в сторону Измайловской ветки, или в направлении Павелецкого вокзала. Большая часть юго-восточной подземки доступна из этой будки.
— Я недавно слышал, что существует радиальный ход на самом нижнем уровне, на глубинке, который идет, чуть ли не до Речного Вокзала. — Лешка затушил сигарету и посмотрел на ребят. — И начало его якобы где-то здесь, – он ткнул пальцем себе под ноги. — Я бы прогулялся, наверное. Карту только бы достать.
— Представляешь, сколько времени потребуется? Одной жратвы тащить на неделю. — Витка заглянул в будку. Они с Лешкой любили длительные походы по подземке. Могли по несколько дней не выходить на поверхность. — И кто тебе эту дурость сказал?
— Да не так давно с Лешим пиво пили, и он говорил, что есть какой-то дигг, который видел эту карту.
— Леший из центровых что ли? Уж, не Владлен ли поделился с ним этим секретом? — Витольд заржал в голос. — Этот балабол и не то видел. Как будто не знаешь, у него, что не спуск то открытие. Разве только тарелки еще по туннелям не летали. А так уж все вроде «открыл». И море, и крыс, и зеленых человечков.
Ребята дружно загоготали, а Лешка молча махнул рукой «да знаю я, знаю». Владлен много сказок рассказывал. Любил блеснуть словом в лучах софитов.
— Да и не знает этот Владлен ничего. Ко мне Иванов подкатывал, чтобы я им чертежик набросал, как на Павелецкий пройти. — Витольд оглянулся, и отчего-то зябко повел плечами. — Балаболки…
— И как Иван? – Денис выплюнул травинку. — Может все же взять его?
— Да вроде нормально у его. — Вит пнул консервную банку, что валялась под ногами. — Ну что блин за люди? Везде срут. — Он вытер носок берца, который забрызгала вода из консервной банки, явно затягивая ответ. — Гавно вопрос. Иванов в рот Владлену смотрит. Возьми его хотя бы раз, и тот идиот будет знать все наши нычки и переходы. — Витольд снова поёжился. — Да и на фиг нам еще кто-то? Волынский ты все не хуже меня понимаешь. Найти надежного дигга равносильно тому, что найти яйца Сталина.
— Денис, я согласен с Витом. У нас демократия, поболтали, и всегда есть консенсус. В смысле большинство рулит. — Леша широко улыбнулся. — А Иван привык, чтобы им командовали. — Он хлопнул Волынского по плечу. — Я понимаю Иван приятель, но это еще не повод быть хорошим человеком.
— Да ясень пень. Просто достал он уже. Ноет, возьмите меня, возьмите. — Денис оттолкнулся плечом от опоры. — Да и не приятель он мне, а просто сосед. Я и сам не очень чтобы толпой ходить. Трое для подземки оптимально. Хорошо, я объясню ему.
— Ладно. Сначала с Тринадцатой надо разобраться, а потом уж о твоем слухе думать. — Витольд взглянул на Лешку, напоминая, с чего пошел разговор. Чуть помолчав, проверив фонарь, Вит продолжил. — Есть одна мыслишка. Но об этом после. Давайте закончим хотя бы одно дело.
Сейчас ребята собирались в очередной проход по Тринадцатой ветке. Тринадцатую ветку обнаружил Лешка, когда гулял по Измайловской линии. Она располагалась между Измайловской и Кольцевой. Где начиналась, ребята еще точно не узнали, но успели выяснить, за те несколько спусков, которые уже совершили, что Тринадцатая тянется через Измайловскую в сторону Красносельской. И в них закралось стойкое подозрение, имеющее основание, что ветка идет в район ВДНХ, а вот куда дальше, пока неизвестно, и не предположить, где она, и чем закончится. Странное название и странная ветка. Поезда не ходили, а рельсы сверкали, так как будто без перерыва катали вагоны. И чистота нереальная. Ни окурка, ни тряпки, ни забытого возле стены разряженного аккумулятора. Здесь даже пыли на порядок меньше, чем в других местах. И ни одного огонька. Фонари на стене висели, но ни один не включен. Такого в подземке практически не наблюдалось. Даже в самом заброшенном тоннеле через несколько десятков метров горит дежурный фонарь. Пусть тусклый, пыльный, но светит. Здесь же ни одного огонька. И это название «Тринадцатая ветка». Они его прочитали на небольшой эмалированной табличке, размером не более чем указатель в вагоне на двери туалета. Такую табличку ребята случайно обнаружили, когда обследовали переход, на Кольцевую.
