Эйты, городское фентези начало, незаконченное, 18000

:) Место для самых отчаянных авторов-мазохистов, желающих испытать невероятные ощущения :)

А теперь серьезно.
В этом разделе есть два правила.
1. Будь доброжелателен.
2. Если не готов выполнять пункт 1. - ищи себе другой форум, не дожидаясь действий администрации.

Модераторы: просто мария, Becoming Jane

Эйты, городское фентези начало, незаконченное, 18000

Сообщение Пашка В. Июль 20th, 2017, 7:06 am

Мальчик

Закат, или восход ― не разобрать, ― пылает в полнеба, над солнцем клубятся черные тучи, в морду лупит ветер, в руке сверкает меч. Вот это да!
Я стою, крутой, как супергерой, на вершине горы, или холма, или черт знает чего ― но на вершине. Вокруг пылает круг, нарисованный на земле, по кругу какие-то надписи, из земли торчат каменные штуки… Не знаю, как назвать. На них в чашечках плавают огоньки.
И тут прямо из воздуха возникает чудище громадное, и каааак цапнет меня пастью, размером с автобус! А я такой ― хопа, ― и увернулся, и прыгнул, и крыльями взмахнул, и мечом такой ― ррраз! И тоже мимо.
И давай мы с чудищем вокруг друг-друга летать, оно меня пытается зубищами цапнуть, я его ― мечом полоснуть.
И наконец получилось. У обоих ― пасть налетела на меня, а я мечом ― хрясь ― и прямо по глотке… Кровища черная, горящая ― прямо в лицо, жжет, больно… А зубищи вокруг сжались, и все во мне проткнули, размололи, раздавили, и боль такая…

И я проснулся.

Страшно, блин. Я весь в поту, простыня смялась, за окном ночь. Ну, как ночь ― четыре утра. Сердце колотится, руки-ноги дрожат, как будто в самом деле еле от зубов чудища увернулся.
Супергерой, блин… Интересно, а настоящим супергероям тоже так страшно, когда вокруг пасть клацает?
― Конечно страшно…
Упс…
А это кто еще говорит? Мой внутренний голос? Звучит прямо в голове, но, словно бы, не совсем мой.
― Извини, друг, это случайность.
― Ты кто, ― шепчу в темноту.
― Ну…
И я вижу поток образов ― меч, холм, горящий рисунок на земле…
― Это ж мой сон! Что это значит?
― Ну, строго говоря, я погиб, но не смирился, увернулся от той твари и сбежал. Попал сюда, и временно подселился к тебе.
― То есть, я как одержимый демоном? Круто!
― Не болтай глупостей, ― говорит голос, и я понимаю, что подселившийся ― очень взрослый, и сейчас прочтет мораль.
― Ну, какая мораль, просто не надо путать, это может оказаться опасным. Ты не одержим. Если ты скажешь мне уходить, я уйду, потому что, что ни говори, это твое тело, а я ― незваный гость. Я лишь прошу у тебя разрешения остаться.
Думаю. Вот это фокус! Круто-круто, но в то же время… Клево смотреть такие штуки в кино, там все это далеко и обалдеть, а тут… Да и смущает меня, что взрослый непонятный тип будет все время со мной. И в сортир со мной, и с Дашкой целоваться… Не то, чтобы я уже целовался, но мечтать-то не вредно.
Думаю.
Уже совсем решаю попросить его вон, и тут спрашиваю.
― А куда ты уйдешь, если я не разрешу остаться?
― Увы, если не разрешишь, мне некуда идти. Сил у меня на еще одно подселение нету, к тебе-то еле пробился. Но и права остаться тоже нет. Я могу попробовать с тобой поторговаться за право остаться, но мне нечего особенно предложить. У меня почти ничего нет.
― Значит, если я тебя выгоню, ты умрешь? ― становится как-то неловко. Одно дело выгнать просто так, хоть бы и на улицу, и совсем другое ― вот так, на смерть выгнать.. К тому же, он же, наверное, герой. Вон, какое чудище мечом зарубил!
― А ты надолго?
― Это зависит от многого. Чтоб мне благополучно уйти, надо сделать кучу всяких дел. Но, к сожалению, я пока не придумал, что именно.
― Почему? Я думал…
― Ну, мне понадобится твоя помощь, сам же я ничего не могу, тело-то твое. А что ты можешь, насколько много я могу тебя попросить, я пока не знаю.
― Ну… Ладно, оставайся пока… Но…
― Если ты передумаешь, я уйду.
― Не, я не об этом…
― Я не попрошу тебя ни о чем, чего бы ты не мог сделать.
― Ну… ― ну, как попросить его не подглядывать? И может ли он не подглядывать? Ладно, доберемся, разберемся.
― Сейчас я попробую еще спать. Время еще совсем ночь. А завтра рано на процедуры…
― Хорошо, не мешаю.

Вот же ерунда какая приснилась. И натуральная такая, караул просто. Как взаправду.
Вслушиваюсь в себя, тишина. Никого лишнего нет, вроде. Хотя, кто знает… Как оно должно чувствоваться?
Пью таблетку, меряю температуру. Тащусь на завтрак.
Тоска в больнице лежать. Тоска-тоска-тоска. От этого и ерунда всякая придумывается.
Заправляю кровать, ложусь сверху. Жду завтрака. Книжка моя кончилась, планшет разрядился, вчера забыл поставить на зарядку.
Листаю книжку с начала. Ну, главный герой такой тыщ-пыдыщ… Скука, когда знаешь, чем дело кончилось, ничего интересного нету.
Полистал. Прочел еще раз ― Барл-Полуночник зарубил дракона, принцесса такая ― ах-ах… Почему-то вспомнилось из моего сна, как пасть клацала… Как он его зарубил-то? Там же меч понадобится длиной с двух человек, и какая должна быть ручища, чтоб это удержать? Ерунду пишут, только со скуки такое читать.
Хотя, со скуки и не такое прочтешь.
Наконец, иду на завтрак, ем безвкусную дрянь, каша какая-то, капля масла, слегка теплое какао с противной пенкой от молока. Скорей бы выписаться.
― Можно спросить? ― голос прямо в голове. Сон вернулся.
― Ой, ― вздрагиваю, выдыхаю. Значит, не сон, что-ли? Но разве так бывает? Отвечаю мысленно, стараясь не шевелить губами, ― Чего?
― Что это за место? Ты недоволен быть здесь, но не уходишь ― ты в плену?
― Не, это больница. Я простыл, воспаление легких, меня тут лечат. Как вылечат ― выпишут домой.
― Воспаление легких? Это от него у тебя такой кашель?
― Ну…
― А как будешь здоров, тебя отпустят домой?
― Угу. Только до этого далеко, вчера они чего-то там услышали, и мне сейчас тащиться на процедуры.
― Ладно, не буду мешать.
И пропал снова. Как не было…
Иду на процедуры…

В дневной сон я не выдержал.
― Эй? Ты тут?
― Тут. Куда я денусь?
― А тебя как зовут?
Пауза.
― Сложный вопрос. Истинное имя мне называть не положено, а прозвищ у меня много, но они тебе ничего не скажут. Можешь называть меня, как хочешь. Например, “Эйты” ― ничем не хуже любого из других моих прозвищ.
― А меня Юрка зовут.
― Приятно познакомиться.
― А ты, типа, герой? Как ведьмак?
― Что-то вроде.
― А круг вокруг был взаправду?
― Смотря, что считать “взаправду”... Магия ― хитрая штука, многое выглядит по-разному, в зависимости от того, кто смотрит.
― А ты маг?
― Немного. В моем деле не выйдет без магии.
― А можешь показать?

Гадалка

С самого вечера ноет поясница. Пошла, надела пояс из песьей шерсти, не помогает. Погода, вроде, меняться не собирается. Чего вдруг?
Клиентка пришла, стала ей карты раскладывать, просматриваю ― я всегда, прежде, чем клиенту показывать, гляжу сама, вдруг что совсем плохое нагадаю, придется клиенту правду говорить, а ведь это дело такое… чреватое…
Так вот, смотрю карты, а они вовсе не из набора, я таких не видела ни разу. Отложила, подменила, потом посмотрела, а они уже нормальные. Глаза отвело…
А что же там было-то?
Дракон там был, Сосед и Мальчик.
Точно знаю названия, ничего не знаю про смысл.
Что-то недоброе… Что-то грядет.
Захотелось нос поднять к ветру, потянуть-потянуть запахи… Да только старая я стала уже, куда мне такие фокусы. Когда кости ломит, когда кишечник, уж извините за подробности, барахлит ― надо в городской квартире жить, где теплый сортир, где горячая вода…
Меня старуха-то учила таким фокусам, и по молодости я по лесу побегала, да и по городу тоже. Только когда это было…
Носом-то такие вещи всегда лучше чуятся. А поясница что? Так, общее предчувствие, ни направления, ни силы, ни отношения.
Может все же тряхнуть стариной?
Щелкаю пальцами, является Кот. Имя ему так и не придумалось, так что он просто Кот. Тоже сейчас под стать мне. Старый, ленивый, на улице за кошками не гоняет, на крыше другим котам уши не дерет… А ведь когда-то был грозой всего квартала…
― Кот-кот, чуешь ли ты?
Нервно дергает ухом.
― А ты понюхай воздух, откуда и чем пахнет?
Лениво смотрит, лениво тянется, лениво влазит на подоконник. Раньше-то одним прыжком запрыгивал, теперь на стул, потом на стол, потом только к окну уже…
Залез, принюхался к окну, сморщился, уши навострил. Понюхал еще.
― Давай, ― говорю, ― не ленись, постарайся уж.
Ухом в мою сторону дергает, не мешай, мол, дура старая.
Прыгает на форточку. Морду в окно высунул, нюхает.
Мявкнул и выпрыгнул в окно, только я его и видела.
Вот же помощник.
Однако, что-то он все же учуял, это не бред тронутой старухи.
Дракон, Сосед и Мальчик.
И раз я их увидела, значит, мне эти карты были, а не клиентке. Если б клиентке, то она бы на них удивлялась, что за масть такая выпала, а я б придумывала, как их истолковать, чтоб она денег дала побольше, а не рассердилась на дурные вести…
А я? Дурные это мне вести или добрые?

Достану-ка я Таро для себя.
Свечу зажгу, спокойнее как-то со свечой.
Открываю первую тройку, как меня старуха учила.
Вторую тройку. Третью…
Все карты обычные, ни одной странной нет, но вот беда ― никак они у меня в голове в целое не складываются. Обычно толкование само рождается, стоит лишь карты увидеть, а сейчас ерунда какая-то. Не, сочинить-то я и сейчас могу, но нет чувства правильности.
Гашу свечу, прикрываю глаза, просто беру первую попавшуюся карту.
Открываю глаза.
Дракон.
Черный, мрачный, пасть раззявил, в пасти зубы, за ними еще зубы, и еще, и еще… Когти выставил, пламя вокруг, а в глазах пустота… И в глотке пустота. Глаза как глотка. Глотка как глаза ― смотрит жадным, голодным взглядом...
О, небо… Вот же карта выпала… Не видела я таких глаз, но слышала, слышала, да… Ничего хорошего в этом нету.
Неужели мне предстоит встретиться с этим? Может, бежать? Может, Кот потому и убежал?
Нет. Тогда бы он уж меня, старуху, предупредил бы. Не такой он и трус, ленивая скотина, но не трус.
Ладно, ладно.
Сперва знание, потом только паника.
Что бы там ни было, вот прям счас дракон меня не ест.
Да и ночь уже, спать пора.
Вот только сварю перед сном чаю, чаю черного, чаю с ягодкой, ягодкой красной, кровью леса, кровью земли-матушки, ты скажи мне, матушка, покажи мне, родная, расскажи да покажи… А я спать стану.
И во сне увижу…
Не люблю я таких наговоров, после них всегда такой старухой себя чувствую ― трахаться не хочу, в лесу бегать не могу… во сне-то я молодая-красивая, хоть девкой, хоть волчицей... а что поделать? Авось, во сне яснее станет, что к чему. Авось мимо дракон летит…

Девушка

Уже почти смирилась, почти привыкла к мысли, и снова в клетку. Не, я не против жить, но ведь жить-то все равно не дадут. Не убежать.
В клетке тесно, можно только сидеть, облокотившись на стенку, ноги затекли, спина болит… Волей-неволей начнешь хотеть, чтоб скорее все кончилось.
Сегодня вытащили из клетки, раздели, смазали ароматическими маслами, одели в ленточки и бусы, приготовили… Я думала попробовать вырваться, может, хоть сразу убьют, или испортят чего-нибудь, и выкинут, стану непригодна для жертвы, но не вышло. Сперва не могла шевелиться, потому что руки ноги не слушались после трех дней в три погибели, потом привязали… Привязали над обрывом с видом на закат, красиво… Стали бубнить свои заклинания. Бубнили-бубнили, завывали, в колокольца звякали, какой-то дудкой странной выли… и ничего не вышло. Я так и не поняла, что получилось, но похоже, жертвоприношение отменяется.
Хозяин ругает своих колдунов, колдуны вяло оправдываются. Смотрю пока по сторонам.
Думаю, нельзя ли мне как-то так ловко выкрутиться, чтоб хотя бы сдохнуть не жертвой. Противное это дело ― стать жертвой для демонической дряни. Кто ж знал, что тот тип в таверне был полудемоном? Или полубогом, я не поняла…
Таверна моя… кажется, сто лет прошло, кажется, я всегда в этой клетке сидела, готовилась, что меня в жертву мерзости принесут. А на самом деле недели не прошло, как Красавчик притопал в “Ленивого мерина”. Притопал, по попе меня хлопнул, вина потребовал, золотой папаше сунул… А за золотой папаша свою дочку разрешает хоть по чему хлопать, и даже пару ребер поломать, если у почтенного клиента возникнет такое желание… Хотя, это я вру, ни разу не было такого. Но думаю, разрешил бы.
Красавчик вино выпил, еще затребовал, меня на постель уволок, велел рядом сидеть… А сам даже не прикоснулся за всю ночь, так и продрых.
Вот тогда я в первый раз подумала, что добром это не кончится. А Красавчик на утро еще бутыль вина без закуски выпил, три золотых папаше насыпал, и исчез. Ни коня при нем не было, ни повозки какой, только через минуту, как он в двери вышел, его ни на дороге не видно было, ни в поле… Куда делся, непонятно. Папаша, как золотые пересчитал, меня похвалил, и разрешил отсыпаться, мол, трудная ночь у меня была, и хороший заработок, молодец… А я не стала отказываться, плохо, что ли. Зачем мне объяснять папаше, что Красавчик меня даже не тронул за всю ночь, только рядом просидела всю ночь, как дура… Даже обидно. Красавчик мужчина видный, сильный и красивый.
Так вот, день я пробездельничала, немного отоспалась, чуть-чуть по дому поделала всякого, к вечеру, как народ в таверну начал набираться, пришла как обычно ― подавать пиво, брагу и жрачку, вертеть попой, и вообще. Четыре золотых ― штука замечательная, но работать-то надо.
И вот тут, уже после заката, заявился Хозяин с двумя какими-то хмырями.
Не, на самом деле, я даже не знаю, когда они заявились. Просто папаша меня позвал, говорит, собирайся… Пойдешь с почтенным господином, он тебя на неделю арендовал. А у самого глаза выпученные, явно кучу золота только что увидел. Может еще три золотых, а может, и целых пять. Ну, я сильно сопротивляться не стала, думала, дура, что щедрый господин и мне, может, чего подарит, а я потом от папаши сбегу в большой город, а там с деньгами, да моей попой как нибудь уж пристроюсь…
А вышло-то вон как. Почтенный господин, как от деревни нашей отошли, встретился с группой своих друзей, целая банда, человек двадцать. Правда, я так поняла, половина из них рабы. Меня тут же в клетку и посадили. Попыталась ругаться, возмущаться, кричать, так меня попросту избили, прямо не вынимая из клетки. Палкой тыкали между прутьями, а в клетке тесно, ни увернуться, ни перехватить палку… Больно, караул… Я, наверное, с полчаса пыталась как-то вырваться или хоть на помощь позвать, а потом смирилась. Уж очень больно Хозяин палкой тычет.
Погрузили на повозку и повезли. Два дня ехали, через каждый час останавливались, Хозяин какую-то палку в землю втыкал, колокольчиком вокруг нее звонил, заклинания бормотал. Я, как первый раз увидела, испугалась по-настоящему. Колдуны, блин… Щедрые, твари… Не подарит мне щедрый господин ничего, и через неделю к папаше не вернет. Я б уже и не против, даже если папаша снова на меня полезет, и слюнявить мне морду станет, и за сиськи хватать… Но, похоже, добегалась я. И попа моя мне не поможет.
Один сопляк среди охраны Хозяина мне ночью предложил, что, мол, он меня трахнет, и потом на минуту отвернется, мол, по другому меня для жертвоприношения купили, будут на мою плоть приманивать Красавчика… Он, мол, то ли полубог, то ли полудемон, то ли хрен знает, кто еще, но мне-то по-любому не жить.
Я-то согласилась, чего бы не согласиться. Да вот только оказывается, они на клетку какое-то заклинание нарисовали ― сопляк только начал открывать, как тут же и Хозяин лично подошел. Сопляка тут же и убили. Хозяин что-то такое сказал, страшное и гулкое, Сопляк свалился мешком, Хозяин ножик вынул, бронзовый, кривой, и давай потрошить. Я и отворачиваться пыталась, и уши затыкать ― все одно, слышала и слишком многое видела…
Не удался у меня побег.
Так и приволокли сюда, из клетки вынули, маслом каким-то намазали, пахучим, блестящим, к столбу привязали, и целый час вокруг бубнили, что-то чертили, дрянь какую-то жгли, только что хороводы не водили.
А потом Хозяин как давай ругаться, громко, да еще и половина непонятная, то ли брань колдовская, особо ругательная, то ли просто на другом языке болтает.
И слышу, они снова клетку мою приволокли, свои горелки тушат, суетятся, пакуют… Скоро и меня паковать станут.
Дай-ка попробую я хотя бы упасть, пока все тут вертятся, крутятся и ругаются.
Если чуть покачаться, то, кажется, столб, к которому меня привязали, чуть шевелится. И если повезет, то можно попробовать упасть и вон туда, с обрыва вниз укатиться. Скорее всего, сверну шею, но зато не достанусь в колдовские жертвы…
Качаюсь. Еще качаюсь. Хорошо все же, что меня маслом этим намазали ― веревки слегка скользят, можно хоть маленько шевелиться.
Качаюсь. Взмокла вся, запах пота мешается с вонью этого масла.
Хозяин, судя по звукам, грозится кого-то еще распотрошить, но пока только обещает. Виноватый оправдывается. Не слушаю, качаюсь. Кажется, уже шире раскачиваюсь.
Ох уж этот Красавчик, втянул меня в такую задницу! Вот что бы ему стоило в другую таверну зайти?
Еще качаюсь. Точно, шире стали качели мои. Вот сейчас, еще немного и…
Слышу, как к Хозяину кто-то обращается, робко блеет, мол, Хозяин, там столб…
Хозяин рычит, как зверь, а мне надо поспешить. Сейчас он прорычится, обернется, и увидит, как я качаюсь.
Рывок! Кажется, сейчас все жилы порвутся, как я качаюсь. Хорошо все же, что они наспех столб вкапывали. Хорошо, что у них нормальных землекопов нет, а рабы всегда делают абы-как. А я качаюсь на совесть, от души качаюсь.
Рывок!
Слышу, как Хозяин рычит на блеющего и внимательного ублюдка, мол, что ты там блеешь?!
И наконец, слышу, как земля под столбом подается, и валюсь.
Мордой прямо в землю.
А на земле нарисовано всякое колдовское… Красавчик, скотина, тварь этакая, я же тут и останусь! Не хочу, хочу подальше отсюда.
Шлепаюсь носом прямо в середину круга. Из носа тут же кровь потоком, расквасила нос, и губы разбила. Надеюсь. хоть зубы целы… Хотя, зачем мне зубы, если меня сейчас схватят и в клетку упакуют?
И тут слышу визг такой противный, аж зубы сводит. И запах мерзкий сквозь вонь масла моего пробивается.
И ругани Хозяина не слышно. Зато слышен чей-то голос.
― Девушка, вы порядке?
Пытаюсь оглянуться, и обнаруживаю, что руки у меня свободны. И ноги свободны. Только сил нет.
И место вокруг непонятное.
Рядом подошел какой-то парень, одет странно, на лице выражение удивленного теленка. Парень не понимает, кто я и откуда. И почему голышом.
Трогаю пальцем губы. Так и есть, разбиты, и из носа кровь льется. Я красавица, как раз телят очаровывать. Сопли, грязь, кровь, и сиськи наголо. Надеюсь, хоть в помойку не выкинут.
Теленок суетится рядом
― Девушка, вам помочь?
Офигеть! Уродке кровавой ― помочь? Какой добрый теленок…
― Я… ― что же ему сказать? Чтоб не убежал с визгом, чтоб помог хоть чем-нибудь?
― Возьмите платок ― протягивает тряпочку, тонкую и украшенную полосками… Этим кровь вытирать? Ну и ладно, ну и вытру. Сам подсунул. Я б такое пожалела, но это же его платочек.
Вытираю губы, нос, платок весь в крови оказывается.
Теленок меня под руку берет, помогает встать. И даже не лапает при этом.
Что за место такое, что тут все такие вежливые? И хорошо это или плохо?
Теленок ведет меня к какой-то здоровенной железной хреновине… Открывает вход, внутри кресло… Карета? Теленок ― знатный богатей?
Может, и неплохо, что я почти голышом… В моих обычных тряпках на меня только скототорговцы внимание обращали, да вот Красавчик еще.
― Куда вас отвезти? ― спрашивает теленок, и я пытаюсь соображать. Как ему объяснить, что со мной случилось, да еще так, чтоб он не бросил меня тут же на дороге либо от отвращения к проститутке из грязной таверны, либо от страха перед колдунами?

(Это начало повестушки, пока недописанной, буду выкладывать по мере написания. Пока написано больше, чем выложено, но не буду слишком больших кусков кидать. Правки пока делал только самые поверхностные, так что боюсь, огрехов разной степени нелепости будет много.)
Пашка В.
 
Сообщения: 65
Зарегистрирован: Июль 14th, 2017, 1:04 pm
Anti-spam: Нет
Введите среднее число (тринадцать): 13

Re: Эйты, городское фентези начало, незаконченное, 18000

Сообщение Татьяна Ка. Июль 20th, 2017, 2:32 pm

Видимо, все-таки не мое - никак не въеду в текст. :(
«Есть в моей книге хорошее. Кое-что слабо. Немало есть и плохого. Других книг не бывает, мой друг». Марциал
Аватара пользователя
Татьяна Ка.
 
Сообщения: 9942
Зарегистрирован: Октябрь 26th, 2006, 6:46 pm
Откуда: Москва

Re: Эйты, городское фентези начало, незаконченное, 18000

Сообщение просто мария Июль 20th, 2017, 6:56 pm

А для меня - как раз "мое", я чего-то в последнее время на фэнтези "подсела", и сейчас с удовольствием (интересно!) буду ждать продолжения.
Аватара пользователя
просто мария
Автор Экслибриса - 10 книг/Почетный гражданин форума / Модератор
 
Сообщения: 6457
Зарегистрирован: Апрель 12th, 2005, 5:56 pm

Re: Эйты, городское фентези начало, незаконченное, 18000

Сообщение Лост Июль 20th, 2017, 11:51 pm

Пашка В., добрый вечер!
Стиль очень хорош. Видно, что умеете писать. Много оживляющих текст нюансов! Много ёмких, удачных фраз, вроде "там все это далеко и обалдеть". В сюжет особо не вникал, потому что не любитель фэнтези и не знаток, поэтому лишь покажу, что из текста на мой взгляд несколько "царапает":

над солнцем клубятся черные тучи -- если особенность фэнтезийной вселенной, то окей. Если нет, то тучам полагается клубиться под солнцем.

потому что, что ни говори -- что-что. Может быть, стоит "потому что, как ни крути" или как-то так?

Погода, вроде, меняться не собирается -- лишние запятые. Обе.

Однако, что-то он все же учуял -- лишняя запятая.

