Во тьме

[Creator]

Когда ты мал, то всей душой, веришь во все жуткие истории, которыми полнится земля, в особенности та на которой ты живешь. Конечно, большая часть этих легенд является сплошным вымыслом придуманным взрослыми, иногда для твоей защиты, иногда для их развлечения. Но не все истории, которые ты слышишь, являются фантазией, одну из таких историй случившуюся со мной много лет назад, я готов поведать.
В детстве, когда весь мир являлся одной гигантской игровой площадкой в особенности для маленьких мальчиков, мы с моим другом Мангустом нашли отличное, как нам казалось место для новых развлечений. Мангуст, был ребенком постоянно ввязывавшийся в неприятности, один из тех, что вечно ходят со ссадинами и рваными от беготни башмаками. Однажды он прибежал ко мне как то с утра весь возбужденный и вспотевший. Его большие, серые глаза горели озорными огоньками, и он без конца тараторил что-то о новом месте, где можно бегать и прыгать по разрушенным сооружениям и прятаться в глубоких, черных норах под завалами больших валунов. Меня это, безусловно, заинтересовало, и недолго думая я тайком улизнул от родителей, копошившихся в саду и дремавшей на веранде в старом как она сама кресле бабушке. Чтобы добраться до места потребовалось не меньше часа. Мы пересекли излюбленный всеми ребятами луг, по которому постоянно скакал красный, резиновый мяч и десятки босых ног. Добрались до старого, скрипучего леса в котором постоянно кто-то считал и кто-то прятался. Прорвались через заросли дикой малины и направились прямиком к длинному и глубокому оврагу казавшимся рваной раной на большом, зеленом поле.
Открывшееся моему взору место было и впрямь замечательное. Огромный, заброшенный овраг, разрушенные готические статуи неизвестных мне крылатых тварей, и длинных, будто многоножка насекомых с человеческими головами. Мы лазали по разрушенным каменным сооружениям, прыгали через глубокие ямы, на дне которых лежали разрушенные каменные булыжники. Ползали по длинным, темным норам, в которые лишь изредка проникал солнечный свет. Но вот находясь в одной из этих нор, мы заметили как свет, проникающий сквозь тонкую щель в ее поверхности, начинает слабеть. Выбравшись на воздух мы испугались того что уже наступил вечер, хотя казалось будто прошел всего лишь час. Недолго думая мы в спешке выбрались из оврага, и устремились в сторону деревни на бегу обусловившись о том, что завтра вернемся сюда вновь.
Вернувшись, домой я, конечно же, получил от родителей не на шутку встревоженных моим исчезновением. Сам не понимаю, куда у нас ушло столько времени. Бабушка в свою очередь нечего не сказала, она лишь изредка вскидывала на меня испуганные глаза и сильнее раскуривала свою трубку. Ее молчание меня встревожило, но тогда я не придал этому значения. Получив нагоняй и арест на две недели, я пошел отмыться от налипшей на мое вспотевшее тело пыли. Взглянув на себя в зеркало мне показалось, что мое лицо немного похудело, и рубашка висит свободнее. Позже, ночью, мне снилось, как за мной по одному из тоннелей оврага гонится огромная многоножка с лицом моей бабушки, раскуривавшей трубку, зажатую меж окровавленных губ.
Мангуст все две недели бродил вокруг моего дома, печально свесив голову. Он тоже выхватил от родителей но ареста не получил, так как они уже давно привыкли к его выходкам.
Мой срок подошел к концу и, выглянув в окно, я с радостью заметил, что Мангуст ждет меня на улице, всем своим видом выказывая нетерпение. Я быстро одел свои походные шорты, рубашку потемнее, старые сандалии и весело выбежал из дома, заранее оповестив родителей, что ухожу гулять.
– Прими мои поздравления Ени. – Сказал Мангуст, протягивая мне руку. – Свобода.
Я ее пожал, расплывшись в широкой улыбке.
