SoLo Март 13th, 2019, 11:42 pm
***
Иссякла ночь, расходились последние гости, небо набухало нежным предрассветным. По холмам пробежал свежий ветер. Беспокоя влажную траву и покружив где-то вдалеке, он помчался вниз к деревне, будить собак и хлопать слабыми ставнями на окнах.
– Красота! – Промолвил стоя на овальном балкончике своей каморки, верный служащий в третьем поколении. Старика звали Грэем. Если кто-то из прислуги хотел к нему обратиться, то добавлял слово мистер, хотя сам мистер Грэй этого не особо жаловал. Особенно если прислуга обращалась к нему в присутствии хозяина. Хозяин это подмечал, и после ехидничал, начинал он примерно так: «слыхал, мистером тебя назвали», и это унижение, конечно же, не обходилось без пренеприятного смеха остряка. Смех походил на крики тонущего, или шепот немого. Словом, Грэй не обращал на это внимание. Отец завещал ему многое: титул дворецкого данного поместья, костюм дворецкого и особую маску лица, которая могла скрыть любые эмоции. Плохо только, что хозяин знает об этой маске, и очень долгое время охотится за ее обличением. Друзья, коих у старика было довольно мало, что в сущности еще лучше, звали его Смерчем, в силу памяти о молодом и пылком безумце, которым являлся мистер Грэй до того как принял завещание отца. Мистер Грэй имел удовольствие в отдыхе с наступлением так называемых «выходных». Счастливые дни для всего поместья, когда хозяин единожды в месяц уезжал за холмы по делам своего предприятия на целую неделю. Тогда он мог скинуть личину дворецкого и отправиться в деревенский паб, расслабиться в окружении старых друзей, которые трудились на фабрике хозяина, и о которой конечно я еще упомяну. Лицо Грэя можно было назвать довольно приятным для седых лет. Годы его красили, и казалось, чем старше он становился, тем более крепла его статная, осанистая фигура, тем лучше смотрели его глаза, и тверже становилось рукопожатие. Конечно, одному Грэю известно, каких усилий ему требовалось, чтобы не сгорбиться и не начать храпеть на пару миль в округе. Волосы мистер Грэй тщательно укладывал назад отцовским гребешком, костюм чистил самостоятельно, как и стирал все свои воротнички. Не удивительно, что гости поместья, приехавшие к его хозяину впервые, увидев мистера Грэя в дверях раскланивались, и начинали говорить о делах, принимая его за самого хозяина.
«Красота». – Подумал мистер Грэй и глаза его потускнели. Набрав в грудь новорожденного воздуха, лицо Грэя приняло серое, беспристрастное выражение. Он не ложился всю ночь, так как был вынужден руководить осатаневшей от устали прислугой, в то время как для празднующих это было всего лишь торжеством. Грэй обошел все спальни, закоулки поместья, проверил двор, отдал распоряжение садовнику, еще не умытому и слегка удивленному Грэю в столь ранний час. Заглянул в конюшню, сведался о здоровье и сытости хозяйской четверки, погладил лохматого пса, которого все называли Волосатым, и наконец, прошел на кухню, где крупная, и пьяная от усталости кухарка с двумя еще не совсем взрослыми и не совсем маленькими девочками домывала оставшуюся посуду. В углу на лавке свернувшись калачиком, с полотенцем для посуды в руках дремал Рай.
Грэй вскинул брови и скрестил на груди руки смотря на спящего помрачневшими глазами. Заметившая негодования господина служанка, тут же подлетела к Грэю и схватила его мокрыми руками за рукав сюртука.
– Господин! – Начала она намеренно жалобным голоском. – Не сердитесь на него, мальчик помогал нам всю ночь, и… – она запнулась и окинула сопящего нежнейшим и одновременно печальным взором, как это умеют только женщины, – и не проронил ни слова. Вы ведь понимаете, как ему сейчас тяжело? – Закончила она, осторожно убрав руки с рукава Грея, и неловко улыбаясь.
– Я знаю о том, что было вчера, Мартина. Застал эту выходку хозяина. Но думаю, ты толкуешь не о том унижении гордости, что он ему нанес, ведь речь о большем, об унижении сердца. Все дело в Амелии. Я наблюдал, и будь мы все тысячу раз прокляты, если она не дала ему повода, не засорила его душу отравленными зернами, которым, увы, не было предначертано прорасти. Разбуди его, пускай отправляется к отцу, овцы уже блеют… Я направляюсь в спальню хозяина, и думаю, он наведается сюда, перед своей отправкой в город.
– О! Так хозяин сегодня уезжает?
– Наверняка. Ведь скоро свадьба, нужное многое подготовить, закупить, многих пригласить лично… Приберитесь, откройте окна, поставьте цветы на стол, чтобы согнать запах пролитого вина. Я пошлю за старухой в деревню, она тебя сменит, и вы сможете отдохнуть.
Грэй слегка качнул головой, будто здороваясь или прощаясь, и быстро вышел вон. Мартина по привычке благоговея от ровного и властного голоса мистера Грэя, раскраснелась и перекрестила его в путь. Девушки устало следили за ней все это время, потом тупо переглянулись и продолжили домывать посуду.
“Писатель не должен унижаться, чтобы понравиться. Он обязан воспитывать общественный вкус, стараться повысить запросы публики и понемногу привить ей потребность читать.”
Жан-Поль Сартр