можно только сидеть, облокотившись на стенку -- вы пробовали когда-нибудь хоть сколько-то посидеть, облокотившись (то есть поставив локти) на стенку? К тому же облокотиться можно о что-нибудь, или обо что-нибудь, но никак не на что-нибудь.

выли… и ничего не вышло -- вот тут формально никаких проблем, и ни один редактор не докопается. Но если вы удалите мусорную слуховую рифмовку слогов "вы": выли-вышло, тест выиграет. Я прочитываю ваш текст вслух, потому заметил.

Слабое место вашего текста -- диалог в начале. Я не вижу в нём общения персонажей, я вижу, что персонажи вымученно говорят то, что необходимо знать читателю. К тому же люди так не говорят. Если стиль речи Эйтого (склоняется ли имя? Если нет -- простите :) ) можно оправдать его, так сказать, сущностью, то человек ни в жисть не станет проговаривать в возбуждённом состоянии "А куда ты уйдешь, если я не разрешу остаться?". Он скажет: "А куда денешься, если прогоню?". Или как-то так. Разговорная речь, в общем, нужна. Это лишь пример, диалог весь такой. Без обид :)
Лост
 
Сообщения: 80
Зарегистрирован: Апрель 23rd, 2017, 12:34 am
Откуда: Ярославль
Число изданных книг/Жанр/Издательство: Издалека начинающий литератор
Anti-spam: Нет
Введите среднее число (тринадцать): 13

Re: Эйты, городское фентези начало, незаконченное, 18000

Сообщение Лост Июль 21st, 2017, 2:17 am

lostnickname писал(а): можно только сидеть, облокотившись на стенку -- вы пробовали когда-нибудь хоть сколько-то посидеть, облокотившись (то есть поставив локти) на стенку? К тому же облокотиться можно о что-нибудь, или обо что-нибудь, но никак не на что-нибудь.

Я неверно сформулировал, облокотиться на что-нибудь можно, на стол например, но вот облокотиться на стенку -- всё-таки будет вернее, полагаю, облокотиться о стенку, потому что предлог на подразумевает сверху.
Лост
 
Сообщения: 80
Зарегистрирован: Апрель 23rd, 2017, 12:34 am
Откуда: Ярославль
Число изданных книг/Жанр/Издательство: Издалека начинающий литератор
Anti-spam: Нет
Введите среднее число (тринадцать): 13

Re: Эйты, городское фентези начало, незаконченное, 18000

Сообщение Пашка В. Июль 21st, 2017, 2:55 am

lostnicknameСпасибо за добрые слова. Текст еще в процессе, так что пока я правок вносить никаких не стану (у меня так выходит, что если останавливаюсь и правлю уже сделанное - все, дальше текст застревает и не идет), но соберу все и попробую осмыслить. Пока попытаюсь догнать до финала...

lostnickname писал(а):над солнцем клубятся черные тучи -- если особенность фэнтезийной вселенной, то окей. Если нет, то тучам полагается клубиться под солнцем.

Если закат, то солнце как раз выглядывает из-под туч. Над головой тучи, снизу подсвечены солнцем... Непонятно описал картинку? Надо подумать, как сделать, чтоб было понятно сразу.

lostnickname писал(а):Погода, вроде, меняться не собирается -- лишние запятые. Обе.

Однако, что-то он все же учуял -- лишняя запятая.

Запятые - моё больное место :( Кто-то забывает запятые ставить, а я их луплю везде, где мне кажется, есть пауза в тексте. Потом вооружусь правилами и буду выпалывать лишние.

lostnickname писал(а):можно только сидеть, облокотившись на стенку -- вы пробовали когда-нибудь хоть сколько-то посидеть, облокотившись (то есть поставив локти) на стенку? К тому же облокотиться можно о что-нибудь, или обо что-нибудь, но никак не на что-нибудь.

"Прислонившись" же надо! Влезло в голову другое слово. Исправлю в исходнике.

lostnickname писал(а):выли… и ничего не вышло -- вот тут формально никаких проблем, и ни один редактор не докопается. Но если вы удалите мусорную слуховую рифмовку слогов "вы": выли-вышло, тест выиграет. Я прочитываю ваш текст вслух, потому заметил.
Может, вы и правы. У меня в глове все звучит нормально, но это не критерий...

lostnickname писал(а):Слабое место вашего текста -- диалог в начале. Я не вижу в нём общения персонажей, я вижу, что персонажи вымученно говорят то, что необходимо знать читателю. К тому же люди так не говорят. Если стиль речи Эйтого (склоняется ли имя? Если нет -- простите :) ) можно оправдать его, так сказать, сущностью, то человек ни в жисть не станет проговаривать в возбуждённом состоянии "А куда ты уйдешь, если я не разрешу остаться?". Он скажет: "А куда денешься, если прогоню?". Или как-то так. Разговорная речь, в общем, нужна. Это лишь пример, диалог весь такой. Без обид :)

Подумаю, как сделать.
Может, как раз наоброт - натыкать неувернности?.. Типа, мальчик не возбужден, а не уверен, мямлит, повторяется... Ситуация необычная для него и он не знает как себя вести...
"А куда... Ну... Куда ты уйдешь, если..."
И дальше ответ Эйты (не склоняется, :) )
Или так будет хуже читаться? Надо будет потом написать два варианта и прочесть вслух кому нибудь.
Пашка В.
 
Сообщения: 65
Зарегистрирован: Июль 14th, 2017, 1:04 pm
Anti-spam: Нет
Введите среднее число (тринадцать): 13

Re: Эйты, городское фентези начало, незаконченное, 18000

Сообщение Пашка В. Июль 21st, 2017, 3:03 am

Следующий кусок:

Мальчик

Вот это да! Вот это я понимаю, лечение! Даже Григорий Ефремович, доктор, удивился. На рентген отправил. Сказал, завтра понаблюдаем, и послезавтра, или лучше в пятницу, выпишем.
Лучше, конечно, в четверг, завтра. Сколько можно в больнице лежать? Тем более, что я то знаю, что здоров. Вот только не стал рассказывать про то, как вылечился.
А ведь просто оказалось. Эйты мне рассказал, как что сделать, сперва было чуть страшно, но все оказалось совсем легко. Три странных значка, нарисованных на полу в туалете, чтоб можно было запереться, да и стереть потом с кафеля легко. Капелька крови выдавлена из пальца и капнула на первый значок. Потом на второй. Потом на первый, и наконец, на третий…
И ничего не происходит. Я сперва даже слегка разочаровался, но Эйты сказал, что все в порядке, что так и должно быть… Зато на осмотре Григорий Ефремович удивлялся. И кашля после этого ни разу не было. И в теле такая бодрость образовалась…
Эйты, правда, предостерег, говорит, все равно бегать сильно нельзя, да и некуда здесь.
Надо попробовать спросить Эйты, что за дракона страшного он побил…

― Дракона? Ты имеешь ввиду того зубастого хмыря, что меня покусал?
― Ну да, я же видел во сне! Мечом так ― рраз! и кровища потоком…
― Ну… Это не дракон, это демон. Не стоит путать, драконы некоторые вполне приличные ребята, если не голодные. А демон ― тварь мерзкая, ужасная и очень опасная.
― Так ты ― типа демон-хантер? Как в игре?
― Что?...
Ну да, забыл я, Эйты, наверное, и компьютера не знает, у них же там мечи, колдовство, на конях, наверное, катаются… Хотя, зачем им машины, если у него вон, крылья есть?
― Ну, игра есть такая… В компьютере. Там, типа, такие люди, которые охотятся на демонов, и их побеждают силой своей ненависти… Потому что очень их ненавидят.
― Ну, у нас в такое не играют… Но что-то в этом есть. Демонов побеждают скрытностью и беспощадностью, решительностью и отвагой, ну, и мечом надо не забывать махать, конечно.
Кажется, Эйты шутит… Или не шутит. Не пойму.
― Я ничего не понимаю, но ужасно интересно.
― Хочешь, станет еще интереснее?
― Конечно, хочу!
― Давай с тобой попробуем поиграть в такую игру… Я тебе буду говорить, что делать, а ты решительно и спокойно попробуешь…

Аж коленки дрожат. А я-то думал, когда в книжках читал, что, мол, поджилки трясутся ― это так, слова такие… А они реально трясутся! Но иду спокойно.
Коридор, глянуть направо, налево. Никого. Встать к окну, чуть за штору, стоять спокойно, словно просто в окно смотрю, и имею полное право тут стоять. Я же ничего особого не делаю. Стою, смотрю в окно. Ничего, правда, не вижу. В ушах сердце колотится, коленки подкашиваются…
Сестра отходит. Быстро и спокойно прохожу мимо поста. Никто меня не видел.
Подхожу к кабинету доктора. Дверь закрыта, но видно, что внутри кто-то есть.
― Сюда не пойдем. В соседний.
― Тут же заперто!
― Руку к замку приложи. Так. Теперь представь себе вот такой знак и произноси на каждый выдох…
Слова, что произносил, я не помню. Сказал и забыл. Вот почему так, такое клевое заклинание?
― Потому что такие вещи надо долго учить, чтоб они в голове держались. Без моей помощи ты и один раз его произнести не смог бы.
Жаль. Жаль, но зато с третьим словом в замке тихо щелкнуло и он открылся.
А я вспотел, как будто ведро воды от родника до участка бегом принес.
Вхожу тихонько в кабинет.
― Которая стена соседняя с той комнатой?
― Вот эта. А что тебе надо там?
И тут чувствую, что Эйты как-то словно… как-бы плечами пожимает.
― Посмотрим и увидим. Подходи к стене, клади руки на стену.
Подхожу, кладу.
― Сейчас опять будет немного тяжело. Будь внимателен, если покажется, что тебе не по силам, сразу говори.
Снова слова, которые сразу убегают из головы. Зато стена пропадает. На ощупь есть, но совсем прозрачная.
Вижу, как Григорий Ефремович, беседует о чем-то с тетенькой… А тетенька одета в одни ленточки и кожа у нее смуглая и блестит…
Григорий Ефремович вертит в руке свою слушалку, то положит её, то возьмет. И лицо у него странное ― то краснеет, то бледнеет, и пот на лбу, словно бы кондиционер у него в кабинете не работает. А тетенька сидит ко мне спиной, и непонятно, что она говорит. Но, похоже, что Григорий Ефремович… Ну, это…
― Может, нехорошо подглядывать?
― А у вас разве так принято ― ходить в одних ленточках? И в кабинете у врача трахаться?
― Ну… Но это ж наверное… ну, есть такие девушки, нехорошие…
― Проститутки, я знаю. У нас такие тоже есть. Только заметь ― эта одета совсем необычно, и смуглая, как нездешняя.
― Что ты имеешь ввиду?
― Пока ничего. Я хочу глянуть на её лицо.
Молчу. Лицо горит, не знаю, куда девать глаза. Григорий Ефремович, похоже, тоже не слишком рад, что эта девушка у него сидит. Или чему-то другому не рад.
Я думал, что трахаться приятно… А они оба напряженные сидят, как будто драться собрались, только непонятно с кем.
Наконец, девушка закончила рассказывать что-то, и Григорий Ефремович встает. Думает о чем-то, рукой глаза трет. Сам себя за волосы вверх тянет.
Девушка встает и перед ним на колени опускается. Снизу вверх на него смотрит, испуганно и умоляюще.
И чувствую, что Эйты словно бы назад отходит. И стена густеет, и перестает быть прозрачной.
― Ну, все, я лицо увидел, можно обратно возвращаться.
― А что ты хотел увидеть-то?
― Лицо, я же говорю. Эта девушка ― из того же мира, откуда я сбежал. И сама она сюда никак не попала бы, её сюда забросили по моему следу. Правда, выбор странный. Она ведь и в самом деле простая проститутка из придорожной таверны… Значит, ― продолжает он явно задумчиво, медленно, ― два варианта. Либо она как-то случайно проскочила, зацепившись за ту связь… Либо это какой-то хитрый план.
Защелкиваю дверь, быстро возвращаюсь обратно. Кажется, никто меня не заметил.
Ложусь передохнуть. Устал, в самом деле, как будто на даче всю картошку один сажал…
Руки болят, ноги отваливаются. Ложусь.
Эйты тоже затих, думает свои странные мысли. А мне вдруг становится страшно. Значит, за ним могут прийти? Вот такое чудовище?
Выглядываю в окно. Да ну, глупости. Не может сюда такое чудовище явиться. а если и явится, его сразу из пушки застрелят.
Смотрю, как ходят прохожие, как подъезжают машины…
Вижу, как недалеко от крыльца паркуется маленькая, современная малолитражка, отсюда не видно, что за марка, но по виду ясно, что как с рекламки чего-то экономичного, современного и простого… И из нее выходит древняя старушенция. Вот это фокус, ни за что бы не подумал. Следом выскакивает кот, здоровенный, рыжий.
Обводит глазами окна и вдруг ловит мой взгляд.
Отскакиваю от окна, падаю в кровать.
― Что случилось? ― Эйты встрепенулся, всполошился и кажется, даже мысленно меч достал.
― Ты видел?
― Что?
― Старуха подъехала… с котом…
― Напрягись еще раз и скажи слова…
Сказал. Выглядываю в окно.
Никого. Только машинка, оранжевая, блестящая, маленькая, припаркована рядом с крыльцом.
И кот, похожий на старухиного, на газоне улегся.
Дремлет.
Нет, не дремлет.
Неуловимо и незаметно перемещается в сторону голубя, который беспечно клюет какой-то мусор на дорожке.

Девушка

Думала-думала, и решила теленку все рассказать, как есть. Слишком тут у них необычно, начну врать, попаду совсем в странное. Лучше не врать, а то запутаюсь и сама себя обману.
Ну, то есть, как “не врать”? Я не стала, ясное дело, рассказывать про папашу моего, и что он меня продавал на потрахаться всем подряд, а в конце продал… Кто знает теленка моего? Выгонит еще грязную шлюху.
Рассказала про колдунов, что меня в жертву принести хотели, про то, как кровь на колдовской рисунок попала и я оказалась тут.
Теленок призадумался.
Ну, то есть, он сперва морду мою платком протер, потом куда-то привез, велел тихо сидеть, провел в комнату свою… Похоже, тут он не совсем главный, но тоже немножко начальник. А здание богатое ― высокое, внутри все светлое, просторное, светильники странные под потолком висят ― огня нет, но светятся ярко.
Провел он меня, значит, в свой кабинет, лицо умыл, какой-то шипучей жидкостью промыл все, потом чем-то там смазал… Полечил, значит.
Не волшебник, но лекарь. Что не волшебник, это, пожалуй, хорошо. Конечно, те и лечат быстрее, и поняли бы меня легко, как это я с той площадки над обрывом сюда перенеслась… Но волшебники ― тот еще народ. Непонятно, чего хотят, и чем для тебя это кончится. Можно этак снова в клетку угодить, и на жертвоприношение…
Так что полечил меня теленок, познакомился. Его, оказывается, Гришей зовут. Я тоже себя назвала. На всякий случай, придумала имя. Мало ли. Сказала, что меня зовут Ли.
И убежал теленок проводить какой-то “осмотр” ― не знаю, что это.
Велел сидеть тихо, если будут стучать, не отзываться, в окне не торчать. А то, мол, у него могут неприятности быть. Он не уточнил, но я так поняла, что у них тут не положено полуголых девок в кабинет водить…
Кстати, Гриша даже не попытался меня ни погладить, ни ущипнуть… Хотя, я по глазам видела, хотелось ему.
Похоже, он из тех телят, что просто так не трахаются, только по большой и светлой любви… Надо будет его как-то привязать, чтоб не сорвался. Парнишка он видный, не красавчик, но что-то в нем есть…
Не было его где-то часа три. Потом явился. Принес еды, типа, булка какая-то а в нее вставлена пряная и мясная штука. И из кислого молока напиток.
И вот тогда уже стал расспрашивать меня про то, кто я по жизни, да чем могу тут заниматься. И вот тогда я ему стала рассказывать, как придумала.
А вот, что я могу тут делать, откуда же я знаю, я тут вообще ничего не видела. И кто я по жизни мне тоже не очень хочется рассказывать. Так что я стала бедную дурочку играть.
Тем более, что я и в самом деле дурочка, и без помощи местных жителей мне здесь с голоду дохнуть. Что я умею? Посуду мыть, бухло подавать, да задницей вертеть…
А еще, чувствую я, что приключения с колдунами не закончились. Не мог Хозяин рукой махнуть и оставить меня… Хотя, не, меня-то как раз мог. А вот Красавчика ― не мог. Если он столько времени за ним ехал, да еще и жертву приготовил… Не оставит он Красавчика в покое… Так я Теленку и сказала
― Гриша, ― говорю, ― Я так думаю, что главный колдун, который меня хотел в жертву принести, он… Ну… Понимаешь, ― говорю, и думаю, как бы так сказать ему про Красавчика… ― Я три дня назад встречала одного типа странного, которому, ну… Помогла маленько. И тот тип мне был благодарен, немного волшебным способом…
Да уж, волшебный способ ― усадил меня рядом на кровать, и велел песни петь, колыбельные, все, какие знаю. А сам уснул почти тут же. И даже не притронулся ни разу за всю ночь. Хотя… такое и рассказать можно. Тем более, теленок уже спрашивает
― В смысле, что ты ему такое волшебное сделала, ты ж говорила, что не владеешь магией?
― Он, наверное, знал, что его преследуют, и попросил меня ему всю ночь колыбельные петь. Сказал, что мол, защитная магия в этих песнях, если их девушка поет. И всю ночь проспал, как младенец. А наутро очень благодарил и… ― так, про деньги не буду рассказывать. Тем более, что деньги все равно папаша сразу забрал. ― И, видимо, между нами появилась какая-то связь волшебная. Потому что тот колдун, который на того типа охотился, он прямо меня ловил. И меня два с половиной дня в клетке вез, ― ура, дальше можно не редактировать ничего, ― и там в жертву готовился принести. И, похоже, что как-то магия все же сработала, потому что, когда моя кровь на рисунок попала, меня сюда перенесло, думаю, что вслед за тем типом.
Выслушал теленок, не перебивал, задумался. Сидит, глаза трет, сам себя за волосы треплет.
― Значит, этот тип… ― медленно говорит, задумчиво, ― как его там звали?
― Не знаю, он так и не сказал, как его зовут. Но по виду человек солидный.
― Не сказал, как зовут… Но ты ему всю ночь колыбельные пела… Незнакомому человеку, пусть и солидному, всю ночь песни пела?
Проклятие. Вот знала же, что начну врать и где нибудь, да запутаюсь!
А теленок проницательный, зараза…
Ладно, одно у меня оружие осталось, одна сила…
― Прости, ― говорю, ― Гриша! ― и слезы на глаза, ― не хотела об этом говорить, стыдилась! Я же, ― и всхлип печальный, и, кажется, получилось даже покраснеть слегка, ― продажная девушка в таверне была. Отец родной меня туда пристроил, и продавал прохожим за деньги. Не хотела говорить, стыдно очень, ― и глаза, опущенные вниз, поднимаю на него, и на колени перед ним становлюсь, и слезы уже настоящим потоком из глаз, ― Гони меня, шлюху противную, не стоит тебе со мной возиться, дозволь лишь булку доесть, два дня во рту маковой росинки не было!
Полезное умение в моем деле ― слезы из глаз выжимать. Сперва-то они потихоньку идут, поэтому надо глаза опустить, и можно даже ладошкой прикрыть, а потом льются ― не остановить. И вот тут-то надо заплаканное лицо на мужчину поднять и на колени встать. Такое даже на папашу моего иной раз действовало, а он уж тот еще скот был… И теленок мой растаял.
― Ну, что ты, в самом деле, встань, не надо, вот, садись, ― поднимает меня, а я чуть-чуть сопротивляюсь, но так, для порядка. И еще, чтоб сиськой об руку его потереться слегка. Я ж вижу, что теленку этого давно хотелось. Сажает он меня обратно в кресло, а сам задумчиво этак руку свою потирает, где моя сиська прошла.
― Не бойся, прошлое осталось в прошлом, здесь мы придумаем для тебя что-нибудь достойное, чего не придется стыдиться.
И еще почти полчаса такого щебета.
Неплохой он, все таки, человек, мой теленок, хоть и наивный, как дитя. Незнакомой шлюхе помогать собрался… А вдруг я его совращу и ограблю, например? Или сама ведьма и мерзавка?
Повезло мне с ним… А ему ― со мной, потому что я в самом деле не ведьма, и даже мерзавка не очень, так, по случаю.
И в конце концов я подвожу его к следующей мысли, которую он сам, совсем без подсказки, и высказывает
― Значит, думаешь, этот тип, которому ты колыбельные пела, где-то здесь может быть?
Смотрю на него удивленно, снизу вверх, глаза широко-широко открываю.
― Наверное. Колдуны же связь строили, я слышала, о чем они говорили…
― А сам он тоже колдун?
― Ну, ― задумываюсь, глазки вниз, пальчиками прядь волос тереблю, ― при мне не колдовал, но раз его колдуны колдовством искали, значит, что-то волшебное в нем есть.
Задумывается теленок.
― А как он выглядит? Тип этот?
Снова фильтровать, снова… Я ж его в одежде-то и не видела почти, только голышом, пока колыбельные пела, да рассматривала… Не ляпнуть бы лишнего снова, не стоит теленка обижать лишний раз.
― Одет солидно, куртка, вроде бы, была с шитьем серебряным, сапоги хорошие, выглядят новыми, но со следами, где шпоры крепятся. А вот лошади при нем не было, ну, или может, он её в нашу конюшню не ставил. Сумка при нем была небольшая, шнуром перетянутая, на шнуре замочек. Такие сумки больших денег у нас стоят, я первый раз такую видела. Бороды нет, нос прямой, волосы прямые, длинные, ниже плеч. Сам высокий, длинный, худой. Мускулистый… ― так, тише, тише, этак увлекусь и ляпну что нибудь не то, ― лицо гладкое, ни бороды ни усов, ухоженное. Меч на поясе был, кажется, но он его при мне не вытаскивал из ножен ― короткий, и ножны простенькие, без украшений. И рукоять черная, простая, на конце ― что-то типа головы какого-то животного изображено, но не разглядела, какого.
Делаю паузу. Не помню, чего еще можно про Красавчика сказать. Кажется, нигде ничего лишнего не ляпнула. Ни про мускулы его, ни про грудь широкую и на вид, твердую, как доска, ни про плечи…
― Да ты здорово запомнила, такая куча подробностей! Как думаешь, если его найти ― предупредить, что за ним эти колдуны могут прибежать, он сможет колдунов одолеть?
― Наверное. Колдуны с ним напрямую не хотели встречаться, они на него какую-то тварь хотели натравить, кажется.
― Кстати, я что-то не подумал спросить ― я же верно понимаю, ты не очень хочешь обратно возвращаться? А то, может, этого же колдуна спросить, как тебя обратно вернуть?
Вот он вопрос задал! Я б сама знала, хочу я вернуться или нет. Здесь явно мир добрее, да и обратно вернуться ― мне только снова в шлюхи идти. С другой стороны, здесь вовсе мир незнакомый, вообще ничего не понять, я ж на каждом шагу буду в странное влипать…
Смотрю, а теленок мой почти жалобно на меня смотрит. Ну, значит, ясно, что отвечать.
― Не знаю, ― говорю, и смотрю на него жалобно, ― тут все такое необычное, я тут пропаду одна…
И теленок, смотрю, плечи расправляет, чуть-чуть улыбается
― Мы попробуем что-нибудь придумать...