За все время, что парни следили за веткой, здесь не прошел ни один человек. И рабочие обходили это место. Хотя если использовать проход с Измайловской ветки на Тринадцатую, что находится в районе сто шестнадцатого пикета, и пройдя по Тринадцатой до четыреста сорокового пикета можно через аналогичный проход попасть в туннели кольцевой линии. А там и до места пара шагов. И этот путь во много раз короче, но рабочие используют длинный обходной, с выходом на станцию, тратят больше часа на переход, но никогда не заходят на Тринадцатую.
***
Придя на Измайловскую, ребята расположились в укромном месте. Старая вентшахта, давно заброшенная, когда-то даже забутованая. Но то ли бетон оказался не качественный, или еще что, но часть стенки упала, а может кто и специально разбутовал. Рабочие, чтобы не получить выговор и дополнительную работу, не докладывая начальству, просто забросали мусор и обломки бетона во внутрь, а дырку забили досками. Вот именно в этой шахте парни и отдыхали. Хорошая нычка особенно для тоннелей первого уровня. И тепло, и даже можно горелку разжечь, чтобы вскипятить чаю, или пообедать горячим. Перекусив, парни двинулись к конечной цели своего путешествия.
Потратив еще час на дорогу, они наконец-то оказались на месте. Сделав короткий привал в переходе с Измайловской ветки в тоннель Тринадцатой, парни на скоряк обговорили свои действия. А планировали они следующее.
Пройти по Тринадцатой до старой метки, которую сделали в прошлый заход. Если позволят обстоятельства, двигаться дальше, на сколько это возможно. Однако по такой темноте без света, с одним ПНВ, это будет подвиг. Но самое главное они хотели установить инфракрасную камеру. Витольд выпросил её у отца. Старший Войцеховский изучал птиц. И обладал соответствующим, для ночной съемки, оборудованием. Правда, у камеры имелся один минус. Отсутствовал датчик движения. Включалась по установленному заранее таймеру. Включалась, снимала, и отключалась. Но хотя бы и такой вариант выяснить тайну этой загадочной линии. Ведь кто-то же здесь должен существовать? А иначе, зачем все это?
Но случилось не так, как они задумали. Еще только подходили к месту, где поставили метку, черту красного мела, на уступе, почти у самой земли, как сработала сигнализация. Сирена тугой волной ударила по ушам, вынудив застыть на месте. На стене замелькали фонари. Они загорались и гасли по какой-то непонятной схеме, усиливая и без того нервозную обстановку.
— Запал!!! — Дико заорал Витольд, разворачиваясь на месте и, срываясь на хрип, прошептал, — рвем!!!
«Зачем орать?» – эта мысль сидела гвоздем в голове Дениса, когда он побежал вслед за Лехой и Витом. «Зачем поднимать лишний шум?» – мысль глупая и не к месту не давала войти в ритм бега, сбивала дыхание, и Денис, замешкавшись, отстал. Сходу, не глядя, едва не упав на повороте, он скользнул в переход на Измайловскую, и, не сбавляя скорости, понесся вперед. Пробегая по переходу, рукой придержался за стенку, и почувствовал мелкую дрожь. «Поезд, сука» – сознание обожгло, взгляд начал дико блуждать по бетонным стенкам перехода «где чертова ниша?» – пытался вспомнить Денис. И уже выбегая в рабочий тоннель, он на автомате, машинально, повернул направо и, перепрыгивая через рельсы, почитай упал в нишу. «Успел» – довольная улыбка озарила лицо Дениса, когда электричка уже незримо шумела сзади. Сдернув рюкзак, он вжался в стенку ниши, спиной к поезду, отворачивая лицо от летящего метрошита . И чтобы машинист не спалил его убежище. Хотя едва ли можно что-либо рассмотреть из его кабины. Но береженого….