– Как там наше место?
– В целости и сохранности, вчера там был.
– Ты же обещал ждать меня? – Произнес я обиженно.
– Мы только подошли к обрыву, нужно было произвести впечатление.
Меня задело то, что Мангуст привел на овраг кого-то еще, но виду я не подал.
– Кто-то из ребят?
– Что, эти цыплята? Не смеши, ты бы видел их бледные лица, когда я решил их позвать туда. Они якобы слышали истории о подземных чудищах, что там живут. Но мы же там были Ени, и ничего, отлично время провели и только. Да ну их.
Я невольно вспомнил свое лицо в тот вечер, и внезапно ставшую мне большой рубашку.
– А ты не думаешь, что это может быть правдой? – Неуверенно начал я, стараясь улыбнуться.
– Бредни малышичьи, вечно чего-то боятся. Но мы же уже выросли из этого возраста, нам по одиннадцать лет, пора становиться взрослыми.
Заключил мангуст, и мы побежали в сторону оврага.
При выходе из леса мы натолкнулись на малышку Пю. Я удивленно таращился на нее, а мангуст как, оказалось, знал, что она будет здесь.
Малышка Пю была самой красивой девчонкой в нашей компании, она носила красивые розовые банты и белые сандалии. Все ребята, конечно же, в тайне были влюблены в нее, и немного поразмыслив, я понял, почему мангуст хотел взять ее с собой. Хвастун. Ее лицо выражало скуку на протяжении оставшегося пути и мангуст из кожи вон лез, чтобы рассмешить ее, падал, корчил рожи, пытался задеть меня своими шуточками по поводу моих старых сандалий. Но как только мы добрались до места и встали на самый край оврага что-то произошло.
Малышка Пю закричала и упала на коленки обхватив голову руками. Мы с мангустом испуганно переглянулись и бросились к ней, не зная, что с ней и что нам делать. Она что-то невнятно бормотала и раскачивалась из стороны в сторону, не отнимая рук от лица. Это напугало нас еще сильнее, мы с мангустом попятились, назад забыв о том, что находимся на самом краю.
Полет наш был не долгим. Очнулся я в полной темноте лежа на спине. Мангуст был рядом и держал меня за руку. Я его не видел, только слышал встревоженный голос.
– Ты в порядке? Эй, ответь ты живой?
Я попытался встать, но боль пронзила мою спину, вырывая из горла приглушенный крик. Я лег обратно, нужно было отдышаться и собраться с силами. В памяти начинали всплывать прошедшие события. Я видел стремительно удаляющееся голубое небо и заплаканное лицо малышки Пю. Она что-то кричала, чем-то страшном, но о чем, я не расслышал. Мангуст был рядом и молчал, было что-то жуткое в его молчании и тишине, которая нас окружала. Скорее всего, мы провалились в один из тоннелей, но этот явно был больше тех в которых мы провели целый день. Я снова попытался встать, и на этот раз у меня получилось, мангуст по-прежнему сжимал мою руку, наверное, от страха потеряться в этой темноте. Дно этой пещеры было ужасно мокрым и липким, я освободил руку из его хватки и понял, что сделал он это с неохотой
– Мангуст?
– Да
– Что нам делать, здесь есть выход?
– Нет, пока ты спал, я все осмотрел, выхода нет.
Я снова почувствовал его руку, на этот раз она легла на мое плече.
– Ты уверен? – Испугался я, – может, посмотрим еще раз, вдруг ты что-то пропустил.
– Не думаю, что я мог что-то пропустить, я здесь уже довольно давно, выхода нет.
Эти слова он произнес как-то металлически, от них исходил холод.