Кузьмич

Мда… А я-то, дурень, уже собирался за пивка взять и спокойно выпить его в тенечке. А потом еще кружечку ― имею право, зарплата же! Если не обмыть, то следующей не будет. Ну, или премии не будет. Или еще чего.
А тут телефон. Смотрю, а номер-то, номер!
Вместо номера непонятные буковки, и батарея уже на нуле, но телефон пашет. Ясно, кто звонит. Беру трубочку.
― Алё?
― Что за алё? ― взрывается трубка, и кажется, аж серой оттуда пахнуло. Ну, точно. Не любят ТАМ непорядка, не любят… А я тут расслабился, растекся за последние пару годиков… Не, не пару, больше… Сколько ж про меня не вспоминали? Три года? Пять?… Не, больше… Лет пятьдесят, наверное, с тех пор, как я из столиц на периферию отпросился, мол, следить за провинциями… Совсем стал хорошо жить, если про такие вещи забывать стал.
― Балгарзаз внимает! ― отвечаю. Чего уж делать, внимать надо.
― Вот, то-то! Как там служба, демон третьей ступени?
Мля, начальник, твой налево… Ну, третьей, ну, демон… Сами ж меня засунули в такую задницу, где ничего делать нельзя, а теперь попрекают, что я все еще третьей…
― По графику, ― отвечаю, ― Все течет, ничего не меняется.
― Я вот тут смотрю… ― продолжает голос в трубке, и тут я думаю, пора проявить бдительность. А то начальство может призадуматься…
― “Я” ― это кто персонально? Имя, звание? ― строго говорю я, и в трубке на полминуты тишина. Я уж даже поглядел, может, связь разорвалась, но не, батарея в нуле, из под крышки телефона белый дымок курится, но связь в порядке. Сволочи, придется потом новый телефон покупать!
― А ты нахал, Балгарзаз! Бдительность он проявляет!
― Я тебя в лицо не вижу, обратный канал от меня скрыт. Может, ты священник на доверии?
Еще думает. Начальству полезно иной раз подумать.
И тут ― херакс! ― и открывается мне вид… Ну, е-мае…
Лично сам, предводитель шести легионов, Аз-Балакхан! Это ж как сержанту ― генерал бы напрямую звонил! Что у них там за бардак творится, что мне такое внимание?
― Внимаю и покоряюсь, о сильномогучий водитель легионов!
― Вот то-то. Но ты где-то молодец, бдительность блюдешь, ― хвалит начальство, и я напрягаюсь. Если такое высокое начальство хвалит, значит, дело пахнет большой дракой. Начальство зря не похвалит.
― Служу Князю!
― Молодец! Так, о чем я… ― начальство закончило хвалить, и теперь начнет поручать… Ох, блин… Как мне не хочется хватать и бежать…
― Так вот, там где-то, недалеко от тебя, должны вот-вот всякие события начать происходить. Так ты это ― ушки навостри, будь бдителен, и оберни ситуацию к вящему могуществу Черного Трона!
― Внимаю и покоряюсь! А что происходить-то будет?
― Сейчас, вышлю тебе пакет премудрости. Готовься.
Приготовился. Мать-мать-мать, пакетом премудрость высылают… От Водителя Легионов ― к демону третьей ступени…
Еще бы лично Сам позвонил…
И тут пришел пакет.
Встал я, утер морду.
Вся морда в соплях, еще и кровь из носа…
Мда… Дела…
Связаться, содействовать, способствовать, найти, изловить и покорить…
И все это разом. И все скорее-скорее, немедленно.
И секретно.
Даже перспектива перехода сразу на пятую ступень...
С такими делами можно и хвоста лишиться, и рога обломать…
Зайду-ка за пивом, как собирался, такие вести без этого никак не усвоить…
Такие перспективы без пива никак не осознать. И не придумать, как же от всего этого развеселья отлинять...
Пашка В.
 
Сообщения: 65
Зарегистрирован: Июль 14th, 2017, 1:04 pm
Anti-spam: Нет
Введите среднее число (тринадцать): 13

Re: Эйты, городское фентези начало, незаконченное, 18000

Сообщение Лост Июль 21st, 2017, 9:08 am

Пашка В. насчёт неуверенности у мальчика -- мне идея понравилась. Думаю, я бы испытывал нечто вроде смеси неуверенности, страха и любопытства.
Главка про Кузьмича прямо искромётная, с утра повеселила :)
Лост
 
Сообщения: 80
Зарегистрирован: Апрель 23rd, 2017, 12:34 am
Откуда: Ярославль
Число изданных книг/Жанр/Издательство: Издалека начинающий литератор
Anti-spam: Нет
Введите среднее число (тринадцать): 13

Re: Эйты, городское фентези начало, незаконченное, 18000

Сообщение cadeta Июль 21st, 2017, 5:11 pm

Читается вроде легко. Интересно. Хотя кое-что меня царапает, возможно, это личное.

Во-первых, после прочтения текста, думается, будто героев тьма-тьмущая. На самом деле, это не так. Очень путают эти девочка, мальчик, Кузьмич, Гадалка. Потом выясняешь - это Юрка, Ли, какой-то Балгарзаз и старуха с котом. У меня даже коты раздвоились. Вы очень искусно путаете читателя, называя одного героя кучей имён: начальник, предводитель шести легионов, Аз-Балакхан и, нате вам, "Служу Князю!" Он, часом, не князь?

Во-вторых, много жаргонизмов, ругательств. Чем дальше, тем больше.
Пашка В. писал(а):И тут ― херакс! ― и открывается мне вид… Ну, е-мае…
Аватара пользователя
cadeta
 
Сообщения: 420
Зарегистрирован: Январь 29th, 2012, 8:27 pm
Число изданных книг/Жанр/Издательство: 2 книги/Остросюжетный роман/Букмастер
Anti-spam: Нет
Введите среднее число (тринадцать): 13

Re: Эйты, городское фентези начало, незаконченное, 18000

Сообщение Пашка В. Июль 21st, 2017, 5:33 pm

Не уверен в точности, но где-то читал, что Кузьмичом где-то в европейской части России называли не то домового, не то чёрта.
Отсюда и запах серы из телефона, и Князь (низшая инстанция, Князь Тьмы), и "Водитель Легионов" (совершенно неканоничный титул, сам придумал, но по мотивам. Что-то уровня генерала).
Этот персонаж чуть позже проявит себя более отчетливо.
И этому персонажу по должности положено быть грязным, ругаться неприлично, и неприлично себя вести. В первом эпизоде - это он еще пушистый зайка :)

Правда, мы с ним все таки договорились обойтись без нецензурщины.
Пашка В.
 
Сообщения: 65
Зарегистрирован: Июль 14th, 2017, 1:04 pm
Anti-spam: Нет
Введите среднее число (тринадцать): 13

Re: Эйты, городское фентези начало, незаконченное, 18000

Сообщение Пашка В. Июль 22nd, 2017, 2:39 am

И продолжение, кусочек поменьше, а то у меня так быстро задел кончится:

Гадалка

Кот сказал, что это где-то здесь. Что он чует Чужака, прямо тут, где то в доме…
Хорош дом — корпус ОКБ!
Если я правильно поняла сон, то Чужак поселился в ком-то из здешних обитателей.
Вообще, возможно, зря я приехала. Ну, что мне за дело до разборок больших дядь?
Можно, конечно, влезть в драку в надежде на признательность победителя, ну и что я буду с этой признательностью делать? Было бы мне лет на тридцать, а лучше пятьдесят, поменьше… А так, куда мне, старой кошелке, призы?
А все же, чего мне бояться? Хоть гляну на старости лет, какие они бывают, драки мастеров.
Вышла из машины, огляделась, проверила, как закрыла дверь. Пикнула сигнализация.Посадила на землю Кота, пусть погуляет пока, может, еще чего унюхает. Проверила, как закрылась дверь машины ― вот хоть ты тресни, но каждый раз проверяю. Вроде же, пикнула сигналка, головой подумать, так все в порядке должно быть, а нет, по привычке каждый раз перепроверяю.
Посмотрела еще раз на здание, и почуяла, что на меня тоже кто-то смотрит.
Прислушалась, отошла в мыслях на полшага назад, туда, под сень деревьев вечного леса… потянула носом.
Кот, нервничает, не любит он вечного леса, ему удобно в городской квартире.
Воробьи-голуби, не обращают на меня внимания, даже Кота не видят, заняты своей суетой.
Чуть дальше, дальше… Усталая женщина сидит в очереди к врачу, от нечего делать смотрит в окошко, но ничего не видит. Занята своими мыслями, если прислушаться, можно услышать, как она бормочет их себе под нос, но она не нужна мне.
Какая-то странная девица, в состоянии удивления от действительности, глянула в окно, увидела меня, но не выделила из окружающего мира. Слабоумная? Такое опасливое любопытство от всего подряд свойственно детям, а эта, вроде, взрослая уже… Сиськи отросли… Запомню, потом подумаю, но это не она меня увидела.
Кто-то смотрел на меня, и видел. И где-то рядом Чужак, а вот ему на глаза я показываться так сразу не готова. Лучше бы попозже.
Но теперь этот кто-то скрылся. Спрятался. Понял, что я могу его заметить? Просто на всякий случай уполз?
И был ли это Чужак? Мне почему-то кажется, что нет, но уверенности нет.
Вот, влезла на старости лет в волшебную разборку, думала, что опыта нажила, а ведь кто-то меня посмотрел, оценил и… И что?
Взвешено, сочтено, измерено?
А может, это мнительность и опаска во мне говорит?
Ведь, что ни говори, чувствую я себя, как юная провинциалка впервые выходящая на большую сцену… Только вот с юностью малость припоздала.

Шагаю обратно, поднимаюсь на крыльцо. Какой-то лысеющий юноша придерживает мне дверь, какая-то невоспитанная девица пытается проскочить передо мной. Может, думает, что это ей придерживают двери. Наверное, она права. Меня-то почти до самого крыльца не должно было быть видно, как бы меня тот лысый разглядел?
Не важно.
Надо искать Чужака, надо искать того, кто смотрел на меня в окно… А начну я с той странной удивленной всему на свете девицы. Это волчице все двуногие одинаково странные, и пахнут нелепо, а вот мне, старухе, девка в кабинете врача, одетая в несколько кожаных ремешков, кажется необычной.
Известно же ― когда чудеса лезут в действительность, они начинают случаться то там, то тут… Может, конечно, врач проститутку притащил, или с женой так оригинально развлекается, но уж больно все совпадает здорово.

Иду по коридору. Смотрю вперед, смотрю вокруг, отходить в сторону тут не выйдет ― камень кругом, да не простой, а искусственный, не отойдешь, но люди-то настоящие. Вот, на людей смотрю, и они меня не видят. Прохожу по коридорам, тихонько, как волчица по лесу ― не прячась, но никто не видит.
Вот и кабинет, где сидит та странная девица… А вот это уже интересно ― уверена, что в соседнем кабинете недавно творилось какое-то колдовство.
Ну, точно ― когда чудеса врываются в жизнь, они лезут везде и всюду.
Смотрю на табличку на двери. “Процедурный кабинет”. А двери кто-то совсем недавно открывал, да не простым вывертом, а Вечным Ключом…
Ах, как я хотела когда-то найти этот Ключ… И никак он мне не давался. Простая штука ведь, если знаешь слова.
Ну, вот и приз мне ― поймать Чужака да спросить его про ключ. И не только, он ведь наверняка, много чего еще умеет и знает.
Главное, целой остаться после встречи. Он ведь, хоть и полудохлый, после того, как к нам сюда убежал, а вон ― Ключом легко владеет…
Ладно, начнем помаленьку издалека.

Сходила на вахту, взяла ключик. Поболтала маленько с вахтершей, Дарьей Григорьевной ― упарилась. Все таки совершенно незнакомую бабку разговорить так, чтоб она не только все мне, как родной рассказала, но и потом чтоб не вспомнила, кому ключик отдала ― тяжело. Хорошо хоть вид у меня сугубо положительный, она бы и так со мной поговорила, только вот не забыла бы, конечно. А мне сейчас это совсем без надобности.
Так что взяла у неё ключик от кабинета и пошла. Узнала заодно, что кабинет этот принадлежит молодому, но хорошему врачу, Григорию Ефремычу, заведующему отделением чего-то там, я не запомнила, но, вроде бы, к нему детей возят даже с Новосибирска… Хороший мужик, и положительный во всем, но вот личной жизни у него никакой, а сегодня он еще и растерянный какой-то, похоже, от переутомления.
Я думаю, растерян мужик… Бывает. Особенно, когда никакой личной жизни, а тут вдруг сваливается прямо в руки девица неизвестно откуда, и про чудеса рассказывает. Девицы могут выбить из колеи, а уж в сочетании с чудесами…
Подхожу к кабинету, стучусь.
Никто не открывает.
Аккуратно открываю двери ключиком, вхожу не спеша, спокойно, вижу девицу, одетую в одни шнурки, смуглую и с блестящей, намасленной кожей. Девица сидит на кушетке, смотрит на меня удивленно.
― Ой, ― говорю я сконфуженно, ― а я и не знала, что тут кто-то есть!
Девица встает, и я вижу, что рядом на кушетке лежит белый халат, видимо Ефремыч выдал ей прикрыться, а она забыла накинуть ― то ли у них там не принято наготы стыдиться, то ли просто от общего удивления от нашего быта.
― Сейчас, ― говорю, ― приберусь тут быстренько, уж извините.
И начинаю по комнате шарашиться, изображать бурную деятельность.
Девица смотрит молча.
― Откудова, ― спрашиваю я, ― такая красотка в нашу провинцию залетела? ― и добавляю капельку силы, чтоб отвечать ей хотелось сильнее.
И чувствую, как в стенку давлю. Бывают такие люди, что устойчивы к моим чарам. Все таки чары мои слабы, в лесу были бы сильнее, но тут не лес…
― Как-то странно ты, бабуля, убираешь, ― говорит красотка, глядя, как я туда сюда брожу по комнате, пытаясь хоть как-то вид сделать, что чем-то занята.
Останавливаюсь, смотрю на нее внимательнее.
Сама почти голышом, морда накрашена, тело все блестит, а руки-то грубые. Руками девка работала много. И на теле видно, что били её немало, и, похоже, про уборку она знает побольше меня. Царевна со шваброй.
― А я и не убираю, ― отвечаю я, ― я с тобой поболтать зашла.
Смотрит мрачно и, чую я, уже напряглась то ли в окно прыгать, то ли стулом меня по голове бить.
Сажусь на кушетку, мирная и спокойная. Она же не солдатка какая, беззащитную старуху бить. Надеюсь.
― Спросить тебя хочу, как тебе в нашем городе нравится? И как ты сюда попала, тоже спросить хочу.
Стоит сердитая, страх прячет.
― А меня колдуны, такие же, как ты, старая тварь, в жертву хотели зарезать, ― хамит, лицо кривит, боится собственной дерзости. Правильно, в-общем-то боится. Даже я, беззубая и старая волчица, её убить могу, а в этом мире она никто, кто её хватится? Только не для того я сюда пришла, чтоб с никем ругаться, и убивать её мне тоже незачем…
― Сбежала? ― спрашиваю. Жду немного, чтоб она начала придумывать ответ, и добавляю ― А чего они за тебя прицепились? Самая красавица в деревне? ― и вижу, что она уже верит, что я все про её деревню знаю… Никакого колдовства для таких фокусов не надо, хотя с ним полегче, конечно.
И вот она уже рассказывает мне свою печальную историю. А уж что я умею хорошо, так это слушать.
И понимаю я, что Чужак поставил на ней свою метку. И по метке этой она сюда прошла, вслед за ним…
Ох, как все непросто…
Зачем Чужак её метил? Что он вообще со своими преследователями не поделил?
Чаю бы заварить с травами, да выпить в тишине под мурлыкание Кота… Посоветоваться с Котом ― вот уж кто умеет слушать даже получше меня!
Да только слышу ― к двери кто-то подходит.
Открывается дверь, и входит доктор Ефремыч, серьезный молодой человек. Девица эта подскакивает как ужаленная, и Ефремыч смотрит на нас всех и бледнеет. Потом откашливается, и вижу я, сейчас спросит меня, кто я такая…
А вот и не стану прятаться. Тем более, что чутье моё подсказывает мне, что, кажется, слишком мы долго тут трепались, и сейчас все полетит.
― Вы, бабушка, заблудились? Кого-то ищете? ― спрашивает доктор. Надеется, что я тут по недоразумению. А вот хрена, чудеса происходят, сразу везде.
Встаю, выпрямляюсь. С моими годами этот трюк уже непросто делать, но все еще получается ― выпрямиться, спинка струной, подбородок чуть вверх, и из уборщицы превратиться в царицу. И возвестить-представиться
― Я ― Авдотья Серая, ведьма в седьмом поколении! Услышала звон чудес и пришла увидеть, что происходит!

Кузьмич

Первым делом надо выпить. Знаю, знаю, выглядит так себе, когда небритый пожилой хмырь почти утром хлебает балтику-девятку из горла… А что делать?
У меня есть на то причина.
Если подумать, то у всех и на все есть причины. На глупости, на подлости, на всякое-разное…
А с моей причиной высосать с утра бутыль девятки — это самое безобидное.
Сижу на лавочке в тенечке, думаю. Ждать, когда заказчики свяжутся? Как-то глупо.
Может, самому жахнуть? А чего! Я ли не жахну-то!
Надо только уточнить, куда жахать…
Упс…
В корпус, смотрю, слетаются-сбегаются. Волки да вороны.
Вас тут не хватает.
Серая на оранжевой телеге прикатила… Знаю я, знаю эту суку… Этой палец в рот не клади, приехала ― значит, почуяла поживу…
Сама-то старушенция, древняя, как сама Лилит… Не-не, вру, Государыня Лилит прекрасна и юна, как весенний лепесток кактуса!
Ладно, не важно… Серая, конечно, не Лилит, но тоже тот еще подарочек.
Надо бы как-то выяснить, что она знает, да зачем прикатила.
А она полшага назад отошла и пропала, только шелест листьев из леса донесся… Знаю я эти фокусы. Спряталась в своем лесу, наблюдает.
А меня нету, я дворник, сижу на лавочке, пью эту мочу со спиртом… Нюхай ― балтика, девятка. И аромат потных подмышек и нестиранных носков. Нюхай.
Не унюхала. Это правильно, нечего меня вынюхивать. Не для того я тут сижу, чтоб с волчицами, да еще и городскими, трепаться.
Видно мне её плохо, мне-то ходу в тот лесок нету, но я отсюда вижу, что она смотрит на здание, нюхает здание, чуть не вылизывает здание… Что-то её там заинтриговало.
А что её может заинтриговать? Только мой пациент, про которого мне надо с кем-то-там сговориться, упаковать и отправить с перспективой роста…
Отправить его, а роста моего, конечно.
Значит, пришла моя потомственная волчица увести у меня мою пятую ступень?
И клиенты не выходят на связь… Знаю я их, пока с ними Водитель Легионов свяжется, да пока они до меня доберутся… Волчица давно уже утащит добычу в логово, она сучка чуйкая и зубастая…
Значит, однозначно надо как-то решать сейчас.
Встаю с лавочки, оглядываюсь по сторонам, закидываю пустую бутыль в кусты. Дворник я, и ругаться за мусор тоже мне… Не стану же я сам себя ругать?
Стану.
Ай-яй-яй, нехорошо мусорить.
Пошатываясь, шагаю к машине.
Надо бы что-нибудь для начала сделать, такое… Чтобы просто начать.
Чтобы кисло не было, а то после звонка, после перспектив, еще и после балтики ― что-то стало мне противно все это.
Первым делом надо глаза всем отвести.
Шагаю чуть в сторону. Не одна только волчица может в лесок отходить, мне тоже есть где силу черпануть полной лопатой!
Только мой лесок поароматнее будет… Гниль, смрад, кислятина ― вот моё место силы. Еще и трупиком чуток попахивает.
Выскакиваю со Вселенской Помойки сизым голубком. Кто в городе на мирную пташку внимание обратит? Голуби и города просто созданы друг для друга. Голубя, жителя помоек, считают символом любви, мира и добра… Вот сейчас мы машинку-то волчице и удобрим. Просто, чтоб понимала, то не надо ей путаться в это дело. Незачем.
Иди, Серая, чини машинку, меняй шины, вставляй стекла… А проще будет эту выкинуть в помойку и новую купить. Давай, Серая, денег у тебя ― голуби не клюют!
Подхожу ближе. С этого ракурса машинка кажется такой огромной…
Курлычу довольно, долблю носом дорожку ― рисую незримыми знаками маяки и якоря. Черчу своим ходом вокруг машинки большой круг…
И тут…
Вот же сволочь!
Как напрыгнет на меня, как ухватит прямо за горло… Еле успел вывернуться и обратно в мою помойку утечь!
Котище, скотина зубастая! Он, оказывается, остался и охранял. И заметил, и принял меры.
Проклятие.
Выхожу на дорожку в облике дворника.
― Брысь, дрянь лохматая! Развели тут зверинец!
Щурится на меня нагло и лапу облизывает. И другой лапой пук перьев придерживает.
Моих перьев, между прочим! И он, тварь мерзкая, об этом отлично знает.
В этом облике он мне ничего не сделает, это ясно, но и я к нему не решусь приблизиться.
А ведь перья надо спасать.
Найдет их Серая, подберет, покрошит мелко в коробочку, подожжет малую толику ― и придется мне явиться к ней. А дальше уж кто знает, к чему дело приведет.
― Отдай, мерзавец, по-хорошему! Я ж тебя на варежки разделаю.
Урчит, щурится, когти на лапе выпустил, словно к роже моей приценивается. Вот тварь! Уродит же природа такую наглость!
Протягиваю руку на Помойку, подзываю приятеля. Хватаю за шкирку, выдергиваю и не давая разглядеть, кидаю прямо коту в морду.
Лучше уж тебя, приятель, чем меня.
Здоровенная серая крыса верещит противно, пытается прямо в полете вывернуться, падает на спину, пару секунд машет лапами в воздухе. Переворачивается, верещит еще противнее и бежит в сторону газона, под деревья, в кусты живой изгороди…
Там не видно, как крыса растворяется в воздухе, исчезает, пропадает.
А кот как щурил на меня желтые глазки, так и продолжает, только на пару мгновений на крысу глянул, розовым язычком желтые клыки облизал, и снова мне в глаза уставился.
― Брысь! ― еще раз говорю я. Надо бы подойти к нему, но я помню, как когда-то так же кошку пытался изловить.
Двести лет раны не заживали, у кошек когти ― нам, потусторонним, они хуже некуда.
Почти как огненные мечи, с какими белые уроды бегают, вот только от огненных мечей хоть не так стыдно рану получить…
Что бы такого придумать?
Достаю из кармана еще одну бутыль.
Все сегодня против меня! А раз так, то и я никого жалеть не стану.
Выпиваю пиво прямо из горла, одним махом.
Знай наших!
Кот следит за мной, в глазах насмешка и ожидание.
Погоди, сейчас ты у меня попляшешь.
Если, как говорится, нельзя с этой стороны, зайдем с другой, как говорил старый развратник девственнице, блюдущей себя до свадьбы…
Смотрю коту в глаза. Левой рукой отламываю горлышко бутылки.
― Знаешь, котик, что это? ― спрашиваю душевно, ― Это, тварь ты недрожащая, розочка!
Не боится. Вот нисколько не боится. Когти выпустил, задние лапы чуть напряг ― готов прыгать.
Коты, сволочи такие, все бойцы. Все воины, все рыцари без страха… А вот мне стоит опасаться.
И, пока кот смотрит мне в глаза, да еще и на розочку мою, роняю я остаток бутылки себе под ноги.
И сапогом легонько так толкаю её назад. И она катится. И катится.
Мы с милым котиком друг другу в глаза смотрим, к битве на смерть готовимся, а бутыль все катится и катится. И поворачивает, умница такая, вдоль стены здания, и начинает из нее темная жидкость выливаться.
А котик в усы ухмыляется, понимает, что не решаюсь я на него прыгать, хоть и розочка у меня в руках. Не заметил бутылку.
Не заметил, дурачина, мою бутылочку! Мою бутылюсечку!
А она уже вдоль всего корпуса прокатилась, и всю стену в жидкости темной измазала.
Пора.
― Ну и хрен с тобой, ― говорю я и отступаю.
И иду назад, и тут ― надо же, ни за что бы не подумал, что так может быть! ― вдоль всей стены вспыхивает огонь.
У кота морда сразу становится серьезной, он своим мизерным мозгом пытается понять, что происходит. А я морду делаю испуганно-удивленную ― горит же! Пожар!
Сейчас все обитатели корпуса пойдут на шкварки!
А главное, не замечает же никто пожара, пока заметят, пока сообразят…

Фффу… проняло, все же, мерзость эту пушистую.
Бросил он перья мои и бросился в корпус ― хозяйку обожаемую предупредить, или, может, за шиворот из огня вытащить… Коты, они такие ― им кажется, что они тигры саблезубые, мамонтов, как крыс, гоняют…
Подбираю перья.
― Кис-кис-киса ― говорю я, и огонь пропадает.
Кот оторопело смотрит на здание, которое даже не обуглилось, оглядывается на меня.
Пихаю перья в рот, глотаю. После мочи со спиртом и не такое деликатесом сойдет.
Кот независимо дергает хвостом, щурит желтые глаза и ложится на газоне недалеко от машины. Делает вид, что дремлет.
Вот же тварь! Хоть бы расстроился!
Пашка В.
 