Переведя дыхание под шум проезжающей электрички, Денис вдруг осознал, что в этом тоннеле парней нет. Обговорив кажется все нюансы они, привыкнув что в тоннелях Тринадцатой их никто не ждет, забыли обсудить план отхода в случае опасности. «Они бегут на Кольцевую» – оплошность Дениса заставила его заскрипеть зубами. «Ну конечно, с Кольцевой уйти на землю как два пальца… нет смысла ныть» – сам себя оборвал Денис, «Здесь даже в кайф. Поезда едут, погоны сюда не сунутся. Сейчас еще один пройдет и можно рвать когти до нычки» – Денис успокоился. В той старой заброшенной шахте он может сидеть хоть сутки. Посмотрел на часы, засекая время, и устало вытянул ноги. «Должно быть три – четыре минуты» – Денис снова глянул на часы. И не поверил глазам, прошло уже шесть, а поезд все еще не проходил. И даже неслышно его приближения, нет привычной мелкой дрожи стен. Или он не правильно запомнил минуты?
Он встал, и аккуратно, придерживаясь рукой за угол, выглянул. И тут же отпрянул назад. Где-то там, в тоннели, пока еще далеко, мелькало множество фонарей. В той стороне, откуда он только что прибежал, правда, почему-то гораздо дальше перехода, из которого он выскочил, роилось множество лучей ручных фонарей. Именно ручных. Налобником так никто не светит. Денис разбирался в этом. Фонари сверкали там, куда Денис только что планировал бежать. Значить путь, в спасительную шахту, для него закрыт. Что же делать? Еще несколько минут и его смогут взять в этой нише теплым. Денис оглядел тоннель.
***
Свет фонарей приближался медленно, но верно. В тоске Денис смотрел на мельтешащие блики. Рвануть назад в переход? Не вариант что и там нет преследователей. Оставался только один выход. Бежать по тоннелю. Раз охрана, или кто они там, идет по рельсам значить поездов больше не будет. «Быстро же они перекрыли движуху. Но почему они идут отдута? Как они там оказались?» – эти мысли колотилось в голове в ритм бега, как картофелины в пустом ведре.
Пробегая очередной загиб, он увидел, слева, в противоположной от фонарей стороне, освещенную широкую площадку.
Стрелка от главного пути в боковой рабочий тупик, куда загоняли на временный отстой поезда при пересменах, или при наличии каких-либо незначительных проблем. Не очень длинный, от силы метров триста пятьдесят. Он уходил от основной ветки, небольшой кривой, заканчиваясь обычной бетонной стенкой. Между рельсов смотровая канава чуть ли не на всю длину тупика. Ничего интересного, И путейцев тут много, и другого различного рабочего люда в этом месте тоже хватает. Да и что там смотреть-то? Тюбинги да пару широких монтажных карманов, с большими проемами вместо дверей? Самые обыкновенные монтерятники где рабочие хранят свои ломы, кувалды, и другой инструмент, а в обеденный перерыв отдыхают. Короче ничего интересного, обычный ремонтный тупик.
***
Недалеко от железнодорожной стрелки, на каком-то ящике, лежала забытая кем-то монтерка и рабочая каска. Денис еще раз глянул в сторону блуждающих огней. Лучи беспорядочно мелькали по полу и стенкам туннеля, что говорило о том, что люди шли, осматривая буквально каждую шпалу. «Как ситом сеют» – подумалось Денису, когда он в тусклых отблесках дежурного света, рванул через тоннель к стрелке. Пробегая, схватил монтерку, каску и побежал дальше, в тупик, к освещенной монтажной нише. О том, что там могут быть рабочие, которые с удовольствием отдадут его охране, он не подумал. И только когда он вбегал в нишу запоздалый страх опалил мозг. На его счастье монтерятник оказался пустой.
Парень оглянулся, крутнувшись на каблуках. Широкий, метра на два, вход, без дверей. Само помещение где-то четыре на четыре метра хаотично заставлено ящиками. Вдоль стен стояли стеллажи, на которых в кой-каком порядке, но все же с легкой небрежностью, лежали различные причиндалы, какие монтеры используют в своей работе. В левом, от дверей, углу стоял стол где, скорее всего, обедали рабочие. В ящиках лежали какие-то болты, железяки, пластины. «Рай металлистов» – усмехнулся Денис, всеми фибрами души ненавидя сбор металлолома.