Я заплакал громко всхлипывая, мои рыдания разносились по пещере усиливая эффект тяжести. Мангуст молчал, странно, но мне казалось, что он улыбался в тот момент. Я не мог его видеть, но мне казалось…
Спустя как мне показалось час бесполезных рыданий и криков я, невзирая на все возражения мангуста, побрел на ощупь искать выход. Добравшись до ближайшей стены, я стал шарить по ней руками и продвигаться вдоль нее, спотыкаясь о тяжелые камни. Стена была не ровной и такой же липкой, как и пол пещеры, иногда по мне пробегало что-то длинное и очень мерзкое, я боялся, что это могут быть змеи, или какие-нибудь неизвестные мне существа. Все это время мангуст крепко держал меня за плечо, не говоря ни слова. Я как обезумевший рыскал по стене, пока моя рука не провалилась в пустоту. Не веря в свое счастье я что было сил рванул вперед, но тут же упал навзничь из-за того что мангуст с силой одернул меня назад. Я больно ударился головой так, что все заискрило и засверкало.
– Плохая идея, плохая идея, ты можешь уйти, там может быть опасно.
Твердил он без остановки своим механическим голосом. Я вскочил охваченный злостью и удивился от того какой же я легкий.
– Ты что творишь? – Кричал я. – Там же может быть выход, мы можем спастись!
Мангуст молчал, но я слышал, как лязгают его зубы.
– Я, поведу.
Наконец ответил он и, взяв меня за руку, повел вперед.
Мы бродили по путаным коридорам, ползли по узким тоннелям, в которых тяжело было дышать, взбирались по отвесным стенам и падали с них. Так прошло не меньше двух недель, мы спали, державшись за руки и так же продолжали наш путь ни разу не выбрав верное направление и не встретив спасительный луч света. Мангуст молчал теперь все время. Мне казалось, что я начинаю сходить с ума. Всюду мерещились злобные твари и звуки лязганья чьих-то зубов. Я часто задавался вопросом, почему я не чувствую сильного голода и жажды? Конечно, есть мне хотелось, но терпимо, хотя по моим подсчетам прошел уже месяц. В один из наших привалов я проснулся раньше мангуста из-за какого-то тревожного чувства разливавшегося в моей душе. Привычная темнота и лязгающие звуки, но сквозь все это было что-то еще. Я притих, и мне показалось, что я слышу чей-то зов, где-то очень далеко, и очень слабо. Осторожно освободив свою руку из крепкой хватки мангуста, я медленно побрел на звук, придерживая свои походные шорты, ставшие мне большими на пару размеров. Словно опутанный сном я шел на известный зов и думал что это конец. Сил оставалось очень мало, ноги с трудом слушались меня и заплетались друг о друга. Голос становился все ближе и ближе, теперь мне казалось, что я слышу свое имя, но оно было каким-то чужим, будто так звали другого меня, в прошлом. Пройдя еще пару метров по змеевидной норе, в мой нос ударил отчетливый запах дыма. Это было для меня отрезвляющим ударом, ударом электрошокера. Я обрадовался, и глубоко вдыхая этот сладкий аромат, бегом кинулся ему на встречу. Но радость моя была не долгой. Позади себя я услышал топот множества ног, будто гналась за мной стая диких собак, и ставший ненавистным мне звук лязганья чьих-то зубов. Я бежал из последних сил, утирая свободной рукой лившиеся горьким ручьем слезы. Спасение, оно было так близко, и я не хотел терять эту возможность, не хотел даже думать о том, что там, сзади меня. Я хотел вернуть домой, к родителям и бабушке, какой же я был дурак, что не слушал их, что оставил свой дом, в котором меня любили и ждали, в котором была моя жизнь. Звавший меня голос был уже совсем близко. Впереди меня предстал прямой тоннель в конце, которого пылал яркий, красный свет. Огонь! Это маяк, это мое спасение. Спасительный голос стал звать меня все громче, срываясь на крик, это была бабушка, мое сердце чуть не разрывалось, как же я хотел упасть в ее объятия и почувствовать родное тепло и неизменный запах табака.
До спасения оставалось совсем немного, когда я услышал голос мангуста, про которого я совсем забыл.
– Ты уходишь?