Сообщения: 65
Зарегистрирован: Июль 14th, 2017, 1:04 pm
Anti-spam: Нет
Введите среднее число (тринадцать): 13

Re: Эйты, городское фентези начало, незаконченное, 18000

Сообщение Пашка В. Июль 23rd, 2017, 2:19 am

Доктор

Конечно, я не поверил. А кто бы поверил?
Ну, вернее так ― я поверил в её искренность, но не в её историю.
Впрочем, свою версию, как же это все было на самом деле, я так и не придумал. Не знаю, как.
Напрашивается вариант, что она попросту чокнутая, но я ведь видел, где её подобрал. Нет там рядом психушки, а таком виде, как она там была, она бы не добралась так далеко.
Хотя, кто их, психов, знает.
В-общем, подумал я, подумал еще… и решил пока ничего не решать. Тоже позиция ведь. Посмотреть, как оно обернется, и тогда уже… А пока ― просит девушка её спрятать? Значит, спрячу. Рассказывает, что работала подавальщицей и проституткой в таверне? Грустно, конечно, такая симпатичная девушка ― и такая грязная, противная работа… Но что это меняет? Только что, может, анализ у нее взять на предмет всякой заразы… Хотя, что мне до болезней девушки, которая внезапно оказалась почти под колесами моей машины?
Профессиональное.
Денек сегодня странный. Все в отделении моем хорошо и даже замечательно, но выбило меня из колеи с самого утра, и все никак в себя прийти не могу. Словно предчувствие неприятностей…
Одни выздоравливают, другие уже здоровы… Парнишка этот, Юрик, совсем здоров уже, хотя еще вчера все легкие хрипели и сипели, как пробитый баян. Хорошо лекарство новое подействовало, думаю, можно парня домой отпустить, пусть дома курс допивает.
Маринка, медсестра, собралась в декрет, два студента пришли подписать отчет по практике.
В процедурном опять сломалась какая-то фигня, надо звонить Николаичу, пусть посмотрит.
Куча рабочих мелочей, и пока разбирался я со всем этим, даже как-то отлегло у меня, что в кабинете ждет Ли, странная красавица с таинственной и волшебной историей, дева из сказки…
Романтично? Еще как. Не знаю. Может, это очень наивно с моей стороны, но Ли мне хочется обнять и защитить. Боюсь, правда, что она немного надо мной смеется, где-то в своем уме… Не знаю, почему, но мне так кажется. Но что это меняет?
Вот с такими мирными и слегка романтичными мыслями я и пришел к своему кабинету. Открываю двери, и обнаруживаю, что не заперто. А внутри какая-то старуха… Как она сюда попала?
И Ли халатик так и не надела, в своем костюме порномодели, стоит, бледная, губу прикусила…
― Вы, бабушка, заблудились, наверное? ― говорю я, и готовлюсь выставлять её как-нибудь, решительно и тихо, как-то не хочется афишировать полуголую девицу в своем кабинете. По крайней мере, до тех пор, пока я не придумаю, что с ней делать.
И тут бабка выпрямляется, становится в позу королевы страны эльфов и заявляет
― Я ― Авдотья Серая, ведьма в седьмом поколении!
Да хоть Гэндальф Зеленый, думаю я, и пытаюсь понять, что вообще происходит.
Она мне что-то объясняет, Ли иногда кивает, а я понимаю, что похоже, это не Ли, это я схожу с ума. Маги, демоны, иные миры… Чужак, Дракон…
― Погодите, ― говорю, ― госпожа Серая. Не спешите. Я правильно вас понял ― вы хотите сказать, что в нашем отделении кто-то одержим этим самым демоном?
― Не так все просто, ― начинает говорить бабка и вдруг останавливается.
― На моего кота напали! ― восклицает она и быстро, я и не думал, что такая старуха может так шустро бегать, вылетает из кабинета.
Молчу, смотрю на Ли.
― Ты что нибудь из её объяснения поняла?
― Ну… ― тянет она, ― не все. Но да, в кого-то вселился тот дядька, которому я колыбельные пела…
― И что она хочет? Она тебе сказала?
Ли пожимает плечами, и тут дверь снова открывается.
Не кабинет, а проходной двор!
Оборачиваюсь и вижу Кузьмича, нашего дворника. Этому тут что надо?
Уже бухой, похоже, воняет от него перегаром и потом… Еще и в кирзачах своих сюда ввалился.
― Ефремыч, эта, Ефремыч ― хрипит он, и я загораживаю Ли и пытаюсь вытолкать его из кабинета.
― Кузьмич, ты чего это в сапогах в кабинет-то? Нельзя так.
Кузьмич выходит, кажется, ничего не заметил. Выходим с ним в коридор, я закрываю за собой дверь.
― Ефремыч, ну, до зарплаты, ну… ― хрипит Кузьмич.
Елки палки, да он лыка не вяжет!
― Пошел, ― говорю, ― отсюда, ― и тут он выдает.
― Ефремыч, ну чего ты? Живи и давай жить другим! Привел к себе кралю, я ж молчу… Подумаешь, в сапогах зашел…
Вот же тварь глазастая. Придется дать ему денег на опохмел, а то не отстанет. Скандал устроит.
― Чего хотел-то, Кузьмич?
― Эта, Ефремыч, дай мне эту… ― и бубнит что-то под нос неразборчиво.
― Чего тебе надо-то, Кузьмич? Давай быстрее, я занят!
― Да, видел я, молодец, Ефремыч! Правильно занят!
― Не твое дело! ― блин, ужасно хочется съездить ему по роже, но нельзя, нельзя… Криков будет, скандалов… Этого-то урода выгонят отсюда за такие фокусы, конечно, но и мне придется объяснять, что я не верблюд.
― Да не моё, я ж не спорю, ты мне только дай… ― И опять бубнит невнятно.
― Да, дам я тебе, дам, ты скажи только сколько?
― Да сколько-сколько… Все! ― говорит Кузьмич глумливо и, дыша мне перегаром в лицо, шепчет какое-то слово.
Отшатываюсь от запаха, от омерзения, от какой-то гадливости, возникшей от самой этой ситуации. Хочу что-то сказать, но перехватывает дыхание.
А Кузьмич вдруг становится здоровенным и страшным. Силуэт расплывается, к запаху отчетливо примешивается сера…
Демон! Бабка же эта, ведьма, говорила мне про демонов! А я не поверил.
Отскакиваю в сторону и вижу, что я-то отскочил, а тело моё осталось. И Кузьмич не торопясь, напяливает его, как пальто…
“Эй!” ― хочу крикнуть я, ― “Не трожь! Это моё!”, ― и слышу слова, возникающие сами собой.
“Ты же согласился отдать, значит уже не твоё...”
И внутренний голос шепчет мне ― “беги-беги-беги...”
Я начинаю отлетать в сторону и назад, и тут Кузьмич, точнее, демон, не оглядываясь, протягивает ко мне когтистую лапу, которая высовывается прямо из моей спины… Из спины моего тела…
Хватает, причиняя невыносимую боль, и тащит. Я пытаюсь кричать, вырываться, но ни звука.
― Ну вот видишь, дал на время тулово поносить, а сам куда-то делся, беда, правда ― говорит демоническая пасть прямо передо мной, чавкает, клацает зубами и явно собирается меня сожрать…
Я пытаюсь вырваться, понимаю, что не выходит, и вместо этого бросаюсь вперед и бью по носу. Непонятно, чем, правда, у меня же ничего нет.
Тварь глумливо ухмыляется, блестя желтыми клыками
― Видишь, Ефремыч, как выходит-то, ща с тобой разберемся и к девке твоей зайдем. Чего ей тосковать-то, девке, одной, верно?
“Не тронь, тварь!” ― злюсь, киплю, но чувствую, как подкатывает безысходность ― сделать-то ничего не могу. Холодная, гнусная уверенность, что все пропало… И пасть открывается передо мной, я из последних сил пытаюсь вывернуться, когти впиваются крепче, лапа тащит меня прямо в смрадную бездну...
И тут кто-то бьет его прямо по этой лапе, и демон визжит
― Нечестно! Тебя не должно быть тут! ― и быстро убегает.
Громадный толстый кот, серый-полосатый, сибирский, мех дыбом, отчего он кажется еще больше, глаза горят, пасть ощерена.
И за ним ковыляет бабка, за стенку держится.
― Опоздали, опоздали…
Кот протяжно мяукает, и она смотрит на меня.
― Опа… ― говорит она.
“Он забрал моё тело!” ― пытаюсь сказать я, и бабка как-то странно поворачивает голову, глядя на меня как-то сбоку. Искоса, низко голову наклоня…
Потом вдруг вижу, что не бабка это, а волчица, здоровенная, седая, уши навострила, язык вывалила.
“Вы можете мне помочь?” ― спрашиваю я, и волчица, нацелившись ушами в мою сторону, кивает.
И снова становится бабкой.
Открывает дверь в мой кабинет, и спрашивает
― У тебя что нибудь личное есть? Твое? Быстро, нужен материальный носитель, иначе душа уйдет насовсем!
Ли смотрит на бабку недоуменно, снимает с руки веревочку с бусиной. Протягивает.
Бабка хватает, отрывает веревочку, начинает шептать что-то совсем не слышное. Потом протягивает мне бусину
― Входи!
Вхожу. Мир стремительно увеличивается, но одновременно снова становится более материальным. Почти нормальным становится, если не считать того, что я теперь бусина… Но я все вижу, все слышу.
И мир перестает таять. Пока не вошел в бусину, не замечал, но ведь он реально таял… Подергивался туманом, рассыпался в пыль…
Я умирал? Скорее всего.
― Не бойся, ― говорит бабка. Как же её звать-то? Кто-то там Серая. Понятно, волчица же…
― Не бойся, ― повторяет она, ― Догоним мы твое тело и обратно в него впихнем. А пока придется так. Ты можешь даже говорить с… ээ… Ну, со мной, и с ней, наверное, если она будет держать твое вместилище. Ну, и если она… Ну… Короче, если ты ей небезразличен… И она тебе тоже.

Мальчик

Лежу на кровати, пялюсь в телефон. Запустил игрушку, только что-то не играется.
По экранчику фигурки бегают, прыгают, пиликает музыка… Только глаза мои за всем этим не следят. И, Эйты, кажется, тоже притаился, задумался о чем-то. Только, кажется, он тоже настороженный и испуганный.
Я все думаю ― старуха та, она в самом деле на меня глядела, или так, по окнам пялилась, от нечего делать?
Может ли старуха быть тем чудовищем?
― Эйты, а как выглядят чудовища?
Молчит. То ли задумался о своем, то ли думает, что ответить.
Наконец ответил
― Ну… Разные бывают чудовища… ― и снова замолчал. Ну, что мне, блин, по одному слову из него тянуть? Вот все взрослые так ― выдаст что-то многозначительно-умное, и молчит… Разные чудовища… Конечно, конечно, просто не хочешь отвечать, думаешь,что я малыш.
― Не дуйся, Юрка, ― говорит Эйты, ― в самом деле сложный вопрос. Чудовища, не чудовища… Их порой и не отличить друг от друга. Враги мои говорят, что чудовище я…
― А враги твои в самом деле за тобой прийти могут?
― Они уже идут.
Спокойно так сказал. Так спокойно, что у меня аж мороз по коже.
Вспомнил, как старуха та смотрела на окна, словно выискивала кого-то. Меня? Эйты?
И где сейчас эта старуха?
― Слушай, Эйты, а можешь мне показать, где сейчас старушенция эта? Не может она быть твоим врагом?
― Может. Еще как может. Я как раз думаю, как бы это выяснить аккуратно. Но… Тебя просить… Ты и так устал, не заездить бы мне тебя, а? Плохо может выйти.
Хотел сказать, что да ничего страшного, я сильный, и что может выйти плохого-то? Не мешки же таскать, не ведра с водой.
Помню, таскал на даче ― тяжелющие! А надо нести, никак нельзя поставить, я ж не сопляк какой, чтоб от родника ведро не мог донести ― надо нести.
Хотел я так сказать, но тут вспомнил, как посмотрел вместе с Эйты сквозь стену, и взмок весь, и коленки затряслись, как после ведра воды, поднятого в горку. Задумался. Коленки в самом деле, еще дрожат слегка, и дыхание только недавно выровнялось. Сейчас полежать бы спокойно…
Но я ведь не маменькин сынок, я же большой уже. И ведро всегда приносил, на одном упрямстве, но приносил же!
― Ничего со мной не будет! Я молодой и быстро восстанавливаюсь!
― Ну-ну, молодой он… Ладно, давай рискнем. Но если будет плохо, сразу говори.

Теперь я скольжу по коридорам призраком. Обалдеть, как круто. Только Эйты насторожен и опаслив. Да что нам будет, мы же невидимки! Мы вообще в кровати лежим!
Но, наверное, он знает, что делает.
Крадемся, скользим, мимо поста медсестры, она говорит с кем-то по телефону, перед ней лежит наполовину разгаданный кроссворд… Удивительно, как много я успеваю увидеть, мои глаза словно смотрят сразу во все стороны! Я успеваю даже заметить слово “панама” вписанное по горизонтали, интересно, это про шапку такую, или про страну? Не вижу вопроса, даже номера не успеваю увидеть, проскальзываю мимо.
― Не отвлекайся, ― просит Эйты, ― Не трать силы напрасно.
Скольжу, невидимый и свободный.
Иду спокойно, даже хочется напевать, но, наверное, Эйты опять ругаться станет. Молчу.
Иду к главной лестнице, меня никто не видит, нет смысла таиться, можно спокойно пойти посмотреть на старуху. Где же она? Спускаюсь вниз, сейчас пройду еще немного, выйду в большой зал, и там она наверняка где-нибудь в регистратуру стоит…
И тут меня окликает Эйты
― Юрка, ты что, глаза-то протри!
Смотрю, и вижу, я только что прошел мимо волчицы, здоровенной, седой, пасть приоткрыта, язык вывалила, по лестнице вверх не спеша поднимается.
Как я проглядел-то такое? Посреди города, в больнице ― зверюга лесная. Не может быть!
А что я невидимо шагаю ― может?
― Это она, ― говорит Эйты, ― старуха. За ней!
― А она нас не почует? ― спрашиваю тихонько. Мысленно, конечно, но кто её знает, волчицу, вон, уши здоровенные какие.
Всегда не понимал, почему Красная Шапочка спрашивала про уши - ведь у волков они небольшие, под чепчик легко спрятать. А сейчас вижу ― здоровенные локаторы… И пасть будь здоров, хорошо, что я не Красная Шапочка.
― Не бойся, просто лесная ведьма. В лесу почуяла бы, а так, если не слишком шалить, не заметит.
Иду следом, вижу, что её тоже не замечают люди. Она спокойно шагает почти посреди лестницы, хвост широко машет туда-сюд при каждом шаге. Стараюсь не попасть под этот размахивающую серую с проседью метлу.
― Постой, ― говорит Эйты, когда мы подходим уже к нашему этажу, и я послушно останавливаюсь.
― На что нам лесная ведьма, тем более, переселившаяся в город. Нам надо врага искать, а он где-то рядом.
― Ты его чувствуешь?
― Нет, она чувствует. Зачем бы еще старушенция сюда приехала, да волчицей тут по коридорам бродила? Чует, чует старуха моих врагов. Потому и идет ― разнюхать да разведать. Знаю я таких, выяснит, кто тут беспорядок нарушает, и покусает. Попытается хотя бы.
― А куда тогда? ― я половины не понял, но ясно, что как-то его волчица эта навела на мысль, где может быть его враг.
― Влево, прямо сквозь стену, и вверх. Шагай, не бойся, фингала под глазом не будет. Глаз-то твой на кроватке лежит.
Смеюсь беззвучно, иду в стену. Веселый парень, этот Эйты! С ним не сокучишься.
Поднимаюсь, и вижу, как по боковой лестнице идет чудовище. Натуральное чудовище, и тоже я почти пропустил его, но теперь уже следил все таки, и заметил. Всего на секунду позже, чем мне Эйты прошептал ― “Стой!”, ― и я остался в стене.
А чудовище прошло мимо два шага, и остановилось. Принюхалось поросячьим носом, повертело головой, смачно харкнуло прямо на пол, и тут увидел я вместо чудовища непонятного старикашку-дворника, я его даже видел пару раз. Из кармана робы торчит бутылка пива, грязнющие сапоги на нем кирзовые, сам он вонюч и противен. И нюхает, оглядывается, он на меня не смотрит, кажется.
― Ага, вот ты где! Сейчас я тебя и укушу за жопку! ― вдруг радостно говорит он, и я хочу броситься бежать, но Эйты останавливает
― Нихрена он не видит, пугает только, ― шепчет еле слышно. Волчицу так не опасался, при ней говорил почти нормально. А тут, хоть и говорит только в моей голове… Значит, может услышать.
Стою неподвижно, боюсь. Было бы тело, взмок бы весь от страха.
Дворник снова выглядит как чудовище ― невысокий, покрыт грязной шерстью, пасть у него огромная, несоразмерная, слюна противно капает, желтые клыки щерятся, на руках когти, на ногах копыта. Черт настоящий. Попринюхивался, постоял, поскреб когтями основание рогов.
― Никого, кажись, ― прохрипел он и сплюнул еще раз, ― Проклятие мерзкому комку шерсти, все, мать его, теперь на нервах, на нервах.
С этими словами вынул из кармана бутылку, и оказалось, что там только горлышко, остальное отколото. Стеклянные клинки поблескивают, черт-дворник пялится на “розочку”.
― Ах ты ж, мать его! Забыл, совсем забыл, теперь не поправиться, ― бормочет он, и вприскочку бежит наверх.
― За ним, по стенам и быстро! ― командует Эйты, и я бегу.
Вверх бежать неудобно, да ещё и сквозь стены. Никогда бы не подумал, что так трудно ориентироваться в здании, если сквозь стены идти. К тому же что-то похоже, прав был Эйты, начинает со мной ерунда какая-то твориться. Словно бы здание шатается, сквозь него радуги пробивают, а на выходе из стены темно, и только через пару секунд становится видно что-то.
Держусь. Я же не маленький, я могу. Могу!
— Стоп! — командует Эйты, и тише, почти ласково добавляет, — чуть-чуть уже осталось, сейчас обратно пойдём.
Выглядываю из стены — я прямо напротив кабинета Григория Ефремовича. Вижу, как чёрт надевает его тело как пальто. Вижу, как собирается сожрать душу самого врача. Надо бы испугаться, но сил нет. Все безразлично. Может, это все галлюцинации? Может, я умираю от болезни, и все это мне приснилось?
Вижу, как старуха-волчица бежит-ковыляет по коридору ― пока я со стенами разбирался, успела сбегать наверх, вниз и обратно, притомилась. Перед ней бежит кот, словно показывает дорогу, видит чудище, прыгает на чёрта-дворника с бешеным мявом, а полупрозрачное нечто, ― сам Григорий Ефремович, шарахается в сторону.
— Сейчас вернёмся, я на время покомандую, не против? — спрашивает меня мой странный сон.
— Конечно, все, что угодно! — отвечаю я спокойно, это же сон, какая разница?
Эйты недоволен, но молчит. Мы возвращаемся в кровать. Как здорово! Так бы и лежать, но Эйты грубо отпихивает меня в сторону, и моё тело встаёт, и покачиваясь, куда-то тащится.
― Эй, давай полежим! ― говорю я, но Эйты молча и настороженно стоит.
Я понимаю ― сейчас будет драка. Дворник в теле врача идет сюда, и Эйты готовится с ним биться. А я так устал, аж в глазах темно, все предметы вокруг окружены какими-то разводами, плывут, дрожат. И сам я дрожу. А Эйты встал около двери, вернее, меня поставил около двери. И стоит.
Наконец, дверь открывается, и входит тело Григория Ефремовича.
― Привет, малыш, ― говорит чудовище в теле врача, и я слышу, что он по-прежнему хрипит, и даже, кажется, запах от него есть, совсем не врачебный ― запах помойки и гнили.
― Выписываться будем прямо сейчас! ― продолжает черт, и вертит головой, ищет меня в комнате, и тут Эйты что-то такое делает.
Боль искрой вспыхивает во мне, болит все, болят зубы, болят кости, глаза слезятся и слезы кипятком текут по щекам, оставляя дорожки неистовой боли.
Хочу кричать, верещать, вопить и стонать, но моё горло и рот не мои, ими управляет Эйты, и я вижу, как он из моей боли что такое делает и бьет получившимся черта по затылку. Что-то вроде плети, и она впивается в затылок,входит куда-то вглубь черепа и боль прекращается, зато я вижу, как по плети течет потоком какая-то сила.
― Ах ты ж сука! ― кричит черт и падает. Выскакивает из тела, взмахивает когтистой лапой.
В руке Эйты плеть загорается огнем, выскакивает из затылка Григория Ефремовича, и щелкает перед самым рылом черта.
Вернее, щелкнула бы прямо по роже мерзкой, но он отскочил, заверещал, и бросился куда-то назад. На миг вижу там, куда он убегает огромную помойку, на миг в нос бьет отвратительный запах гнили, смерти, грязи, какой-то химии, и потом все пропадает, а Эйты ругается. Я слов таких не знаю, но по интонации, по настроению понятно ― ругается.
― Мы же победили, ― удивляюсь я, и Эйты отвечает
― Этот-то уродец убежал, и знает где мы. К тому же, я промахнулся от слабости, и теперь будут побочные эффекты, ― Эйты показывает рукой на то место, где плеть хлестнула по стене, по полу, когда чёрт-дворник отскочил, и я вижу, что там пляшет пламя. Горит плитка на полу. Она же не может гореть!
― Уходим отсюда, быстро! ― говорит Эйты, и я отвечаю
― А как же врач? Он же сгорит! И душе будет некуда вернуться!
Эйты оглядывается по сторонам, смотрит на огонь.
― Хорошо, сейчас.
Хлещет плетью по датчикам пожарной сигнализации и здание сотрясает вой тревоги.
Убирает плеть, хватает тело Григория Ефремовича, одним прыжком оказывается на окне, прыгает прежде, чем я успеваю испугаться.
Какая красота! Разворачиваются огненные крылья, широкие и очень красивые и мы быстро и плавно спускаемся прямо на дорожку. Крылья пропадают.
Я прямо чувствую, как в эти крылья утекала энергия, и когда они исчезают, становится легче. Красиво, но так можно и самим уйти в топливо для этого пламени.
Эйты бежит к оранжевой машинке, на которой приехала старуха.
Навстречу ему выскакивает кот. Он распушился, раздулся, глаза пылают, когти выпущены.
Эйты останавливается.
― Приветствую тебя, рыцарь! ― говорит он, ― Прости, но нам нужна повозка.
Он салютует коту плетью в правой руке, одновременно что-то делая левой. Даже я не понял, что именно, но кот отлетает в сторону, и тут же летит-прыгает-бежит обратно, к нам, когти выставил, сейчас порвет.
Но Эйты очень быстро садится внутрь оранжевой машинки и закрывает дверь.
― Извините, рыцарь, ничего личного. Я верну. ― говорит он и смотрит на приборную панель.
― Ты умеешь управлять этой телегой? ― спрашивает он меня, и я радуюсь ― двоюродный брательник показывал мне, где что в машине. Хоть как-то я могу вести. Но ведь...
― Слушай, мы же столкнемся! Нас же первый полицейский остановит!
― Не остановит. Главное, знать, как и что. Спокойно садись и поехали. Я помогу.
Перебираюсь с пассажирского сиденья за руль, смотрю на ключ. Бабка оставила ключ в замке зажигания, как глупо. Надеялась на кота? Наверное.
Кот снаружи воет, как пожарная сирена, из здания валит дым и тоже воет сирена, рядом с машиной лежит тело Григория Ефремовича.
― Давай, поехали, нам сейчас нельзя ждать! ― говорит Эйты.
Завожу машину.
Пашка В.
 