Встав в угол, Денис быстро сорвал налобник, балаклаву, скинув рюкзак, и не укладывая, затолкал все это во внутрь. Натянул монтерку на себя, одернул полы, стараясь придать хотя бы минимальный рабочий вид. И уже нацепив каску на голову, чертыхнулся. В тоннеле без фонарей не ходят. Никто. Открыв рюкзак, достал налобник, но, подумав, затолкал его обратно. Слишком навороченный пецель для простого рабочего, усиленный рефлектор, сменные светофильтры, регулятор яркости. Достал второй, запасной фонарь. Этот обычный налобник, без финтеклюшек, со слабой лампой, и к тому же немного потертый, подходил к рабочей каске как нельзя лучше. Пристроив его на каску, надел её на голову. Зеркала, чтобы оценить полученный результат, отсутствовало. Как и зрители, кто мог, или засмеяться, или одобрить. Поэтому приходилось доверять своим ощущениям, что все нормально, и он сойдет за простого работягу.
Денис выглянул из проема, преследователи, как раз проходили мимо стрелки в глубь Измайловской ветки. Парень решил не ждать и не испытывать ни судьбу, ни аналитические способности своих преследователей, подхватил под мышку рюкзак, вышел из ниши и спокойно двинулся в глубь тупика. В надежде, что его здесь никто искать не будет.
Он шел, хотя испытывал желание бежать что есть мочи, и в очередной раз, чертыхаясь, с опозданием подумал о том, что забыл захватить в руки какой-нибудь ключ из тех, что валом валялись на стеллажах. Достигнув задней стенки, Денис уселся на бетонный выступ и внимательно прислушался. Вроде тихо. Он выключил налобник, чтобы его одинокий луч света не привлекал внимания и закурил. «Откуда вся эта толпа появилась? Почему так быстро остановили движение? Ведь Измайловская ветка в это время загруженная по самое не балуй….» – Денис прокручивал эти мысли пока шел по туннелю, крутились они в голове и сейчас. Он не мог понять, что произошло. Что они сделали не так? И чем все это закончится? Он сидел, курил, пряча огонек сигареты в кулак, и обдумывал своё положение, когда….
Тишину тоннеля сначала тихо, потом все яснее, нарушил звук шагов, бряканье подкованных сапог о рельс, металлическое шарканье по бетону. Денис затоптал сигарету, помахал рукой, разгоняя табачный дым, хотя маши не маши, если в толпе преследователей будет пусть даже один некурящий, он обязательно учует свежий сигаретный дым. Он оглянулся, понимая всю глупость своего положения, но со слабой надеждой обнаружить хоть маломальское убежище.
Он скорее почувствовал, чем увидел, что в самом конце, там, где задняя и боковая стенки образуют угол, есть какая-то ниша. Парень подошел, достал из кармана зажигалку и, нажав кнопку, включил фонарик. Слабый луч синего света нельзя увидеть издалека, он не мог осветить дорогу, но подсветить под носом он мог вполне. Денис увидел углубление. Неширокое, совсем неглубокое, но достаточное по высоте чтобы стоять, выпрямившись, вполне годное, для того чтоб спрятать человека. Денис снял куртку, быстро свернул её в скатку, дабы не бликовали светоотражающие нашивки, сунул в рюкзак. Встав в найденное убежище, и поставил рюкзак между ног, он приготовился ждать.
***
Шум шагов и мерный гул неясных голосов наполнял тоннель, заставляя Дениса вжиматься в стенку все сильней и сильней. Он уже хотел снять каску и выглянуть, как резкий, яркий, свет ударил по глазам. Парень едва не закричал и чуть не вывалился от неожиданности. Ему даже показалось, что луч ударил по стене с глухим стуком. При таком освещении можно рассмотреть аж самые мелкие трещинки и щербинки на бетонной стене, если бы глаза не болели от столь яркого света. Ему почудилось, что горячая волна воздуха коснулась его лица.