Я остановился, удивленно вглядывался в темноту, и тяжело дыша.
– Конечно, – ответил я, – там моя бабушка, мы спасены мангуст!
– Вернись, возьми меня за руку, мне страшно идти одному.
Я заколебался и сделал неуверенный шаг в его сторону, что-то подсказывало мне, что делать этого лучше не стоит. Мангуст изменился, за это время. Я не узнавал его голоса и не всегда мог понять его речей, мне показалось, что он сошел с ума в этой темноте, в этом мертвом мире кишащим демоническими тенями, которые издают самый мерзкий, самый отвратительный звук, которой я навряд ли когда-то забуду. Мысль о том, что мне придется сделать шаг назад, рвала душу на клочья. Я тяжело вздохнул, глотая слезы, и резко развернувшись, бросился к свету, крикнув попутно: «Давай за мной!»
Я выбежал, я спасся. Бабушка стояла в темноте спустившейся ночи освещаемая факелом, который держала в руке. Она щурилась, вглядываясь в темноту. А я бросился на нее как дикарь и крепко обнял. Мы стояли и плакали, она гладила меня по голове и как могла, утешала.
– Там мангуст, его нужно спасти, он боится выйти, спасите его, он там совсем один, среди них, ему там страшно, мы должны его вернуть, бабушка, почему ты молчишь?
Она не отвечала, я заглянул в ее глаза наполненные болью и страхом и ужаснулся, увидев в них отражение своего лица. Отстранившись от нее, я взглянул на свои руки, они были высохшими, словно под кожей были одни кости, сделав из пальцев колечко, я продел его от кисти до плеча ни разу не задев плоти. Ноги были еще тоньше, и я испугался, что они могут сломаться под весом моего тела.
К нам начали подбегать люди, все они были встревожены и увидев меня ужасались и отворачивали головы. Подбежали родители, мама оглядела меня и заплакала, упав на колени, отец положил руку на ее плечо и неотрывно смотрел в мое лицо.
– Он там папа, мангуст там, спасите его. Он боится выйти.
– О чем ты сынок? Твой друг умер, он разбил себе голову, падая в это проклятое место…
Меня усадили в телегу, бабушка сидела, рядом свесив ноги, и крепко обнимала меня, без конца за что-то извиняясь. Лошадь увозила нас в ночь, и я сквозь сонные глаза наблюдал, как тает и покрывается белой дымкой тумана наше с мангустом место.
Два месяца я не вставал с постели и находился в постоянном бреду, спустя еще месяц я смог встать на окрепшие ноги и взглянуть на себя в зеркало, в котором отражался я, но уже не тот, что прежде.
Когда уже никто не говорил об этом случае, бабушка пришла ко мне в комнату и поведала свою историю. Она снова просила прошения и благодарила бога за то, что тот указал мне верный путь к ней. Она знала, что я нашел это место, но страх прошлого сковал ее голос, и она не смогла уберечь нас от беды. Однажды в детстве она с братом наткнулась на чудесное местечко, которое им очень понравилось. Они часто ходили туда и проводили там целые дни. Но вот в один из этих беззаботных вечеров ее брат не вышел из тоннеля. Она и люди из деревни искали его всю ночь, но так и не нашли. Бабушка стояла возле одного из выходов с зажженным факелом, надеясь на то, что ее брат увидит свет, и громко звала его по имени. В тоннеле послышались какие-то звуки, и радость надежды охватило ее сердце. Но из полумрака не вышел ее брат. Из тоннеля высунулась большая серая голова с огромными серыми блюдцами вместо глаз, и вместо рта у этой твари словно черви кишели мелкие белые клыки. Бабушка закричала и метнула в чудовище горящий факел, осветивший убегающее тело многоножки.

[просто мария]

Поредактируйте - читать трудно. Мангуст с маленькой буквы - это, наверное, ошибка.