Сообщения: 65
Зарегистрирован: Июль 14th, 2017, 1:04 pm
Anti-spam: Нет
Введите среднее число (тринадцать): 13

Re: Эйты, городское фентези начало, незаконченное, 18000

Сообщение Пашка В. Июль 24th, 2017, 4:43 am

Девушка

Когда старуха потребовала что-нибудь личное отдать, я не думала. Наверное, она как-то волшебно сказала, потому что бусину мамину я никому не даю. Амулет, талисман, память про маму ― что хотите, но это мамина бусина! Даже такой грязной шлюхе, как я, хочется чего-то доброго, домашнего и… Да что говорить! Моя бусина, и все тут!
А тут отдала, и старуха в неё душу телёнка вселила.
И тут стыдно мне стало до слёз. Телёнок со мной носился, покормил, как-то пытался с миром этим познакомить, и даже ни разу за жопу не ухватил. А я бусиной жмотничаю. А старуха ещё и говорит, мол, я должна хранить бусину, и, мол, если он мне не безразличен, то я смогу с ним поговорить…
И вот тут из меня потекло. Так безумно жалко мне стало телёнка, которого шлюха использовать хотела, а теперь тварь волшебная чуть не сожрала, и себя, дуру, жалко, что ничего, кроме грязи своей не видела, и оттого и в других только это и замечает, и снова телёнка, и снова себя…
И заревела я, как последняя дура. Реву, бусину с Гришей — он не телёнок, а Гриша, просто хороший человек, который помочь хотел, и влип в дерьмо по уши,— в руке стискиваю, целую её, его, то есть, и слышу прямо в голове Гришин голос
— Ну, что ты, ну все наладится как нибудь…
А я вою, как дура. Когда в клетке сидела, и меня собирались тварям потусторонним скормить, тогда не ревела. Когда меня папаша мой сразу пятерым пьяным лесорубам отдал, и они меня полночи по кругу гоняли, да так, что все болело, везде ― и тогда ни слезинки, а сейчас слезы в три ручья. Потому что думала, дура, что это так нормально ― жить в грязи и сдохнуть в грязи. И вдруг увидела, что можно и по-другому, что я семнадцать лет прожила в дряни и сама стала дрянью, и всех вокруг дрянью считаю, и Гришу хотела использовать и выкинуть, а он ко мне со всей душой…
Не знаю, долго ли плакала.
Старуха сперва молчала, только Гришин голос мне что-то утешительное шептал, потом и старуха подключилась, и когда я что-то соображать начала, обнаружила, что сижу на кушетке в кабинете Гришином, и в руке у меня стакан с водой странной, шипучей, и вода течет по лицу, по груди, по животу ― пила, проливала, сама мокрая, пол мокрый… Вот же дура неуклюжая.
Правда, последняя “дура” спокойнее как-то. Типа, “ну, вот вышло так, что поделать”.
Успокоилась я. После такого плача нет сил прикидываться дурочкой, и как-то дышать легче стало ― не надо глазками хлопать, не надо беспомощность изображать. Не надо мужикам нравиться ― вон он, мой мужик, в кулачке зажат.
И еле смех сдержала, совсем истеричка стала, то слезы потоком, то смех без причины, но ведь смешно же ― мужика в кулаке держу!
И тут же сама себе напомнила, из-за чего он такой оказался, и не до смеху стало сразу.
― Не расстраивайся, а то и я начну себя жалеть, ― слышу Гришину реплику.
― Верно, ― говорю вслух, лучше подумать, что теперь делать, как у этого демона тело отобрать, да еще и так, чтоб он его не покалечил.
― Мы вот тут возимся, ― говорит старуха, ― а ведь демон этот пошел уже Чужака ловить! Может, его догнать надо?
― Чужак этот твой, ― отвечаю, ― Сам кого хошь поймает, хитрый, как змей. Сам выкрутится. И, скорее всего, нам всем неприятностей подкинет при этом.
И тут кааак грянет! Звон, вой, снова звон! И голос странный, нечеловеческий, громкий, в самые уши говорит ― “Пожарная тревога! Всем покинуть помещение! Пожарная тревога!...” ― и снова, и снова. И я понимаю, что это еще одна местная машина, только с голосом.
А старуха подскакивает, и начинает оглядываться и принюхиваться.
И я говорю
― Вот, пожалуйста, красавчик отбился, а у нас неприятности.
― Думаешь, это он? ― спрашивает Гриша, и я киваю, но не могу удержаться от ерничанья.
― А нет, совпало так просто. Либо он, либо демон, в любом случае у нас…
Прерываюсь, и пытаюсь найти, где кот старухин. Если пожар, то как бы не пришлось кота по всему зданию ловить.
― А где кот-то? ― спрашиваю вслух и встаю ― пожар, надо шевелиться. Бусину из кулака выпустить не решаюсь, да и куда я её положу? В моем костюме карманов нету.
― Кот пошел на улицу, Авдотья говорит, он не любит в чужих зданиях, ― говорит Гриша у меня в голове.
― Ну и хорошо. Надо, наверное, нам тоже…
И тут старуха прекращает вынюхивать, и смотрит на нас с Гришей, и командует
― Быстрее, кажется, Чужак напал на Кота!
Вот я напророчила, все сбылось! Отбился красавчик от демона, и теперь доставляет неприятности нам. Может, красавчик потому и хотел, чтоб я ему колыбельные пела, что во мне тайный дар?
Топаем по коридору под вой сирены, под механический голос, вещающий про пожарную тревогу. Как вышли к лестнице, сразу ясно стало, что все всерьез ― дым, копоть, люди быстро и организованно выходят по лестнице.
На мой костюмчик никто внимания не обращает, то ли пожара боятся, то ли старуха постаралась. Похоже, старуха, потому что идем мы сквозь толпу легко и свободно, люди сами чуть отходят, уступают нам дорогу, не толкаются, не бранятся… Несколько санитаров аккуратно катят кресла специальные, с колесами, на них сидят люди, видимо, сами ходить не могут. Все всем помогают, никто по головам не рвется убегать. Чистый мир, аж снова слеза подкатила.
У выхода тетка стоит, распоряжается, санитары докладывают, мол, с верхнего этажа всех вывели, из какого-то отделения всех вывели…
Культурно, короче, смотрела я, и радовалась за людей. У них, поди, еще и на пожаре никто не погибнет, а вещи пусть горят. Были бы люди живы…
Тут выскочили мы на улицу и побежали к тому месту, где старухина машина стояла.
Навстречу бежит кот… Я даже не узнала его сразу ― уши прижал, сам маленький, несчастный. Он ли демону лапу располосовал, Гришину душу почти из зубов вырвал?
Жалобно мяукает, что-то рассказывает старухе, я не понимаю. Зато вижу, что на земле лежит тело в грязном белом халате, очень похожее на Гришино, только лицом вниз, со спины не понять. Пока старуха с котом выясняют свои дела, подхожу.
Ближе видно ― Гришино тело лежит, похоже, мертвое.
Снова подкатывают слезы, левая рука сильнее стискивает бусину.
― Что там такое? Мне же не видно! ― Гриша! Живой, но… Открываю ладонь, показываю.
Гриша сперва не понимает, потом догадывается.
― Ни разу не видел самого себя со спины, ― говорит, вроде в шутку, но слышу ― чувствую, что дрогнуло в нем что-то. Шутка ли, собственный труп увидеть.
Подошла старуха, сразу присела, рукой на шее пощупала. Перевернула тело. Сильная старуха, легко так ворочает. Я тоже так могу, но я-то молодая девка, и на пьяных посетителях тренированная, а эта с виду в прабабки мне годится, а мужика только что на ручки не берет.
― Придумаем что-нибудь, ― шепчу я Грише, поднесла бусинку к самым губам и тихонько так, чтоб никто не услышал, ― Наверняка можно что-нибудь придумать. Не может быть, чтоб все это вот так вот кончилось.
― Ты только заново не плачь, ― отвечает он, и я понимаю, что снова почти реву.
Тут старуха встает, бурчит
― Да живой он. Чужак чёрта из тела выкинул, тот только силу всю забрал. А может, и Чужак забрал силу, не пойму. Не мой это класс, ох не мой…
Я аж подскочила
― А обратно в тело его можно засунуть?
Старуха думает.
― Можно, но… ― да что ж ты тянешь, думай скорее! ― Может быть, подождать немного…
― Почему? ― уже и Гриша не выдержал.
― Потому что в теле силы жизненной нету, всю выпили. Восстанавливаться, отсыпаться неделю, не меньше. И первые дни ― вовсе в полной отключке, пока-пока огонек снова разгорится как следует…
― И что? Негде разве положить его, ― не выдерживаю я.
― Да место-то найдем. Только меченые мы все, и черт нас видел и во враги записал, и Чужак ― это ведь он тело принес, добро нам сделал, значит, спросит плату за это. Он, правда, машину мою угнал… Может, удастся мне это за плату посчитать, ― старуха вздыхает, левой рукой гладит кота. Тот уже снова распушился, снова большой и сильный.
Ведьма треплет за ушами, ласкает, говорит не то нам с Гришей, не то коту, а может и вовсе самой себе
― Не оставят нас в покое, а ребята они, ох, какие решительные.
Тут с воем сирен подкатывает сразу несколько больших красных машин, из них выскакивают люди, одетые в странные доспехи.
― Пожарные подъехали, ― говорит Гриша, поясняет для меня, ― тушить пожар.
― Ясно, ― говорю. Не знаю, что еще сказать, не знаю, куда теперь бежать и что делать.
― Слушай, доктор, а у тебя машина есть? ― спрашивает старуха.
― Есть. С другой стороны корпуса, на стоянке стоит. Ключ в кармане джинсов должен быть.
Старуха бесцеремонно лезет в карман синих штанов, достает ключ.
― Жди, девка, тут, я сейчас подъеду, погрузим тело, поедем ко мне. Чую я какой-то подвох во всем этом, надо не спеша разобраться. Сиди здесь, никуда не ходи.
И обращаясь к коту, продолжает
― Остаешься за старшего.

Кузьмич

Твари мерзкие, уроды, мерзавцы!
Я же даже проклятий таких придумать не могу, чтоб им сказать!
Обманули, кинули, ограбили!
Выть буду, рычать и рвать когтями!
Вот только пока не очень-то выходит.
Врача я развел, тушку его конфисковал, мозги расспросил, только что откусить не успел, думал, потом, как дело сделаю, спокойно выпью и закушу. В карманах у доктора деньги какие-то лежали, вот я и думал потом бутылочку взять, взамен расколоченной, когда с котом тем мерзким бился.
Ух, как вспомню этого мерзавца мехового, аж пальцы крючит когтями!
И ведь, тварь такая, понимает, что ничего-то я ему не сделаю, не по чину мне, а вот он меня может и драть и рвать и…
Пристрою я тебя, ублюдка, под грузовик, подожди малость.
В-общем, все я так здорово придумал и спланировал, только двух вещей не учел ― что доктор этот заупрямится, и кота мерзкого дождется. Обычно-то человек что ― когда видит, что все, кранты, деваться некуда, он теряется и надо лишь чуть-чуть подтолкнуть его, и готово, можно кушать. А этот ― ну, чего бегать-то? Дергался, кричал, протестовал… И главное, не одними словами, а по-настоящему. Было бы время, он бы осознал что дело его швах, и порядок, да только вот времени нам с ним не дали.
Руку мне распорол, тварь мохнатая, хоть тело я добыл. В теле-то я мог бы коту пнуть, но только растерялся я, да и некогда было ― за котом сучка эта бежала.
Тоже, тварь этакая ― старуха, еле ползает же! А туда же, зубищи оскалила, хвост задрала ― вперед, в атаку!
В-общем, унес я тушку доктора, надел и унес. И никто мне ничего не сделал, то-то!
Мозги прочитал, и сразу догадался, где мой пациент любимый спрятался. Он и не прятался особенно, носителя вылечил за ночь, доктора удивил… Пора выписывать мальчонку!
Пошел-потанцевал по коридорам, я же молодец, всех обманул, все предусмотрел, свяжутся со мной наши друзья-соседи, а у меня уже все готово, забирайте, кушайте, не обляпайтесь…
Размечтался.
Разве же я мог знать, кого ловить надо?
Ловок, ловок, зараза.
Носителя своего не пожалел, из боли его сделал инструмент… В прямом бою я б его все равно сделал бы… А может, и нет. Уж больно ловкий он, гад, слишком ловко спрятался, слишком ловко он из тела моего мгновенно все выкачал, и стало оно для меня бесполезной обузой. Выскочил я, только собрался когти растопырить и горлышко ему отредактировать за такие шуточки, а…
Да что там говорить, сделал он меня. Легко и просто.
День, должно быть, сегодня такой ― все меня норовят обидеть. И если и получится у меня что-то, то тут же отберут, еще и по башке настучат.
Сбежал я.
Пошел по улице, пошарил по кармана, выкинул розочку свою. Не надо уже. Не поможет мне розочка в этом деле. Надо подзаправиться.
Смотрю ― в сторону больнички нашей пожарники чешут, оттуда дым валит, народ суетиться начинает… Ну, и зашел в магазинчик, и подшепнул продавалке, что мол, весь пожар без нее посмотрят, и один хрен, никого нету. Она выскочила, варежку разявила, на больничку любуется. Красиво горит, хрен ли.
Чем же он меня хлестанул таким, что теперь камень так красиво горит? Хорошо, что увернулся. Хорошо, что силенок у него не было, только то, что на боли из носителя выжал, да то, что из тушки доктора высосал.
И хорошо, что я не продавалка безмозглая, и не стою, не пялюсь, как дурак. Зашел, посмотрел, что тут и как, взял беленькой, вышел.
Такое дело без беленькой не осилить.
Сел прямо на крылечке, устроился поудобнее.
Мне ж еще перед клиентами-соседями ответ держать ― вот же поганая мысль!
Я ж ведь вопреки всему, самочинно влез, хотел, блин, выслужиться…
Вскрыл я беленькую, отхлебнул маленько, подумал, да и выпил враз полбутылки. А чего? Надо же как-то восстановить утраченное. Я б и продавалку эту попользовал, да сил нету облик менять, и некогда. А с бомжарой-дворником она не пойдет.
Задумался, как славно было бы расстелить её прямо здесь, использовать и так и этак… Потом, может, еще и в морге её навестить…
Эх, некогда, все некогда. Столько времени прожил почти человеком, и почти что не надо было этого мне, обходился то пивком, то беленькой вот… а теперь ― сплошные переживания.
Легенда моя трещит, придется все переделывать, заново строить легенду, заново организовывать быт… Нет, пока никто на меня не покушается, но сейчас возьмутся. Начальство будет гнать меня в бой, соседи-коллеги ― требовать помощи и гнать в бой, пациент мой шустрый ― обламывать мне рога…
И никому не будет дела до моей квартирки, соседей моих… Работа моя, вон уже, горит-пылает, дым в небеса. Как, интересно, пожарные это объяснять станут? Теракт, не иначе. Напалмом кто-то плеснул, злодей прямо. Вот так, ведро напалма принес, и вылил.
Смеюсь, кашляю, и обнаруживаю, что пока я тут размышлял о жизни моей непростой, беленькая и кончилась, а я слегка подобрел.
В самом деле, ну, куда мне такие подвиги?
Пациента моего мы, положим, изловим. Ловкий парень, но и не таких лопали.
Ефремыч, конечно, мой, тут и говорить нечего. Хамство это, из зубов добычу забирать, он сам согласился мне отдать. А что не знал, на что соглашается ― его проблема.
Кота, да и суку эту, надо будет как-то пристроить под грузовик.
Девка там еще какая-то мелькала, не запомнил, не до того было… Ну, и ладно, если девка быстро сбежит, пусть живет.
Успокоился я. Так все хорошо придумал, все эти ребята-девчата в очереди стоят ко мне, и остается только им привести приговоры в исполнение.
Поработать-то придется… однако, тут мне помогут мои клиенты-коллеги-соседи. Где они, кстати? Давно пора бы им и появиться.
Возвращается продавалка, а я так и сижу на пороге магазинчика с ворованной пустой бутылкой в руке. Хех. Встаю, галантно придерживаю двери.
Проходи, дурочка, проходи. Радуйся, что одной бутылкой отделалась. Было бы у меня время, да после сегодняшних тумаков ― разделал бы я тебя, девочка, распотрошил бы, использовал со всех сторон, и тем восстановил бы энергетический баланс.
Ты как, не против пострадать ради энергетического баланса? Ну, и черт с тобой. Некогда.
Пока продавалка пялится на загаженную витрину, на пол в блевотине, на стекла разбитые, отхожу на Помойку.
Где-то тут должен быть… Где же… Куда-то же я ставил, точно помню, споткнулся, чертыхнулся и переставил…
Вот. Вот он.
Выкапываю из под хлама телефонную будку, просовываю лапу в окошко, где давным давно разбито стекло, снимаю трубку.
Молчит.
Проклятье, и сюда влей энергии, всюду траты, все так и норовят обчистить…
Бью бутыль из под беленькой об угол будки, отламываю лапой край стекла, пихаю в щель для монет.
Соединилось. В трубке по-прежнему тишина, но другая, уж я-то знаю.
― Ну, и какого чёрта? ― ласково спрашиваю я в трубку, и слушаю, как коллега-сосед пыхтит и потеет.
― Арха Бакам, коллега, ― наконец приветствует он. Не знаю, чего он там лопочет, но голос внушительный, сам важный. Наверняка росту ― от горшка два вершка.
― Рассказывай, братец, кого там тебе ловить надо, ― отвечаю я. К делу, коротышка, к делу. Время деньги. Я из-за тебя, можно сказать, продавалку не съел.
― Мы ищем одного типа…
― Знаю, дальше.
― Он очень…
― Ловкий хмырь, я уже краем глаза поглядел.
Молчание в трубке.
― Знаете, может, я приду и лично поговорю?
― Давай, коллега, приходи, потолкуем. Расскажешь мне, что и как. Наводись прямо на этот маяк.
И загорается ровное багровое пламя, поднимается высоко над будкой моей телефонной, растет, ширится. И вот в пламени стоят ворота, черные, каменные, огненными буквами изписанные ― очень красиво.
Подошел я, помочился на них, ворота и открылись. Выходит коллега.
Не такой, кстати, и коротышка, прямо даже странно. Обычно коротышки так важничают. Ну, и ладно, я ж не прорицатель, чтоб все знать.
Выглядит совсем по-человечески, куртка бархатная, шитье серебряное, на поясе ― серебряная чернильница и длинный узкий меч. Легонький, парадный. И сам дядька , видно, что меч носит только для понта.
Ну, и я стал на человека похож. К чему выделяться?
Смотрю, оглядывает гость мою Помойку, и, вроде, даже нравится она ему.
― Садитесь, ― говорю, и вытаскиваю табурет ― череп слоновий с ошметками гнилого мяса на нем, с кусками шкуры, один глаз высох, но все еще в глазнице.
Садится.
― Дело, ― говорит, ― у нас серьезное, давайте не паясничать. Но если вам так уютнее, то пожалуйста, я не против.
Плюхаюсь задницей прямо на кучу отбросов, как на подушку.
― Слушаю вас.
Пашка В.
 
Сообщения: 65
Зарегистрирован: Июль 14th, 2017, 1:04 pm
Anti-spam: Нет
Введите среднее число (тринадцать): 13

Re: Эйты, городское фентези начало, незаконченное, 18000

Сообщение cadeta Июль 24th, 2017, 2:22 pm

Подсела я на ваш роман. Каждый день читаю))
Интересные у вас персонажи, колоритные. Столкновение противоположностей: распутной девушке-красавице подобрали в пару скромного врача, над головой которого нимб святости проблескивает; слабенькому, больному мальчику - мощного сумермена Эйты, а обожателю помоек, алкашу-черту, противопоставили домашнюю ведьму с чаем и котом. Чудесная компания!
Пашка В. писал(а):Когда старуха потребовала что-нибудь личное отдать, я не думала. Наверное, она как-то волшебно сказала, потому что бусину мамину я никому не даю. Амулет, талисман, память про маму ― что хотите, но это мамина бусина! Даже такой грязной шлюхе, как я, хочется чего-то доброго, домашнего и… Да что говорить! Моя бусина, и все тут!

Слово "что" повторяется в абзаце четыре раза. Я его по всему тексту слишком часто встречаю.
Пашка В. писал(а):И обращаясь к коту, продолжает
― Остаешься за старшего.

Перед репликой, после "продолжает" (атрибутивный глагол) ставится двоеточие. Не в первый раз подобная ошибка.
Аватара пользователя
cadeta
 
Сообщения: 420
Зарегистрирован: Январь 29th, 2012, 8:27 pm
Число изданных книг/Жанр/Издательство: 2 книги/Остросюжетный роман/Букмастер
Anti-spam: Нет
Введите среднее число (тринадцать): 13

Re: Эйты, городское фентези начало, незаконченное, 18000

Сообщение Пашка В. Июль 24th, 2017, 3:00 pm

cadeta писал(а):Подсела я на ваш роман. Каждый день читаю))

Спасибо.
А я каждый день его пишу, по методу - ни дня без эпизода.
Я и сюда начал его выкладывать, чтоб легче было самого себя заставить сесть и очередной эпизод написать, иначе слишком много всяких дел, соблазн отложить.
А так - выложил, вроде как, пообещал написать следующий кусок :)
(скоро, кстати, задел кончится, и буду по одному эпизоду выкладывать, пойдет помедленнее повествование... но, может быть, там и финал не за горами окажется)

cadeta писал(а):Слово "что" повторяется в абзаце четыре раза. Я его по всему тексту слишком часто встречаю.
Записал в список замечаний. Как допишу, буду проверять, перечитывать, пытаться что-то применить.

cadeta писал(а):Перед репликой, после "продолжает" (атрибутивный глагол) ставится двоеточие. Не в первый раз подобная ошибка.
А вот со знаками препинания - прямо беда у меня. Надо будет искать въедливого и внимательного человека, чтоб мне и запятые лишние помог выполоть, и вот такие ошибки потыкал пальцем. Постараюсь исправиться.
Пашка В.
 