«Откуда у них такой прожектор?» – Денис вжимался спиной в нишу, а рукой упираясь в боковую стенку до боли в ладони, хотя ему очень хотелось выглянуть, чтобы узнать, чем же они себе подсвечивают? Но, понимая что, во-первых, он против света ничего не увидит, а во-вторых, этим сразу выдаст себя, продолжал вжиматься в стенку. «Что, блять, здесь творится? Куда мы вляпались? Откуда они все по на бежали? Почему прожектор? Не на руках же они его несли, суки» – Денис немного разбирался в подобных приборах, срочную он проходил в БАО, батальон аэродромного обслуживания, и у них числились на балансе такие «люстры».
Глаза Дениса заливало потом, от нервного напряжения начали дрожать ноги, и чтобы не упасть он вдавил пятки в пол, одновременно упираясь головой в стенку. Каска поползла на глаза, грозя вот-вот свалиться с головы, когда он вдруг почувствовал, как свет пред глазами поплыл куда-то в сторону. По потным щекам протянуло прохладной струей воздуха, точно от сквозняка, и он заметил, что ниша, в которой он стоял, поворачивается вокруг своей оси.
Отблески света мелькнули перед глазами, и его окутала темнота. Тишина звоном ударила по ушам. Он стоял, не шевелясь, пытаясь понять, что же произошло? Мгла была абсолютной. Он не мог разглядеть даже пальцев своей руки, которой он продолжал опираться в стенку ниши. Денис медленно повернул голову и пошевелил пальцами. Пальцы шевелились, но он не видел ни зги.
Он понимал, что убежище, в котором он спрятался, каким-то непонятным образом вроде как повернулось вокруг своей оси. В немом ступоре Денис стоял до тех пор, пока у него не затекло плечо, а ноги стали подкашиваться от усталости. Тогда он решился и, подняв руку к голове, включил налобник. Он ожидал увидеть все что угодно. Длинный тоннель, молчаливый оскал охранников, колодец шахты который уходит неизвестно куда. Но он увидел неяркий луч своего фонаря и темноту.
Каковы размеры помещения, в которое попал Денис, он не мог определить, потому что луч не пробивал темноту, теряясь где-то в неопределенности. Диггер пытался сориентироваться в пространстве, водил лучом и вправо и влево, но странное дело, луч везде натыкался на темноту. Будто сама темнота поглощала свет, не отражая его. Или перед ним не существовало стен, или какой другой преграды, которая могла бы отразить луч.
Парень наклонился в бок, подхватил рюкзак и, не опуская головы, на ощупь, открыл его и достал миллионик. Включил его. Но странное дело. Луч вроде бы как упирался в стену, но не было бликов, отблесков, отражения. Даже бетонная стена отражает свет, отбрасывает лучи, немного, но освещая площадь вокруг луча. Здесь же просто светлый круг, висящий в темноте. И более ничего.
Невозможно было понять, куда он попал, не говоря уже о геометрии помещения. Денис снял каску с головы и, не включая налобник, положил её на рюкзак. Для ориентира. А сам, переведя освещение миллионика с луча на светильник, и высоко подняв его над головой, начал обходить помещение. От рюкзака и влево, по кругу. Оказалось что комната, в которую он попал таким странным образом, была круглая, не более трех метров в диаметре. Но даже его супер мощного фонаря не хватало, чтобы осветить её всю, целиком. Стены каким-то странным образом поглощали свет, оставляя ощущение абсолютной темноты за пределами светлого круга.
Странная, совершенно круглая, и совершенно пустая, комната, за исключением одинокого кресла стоящего посредине. Стены черные, на вид маслянистые, жирные, но на ощупь сухие и гладкие, какие-то…. Так выглядит кусок битума в разломе. Жирно, но сухо. Мягко, но твердо.
Невозможно определить, из какого материала они сделаны. Гладкие, не холодные, но и не теплые, они поглощали свет, не отражая его и не бликуя. Хотя, глядя на стенку, когда в неё упирается луч света, создавалось стойкое убеждение, что эта стена должна не только отражать свет, она должна сиять. Денис посветил вверх. Но определить высоту потолка так и не смог. Он понимал, что луч светит в потолок. Но на какую высоту определить сложно.