Если вещь закончена - то в конце чего-то не хватает. Или слишком много (упоминание о многоножке в результате как-то не совсем вяжется с остальным текстом).
Подумайте над этим.

[Creator]

Спасибо Вам. Обязательно подумаю. Конец придется основательно передалать.

[Creator]

Когда ты мал, то всей душой, веришь во все жуткие истории, которыми полнится земля, в особенности та на которой ты живешь. Конечно, большая часть этих легенд является сплошным вымыслом придуманным взрослыми, иногда для твоей защиты, иногда для их развлечения. Но не все истории, которые ты слышишь, являются фантазией, одну из таких историй приключившуюся со мной много лет назад, я готов поведать.
В детстве, когда весь мир являлся одной огромной игровой площадкой в особенности для маленьких мальчиков, мы с моим другом Мангустом нашли отличное, место для новых развлечений. Мангуст, был ребенком постоянно ввязывавшийся в неприятности, один из тех, что вечно ходят со ссадинами и рваными от непрерывной беготни башмаками. Однажды он прибежал ко мне как то с утра весь возбужденный и вспотевший. Его большие, серые глаза горели озорными огоньками, и он без конца галдел о новом месте, в котором можно бегать и прыгать по развалинам и прятаться в глубоких, черных норах под завалами больших валунов. Меня это, безусловно, заинтересовало, и недолго думая я улизнул от работавших в саду родителей, и дремавшей на веранде в старом как она сама кресле бабушке.
Чтобы добраться до места потребовалось не меньше часа. Мы пересекли излюбленный всеми ребятами луг, по которому постоянно скакал красный, резиновый мяч и десятки босых ног. Добрались до старого, скрипучего леса в котором постоянно кто-то считал и кто-то прятался. Прорвались через заросли дикой малины и направились прямиком к длинному и глубокому оврагу казавшимся рваной раной на большом, зеленом поле.
Открывшееся моему взору место было и впрямь замечательное. Огромный, заброшенный овраг, разрушенные готические статуи неизвестных мне крылатых тварей, и длинных, будто многоножка насекомых с человеческими головами. Мы лазали по разрушенным каменным сооружениям, прыгали через глубокие ямы, на дне которых лежали большие каменные булыжники. Ползали по длинным, темным норам, в которые лишь изредка проникал солнечный свет. Но вот находясь в одной из этих нор, мы заметили как свет, проникающий сквозь тонкую щель в ее поверхности, начинает слабеть. Выбравшись на воздух мы испугались того что уже наступил вечер, хотя казалось будто прошел всего лишь час. Мы в спешке выбрались из оврага, и устремились в сторону деревни на бегу условившись о том, что завтра вернемся сюда вновь.
Вернувшись, домой я, конечно же, получил от родителей не на шутку встревоженных моим исчезновением. Сам не понимаю, куда у нас ушло столько времени. Бабушка в свою очередь нечего не сказала, она лишь изредка вскидывала на меня испуганные глаза и сильнее раскуривала свою трубку. Ее молчание меня встревожило, но тогда я не придал этому значения. Получив нагоняй и арест на целую неделю, я пошел отмываться от налипшей на мое вспотевшее тело пыли. Взглянув на себя в зеркало мне показалось, что мое лицо немного похудело, и рубашка висит свободнее. Позже, ночью, мне снилось, как за мной по одному из тоннелей оврага гонится огромная многоножка с лицом моей бабушки, раскуривавшей трубку, зажатую меж окровавленных губ.
Мангуст всю неделю моего заключения бродил вокруг моего дома, печально свесив голову. Он тоже выхватил от родителей но ареста не получил, так как они уже давно привыкли к его выходкам.
Мой срок подошел к концу и, выглянув в окно, я с радостью заметил, что Мангуст ждет меня на улице, всем своим видом выказывая нетерпение. Я быстро одел свои походные шорты, рубашку потемнее, старые сандалии и весело выбежал из дома, заранее оповестив родителей, что ухожу гулять.