Сообщения: 65
Зарегистрирован: Июль 14th, 2017, 1:04 pm
Anti-spam: Нет
Введите среднее число (тринадцать): 13

Re: Эйты, городское фентези начало, незаконченное, 18000

Сообщение просто мария Июль 25th, 2017, 3:12 am

Я тоже читаю - как в журнале "с продолжением". Интересно!
Аватара пользователя
просто мария
Автор Экслибриса - 10 книг/Почетный гражданин форума / Модератор
 
Сообщения: 6457
Зарегистрирован: Апрель 12th, 2005, 5:56 pm

Re: Эйты, городское фентези начало, незаконченное, 18000

Сообщение Пашка В. Июль 25th, 2017, 4:28 am

Очередная порция, последняя из задела.
Тема сисек, колдунство и ДТП со взломом :)
(Похвастал вчера, что каждый день пишу, и сглазил - вчерашний эпизод пришлось удалить. Герои думают натужно, шевелятся искуственно, косо-криво-безобразно. Так что задел кончился, и дальше по одному кусочку будет, надеюсь, все таки регулярно)

Доктор

Вид у меня нынче открывается — просто блеск. Сперва было не очень, только пальцы, ладошка, да губы ещё иногда, когда Ли целовала…
В машине уже Ли спросила
— А это для красоты огоньки разноцветные?
А мне из её кулачка и не видно ничего, не знаю, о чем речь. Так и говорю
— Ли, я же не вижу, о чем ты спрашиваешь.
— Ой, Гриша, прости, сейчас я как-нибудь пристрою…
Ли, как проплакалась, словно другой стала. Честнее, но и чувствительнее. Прежняя она казалась таинственной волшебной принцессой, скорее странной, чем желанной, я чуял, что за этим образом что-то есть, но не видел. А этой я бы без колебаний предложил кольцо и скромный быт детского доктора…
А уж как она в бусину, мое нынешнее тело, нить продела, да на грудь повесила… Будь у меня нормальное тело, у меня б уже один тестостерон между ушей кипел, такой вид отсюда.
Ну, вот, пытался сам себя отвлечь, не выходит. Нету у меня ни ушей, ни тестостерона, и прекрасная грудь Ли мне сейчас чисто эстетическое удовольствие доставляет.
Как картинка — красиво, но я-то даже прикоснуться не могу. Всех чувств у меня — зрение и слух.
Обидно. Ли меня целовала, а я только и вижу, что губы, заслоняющие все…

— Где огоньки?
— Ой, проехали уже. О, вот снова такие же!
— А, это светофор. Сигналит машинам, кому когда ехать можно.
— Как у вас все интересно устроено…

Старуха ведёт аккуратно, не спеша. Но по манере вести, ни за что не признал бы в ней бабку столетнюю… Сколько ей, интересно? Машиной рулит, как заправский шофёр с многолетним стажем. Едем хорошо, а куда? На шоссе вывернули и куда-то за город катимся.
Спросить? Или все равно?
— Госпожа Серая, а куда вы нас везете? — я решаю, что все равно, конечно, но лучше спросить. Безразличие мне сейчас противопоказано. Я, как доктор, прописываю себе интересоваться, дорогой, сиськами Ли, будущим… А то безысходность накатит, и мне кажется, что от нее до пасти демона ― рукой подать. Не знаю уж, почему я так в этом уверен, но мне так кажется.
Серая фыркает.
― Верно тебе, дохтур, кажется. Правильно. Расслабишься, поверишь, что все кончено, тут тебе и крышка, ― слышала она меня, что ли? Или догадалась?
― А едем мы в темный лес, туда, где моя сила вырастет, и где я хоть что-то смогу. Там попробуем в твое тело немного силы влить, и тебя туда переселить, а то вредно это ― и телу без души, и душе без тела, ― продолжает она, и я продолжаю висеть, думать и наблюдать.
Что я могу сейчас еще?
Думаю. Вчера еще все было хорошо, спокойно и обыкновенно. С чего все изменилось?
Я почти уверен ― тот демон, который украл моё тело, что-то от меня узнал… Значит, я знаю, где этот старухин Чужак.
С чего начались чудеса?
С внезапного выздоровления Юрия. Я уже думал его на операцию готовить, ничего особенного с ним не было, но если протянуть с этим делом, трудно было бы потом без инвалидности обойтись, а тут вдруг утром такое улучшение.
Это и есть дело рук Чужака?
― Госпожа Серая, а Чужака вы будете искать?
Серая шамкает губами, хмурится. Молчит, сворачивает с трассы на грунтовку, катит куда-то по кочкам. Почти зачарованно смотрю, как прыгают вверх-вниз груди Ли…
Есть от чего вернуть вкус к жизни!
― Кажется, он сам нас найдет, ― наконец говорит Серая. Лицо скривила, недовольна. И боится, наверное. Хорошо, хоть демон почему-то шарахается от её кота. Спросить, почему? Надо же хоть как-то ориентироваться во всех этих чудесах, хотя и непонятно, что тут важно, а что так, ерунда.
Но тут машина сворачивает куда-то в кусты и глохнет. Застряла? Сломалась?
― Приехали, ― заявляет бабка, ― Дальше пешком.
Ли растерянно смотрит на замок на дверце, подсказываю, как открыть. Выходим.
Лес, еле заметная дорога, заросшая травой, неровная, торчат корни, валяются ветки. Как на моей городской пузотерке сюда добрались? Ловко Авдотья машину водит, сюда только чудом можно доехать. По такой дороге не всякий джип пройдет… Приглядываюсь, и понимаю, что машина еще и следа не оставила.
Ли тоже оглядывается по сторонам, похоже, в лесу ей привычнее, чем в городе. Неудивительно. Лес-то вечен, может, у них там деревья и другие растут, но в целом-то лес и лес. Отойди от машины ― и можно забыть, в каком ты веке живешь.
Кот выскакивает из машины, глядит по сторонам, подходит к Ли, громко мяукает.
― Не любит он леса, ― говорит Авдотья, ― Просится на руки.
― А как же мы Гришино тело понесем? ― спрашивает Ли и не спешит брать кота.
Тот мяукает еще, требовательно и громко.
― Я донесу, ― заявляет Авдотья, ― А ты возьми кота.
Открывает дверцу, вытаскивает тело прямо на траву. Ли поднимает кота, тот устраивается, втягивает когти.
Авдотья превращается в волчицу, хватает тело зубами, закидывает себе на спину.
Сильная зверюга. И в темный лес врачишку поволок…
Идем следом.
Вспоминаю, что Ли босая, спрашиваю
― Ты ноги не собьешь?
― Я привычная, ― отвечает она.
Мысленно шучу сам себе о том, что удобно устроился у девушки на шее. Не говорю вслух, незачем. Боюсь, Ли придется слишком много пояснять, а Авдотья… Не уверен, что хочу непринужденно шутить с ней.
Она ведет, продирается сквозь кусты, ловко и аккуратно ― ветки не трещат, одежда с моего тела клочьями на кустах не остается. Ли шагает следом, то ли дорожка такая удачная, то ли тоже по лесу ходит, как Маугли, но видно, что ветки её не царапают, колючки в ноги не впиваются. Только паутину иногда с лица снимает.
Кот устроился у нее на плечах, как воротник, недовольно фыркает, но сидит спокойно, а главное, когти не выпускает.
Наконец, выходим на полянку.
Вижу, полянка прекрасная, на полянке ― землянка… Ну, какая есть.
Заросшая травой крыша почти вровень с землей. Вход ― почти как звериная нора, но с дверью. Авдотья кладет тело на землю, оборачивается, молча идет ко входу.
Ли осматривается по сторонам, подходит к небольшому деревцу рядом с землянкой, к которому привязана какая-то тряпочка. Снимает с себя ленту, привязывает к ветке.
― Молодец, девочка, ― говорит Серая от входа, ― Понимаешь. А нашим-то, городским, все растолковывать надо.
Ли молча кивает.
Кот спрыгивает с плеч, заскакивает на бервно, что лежит рядом с землянкой ― то ли скамейка такая, то ли просто бурей повалило.
Вообще, похоже, здесь давно никого не было.
Бабка возится у двери, похоже, развязывает какие-то узлы, шепчет себе под нос.
Заклинания? Просто ругается на застрявшие ремешки?
Молчу, наблюдаю.
Слышу краем уха… Нет, не уха ― ушей-то нету у меня, на краю сознания слышу голос чей-то, шепчет “Иди ко мне Ефремыч, мы с тобой не закончили чуток…”
Молчу, стараюсь не слышать, спрашиваю
― Госпожа Серая, а тот демон, он может до меня дотянуться?
― Может, если ты ему позволишь, ― кивает бабка, ― Ты, доктор, главное помни ― никакого права на тебя у него нету, кроме того, что ты по лопоухости своей ему дашь. У него и расчет один ― на твоё невежество и растерянность. Так что… Ага! ― восклицает Авдотья, наконец развязала узлы, открыла дверь, ― Ждите здесь.
Наклоняется чуть не на четвереньки, заходит в землянку. Минуту спустя выглядывает
― Девка, ты хворост собирать умеешь? Поди, собери.
Ли кивает, идет.
Молча наблюдаю, ничем не могу помочь. Но Ли явно не нуждается в помощи ― уверенно и легко, привычно и просто собирает сушняк, шагает сквозь заросли.
Я тем временем прислушиваюсь к шепоту… Но после того, как Авдотья мне сказала, что у демона на меня никаких прав, шепот пропал. Связано это как-то? Возможно.
Вспомнилось, что языческие предки отгоняли темных духов неприличными жестами… Вернее, теми жестами, что мы сейчас считаем неприличными.

Наконец, хворост собран, Ли складывает ветки в будущий костер, Авдотья руководит.
Потом Авдотья ползает вокруг костра, что-то бормочет, подсовывает в середину какие-то травы, сыплет порошки. Ли наблюдает.
Наконец, Авдотья встает, смотрит на нас с Ли.
― Вы должны мне верить, ― заявляет она, ― И помогать.
Я готов согласиться, но Ли говорит
― Ведьме?
― У тебя есть варианты?
― Есть! ― нахально заявляет Ли, берет большую палку в руки, и говорит, ― Теперь колдуй, ведьма, а я посмотрю, что выйдет.
Я хочу сказать ей, что Авдотья, вроде, ничего плохого нам не делала, но внезапно понимаю, что я не могу быть уверенным ни в чем. Магия, колдовство… Что тут понятного может быть?
Авдотья не сердится, кривит губы в ухмылке, отвечает
― Положь палку, потом возьмешь, сейчас бери его за ноги.
И вдвоем они тащат мое тело, и укладывают его прямо в костер.
Понятно, почему Ли схватилась за палку. Я тоже несколько напрягся, только палку мне взять нечем.
Похоже, Ли в самом деле неплохо знакома с колдовством.
Ведьма перестает обращать внимание на нас с Ли, и начинает ходить вокруг все еще не горящего костра, и то ли напевать, то ли бормотать.
Ли ходит за ней, держится чуть сзади, в руках палка, прикусила губу, костяшки пальцев побелели от напряжения.
Замечаю, что за Ли крадется кот, шепчу ей об этом.
― Все равно, Гриша, все равно… Если она задумала злое, нам обоим не выбраться, хоть её с собой прихватить, ― отвечает она не таясь.
Костер вспыхивает, горит бледным, голубоватым пламенем. Очень ровным.
Тело не обугливается, оно словно бы впитывает огонь ― похоже, что не наврала бабка.
Авдотья начинает выть в голос какие-то слова, с трудом разбираю смысл, похоже на какой-то диалект русского, или, может, просто старинный говор.
Что-то про то, что огонь и есть жизнь, и дыхание, биенье и горенье ― суть одно и то же…
Жду финала.
Вдруг бабка прекращает выть, оборачивается к Ли, протягивает руку и командует
― Бусину!
Ли уже почти опустила палку, похоже, поверила. Сдергивает моё вместилище с шеи, отдает.
Рука закрывает весь обзор, ничего не вижу, потом мелькает свет, меня прижимают к чему-то плотному, в ухо мне скрипит бабкин голос, оглушительно шелестит лес…
Потом я чувствую, что мне в лоб пытаются ввинтить что-то твердое и горячее.
Открываю глаза.
Лоб… глаза…
У меня снова есть тело, я лежу на чем-то неудобном, острое и твердое впивается в спину. Пытаюсь сесть.
Авдотья убирает руку от моего лица, роняет мне в ладонь бусину.
Маленький кусочек раскрашенной глины.
Встаю, чувствую, как все шатается, подкатывает тошнота.
― Ну, ты аккуратнее, все-таки не с постели встаешь, ― скрипит Авдотья, а Ли подхватывает меня и не дает свалиться.
― Спасибо, ― шепчу я. Громко говорить, оказывается, я тоже не могу. Но все таки я жив.
Отдаю бусину Ли, кажется, она чем-то ей дорога. Не помню, почему я так уверен в этом, но лучше сразу отдать.
― Спасибо, Ли, ― начинаю говорить я, и хочу сказать ей, что я очень ей благодарен, что вынесла меня, что защищать собиралась от ведьмы, от черта, что…
Ли закрывает мне рот поцелуем.

Девушка

Обошлось! Живой, хоть и бледный, и стоит еле-еле. Обнимаю, придерживаю, веду к бревну, чтоб сел. Отдохнуть бы ему, поесть… Кажется, слышала как-то, мол, выпить помогает, от душевного истощения…
Спросить ведьму? И так я у неё по уши в долгу. Но все таки…
Отрываюсь от Гриши, век бы обнимала, всегда бы так и ходила, чтоб он на меня опирался, а я на него, но нельзя. Палка моя где? Вот она, я на неё сама опираюсь. Гриша на меня, я на палку, палка в землю. У меня самой от сегодняшних приключений ножки подкашиваются, упасть бы и уснуть… Но нельзя. Я ведьме палкой грозила, теперь вся в долгах перед ней, Гриша мой еле живой вернулся, лес вокруг — никак нельзя мне сейчас расслабляться.
Ведьма вокруг костра колдовского хлопочет, разбирает, прибирает. Кот её на ветке сидит, жёлтые глаза прикрыл, дремлет. Так я и поверила!
Ладно, все равно не до драки сейчас. Похоже, все таки можно ведьме этой верить. Пока. Вообще-то, никакой ведьме верить нельзя, а необходимость заставляет. Но приглядывать надо.
— Извините, бабушка Авдотья, я позволила себе…
― Расслабься, девка. Не до любезностей нам сейчас. Надо дельце одно сделать и отдохнуть всем ― дело-то к вечеру уже, а ночь спать не выйдет.
Гриша слегка настораживается
― Надеюсь, вы не держите… ― и бабка снова перебивает
― И ты, доктор, не боись. Мы с вами в одну лодку влезли, в одно болото влипли, вместе нам надо выбираться. Мы, люди, супротив всякой потусторонней нечисти тем и сильны, что вместе выбираемся. Против злодеев дружим, и тем и спасаемся.
― А кто у нас злодей-то?
Хороший вопрос Гриша задал, я б тоже хотела знать. Молчу, жду, что бабка ответит.
А та не спешит, спиной к нам повернулась, в кострище возится. Огонь погас, и она разгребла угли и что-то такое делает там. Ворожит, поди.
Наконец, говорит
― Хороший вопрос ты, доктор, придумал. Сейчас мы его попробуем спросить.
Прямо мои мысли прочла. Она, выходит, тоже не знает?
― Так а вы-то, бабушка Авдотья, как туда попали? ― продолжает Гриша спрашивать.
― Дура потому что, ― отвечает ведьма, и я удивляюсь. Когда это ведьма или колдун какой при непосвященных о своей глупости сокрушались? Или это она так пытается показать нам, что мы в самом деле в одной лодке?
― Я ж, ― говорит, ― почуяла, что прошел кто-то, а кто ― не знала. Вот и пошла поглядеть, непорядок это, когда рядом с моим домом непонятно какие сущности шалят, туда-сюда между мирами шастают. Не мой там калибр, ох не мой… Бесенка-то кое-как прогнала, и то не побили, а лишь прогнали… А что тело вернули ― так и вовсе не моя заслуга, Чужак постарался.
― А Чужак, значит, более могучий?
― Ну, ты же слышал, что девка твоя рассказывала? Колдуны на какую-то потустороннюю тварь охотились, в приманки её определили, в жертву хотели принести. А тот ждать не стал, упреждающий удар нанес, и охотника побил, хоть и сам, похоже, пострадал и сбежал от смерти в наш мир. Смерть ― она для всех ворота открывает, а Чужак этот, похоже, большой мастер. Вот и проскочил, и подселился к кому-то, кто к сам к смерти близок был.
Гриша думает. Я прямо вижу, как в голове его мысли шевелятся, бегают. Смотрит то на ведьму, то на кота, то на меня. На меня, правда, он как-то менее напряженно смотрит. По другому. Надеюсь, когда все это закончится, и мы оба живы будем, мы посмотрим друг на друга. И не только посмотрим.
― Я знаю, он вселился в мальчика Юрку. Похоже, тот демон у меня в голове это прочел, когда… Ну…
― Неважно. Чужак её пометил, мы сейчас его и спросим, чего он хочет, и зачем явился… И нельзя ли его куда-нибудь подальше прогнать, вместе с его войной и охотой.
― А если он не захочет уходить?
― Тогда он захочет, чтобы мы ему помогли. После перехода смертными Вратами никто себя не чувствует хорошо, он сейчас на пределе своих сил. И нам тоже надо ему помощь предложить, не то он мальчишку сожрет, и вокруг себя тоже кучу народа погубить может.
― Он тоже демон? ― Гриша стискивает кулаки и бледнеет.
― Да кто ж его знает? Демон, полубог, герой ― все они одинаковы, все норовят свое дело ставить выше нужд простых смертных… Как они мимо проходят, так у людей то вещи пропадают, то души, то больницы горят…
― Давай спрашивать, ― говорю я, ― Мне что-то делать надо?
― Еще за хворостом сходить, ― отвечает бабка и я встаю. Она отворачивается и уходит в землянку свою.
Иду в лес. Гриша порывается идти со мной, но покачивается и садится снова.
― Сиди, любимый, я принесу, я привычная.
Качает головой.
― У нас так не принято… А что делать, я, похоже, почти инвалид.
― Отдохнешь и все пройдет. Отдыхай, любимый.
Сидит, смотрит мне вслед.
Когда возвращаюсь, он ползает на четвереньках, маленьким серпом расчищает площадку от травы. Ведьма ставит в середине табурет, осматривает, что сделал Гриша.
― Достаточно. Отдыхай, доктор.
Гриша отползает на край площадки, садится прямо на землю. Старуха расставляет по кругу маленькие светильники.
Сваливаю хворост кучей рядом, беру Гришу под руки, помогаю отойти и есть на бревно. Тяжелый он, конечно, но не тяжелее тех пьянчуг, что я в таверне перетаскала из общего зала кого в койку, кого во двор. Он даже помогает мне, старается. Слышу, как колотится его сердце ― запыхался, устал, на лице пот, сам бледен.
Не загоняла бы его старуха. Оглядываюсь на нее, что она делает?
Раскладывает костер, бормочет.
Сажусь рядом с Гришей, слежу за ведьмой.
Наконец, костер сложен, чайник булькает, по поляне плывет аромат трав. Вокруг табурета расставлены плошки с маслом, в них вложены фитили ― светильники.
― Садись, девка, в середку. Попробуем с нашим Чужаком поговорить.
― Надеюсь, в жертву меня не надо приносить?
― Тебя принесешь, ― бурчит старуха, и мне вдруг становится смешно. Устала бояться, смешно.
Мы все друг друга боимся, Чужака этого, черта… А толку-то? И правда, дружим только против кого-то.
Гриша правильно делает, что мне верит. Просто вот берет и верит. Верил, когда я рассказывала теленку сказку, верит сейчас.
Мне тоже надо так научиться, наивности и простоте, ведьма же в самом деле, даже больше моего хочет, чтоб вся эта беда кончилась. И стала ли бы она так возиться, если б просто хотела в жертву меня принести?
Не знаю, но проще думать, что нет. Что толку гадать и придумывать, почему она может быть врагом, если она может быть другом?
Встаю, иду, сажусь на табурет.
Бабка снова завыла, забормотала, запричитала, непонятно и невнятно. Идет по кругу, зажигает светильники, ароматное пламя поднимается вверх. Сгущаются сумерки, тень деревьев густеет, горят огоньки, хрипло стонет-воет старая волчица…
За окном ночь, луны не видно, но вдали воет волк. Маленькая лампада горит рядом, я сижу голышом рядом с кроватью и пою колыбельную.
На кровати ― Красавчик, тоже нагишом, в свете лампады поблескивают мышцы, густые черные волосы черным пятном-облаком лежат на подушке.
― Привет тебе, ― пою я колыбельную, ― Кто ты, и зачем явился в наш мир?
― А, девочка-припевочка! ― молчит он в ответ. Спит, ― Я пришел потому, что не мог по-другому, меня сожрали бы, если б я не ушел. Ничего личного.
― Кто охотится за тобой? ― пою я дальше.
― Неужели ты и твои новые друзья хотят влезть в мою драку? ― смеется Красавчик и спит.
За окном волк стонет-плачет, жалуется луне на сгоревшую больницу, на демонов, вырывающих души из хороших людей… Еще на что-то, чего я не понимаю, что-то о том, что вот придут еще кто-то и вообще могут кровавую баню устроить в городу…
― Ты вынес тело из пожара и отдал нам, чего ты хочешь за это? ― пою я.
― Твой любовник? ― спит Красавчик, ― Тебе подойдет. Совет тебе скажу, раз ты так душевно поешь ― беги, беги, малютка-проститутка. Беги быстрее, но не далеко, а то враги тебя догонят, а я нет.
В тишине ночной таверны слышен скрип ― ворочается в кровати папаша, не спится ему, пьяному. Слышу, как он встает, как скрипит башмаками по лестнице.
Красавчик улыбается во сне.
― Хватит болтовни, ― сопит он тихонько, ― Ничего мне от вас не надо, просто сыграйте свою роль. Потом сочтемся. А сейчас иди сама спать, только тело то, что я из пожара вынес, не насилуй, потерпи. Лучше тоже колыбельную ему спой, ты хорошо поёшь.
Тут дверь тихонько приоткрывается, совсем бесшумно.
Она же скрипела всегда, почему бесшумно?
Заглядывает папаша.
― Крыска, иди сюда, он все равно спит, а мне не спится! Идем со мной, потом к нему вернешься!
Папаша шепчет хрипло, я вижу, что он возбужден, между ног, на штанах ― здоровенный бугор.
Опять будет слюнявить, сиськи мять, кусать и бить… Опять все тело в синяках будет…
Нет! Я же больше не проститутка! Я…
Вижу, что лицо папаши плывет в свете лампады, размывается. У папаши-то, рожки на голове, и пятачок свиной. Сущность его подлинная вылазит?
― Крыска, брось ты этого, ничего не будет, иди со мной, я тебя ублажу, а то он, видишь, спит, не шевелится!
Спускает штаны, я вижу, что там у него громадный, шевелящийся змей. Толстый, чешуйчатый, отвратительный.
Сил нет, змей смотрит на меня, тянет к себе. Волк за окном воет где-то далеко-далеко, его почти что и нету.
Сейчас я встану и пойду… и змей вонзится в меня, и пожрет мои внутренности, и…
Опираюсь на край кровати, и вдруг он отламывается. В руке остается длинная суковатая палка, которой я грозилась ведьму по затылку погладить, если она дурить станет.
― Прочь! ― пою я колыбельную. Красавчику пою, и старухе, и Грише, которого вслух тут нельзя называть. Поднимаю палку и замахиваюсь на папашу-чудовище.
Тот не отходит, но комната увеличивается, растет, и он оказывается очень далеко.
Змей шипит беззвучно, я вижу, как он бессильно скалится, как с клыков капает ядовитая слюна. Но он уже далеко ― на самом краю поляны, на самом краю леса.
А я не в комнате, а на табуретке посреди поляны.
И не палка я меня в руке, а Гриша меня держит за руку.
Стоит рядом ровно, не дрожит, не качается, рука твердая, сильная и теплая, не отпустит меня ни к какому змею… Удержит.
Удержал.