И посреди этой странной комнаты стояло одинокое кресло. Кресло из такого же материала, что и стены. Прямая спинка, подголовник, подлокотники заканчиваются какими-то шарами. Денис попробовал его крутануть. У него было стойкое убеждение, что все кресла должны вращаться. Это же кресло даже не шелохнулось. Он положил петцль на кресло и пошел к рюкзаку. Поднимая рюкзак и каску, обратил внимание на пол. Чистый, черный, только вот не блестящий. И на этом чистом и черном полу белела одинокая цепочка его беспорядочных шагов.
Вернувшись к креслу, он выключил налобник на каске и бросил её, вместе с рюкзаком, возле кресла. Взял в руки миллионик, и еще раз подняв его над головой, осветил комнату. Не увидев ничего нового, устало плюхнулся в кресло, положив фонарь на колени. «Время!!!» – Денис чертыхнулся. Время являлось самым главным атрибутом подземных походов. Его надо знать всегда и везде. Сколько времени ты находишься там или там. Сколько времени ты идешь, спишь, отдыхаешь. Постоянная темнота и замкнутое пространство лишают человека внешних ориентиров. Поэтому единственным отправным моментом всего и вся в подземелье является время. И он забыл сделать отметку, когда попал сюда. Он поднял руку и глянул на часы.
— Офигеть!!! — Денис выматерился в голос. Все приключение с побегом, погоней, прятками, заняло от силы девять минут. Хотя он был готов поспорить, что прошло уже не менее часа, а то и больше. Так он был вымотан и издерган.
Денис сидел в кресле и, уперев носок правой ноги в пол крутил коленом. Мысли его все время возвращались к тому, что с ними случилось. Он старался понять, что же произошло? Что такое страшное, тайное, секретное они потревожили? И главное, куда он попал? Что это за место? Это закономерность их поисков или случайность? Он в задумчивости положил левую руку на шар, которым заканчивался подлокотник. Продолжая крутить коленом, он сжал шар, и тут кресло крутанулось. Денис вскочил как ужаленный уронив налобник на пол. Подняв фонарь, огляделся. Он же пробовал, оно не крутилось. Парень осторожно протянул руку и толкнул кресло. Оно стояло как вкопанное.
Денис осознал, что оно крутанулось после того, как он сжал шар. Он снова зачем-то оглянулся, и осторожно положив руку на шар, сжал его. Попытался резко крутануть. Ничего. Результат нулевой. Кресло даже не шевельнулось, не говоря уже о том, чтобы крутиться. Денис, чертыхаясь оттого, что не сделал этого раньше, опустился на колени и заглянул под кресло. Вместо привычных ножек он увидел одну трубу, которая уходила в пол. Толстая, черная труба из того же материала что и стены. Похоже, таинственный строитель не знал другого материала, кроме того, что использовал.
В месте, где труба крепилась к днищу кресла не видно никакого сварного шва, ни клепок, ни каких-либо других способов крепления. Просто труба прикасалась к днищу и все. Казалось даже, что в месте соединения имелась маленькая щель. Хотя это могло быть и простой игрой света. В месте, где труба уходила в пол, так же не наблюдалось никаких выбоин, наплывов, шероховатостей. Идеальный прямой угол соединения. Мечта перфекциониста!
Денис, сидя на полу резко и сильно пнул трубу ногой. Один раз, другой. Никакого эффекта. Он вскочил и начал мотать кресло за спинку туда-сюда. Кресло даже не заскрипело. Точно такой же результат можно получить, пытаясь раскрутить ствол дерева. Он обежал кресло, нацепил налобник на голову, подсунул руки под сиденье и попытался его поднять. Кресло не шевелилось, ни скрипело, будто это был какой-то неподъемный монолит. Устав от своих бесполезных действий Денис рухнул в кресло и, раскинув руки, развалился на сиденье.
В горле саднило, и он, наклонившись, поднял рюкзак, сбросив с него каску. Достал фляжку, отвинтил крышку и отхлебнул прямо из горлышка. Холодный чай с лимоном приятно освежил горло, и частично привел мысли в порядок. Денис посмотрел на часы. Прошло семь минут. Сделав еще глоток, он закрутил крышку и бросил фляжку на рюкзак.