– Прими мои поздравления Ени. – Сказал Мангуст, протягивая мне руку. – Свобода.
Я ее пожал, расплывшись в широкой улыбке.
– Как там наше место?
– В целости и сохранности, вчера там был.
– Ты же обещал ждать меня? – Произнес я обиженно.
– Мы только подошли к обрыву, нужно было произвести впечатление.
Меня задело то, что Мангуст привел на овраг кого-то еще, но виду я не подал.
– Кто-то из ребят?
– Что, эти цыплята? Не смеши, ты бы видел их бледные лица, когда я решил их позвать туда. Они якобы слышали истории о подземных чудищах, что там живут. Но мы же там были Ени, и ничего, отлично время провели и только. Да ну их.
Я невольно вспомнил свое лицо в тот вечер, и рубашку ставшую мне большой.
– А ты не думаешь, что это может быть правдой? – Неуверенно начал я, стараясь улыбнуться.
– Бредни малышичьи, вечно чего-то боятся. Но мы же уже выросли из этого возраста, нам по одиннадцать лет, пора становиться взрослыми.
Я утвердительно кивнул, и мы побежали в сторону оврага.
При выходе из леса мы натолкнулись на малышку Пю. Я не ожидал увидеть ее здесь и лишь удивленно хлопал глазами глядя как Мангуст превратившись в кавалера, услужливо указывает ей путь.
Малышка Пю была самой красивой девчонкой в нашей компании, она носила красивые розовые банты и белые сандалии. Все ребята, конечно же, в тайне были влюблены в нее, и немного поразмыслив, я понял, почему Мангуст взял ее с собой. Хвастун. Ее лицо выражало скуку и Мангуст из кожи вон лез, чтобы привлечь ее внимание, шутил, как мог, корчил рожи, спотыкался и театрально падал. Но как только мы добрались до места и встали на самый край оврага, предвкушая веселую игру что-то произошло.
Малышка Пю закричала и упала на коленки обхватив голову руками. Мы с Мангустом испуганно переглянулись и бросились к ней, не понимая, что нам делать. Она что-то невнятно бормотала и раскачивалась из стороны в сторону, не отнимая рук от лица. Это напугало нас еще сильнее, мы с Мангустом попятились, назад забыв о том, что находимся на самом краю.
Полет был не долгим. Очнулся я в кромешной темноте лежа на спине. Мангуст был рядом и держал меня за руку. Я его не видел, только слышал встревоженный голос.
– Ты в порядке? Ты живой?
Я попытался встать, но боль пронзила мою спину, вырывая из горла приглушенный крик. Я лег обратно, нужно было отдышаться и собраться с силами. В памяти начинали всплывать прошедшие события. Я видел стремительно удаляющееся голубое небо и заплаканное лицо малышки Пю. Она кричала, о чем-то страшном, но о чем, я не расслышал. Мангуст был рядом и молчал, было что-то жуткое в его молчании и тишине, которая нас окружала. Скорее всего, мы провалились в один из тоннелей, но этот явно был больше тех в которых мы бывали. Я снова попытался встать, и на этот раз у меня получилось, Мангуст по-прежнему сжимал мою руку, наверное, от страха потеряться в этой темноте. Дно этой пещеры было ужасно липким и влажным, я высвободил свою руку из его хватки и почувствовал, что отпустил он меня с неохотой.
– Мангуст?
– Да
– Что нам делать, здесь есть выход?
– Нет, пока ты спал, я все осмотрел, выхода нет.
Я снова почувствовал его руку, на этот раз она легла на мое плечо.
– Ты уверен? – Испугался я, – может, посмотрим еще раз, вдруг ты что-то пропустил.
– Не думаю, что я мог что-то пропустить, я здесь уже довольно давно, выхода нет.
Эти слова он произнес как-то металлически, от них исходил холод.