Мальчик

Едем, быстро и лихо, но мне не страшно. Эйты словно бы стоит рядом и чуть поддерживает, направляет, помогает.
Выезжаем на дорогу в город, едем-едем, огибаем троллейбус, проезжаем мимо светофора…
Ой, мамочки, я же забыл притормозить на красный! Хорошо, что та тетка успела отскочить. В зеркало вижу, как она упала на асфальт, лежит, приподнялась и вслед мне ругается.
Где тут вообще тормоза? Я и забыл вовсе.
Еще и машинка совсем другая ― брат показывал на жигуле, а тут японец какой-то.
― Спокойно, Юрка, не нервничай, ― говорит Эйты, и становится легче. Ничего же плохого не произошло, тетка отскочила, может, маленько попу ушибла, когда на асфальт свалилась.
Возвращается ощущение лихости и свободы… Даже смешно становится ― тетка на попу забавно хряпнулась. Нехорошо, наверное, но смешно же.
Стараюсь следить за дорогой, нельзя отвлекаться. Слишком я плохо вожу.
― Куда едем-то, Эйты?
― Тебе лучше знать, ты здешний житель.
О как! Я-то думал…
― А… а вообще… Ну, куда надо-то?
― Надо туда, где нас не будут искать хотя бы пару дней. Где мы можем затеряться.
Мне приходит в голову заброшенная стройка рядом с Академом… Но там же бомжи живут, и наркоманы… И вообще…
Эйты улавливает мои страхи, и говорит, не словами, а просто напоминает мне картинкой ― как он-я стоит, расправив крылья с мечом в руке. Верно ― не бомжам и не наркоманам меня пугать!
Подъезжаем к переходу, горит красный. Серая тойота стоит во втором ряду, на переход выходит девушка с коляской. Жму тормоз, и путаю педали. Проклятие!
Девушка с коляской прямо перед бампером!
Испуганные глаза размером с тарелку!
Кручу руль, жму на педаль и промахиваюсь, так на скорости и выворачиваю.
Машину крутит, девушка пропадает где-то слева-сзади.
Жму со всей дури в пол рядом с педалью, никак не могу переставить ногу, нога не слушается, не может оторваться от пола.
“Нет-нет-нет” ― бормочу я, кажется, вслух.
Машина со страшной силой влетает в светофор, грохот, звон…
Я же забыл ремни пристегнуть!
Наверное, Эйты что-то сделал, потому что я без единой царапины, и даже без синяков лежу на траве газона метрах в пяти впереди машины. Слышу, как орут люди, орет ребенок, плачет в голос девушка…
Оглядываюсь ― девушка цела, просто перепугана. Коляска перевернута, пеленки разлетелись по дороге, но ребенок, кажется, целый, на руках девушки.
Машина моя… Вернее, той бабки ― раздолбана, изуродована. Точно говорю ― Эйты что-то сделал, иначе, судя по тому, как она помялась, меня оттуда надо было ложкой выковыривать…
От облегчения ― все живы, и ребенок, и девушка, и я, ― смеюсь истерично, не могу остановиться.
Ко мне бежит какой-то парень, вижу, как кто-то подносит телефон к уху, какой-то толстый дядька снимает все на камеру смартфона… Дебил.
― Давай-ка уходить отсюда, ― говорит Эйты, ― А то нам надо скрываться, а не чтоб о нас полгорода говорили.
Слушаюсь. Встаю.
Левая нога не слушается, мышцы ноют, медленно отходит от давления в пол рядом с тормозом. Хромаю.
Парень, что бежит ко мне что-то кричит, но я не понимаю. Словно на другом языке, вроде бы слышу, но…
Кажется, спрашивает, в порядке ли я…
Нет, я не в порядке, я чуть не убил двух человек, и теперь у меня все дрожит внутри.
И мне надо убегать от потусторонних и опасных тварей, которые могут выдернуть душу человека, а в его тело влезть, как в пальто.
И мне страшно.
― Кивни ему, ― подсказывает Эйты, ― А как он притормозит, беги.
Так и делаю. Киваю парню в ответ на его вопрос, который не понял, он перестает быстро бежать и подходит просто быстрым шагом.
Поворачиваюсь и бегу. Каждый шаг стреляет в левой ноге болью, меня шатает, как пьяного, в ушах гудит страх, но похоже, бегу я быстро. что делает парень, я не знаю, не оглядываюсь.
Бегу, бегу, поворачиваю во двор, заскакиваю в подъезд…
Эйты советует, подсказывает, не словами, а как-бы подталкивая в нужную сторону.
Вбегаю наверх, пешком на девятый этаж, почти не запыхавшись. Прикладываю руку к замку на двери на чердак, опять говорю то слово, что открыло тогда кабинет, ловлю падающий замок. Чуть на ногу не свалился, замок навесной и дужка не закрепляется внутри.
― Жаль, что такой замок, ― говорит Эйты, ― Нам хорошо бы закрыть двери за собой. Возьми замок с собой, раз уж так.
Поднимаю замок, пихаю в карман шорт, влажу на чердак.
Тут полумрак, вонь голубей, пыль, паутина. Выскакиваю на крышу, сгибаюсь вдвое, бегу к следующему выходу из подъезда на крышу. Конечно, вряд ли меня заметят снизу, но мне страшно.
На этой двери замок врезной, открывается, и закрывается за мной. Сбегаю вниз, Собираюсь выйти из дверей, но Эйты останавливает.
― Погоди, давай-ка еще немного запутаем след.
Подхожу к первой попавшейся квартире на втором этаже, звоню в дверь, поднимаюсь на площадку вверх. Жду.
Никто не открывает, наверное, никого там нету.
Спускают обратно, открываю дверь, вхожу. Закрываю за собой.
В квартире тишина, покой, пахнет какими-то духами… или цветами…
Прохожу к окну во двор, так чтобы выйти с другой стороны здания.
Комната явно принадлежит пацану, наверное, моего же возраста. Гарри Поттер лежит на столе, обложкой вверх, открытый на середине. Меня мама всегда ругала, когда я так книжки складывал ― они же рвутся от этого.
Машинально переворачиваю книгу, кладу в середину линейку, лежащую тут же рядом.
Чувствую, что Эйты как-бы усмехается в моей голове, но ничего не говорит.
Открываю окно, выскакиваю. Снова на миг раскрываются крылья, ощущение полета… Все таки классно!
Дальше уже не бегу. Иду быстро, но не бегу.
― Можем дойти до туда пешком? ― спрашивает Эйты.
― На автобусе доедем, ― отвечаю я, ― Если ты сможешь сделать так, чтоб нас про билет не спросили. Как тогда, в больнице.
― Сделаем, не проблема, ― отвечает Эйты, и мы идем к остановке.
В салоне играет радио, рассказывают про террористов, взорвавших больницу. “Вот ведь сволочи”, ― думаю я, и тут диктор называет адрес, и я понимаю, что это мы с Эйты ― террористы. Ну, и еще то чудище свиномордое, которое Григория Ефремовича из тела выкинуло и само туда влезло. Это же мы подожгли огненной плетью стены, когда промахнулись в этого типа…
Судя по тому, что диктор говорит, пожар никак не могут погасить.
― Да, ― подтверждает Эйты, ― Негасимый Пламень на то и негасимый, пока не догорит, не остановится. Конец зданию.
Расстраиваюсь. Сколько хлопот из-за нас… Из-за этого типа свиномордого ― ведь, если бы не он, то не надо было бы хлестать плетью…
Наконец, добираемся до заброшенной стройки. Начинали когда-то строить школу, кажется, а теперь днем какие-то парни сюда иногда приходят с мечами, а ночью, говорят, тут бомжи и наркоманы. Сейчас тишина, никого.
Забираюсь на самый верх, на третий этаж, нахожу комнатушку, тут стоят поломанные козлы, окна открыты, в одном месте должна была быть дверь на балкон, но балкона нету. Можно будет, если что, выскочить на крыльях Эйты…
Сажусь на доски, и понимаю, что устал.
Устал-устал, просто караул, как устал.
― Ложись, отдыхай, ― говорит Эйты и я забываю, что доска грязная, а я не ел с самого утра. Ложусь, глаза сами собой закрываются.
Мгновенно засыпаю. Только глаза закрыл ― уже все, сплю.
Я иду по дороге, большие плиты чередуются с маленькой разноцветной плиткой, красиво. Вокруг дороги темные озера, в глубине горят огоньки. Дорога широкая и красивая, но свернуть с неё нельзя. Рядом идет Эйты. Он высок, очень высок, одет в доспехи. На шлеме большие рога, на лице ― страшная маска.
“Не бойся” ― говорит он мне, ― “Мы вырвемся”
Вижу, что дорога ведет какой-то темный туннель. Хочу остановиться, но получается лишь чуть-чуть замедлиться.
Перебираю ногами, иду ближе.
Вижу, что это не туннель вовсе, это пасть, размером с железнодорожный туннель. Сверху свисают огромные сталактиты зубов, капает слюна, воняет очень противно.
“Куда мы идем, зачем, я не хочу, мне страшно!” ― говорю я, и Эйты усмехается оскаленной маской.
“Ты же человек ― не хочешь не иди”
И я останавливаюсь.
Откуда-то из глубины пасти слышно рычание, от него кажется, что мышцы становятся мятыми тряпками, а единственное, куда ноги могут идти ― это туда, на вонючий язык, под сень клыков, в темноту и смрадную ужасную смерть.
“Веди меня” ― говорит Эйты, и я сворачиваю с дороги. Темное озеро вспыхивает, но прямо передо мной превращается в твердое гладкое стекло.
Пасть остается слева, снова рычит, шевелится, пытается подняться и догнать, но слишком медленно.
Иду по стеклу, осторожно, чтобы не поскользнуться. Вокруг огонь, но светлее не становится. И почему-то, очень холодно. Так не бывает, если вокруг огонь, должно быть жарко, но это же сон.
Во сне всякое может быть, и это не страшно.
Когда эта мысль приходит, идти становится легче.
Рычание пасти отдаляется, теперь оно страшное и игрушечное ― так рычат динозавры в мультиках.
Оглядываюсь ― ну, точно, там просто экран огромного телевизора, на нем ярится динозавр, разевает пасть, машет маленькими лапками… Не страшный, а нелепый и противный какой-то.
А я в комнате, типа больничной, на койке сижу и смотрю этот телевизор.
Беру пульт, переключаю канал.
Вдруг слышу, как где-то пиликает простенькая мелодия. Эйты, прямо в маске и доспехах сидит рядом, снимает латную перчатку, лезет за пазуху, достает телефон.
Тычет пальцем в экранчик, подносит к уху, кивает мне, мол, спокойно, это меня, говорит
― А, девочка-припевочка!...
Не слушаю, в конце концов, это же его телефон, невежливо подслушивать.
Лучше поищу мультики.
Пашка В.
 
Сообщения: 65
Зарегистрирован: Июль 14th, 2017, 1:04 pm
Anti-spam: Нет
Введите среднее число (тринадцать): 13

Re: Эйты, городское фентези начало, незаконченное, 18000

Сообщение Пашка В. Июль 26th, 2017, 4:53 am

Дальше по одному кусочку, по мере написания:

Гадалка

Девушка села на в середине и я начала колдовство.
Девушка как-то связана с Чужаком, он на ней метку поставил, а значит можно через неё до Чужака достучаться.
Вот, будем стучаться.
Поддерживаю Врата, наблюдаю, вижу и слышу, как она начинает петь.
Что она видит я не знаю, но вижу, что держится уверенно, спокойно…
И тут понимаю, что у девочки-то способности, как бы не побольше моих. Учить её надо, иначе не зная что и как, попадет в беду. Уже попала.
Поет что-то непонятное, тягучее, медленное, вообще-то, некрасиво. И голос у нее так себе, и мелодия непривычная… Но при этом я слышу, что в песне звучит волшебство.
Понятно, почему Чужак её просил песни петь ― под такое пение хорошо спать волшебникам, особенно, если он и убегают от преследования, устали и хотят быстро восстановить силы.
Даже мысль мелькнула, может, попросить её мне сегодня спеть? И уж точно, стоило бы ей спеть своему Грише, он после того, как с него все вытянули, очень нуждается в этом.
Сейчас магии там почти нет, она вся уходит на то, чтобы позвать Чужака, но я-то слышу, что она течет, и даже чувствую, куда. Мне даже не приходится направлять её, она идет сама, интуитивно следуя той метке, что на ней стоит.
Зачем Чужак её поставил? Зачем? Маг его класса, его уровня ничего не делает просто так…
Мне остается лишь держать Врата, чтобы она могла легко вернуться, и я слегка расслабляюсь. Все идет как надо ― она дозвалась до Чужака и беседует с ним. Я ничего не слышу, но это правильно, так и должно быть, я у Врат, она там…
Надо будет обязательно предложить девке учиться, конечно, та еще учительница, но хоть что-то. Если мы выберемся из этой передряги целыми, конечно.
Отвлеклась я на такие мысли неспешные, и тут вижу, что доктор встает и шагает прямо в круг. Хотела его остановить, но не могу ― нельзя же прерывать слова…
А пригляделась и испугалась ― девку-то почти схватили, кто-то проник, да не через Врата, а с той стороны, и пытается её утащить. Как доктор разглядел-то?
Должно, в самом деле что-то есть там. Я старая уже, про любовь-морковь говорить не люблю, про нее слишком уж много всякого болтают вечно, но точно знаю ― в нужный момент поданная рука дорогого стоит.
Вывел доктор её из Врат, удержал, не отдал тем, кто там, а я, старуха, уши развесила, и чуть все не упустила. Не привыкла я все таки к борьбе волшебной, хорошо, что доктор оказался рядом.
Думала я себя, старуху поругать за оплошность, да раздумала. Не стоит у детишек уверенность в победе ломать, лишних страхов нам не надо.
А они ничего, вон, уже милуются.
Отвернулась я, чайник поставила, трав заварила.
Пока возилась, смотрю, оторвались мои молодожены друг от друга, готовы делиться впечатлениями.
― Ну что, ― спрашиваю, делаю вид, что не слышала, как они тут обнимались-целовались, ― Говорила с Чужаком?
― Говорила, но мало что поняла. Советовал бежать, но не далеко. Как это понимать?
Думаю. Большой волшебник, сильный, да еще не человек, скорее всего.
Опытный, ловкий, но преследуемый… Что я бы сделала на его месте?
Не годится пример. Я бы в лес уходила, под кусты, в буреломы, в болота, и никто бы меня там не достал. Мне не надо было бы метки на девушках ставить, и советовать им бежать, но недалеко я бы не стала.
Приманку он сделал из девицы, и метку поставил именно для этого. Дразнит своих преследователей, мерзавец, а сам в стороне спрятался.
А что девчонке голову открутят ― это ему безразлично!
Ловлю себя на том, что сердита я на Чужака, успокаиваюсь, пью чай.
Вижу, что доктор и девушка смотрят на меня вопросительно, вспоминаю, что они же спрашивали, а я призадумалась и отвлеклась.
Как же сказать-то им, что не напугать? Может, в самом деле, в леса с ними уйти?
Нельзя нам в леса. Я старуха, а они неопытны, сдохнем мы там, и помощи врагов не понадобится.
― Играет он, тварь чужая, ― говорю медленно, стараюсь не показать ненависть к таким играм, но вряд ли получается, ― А нам надо бы как-то в этой игре уцелеть.
Доктор серьезен и внимателен. Смотрит в глаза, спрашивает:
― Нам-то что делать теперь? Вы, Авдотья, более опытны в этом деле, подскажите нам.
― Опытна я… Не слишком-то я опытна. Здесь, в лесах еще как-то смогу противостоять, но вон, видишь, и этого не смогла…
Может, не стоило им так говорить, но они-то молодые, и девка под самым большим ударом. Должны понимать, что рассчитывать могут больше на себя. Хуже нет, чем опереться в трудную минуту на человека, а тот свалится вперед тебя ― такая пустота бьет хуже предательства, сильнее собственной слабости. Помню я, как старуха моя крепилась-крепилась и вдруг умерла… А ведь тогда передо мной ничего такого опасного не было…
Неважно. Было, не было… Все беды, когда приходят, затмевают небо, когда проходят ― кажутся мелочью.
Девка смотрит глазами большими, строгими, на меня, потом на доктора своего… На доктора не строго смотрит, ласково, с надеждой. Ну, эти больше будут не на меня, старуху, опираться-рассчитывать, а друг на друга. И то хорошо, не слишком-то я их подведу…
― Бабушка ведьма, а кто тот… Ну… ― подбирает слова, думает, наконец, говорит, ― Во сне я видела какого-то типа, который сперва выглядел, как папаша мой, звал меня трахаться, ― гляжу на доктора, тот еле заметно морщится, больно ему за девку эту. Хорошо. Не брезгливо морщится, а от боли за неё. Она, кажется, и не замечает этого, а я смотрю. Старая, и потому слежу я за таким.
А девка продолжает:
― Ну, он только выглядел, как папаша мой, а потом… ― короткий взгляд на доктора. Что же там было такое потом, что даже она догадывается, что не стоит все на доктора вываливать? ― А потом оказалось, что там чудище странное, чуть меня не зазвало куда-то, я еле удержалась. Вернее, Гриша меня удержал. Так вот, кто это был? Кто наш противник, что во сны пролазит и зовет так, что не хочешь, а из последних сил держишься, чтоб не уйти?
― Демон это. Или черт, если по простому. Паразит волшебный, помоечник мироздания. Скорее всего, тот же, что чуть доктора нашего не сожрал.
― Ну, его же кот легко прогнал, не может он быть…
― Может, еще как может. Кошкам испокон веку дана власть и сила крыс гонять, а вот мне с ним потрудиться пришлось бы. К тому же он хитрый и подлый ― в прямом бою отступит, в спину ударит. Обман ― его путь.
Помолчали. Задумались.
― Давайте, ― говорит доктор, ― Все же в город вернемся. Ночевать тут негде, а черт этот…
Думаю. В чем-то доктор прав, но домой идти нельзя. Ни мне, ни, тем более, ему. Черт знает, где я живу, с него станется дома бомбу подложить. Или гопоту какую натравить. Или просто спичку кинуть правильно… От всего не убережешься, лучше пока дома не появляться. А девушку от себя отпускать нельзя…
Но, доктор прав ― ночевать нам тут не выйдет. Даже мои-то кости тут к утру взвоют почище волков, а девушка вообще голышом, считай, к утру околеет ― ни одеял, ни одежды теплой нету.
Костер развести и всю ночь жечь? Полянка обидится ― одно дело для чаю или колдовства, другое ― всю ночь палить.
― Вернемся, ― говорю, ― прав ты, надо вернуться… Только не домой. Знаю я место одно, до утра нас там искать не станут. И еще одно ― спать будем по очереди. И просьба у меня к тебе, ― обращаюсь к девушке, как же её зовут… Ли? Врет, какая она Ли? Нисколько не похожа, но как назвалась, так пусть и будет пока, ― Будешь сидеть, следить, спой нам колыбельную, как ты Чужаку пела? Только тихонько.
Удивляется.На лице явно видно, что думает она, что я тоже, как Чужак, какую-то хитрую игру вести собралась… Поясняю, пока она не насочиняла себе ерунды:
― Способности в тебе к волшбе, учиться тебе надо. Когда ты поешь, ты так волшбу творишь ― слабую, маленькую, но от нее отдыхается быстрее и лучше. А нам сейчас очень надо побыстрее в форму прийти. Я старуха, доктор ― еле живой после магического истощения.
Про доктора я, конечно, между делом сказала, и сразу увидала, что для него она готова всю ночь хоть песни петь, хоть танцы плясать.
А доктор озаботился:
― А она сама от этого не устанет? Волшебно?
― Нет. Она не из себя магию берет, а собирает её из окрестности. Свою магию передать кому-то ― большое искусство надо. Целительство на нем построено.
― А этот Чужак ― он целитель? Он мальчика вылечил…
― Не знаю. В мальчика он сам вселился, себя лечить ― другое дело. Не сложнее, не проще ― другое. Не верю я, что он целитель. Больницу-то кто сжег? Где ж это видано, чтоб целитель Негасимым пламенем мог вертеть? Или Вечным Ключом пользовался?
Смотрю, сейчас дальше будут спрашивать, что да как… Почему пламя ― негасимое, а ключ ― вечный…
― Довольно, ― говорю, ― болтать, нам еще по темноте обратно топать, и из лесу выезжать. Я уж поведу, тебе, доктор, отдыхать надо.
Проглотили ребята вопросы, встали, пошли.
Доктор идет ровно, но девушку свою приобнял, и опирается на нее слегка. А она крепкая, держит, не стонет, не кряхтит. Босыми ногами по лесным дорожкам шагает уверенно и спокойно.
Способная девушка. Надо, очень надо её учить.
Обратный путь в тишине и темноте. в машине доктор задремал, да и девушку сморило. Умотались ребята, устали.
Приехали в бомжатник этот. Надеюсь, не станет помоечник меня, ведьму в седьмом поколении, в помойке этой искать.
Они, черти эти, хитрые, но глупые, на то и надежда.
В сон пролезть, там прикинуться мерзостью какой-то ― это они могут, а чтоб подумать, где мы в реальности спрячемся, это он раньше завтрашнего не поймет.
Машину остановила за квартал, разбудила ребят.
Глухой ночью уже пришли на стройку заброшенную.
Удачно, сейчас тут ни бомжей, ни хулиганов не слышно.
Когда-то школу, кажется, строить начали, а тут девяностые, кризис, перестройка, бросили стройку, да так и не продолжили.
Так и стоит, окрестные жители жалуются, алкашня и наркоманы тут притон устроили… Похоже, судя по тишине, недавно полиция очередной рейд устроила, одних торчков загребли, другие еще не набежали…
Ну и хорошо, нам бы ночь переночевать, а дальше мы и отсюда пропадем.
Устраиваемся, как можем. На первом этаже, в классе, чтоб и выход был в окно, и вход, и чтоб не воняло сортиром… А то тут во многих комнатах устроили вонь и грязь…
Противно, конечно, тут, но что делать?
Время-то уже глухая ночь, до утра как-нибудь переждем, не прокиснем.
― Давайте, я сперва подежурю, попою вам, раз надо.
А доктор, может, и возразил бы, да я вижу, он ног валится.
Оборачиваюсь волчицей, мехом-то удобнее на камне лежать, ложусь. Девушка доктора рядышком укладывает, доски какие-то подложила, сама рядом села.
Запела тихонько. Некрасиво, не мелодично, но чарует…
Чувствую, поплыли мои мысли, потекли.
Сплю я, тишина кругом, здание заброшенное, вижу всех вокруг, как огоньки.
Вот девушка, магия нераскрытая в ней, как цветочный бутон, плотный, крупный, что-то станет, когда раскроется.
Доктор, магии в нем с комариный нос, но твердость духа ― тоже огонек, яркий, сильный и ровный. Надежный человек.
Наверху двойной огонек, один неровный, вспыхивает, гаснет, пляшет, пляшет, как горит сила в детях. Второй тусклый, сам в себя завернутый, словно раскаленные угли присыпаны пеплом ― чудовищный жар под покровом слабости…
Кто же это?
Снится мне что-то… Снится...
Пашка В.
 