Находиться в этой комнате было неприятно, некомфортно, но и выйти наружу Денис пока не мог. Он даже не делал попыток открыть таинственную дверь. Помня, какая масштабная погоня шла по его следам. Поэтому Денис решил занять себя экспериментом с креслом. Все равно ему некуда было спешить, и заняться особо тоже не чем. Почему бы не разобраться с этим чертовым креслом?
Денис положил обе руки на подлокотники. Накрыл шары ладонями. И просто сидел. Он сидел, не шевелясь, спокойно развалившись на сиденье. Луч от налобника упирался в стену, заставляя глаза напрягаться и искать какой-либо заметный ориентир. Частично поэтому, а частично из экономии, неизвестно, сколько времени он здесь будет, Денис встал и, подняв каску, снял с неё старый и потертый фонарь. И включил его. Повесил на подлокотник так, чтобы луч света освещал пространство перед креслом. А миллионик выключил и положил его в рюкзак.
Снова уселся в кресло, и, откинув голову на подголовник, уже привычно расположил руки на подлокотниках. Устроив ладони на шарах он закрыл глаза. Расслабился. Нервы, напряженные, натянутые, начали успокаиваться. Мысли перестали скакать, прыгать в его голове. Тишина уже не давила. Незаметно для себя он задремал. Во сне Денис несколько раз шевельнулся, поелозил руками по шарам.
***
Ему снился сон. Кавалерия на конях, какие-то солдаты в длинных шинелях. Что-то вроде станции, кажется, на железнодорожных путях стоит паровоз. По-крайней мере он так представлял себе паровоз, по картинкам кино. Что-то загрохотало, реально, громко, Денис дернулся и открыл глаза. Вокруг было сумрачно серо. Как раним туманным утром. Только не летним, а поздней осенью. Он наблюдал такое утро на рыбалке, в Карелии. Что-то продолжало грохотать, ржали лошади, перед глазами крутились какие-то тени. Резкий свист паровоза заставил вздрогнуть, тени заметались еще резче. В глазах рябило. Денис поднял правую руку, все еще лежащую на шаре, чтобы протереть глаза как серый свет померк, наступила полная темнота, разрезаемая одиноким лучом налобника висящего на подлокотнике.
Денис вскочил с кресла, и непонимающе крутил головой. Он только что видел все это в реальности. И звук. Этот свист. Такой звук невозможный во сне. Ведь именно этот свист и разбудил его. Парень схватил петцль с пола и, включив его на всю мощь, начал по новой осматривать комнату. Ничего нового он не обнаружил. Единственное, что здесь изменилось, с того момента как он осматривался в последний раз, так это бетон в нише, через которую он проник сюда. Бетон как таковой пропал и теперь вместо серой, шершавой и пыльной стены он видел черный, гладкий материал, названия которому он даже не мог подобрать. Как это произошло, он не понимал, и это непонимание вызывало нервозность.
Денис вернулся в центр комнаты, выключил фонарь и бросил его на рюкзак. Взял фляжку и, прихлебывая из горлышка чай, размышлял. Что он сейчас наблюдал? Обычный сон? Или необычную галлюцинацию? Все указывало на сон. Ну не верил Денис ни в галлюцинации, ни в другие чудеса.
— Хотя все же справедливости ради, надо заметить, что звук был явно реальнее сна. — Денис не заметил, как начал рассуждать вслух.
Он чертыхнулся, и вдруг захотел курить. Остро, до оскомины в зубах. Он достал из кармана рюкзака сигареты, и, чиркая зажигалкой, посмотрел на пол. Черный, некогда чистый пол, был затоптан. Истоптав помещение по неволе, ему не захотелось гадить сознательно. Поэтому Денис погасил зажигалку и, наклонившись к рюкзаку начал в нем рыться. Найдя в клапане обрывок газеты, соорудил из него импровизированную пепельницу. И уже закурив, расположился на рюкзаке, с удовольствием выдыхая дым вверх.