Я заплакал громко всхлипывая, мои рыдания разносились по пещере усиливая эффект тяжести. Мангуст молчал, странно, но мне казалось, что он улыбался в тот момент. Я не мог его видеть, но мне казалось…
Спустя примерно час бесполезных рыданий и криков я, невзирая на все возражения Мангуста, побрел на ощупь искать выход. Добравшись до ближайшей стены, я стал шарить по ней руками и продвигаться вдоль нее, спотыкаясь о лежащие под ногами камни. Стена была не ровной и такой же липкой, как и пол пещеры, иногда по мне пробегало что-то длинное и очень мерзкое, я боялся, что это могут быть змеи, или какие-нибудь неизвестные мне существа. Все это время Мангуст крепко держал меня за плечо, не говоря ни слова. Я как обезумевший рыскал по стене, пока моя рука не провалилась в пустоту. Не веря в свое счастье, я что было сил рванул вперед, но Мангуст тут-же с силой одернул меня назад. Я упал и больно ударился головой так, что все заискрило.
– Плохая идея, плохая идея, ты можешь уйти, там может быть опасно.
Твердил он без остановки своим механическим голосом. Я вскочил охваченный злостью и удивился от того какой же я легкий.
– Ты что творишь? – Кричал я. – Там же может быть выход, мы можем спастись!
Мангуст молчал, но я слышал, как лязгают его зубы.
– Я, поведу.
Наконец ответил он и, взяв меня за руку, повел вперед.
Мы бродили по запутанным коридорам, ползли по узким тоннелям, взбирались по отвесным стенам и падали с них. Так прошло не меньше двух недель, мы спали, державшись за руки и так же продолжали наш путь ни разу не выбрав верное направление и не встретив спасительный луч света. Мангуст молчал теперь все время. Мне казалось, что я начинаю сходить с ума. Всюду мерещились злобные твари и звуки лязганья чьих-то зубов. Я часто задавался вопросом, почему я не чувствую сильного голода и жажды? Конечно, есть мне хотелось, но терпимо, хотя по моим подсчетам прошел уже месяц. В один из наших привалов я проснулся раньше Мангуста из-за тревожного чувства разливавшегося в моей душе. Привычная темнота и лязгающие звуки, но помимо всего этого было что-то еще. Я притих, и мне показалось, что я слышу чей-то зов, где-то очень далеко, и очень слабо. Осторожно высвободив руку из крепкой хватки Мангуста, я медленно побрел на звук, придерживая свои походные шорты, которые стали мне на порядок больше и постоянно спадали. Словно опутанный сном я шел на неизвестный зов и думал что это конец. Сил оставалось очень мало, ноги с трудом слушались меня и заплетались друг о друга. Голос становился все ближе и ближе, теперь мне казалось, что я слышу свое имя, но оно было каким-то чужим, будто так звали другого меня, в прошлом. Пройдя еще пару метров по змеевидной норе, в мой нос ударил отчетливый запах дыма. Это было для меня отрезвляющим ударом, ударом электрошокера. Я обрадовался, и глубоко вдыхая этот сладкий аромат, бегом кинулся ему на встречу. Но радость моя была не долгой. Позади себя я услышал топот множества ног, будто за мной гналась стая диких собак, и ставший ненавистным мне звук лязганья чьих-то зубов. Я бежал из последних сил, утирая свободной рукой лившиеся горьким ручьем слезы. Спасение, оно было так близко, и я не хотел терять эту возможность, не хотел даже думать о том, что там, сзади меня. Я хотел вернуть домой, к родителям и бабушке, какой же я был дурак, что не слушал их, что оставил свой дом, в котором меня любили и ждали, в котором была моя жизнь. Звавший меня голос был уже совсем близко. Впереди меня предстал прямой тоннель в конце, которого пылал яркий, красный свет. Огонь! Это маяк, это мое спасение. Спасительный голос стал звать меня все громче, срываясь на крик, это была бабушка, мое сердце чуть не разрывалось, как же я хотел упасть в ее объятия и почувствовать родное тепло и неизменный запах душистого табака.