Сообщения: 65
Зарегистрирован: Июль 14th, 2017, 1:04 pm
Anti-spam: Нет
Введите среднее число (тринадцать): 13

Re: Эйты, городское фентези начало, незаконченное, 18000

Сообщение Пашка В. Июль 27th, 2017, 1:59 am

Кузьмич

Не люблю я такого, я что поделать?
Придется пахать пока под началом этого типа, хорошо хоть, сам он сюда не лезет, под копытами не путается.
А может, и плохо, что не лезет ― все самому придется делать.
Он, типа, слишком мощный, слишком большой и толстый, чтоб в Ворота пролезть, ему тут надо встречу готовить, призывать, жертвоприносить… Вареньем спинку помазать ему надо!
Упустил клиента, теперь я должен отдуваться.
Хорошо хоть, клиент метку поставил, ясно, за что его тянуть надо будет. И плохо ― боюсь я таких явно-прямых путей.
Может, безо всякой магии его поискать, обычно, по-простецки?
Шагаю домой, воздерживаюсь пока от хулиганства. Не надо мне сейчас лишнего внимания, я крадусь сквозь мир людишек, незаметный и спокойный.
Думаю.
Больницу он сжег, меня побил, а дальше? Куда он побежал дальше?
Надо подумать. На месте он не останется, хотя… хитрый он тип, может и остаться.
А главное, не знаю я, насколько он ловок и умел, в магии это главное. Вечным Пламенем плеть зажег, на крыльях с третьего этажа спрыгнул… Что ещё сделал? Не знаю. Хороший вопрос.
Должен был транспорт какой-нибудь угнать, вряд ли захотел бы в автобусе толкаться.
А вот это уже мысль! Он мог угнать транспорт, и хозяин, как отошел от шока от пожара, побежал и накатал бумагу ментам. А менты, конечно, не мои люди, но общий язык я с ними поищу. Менты же с человеческим мусором все время возятся, а значит, и сами пачкаются.
А еще надо к бабке заглянуть, вдруг она домой заглянет, надо бы её выкинуть из игры, не нужна она тут. И девушка, девушка та голая, оказывается, нужная! Очень нужная девушка, и мы её обязательно найдем, а она, скорее всего с бабкой… Так что за домом бабки всяко надо присматривать. И подзаправиться мне надо. Дел-то на весь вечер да и ночью еще, одной беленькой не обойтись.
Иду как раз мимо детского сада, мамаши своих карапузов забирают, самое место подкрепиться…
― Ты это чего надумал? Не отвлекайся, хватит тебе сил!
Вот это да! Оказывается, моё начальство гостю из-за-Врат разрешило за мной приглядывать… Высоко сижу, далеко гляжу…
― Дык, начальник, ― говорю, ― Сил-то нету, надо же…
― Работать надо, а не жрать бесконечно!
Делать нечего. Провожаю взглядом аппетитных детишек, иду по делам.
Первым делом ― к людям иду. Молодежь, ей у нас везде дорога! На глаза им я, само собой, не показываюсь, но на ушко шепчу. Будут они теперь веселиться около дома ведьмы этой, а если ведьму увидят ― мне скажут. А уж я им шепну… Веселиться-то они будут особо, с порошками и бухлом. Так что, легко я им шепну, что надо… Бабка-то, может, и отобьется, но я буду знать, где она мелькнула, да куда побежала. Да и вообще ― незачем её в логово пускать, пусть побегает. У ней-то тоже магия не вечная, где она отоспится как следует? Чем заправится? Только дома, а у дома стадо малолетних ублюдков с цепями, битами, пьяные от наркоты, лихие, как Соловей-разбойник и Робин-гуд в одном флаконе.
Пусть подумает бабка.
Теперь к легавым. Срезаю угол, выхожу прямо туда, скольжу по мыслям сотрудников-правоохранителей… Бездельники!
Кто про баб думает, кто про зарплату, кто похмельем мучается!
Ясно лишь, что заявления об угоне после пожара никто не оставлял.
Зато…
Ах, как здорово!
Есть малолетка, который чуть девку с коляской по дороге не размазал, оранжевую машинку об светофор раздолбил, и сбежал!
Мой клиент! И машинка знакомая… Не уберег котик?
Приятно, приятно.
Бабушка-волчица осталась без своей красивой телеги! Еще и обиделась, наверное, на моего клиента. Уже хорошо, и совсем неплохо, только непонятно, где его все таки искать?
С места происшествия он удрал, а куда пошел?
Непонятно. Да и хрен с ним. Я, как птицелов, раскину сети, и буду ждать.
У дома бабки его ждут. Ориентировка на мальчика полиции разослана, а я буду слушать.
А сейчас вечер, и надо бы попробовать послушать девку ту…
Мутная она какая-то. Зачем клиент на нее метку ставил? Себе забрать хотел? Почему не забрал тогда?
И я её вижу плохо, как будто, она под защитой какой-то… Большая и чистая любовь клиента моего к шлюхе? Не лопни, девочка, от такой любви…
Сажусь, слушаю. Внимательно и аккуратно… И ― кончилось, похоже, моё сегодняшнее невезение, все у меня получаться начало! ― слышу!
Слышу я её, она даже и не прячется особо, волчица, правда, проход стережет, но раз уж я слышу, то мне это не помеха.
Иду-иду, прихожу, такой крутой и ловкий, захожу, вижу, девка разговаривает с пустым местом. Слов не слышу, собеседника не вижу… Ясно, с кем поболтать села.
И очень удачно. Она болтает, сейчас отвлечется у меня, я её возьму, и за неё, как за веревочку, потяну и вытяну клиента.
― Слышь, начальник? ― вспоминаю я про наблюдателя моего.
― Слушаю, Балгарзаз, ― отвечает голос у меня в голове. Вежливый, сволочь, солидный…
― Слышь, начальник, девку мне, клиент ― тебе? Пойдет такая сделка?
― Ты возьми его сперва! Делить он уже начал! ― сердится. Чего сердиться? А когда делить-то, как не сейчас? Потом себе всё захапает, и останусь я со своим начальством договариваться о пятом ранге…
― Не, так не пойдет, начальник, девку мне! Пожрать не дал мне, гоняешь почем зря, сам отсиживаешься где-то там, и еще и на девку нацелился!
― Ладно, ладно, главное, чтоб все вышло, ― отвечает. Вот теперь можно и входить.
Как же тебя зовут-то, голая девка, красивая, сиськи торчат, на ребрах синяки желтеют. Так бы всю облизал, обгрыз, покусал. Ах-ах…
Только глянул на нее, и вижу ― зовут её Крыска, а она этого имени не называет, потому что так её только папаша зовет. А папаша ― наш человек… Вот папаша и будет.
― Крыска, иди сюда, он все равно спит, а мне не спится! Идем со мной, потом к нему вернешься! ― говорю ей, и вижу, как её колотит от обращения, от облика моего, от своей беспомощности.
Да, девочка, это конец, ты это знаешь, я знаю, давай не тянуть, иди ко мне, я тебя изнасилую, замучаю, убью, и труп тоже изнасилую… И душу, душу обязательно! ― сожру, самое сладкое, самое вкусное напоследок. Ням-ням.
Она дрожит и бьется, как рыба на леске, как муха в паутине. Наполняется страхом, страх вытягивает из нее силы. Но все же сопротивляется, бьется. Сильная девка. Тем слаще будет её есть!
И тут… Нет, все таки не кончился еще день моих несчастий.
Она уже почти пошла, почти сдалась, и тут кто-то в реальности её отвлек, укрепил, поддержал… и она кааааак даст мне палкой ― где взяла только такую суковатую да злую!
Отскакиваю, убегаю.
― Ты куда, уродец! Вернись и бейся! ― завывает в голове голос моего надзирателя.
― Хрен тебе, поцелуй меня под хвост! ― отвечаю я ему остроумно, ― Не тебе, тыловой крысе, по башке получать, не тебе рога обломают!
Ругается надзиратель. Громко, красиво, душевно. Грозит всяким разным, а что он сделать мне может? Моему начальству наябедничает? Да пошел он…
Наконец, успокаивается.
― Что делать планируешь, трусливая ты крыса?
― Искать будем, начальник. Завтра утром мне полиция расскажет, куда метнулся мальчонка, гопники ― куда пошла бабка… Девка, опять-таки, никуда не денется, уж больно она приметная. Так что утром найдутся, не сцы, начальник!
Успокаивается. Ну, то есть как, успокаивается ― рычит, бубнит, ругается еще с полчаса, но это уже так, для порядку.
Пока он бубнит, я думаю ― хоть кто-то должен думать в этом деле?
Куда в самом деле, мальчонка побежал? Домой? Не должен был клиент мой к мальчонке домой бежать… А может, и побежит ― за предками пацана легче спрятаться, если что, ими прикрыться можно. Они ради родного чада наизнанку вывернутся, сами черту в пасть прыгнут…
Сбегаю-ка я в гости к мальчику, к Юрочке, спрошу его мамочку, где он и что поделывает… Может, хоть там перекушу, наконец!
Подхожу к подъезду.
Захожу. Поднимаюсь на шестой этаж.
Вспоминаю детские страшилки ― девочка-девочка, чёрт-дворник уже поднимается по лестнице! Смеюсь, голос катается по подъезду, эхо, гул. Кажется, вместе со мной смеется каждая надпись “Ленка шлюха!”, каждая бутылка, каждая… А вот в лифте тут давно никто не ссал, непорядок… Но некогда, на обратном пути исправлю.
Звоню в дверь, и понимаю, что зря. Никого.
Прислушиваюсь.
Ну, конечно, мамаша сейчас дремлет на лавочке в приемном покое соседнего корпуса ― потеряла мальца своего, и вместо того, чтобы честно домой поехать, отдыхать, там полдня шатается, людей от дела отвлекает.
Спасатели пепел больнички разбирают, а она, дура, под ногами путается.
Не везет мне, никак не везет. Отвратительный день, но кажется, кончается уже. Завтра будет лучше!
Пашка В.
 
Сообщения: 65
Зарегистрирован: Июль 14th, 2017, 1:04 pm
Anti-spam: Нет
Введите среднее число (тринадцать): 13

Re: Эйты, городское фентези начало, незаконченное, 18000

Сообщение cadeta Июль 27th, 2017, 5:55 pm

Пашка В. писал(а):Сбегаю-ка я в гости к мальчику, к Юрочке, спрошу его мамочку, где он и что поделывает… Может, хоть там перекушу, наконец!

Ух! Читаю. Этот ваш Кузьмич, развеселый злодей, вызывает внутренний душевный протест. У меня. Невидимое, вездесущее зло. Знал бы прохожий, что рядом такая беда ходит, обошел бы проклятое место десятой дорогой.
Пашка В. писал(а):и хозяин, как отошел от шока от пожара

Два раза "от". ...отошел от шока во время пожара...
Аватара пользователя
cadeta
 
Сообщения: 420
Зарегистрирован: Январь 29th, 2012, 8:27 pm
Число изданных книг/Жанр/Издательство: 2 книги/Остросюжетный роман/Букмастер
Anti-spam: Нет
Введите среднее число (тринадцать): 13

Re: Эйты, городское фентези начало, незаконченное, 18000

Сообщение Christopher Июль 27th, 2017, 8:15 pm

Тоже знакомлюсь, вчера прочел первый кусок. Достаточно интересно. Девочка с мальчиком позже по сюжету будут встречаться?
Аватара пользователя
Christopher
 
Сообщения: 294
Зарегистрирован: Февраль 4th, 2017, 6:40 pm
Откуда: Москва
Число изданных книг/Жанр/Издательство: Начинающий
Anti-spam: Нет
Введите среднее число (тринадцать): 13

Re: Эйты, городское фентези начало, незаконченное, 18000

Сообщение Пашка В. Июль 28th, 2017, 2:14 am

cadeta писал(а):Этот ваш Кузьмич, развеселый злодей, вызывает внутренний душевный протест. У меня. Невидимое, вездесущее зло. Знал бы прохожий, что рядом такая беда ходит, обошел бы проклятое место десятой дорогой.

Он мерзавец, да.
cadeta писал(а):Два раза "от". ...отошел от шока во время пожара...

"...и хозяин, как после пожара в себя пришел, побежал и накатал ябеду..." В исходнике так переделал.

Christopher писал(а):Тоже знакомлюсь, вчера прочел первый кусок. Достаточно интересно. Девочка с мальчиком позже по сюжету будут встречаться?

Спасибо.
А дальше, надеюсь, будет ясно, что мальчику не то десять, не то двенадцать лет, так что встречаться они, конечно, будут, но не в том смысле :)
Кстати, если это в самом деле, непонятно дальше, то надо будет мне подправить и конкретизировать...
Пашка В.
 
Сообщения: 65
Зарегистрирован: Июль 14th, 2017, 1:04 pm
Anti-spam: Нет
Введите среднее число (тринадцать): 13

Re: Эйты, городское фентези начало, незаконченное, 18000

Сообщение Пашка В. Июль 28th, 2017, 2:21 am

Долгожданная встреча девушки с мальчиком, с элементами порно и садо-мазо...

Девушка

― Просыпайся, девочка…
А я и не сплю вовсе. Я колыбельную пою. Грише пою и бабке Авдотье, стараюсь. Вот только на минутку прикрыла глаза, устала.
Открываю глаза. Я же не спала, а оказывается, лежу, скрючившись на чем-то мягком, но неудобном… Под мягким мехом что-то твердое. На волчице я лежу, на бабке Авдотье. Ясно.
А где же Гриша? Вот он, рядышком. Спит полусидя, привалившись к той же волчице с другой стороны, так ночью теплее. Лето, конечно, но ночи холодные.
Гриша трогательно хмурится во сне, но лицо не бледное, мешки под глазами пропали. Очень красив.
Стоп, меня же, кажется, кто-то окликнул… Или это приснилось?
Оглядываюсь.
За окном начинает светать, но здесь еще полумрак. То, что совсем близко, видно хорошо, но в углах тьма… За дверным проходом мрак, из такого в фантазиях детей выскакивают страшилки. Два окна…
На одном окне силуэт, похожий на человеческий. Когда я смотрю, он начинает шевелиться.
Меня пробивает мгновенным ужасом ― нас догнали, нашли, а волчица спит, я одна защищаю Гришу и старуху эту.
Визг застрял в горле, дыхание перехватило.
― Хорошо спишь, девочка.
Красавчик. Манера говорить, интонации… Жест рукой этакий, словно он приглашает куда-то в невидимое… Чутьем внутренним чувствую ― это он!
Страх тут же превращается в возмущение. Он, сволочь, меня втравил, из-за него меня чуть не зарезали чокнутые колдуны!
― Ты! ― голос у меня громкий, говорю, не стесняясь, ― Из-за тебя! Из-за тебя!
И дальше вываливаю на него весь свой запас брани.
Ругаюсь смачно, громко, как папаша ругался, как пьяные возчики ругаются…
Ругаюсь, а саму снова догоняет страх ― я-то ору на Красавчика, а ни волчица, ни Гриша не шевелятся. Спят. Околдованы.
И палки нету под рукой, и Гриша за руку не возьмет, если что.
От таких мыслей и брань становится какой-то вялой, без она души получается.
Не от сердца.
Красавчик ждет, спокоен и неподвижен.
Если не вглядываться, можно принять его за тень на подоконнике.
Начинаю оглядываться в другие тени ― не сидит ли там давешний дворник, что Гришину душу чуть не сожрал?
― Нету тут никого, только мы с тобой, да эти засони, ― Красавчик замечает, он все замечает. Замечательный парень.
Замолкаю. Неудобно одновременно ругаться и осматриваться. И бояться. А не бояться уже не выходит ― не за себя, я-то пропащий человек, а вот Гришу не дам. Может, мне и не доведется с ним жить, но сожрать его я не дам.
Встаю, делаю шаг навстречу Красавчику, закрываю собой спящих.
― Отлично, ― говорит Красавчик, ― Ты проснулась, бодра, весела и готова к подвигам.
― К каким таким подвигам? ― настораживаюсь я.
― К геройским, конечно! ― Красавчик смеется. Насмехается. Тварь мерзкая.
― Чего ты хочешь, говори прямо! ― пытаюсь вызвать в себе гнев, чтобы прогнать страх, и это получается. Почти. Бояться за других и одновременно гневаться ― очень даже неплохо выходит. Я прямо чувствую, как мой страх и гнев сливаются в одну клокочущую массу, кипяток внутри… вот сейчас каааак плесну прямо в нос тебе!
― Спокойно, ― говорит Красавчик серьезно, ― Давай без драки, тем более, нам с тобой делить нечего. Я тебе клянусь своей сутью, я не трону Григория Ефремовича, если он не станет обижать никого из тех, кого мне захочется защитить.
Молчу. Что тут отвечать? Устроил тут представление.
Тем более, боюсь, я его не побью, даже в гневе и страхе… Его бабка Авдотья-то опасалась…
Вдруг вижу, что пока он передо мной кривляется, из тени в углу ползком ,настороженно и незаметно ползет-крадется кот. Старухин кот, подбирается вдоль стены, прячется под подоконники, скользит тенью. Не смотрю на него. Смотрю в глаза Красавчику.
― Так вот, девушка, мне нужна сила. Я очень устал, меня гонят, как зверя. Гонят, к слову, твари, которые тебе не понравятся намного больше меня. Тот тип, что твоего парня чуть не сожрал ― именно таков.
Кот подкрался на расстояние прыжка и замер. Прыгать ему неудобно ― тот же подоконник, что скрывает его от глаз Красавчика, мешает и коту, и он выжидает.
Если Красавчик встанет с подоконника, тут же и получит котом в морду.
А тот, не подозревая об этом, продолжает:
― Так вот, я вижу тут возможность взаимопомощи ― ты дашь мне силу, и заодно отрубишь один хвост, который тянется за мной… да и за тобой тоже.
― Что ты имеешь ввиду?
― Мне нужна жертва.
― Я не пойду ловить для тебя детишек и девочек, и бабку резать не стану!
― Какая ты скучная, ― Красавчик спокоен и, кажется, совершенно уверен, что я соглашусь, ― Разве стал бы предлагать тебе резать тех, кого ты хочешь защитить? Хотя, не пойму, зачем тебе бабка.
Дразнит, мерзавец. Молчу, жду, когда расскажет, что делать надо.
Он немного ждет, чтоб я начала кидаться словами, понимает, что я буду молчать и говорит:
― Я помогу тебе, ты пройдешь в сон, найдешь там одного хмыря… А дальше как хочешь, можешь зарезать, можешь оставить… Дело твоё.
― А я что за это буду иметь?
Красавчик ухмыляется.
― Ты больше не будешь мне должна. Это я выбил черта из тушки твоего парня, и вынес эту тушку из пожара.
Думаю.
Он ведь не отстанет, а у меня нет сил с ним справиться. Кот… Кот его отвлечет, я смогу убежать, но я не брошу Гришу. А принять его предложение… Что может быть там плохого? В конце концов, наша задача как раз не от него, а от его преследователей отделаться. По большому счету, если откинуть неприятности, он не такой и плохой парень… Гришу ведь он в самом деле спас. Конечно, мы не уговаривались ни о каких долгах, но такая логика слишком уж скотская. Папаша мой так всегда рассуждал…
Киваю.
― Что я должна делать?
― Встань на одну ногу, закрой глаза, прыгай и крутись.
Пытаюсь понять, смеется он надо мной или нет? Не разобрать, магия непонятна и странна вся, как знать, что в ней важно и необходимо, а что ― просто насмешка Красавчика?
Встаю на одну ногу, зажмуриваюсь, прыгаю, кручусь. Чувствую себя полной дурой, но когда круг завершен, спотыкаюсь, чуть не падаю, открываю глаза.
Дорога.
Дорога перед трактиром папашиным, перед “Ленивым мерином”, будь он неладен!
Я вернулась? А как же Гриша?
Теряюсь, и слышу из дома крик папаши ― “Крыса, тварь безмозглая, иди сюда!”
Иду. Боги, какое тут все грязное, мерзкое. После больницы, после дорог, после всего того мира, тут сплошная помойка.
Захожу в дом, в нос бьет вонь мочи, грязи, гнили и похоти.
Как я здесь жила столько лет?
Еще и отдавалась всем этим скотам.
Вон они сидят ― пьянь, рвань, срань!
Мерзость.
И среди всего этого ― папаша.
Вспоминается сон, где черт прикидывался папашей, вот сейчас он стянет штаны…
― Крыска! ― визжит он, ― Люди же ждут, скидывай свои тряпки, принимайся за работу!
И я вижу там пятерых ублюдков, грязных, пьяных, один вообще на ногах не держится, пьяный в ноль, зато уже без штанов, хрен вялый болтается. Другой пьянчуга мычит:
― Ты, эта, девка… Ну… Помоги ему ротом, ну… Плачено же, давай… Ну…
И вот это “Ну” меня просто взрывает.
― Жертву тебе, Красавчик? ― спрашиваю я в голос, и пьянь замирает настороженно. Натуральные крысы, насторожились, вслушиваются в возможную опасность. Что-то изменилось, подняли мордочки, шевелят усами…
Один пьяный парень без штанов глупо лыбится, смотрит на меня, рукой пытается поймать свой член.
― Крыска, ты это… ― начинает бубнить папаша, и я бью не глядя. Бью со всей силы своей пятнадцатилетней тоски, с жаждой очистить всю эту мерзость, с пониманием, что эта грязь пожирала меня, чавкая и хлюпая все это время.
Бью в лицо папаше, и он падает.
И вспыхивает. Верещит в огне, корчится, машет руками.
А во мне горит гнев, ярость и мне не жалко его нисколько.
― Я не крыска!
Смотрю, как старый урод корчится в огне, как от него вспыхивает стол, пол.
Пьяная компания мужиков начинают шевелиться, пытаться подняться, но пламя подхватывает и их, облизывает тела, они визжат. В ушах звенит от криков, пламя неудержимо охватывает все вокруг, но не касается меня. Люди копошатся в огне, бестолково вертятся, поджигают друг-друга, непрерывно визжат. Запах горелой грязи, плоти, дерьма…
Смотрю неподвижно, не могу пошевелиться. Что я наделала? И мне совершенно не жалко их… Я что, не человек? Не должно быть так, смотрю и совершенно не жалею, как они мучаются в пламени…
― Красавчик ,скотина, это ты сделал со мной, ― шепчу я, но ответом мне только горящая таверна. Дым начинает затягивать все вокруг, последнее, что вижу, лицо того пьяного парня, он смотрит мне прямо в глаза, глупо улыбается сквозь огонь и рукой наяривает свой хрен.
Дым закрывает все, зажмуриваюсь, чтобы спастись от огня, потом приоткрываю глаза и вижу, что стою в той заброшенной недостроенной комнате, перед окном.
Красавчик кивает.
― Понравилось?
К горлу подкатывает тошнота, я мотаю головой. Перед глазами встают обугливающиеся лица, в ушах звенят стоны и крики…
― Не боись, зато ты расплатилась за всё, ― говорит Красавчик, и я понимаю, что да, расплатилась. И с ним, и с папашей… И вернулась к Грише.
― Это… ― сглатываю комок в горле, ― это было взаправду?
― Огонь-то? ― переспрашивает Красавчик, ― Не совсем. Но кое что было, было… Но ты плюнь на это всё, махни рукой.
Красавчик спрыгивает на пол, поднимает руку, видимо, показать мне ,как надо махать рукой, и тут на него прыгает кот.
С громким, протяжным воем-мявом, выставив когти, распушив хвост ― стремительный и неудержимый, летит он на Красавчика, и на миг становится ясно, что сейчас полетят клочки по закоулочкам.
Красавчик в последний момент уворачивается и выпрыгивает в окно.
Кот запрыгивает на подоконник, грозно рычит ему вслед.
От этого звука подскакивает волчица, бодра, грозна, зубы оскалены, шерсть дыбом.
Гриша чуть не падает, она вскакивает, он же облокачивался на неё, пока спал, поднимает голову, очумело вертит головой.
Все живы, всё хорошо.
Сажусь на корточки, смеюсь. Смешно ― все проспали, а теперь грозные и готовые к бою… когда бой давно кончился… Радостно ― все живы, все здоровы…
Смеюсь.
Пашка В.
 
Сообщения: 65
Зарегистрирован: Июль 14th, 2017, 1:04 pm
Anti-spam: Нет
Введите среднее число (тринадцать): 13

Re: Эйты, городское фентези начало, незаконченное, 18000

Сообщение Christopher Июль 28th, 2017, 5:14 pm

Пашка В. писал(а):
― Ты имеешь ввиду того зубастого хмыря, что меня покусал?
Ну да, я же видел во сне! Мечом так ― рраз! и кровища потоком…
Ну… Это не дракон, это демон. Не стоит путать, драконы некоторые вполне приличные ребята, если не голодные. А демон ― тварь мерзкая, ужасная и очень опасная.
― Так ты ― типа демон-хантер? Как в игре?
― Что?...
Ну да, забыл я, Эйты, наверное, и компьютера не знает, у них же там мечи, колдовство, на конях, наверное, катаются… Хотя, зачем им машины, если у него вон, крылья есть?
Ну, игра есть такая… В компьютере. Там, типа, такие люди, которые охотятся на демонов, и их побеждают силой своей ненависти… Потому что очень их ненавидят.
Ну, у нас в такое не играют… Но что-то в этом есть. Демонов побеждают скрытностью и беспощадностью, решительностью и отвагой, ну, и мечом надо не забывать махать, конечно.
Кажется, Эйты шутит… Или не шутит. Не пойму.
― Я ничего не понимаю, но ужасно интересно.
― Хочешь, станет еще интереснее?
― Конечно, хочу!
― Давай с тобой попробуем поиграть в такую игру… Я тебе буду говорить, что делать, а ты решительно и спокойно попробуешь…
тут мне закралось сомнение, что Эйты уж очень легко говорит на современном языке. Хотя может это результат заклинания, кто знает...
Добавьте ну везде ;) . Маловато у Вас :) .
Аватара пользователя
Christopher
 
Сообщения: 294
Зарегистрирован: Февраль 4th, 2017, 6:40 pm
Откуда: Москва
Число изданных книг/Жанр/Издательство: Начинающий
Anti-spam: Нет
Введите среднее число (тринадцать): 13

Re: Эйты, городское фентези начало, незаконченное, 18000

Сообщение Пашка В. Июль 28th, 2017, 5:46 pm

Christopher писал(а):тут мне закралось сомнение, что Эйты уж очень легко говорит на современном языке. Хотя может это результат заклинания, кто знает...
Добавьте ну везде ;) . Маловато у Вас :) .

По идее, Эйты сидит в голове мальчика, и говорит теми терминами, что знакомы мальчику. Условно. Так что...
Но, вообще-то да, там и девица тоже говорит без акцента... Я прибегаю с самому банальному из объяснений - это магия!

А полоть мне текст, коенчо, придется... и не только по поводу "ну"
Пашка В.
 
Сообщения: 65
Зарегистрирован: Июль 14th, 2017, 1:04 pm
Anti-spam: Нет
Введите среднее число (тринадцать): 13

След.

Вернуться в Проба Пера

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 6

cron