В голове крутились мысли, обрывались, перескакивали с одного на другое. В душе то росла тревога и необъяснимый страх, то восторженность от находки. Он уже осознавал его находка из ряда вон выходящая. Он начинал нервничать, и тут же успокаивался, его начинало колотить от мысли, что ему придется рано или поздно выходить отсюда. Что предпримет погоня, когда выяснит, что они его упустили? Все эти мысли и переживания нахлынули разом с первой затяжкой. Как будто сигарета сорвала некий условный препон спокойствия, который до сих пор сдерживал все его эмоции и чувства.
Денис вскочил и заметался по комнате, то обуреваемый жгучим желанием тотчас же выйти отсюда и бежать к друзьям, то, сгорая от нетерпения, как скорее разобраться, что же он нашел? Не в силах совладать с охватившем его волнением он снова закурил. И лишь сделав две быстрые и глубокие затяжки поперхнулся и закашлявшись вроде как успокоился. Схватив фляжку он отвинтил крышку и припал к горлышку. И тут же оторвался. Тряхнув возле уха фляжкой, на звук определил, сколько в ней осталось жидкости. «Не густо» – запоздалая осторожность взыграла в нем, отстраняя тревогу и любопытство на задний план, – «кажется у меня еще должна быть бутылка? – он силился вспомнить куда положил пластиковую полторашку в рюкзак или на полку в той шахте где они обедали? Не вспомнив, он засунул руку в рюкзак и к своей великой радости нащупал и бутылку с простой ключевой водой, и армейскую фляжку Витка, которую тот затолкал к нему, после обеда, так как уже упаковал свой рюкзак.
Денис решил провести полную ревизию своих запасов. И начал выкладывать содержимое рюкзака на кресло. Один бич-пакет, чай и кофе в подсчет не шли, так как требовали горячей воды, а горелка была в рюкзаке у Лешки. В этот раз Денису было в лом тащить свою. Да и зачем вторая если они шли просто поставить камеру? Даже не на сутки. Планировали часов за восемь управиться. А вот две банки тушенки были в самый раз.
Так что еще? Чуть меньше буханки хлеба. В его фляжке оставалось от силы грамм пятьсот чая. Почти полная пластиковая бутылка, и фляжка Витольда. Надеюсь, им так много воды не потребуется? К стати как у них дела? Денис, размышляя, как идут дела у друзей, присел на корточки и, разглядывая свое богатство, закурил. И тут же кинулся лихорадочно обшаривать карманы и подсумки своего армейского тактического рюкзака. И найдя еще две пачки сигарет, довольно расплылся в улыбке. Теперь порядок. Теперь он любую осаду может выдержать минимум сутки. Еще раз, окинув взглядом свои запасы, он сложил часть в рюкзак, а что-то положил сверху.
Увидав, что он неосторожно стряхнул пепел на пол, собрал его пальцами и высыпал в импровизированную пепельницу. Поплевав на пальцы забычковал сигарету, хоть и есть запас, но экономия лишней не будет. Отнес пепельницу в нишу, чтобы случайно не растоптать, там же положил окурок. Выпрямился и с непонятно откуда нахлынувшей тоской посмотрел на кресло. В полумраке, что создавал висевший на подлокотнике фонарь, комната выглядела таинственно. Особую тревогу вызывали черные стены, которые по умолчанию должны сверкать как новогодняя мишура, на деле свет тонул в этой непонятной черноте. Денис впервые столкнулся с таким явлением и никогда не слышал о подобном, поэтому он не мог ни объяснить это, ни понять. А все что непонятно и необъяснимо всегда вызывает минимум тревогу, а максимум страх.
Денис посмотрел на часы. Он находился здесь уже почти час. Но так и не смог понять, что перед ним, и в чем здесь главный секрет. А ему еще же наверняка потребуется время на то чтобы выбраться отсюда. И Денис, внутренне содрогаясь, но все же решительно пошел к креслу.
Продолжение следует.
Я не умничаю, я такой и есть )))))
"Что мешает писателю? Выпивка, женщины, деньги и честолюбие. А также отсутствие выпивки, женщин, денег и честолюбия.
Эрнест Хемингуэй"
Пятое правило
Вы принимаете себя слишком всерьез.