До спасения оставалось совсем немного, когда я услышал голос Мангуста, про которого совсем позабыл.
– Ты уходишь?
Я остановился, удивленно вглядывался в темноту, и тяжело дыша.
– Конечно, – ответил я, – там моя бабушка, мы спасены!
– Вернись, возьми меня за руку, мне страшно идти одному.
Я заколебался и сделал неуверенный шаг в его сторону, что-то подсказывало мне, что делать этого лучше не стоит. Мангуст изменился, за это время. Я не узнавал его голоса и не всегда мог понять его речей, мне показалось, что он сошел с ума в этой темноте, в этом мертвом мире кишащим демоническими тенями, которые издают самый мерзкий, самый отвратительный звук, которой я навряд ли когда-то забуду. Мысль о том, что мне придется сделать шаг назад, рвала душу на клочья. Я тяжело вздохнул, глотая слезы, и резко развернувшись, бросился к свету, крикнув попутно: «Давай за мной!»
Бабушка стояла в темноте спустившейся ночи освещаемая факелом, который держала в руке. Она щурилась, вглядываясь в темноту. А я бросился на нее как дикарь и крепко обнял. Мы стояли и плакали, она гладила меня по голове и как могла, утишила.
– Там Мангуст, его нужно спасти, он боится выйти, спасите его, он там совсем один, среди них, ему там страшно, мы должны его вернуть, бабушка, почему ты молчишь?
Она не отвечала, я заглянул в ее глаза наполненные болью и страхом и ужаснулся, увидев в них отражение своего лица. Отстранившись, я взглянул на свои руки, они были высохшими, словно под кожей были одни кости, сделав из пальцев колечко, я продел его от кисти до плеча ни разу не задев плоти. Ноги были еще тоньше, и я испугался, что они могут сломаться под весом моего тела.
К нам начали подбегать люди, все они были встревожены и, увидев меня, ужасались и отворачивали головы. Подбежали родители, мама оглядела меня и заплакала, упав на колени, отец положил руку на ее плечо и неотрывно смотрел в мое лицо.
– Он там папа, Мангуст там, спасите его. Он просто боится выйти.
– О чем ты сынок? Твой друг умер, он разбил себе голову, падая в это проклятое место…
Мои ноги подкосились, я медленно обернулся и, глядя на огромную, черную пасть этой дьявольской норы упал, потеряв сознание.
Очнулся я уже в телеге, застеленной мягким сеном. Бабушка сидела рядом, крепко прижимая меня к себе, я чувствовал, как дрожат ее руки. Лошадь увозила нас в ночь, и я сквозь сонные глаза наблюдал, как тает и покрывается белой дымкой тумана наше с Мангустом место.
Три месяца я не вставал с постели и находился в постоянном бреду, спустя еще два месяца я смог встать на окрепшие ноги и взглянуть на себя в зеркало, в котором отражался я, но уже не тот, что прежде. Ужас пережитого навсегда оставил на мне свою невидимую печать.
Бабушка рассказала, что меня не было всего лишь полдня. Малышка Пю прибежала в деревню заплаканная и напуганная, она рассказала, что с нами случилась беда. Бабушка знала, где это место, потому что бывала там в детстве. Она знала, что мы с Мангустом нашли этот овраг, но страх прошлого сковал ее голос, и она не смогла уберечь нас от беды. В детстве она потеряла там брата, он не вышел вслед за ней. Бабушка не сказала мне, что обитает в этих норах, но я знаю, что она видела, ее выдал страх.
Я до сих пор просыпаюсь среди беспокойной ночи, из-за того что по длинному темному тоннелю, освещенным едва уловимым светом факела, за мной гонится мой старый друг Мангуст пытаясь ухватить меня за руку, и навсегда оставить в этих жутких лабиринтах неведомого существа.

[просто мария]

Странно, что герой не ослабел...