ВОЙ

:) Место для самых отчаянных авторов-мазохистов, желающих испытать невероятные ощущения :)

А теперь серьезно.
В этом разделе есть два правила.
1. Будь доброжелателен.
2. Если не готов выполнять пункт 1. - ищи себе другой форум, не дожидаясь действий администрации.

Модераторы: просто мария, Becoming Jane

ВОЙ

Сообщение Владимир Воронин 13 Май 1st, 2016, 11:30 pm

Весна в том году выдалась ранняя. Очень ранняя. Даже для Абхазии. В середине февраля зацвела мимоза, в начале марта склоны гор покрыли яркие белые облачка цветущего абрикоса, белой пеной белых и розовых цветков покрылась алыча. Сергей Васильевич, тепло одевшись, сидел в удобном мягком кресле на террасе большого пустого дома. Прихлёбывал мелкими глотками свежесваренный ароматный кофе из крохотной чашечки, слушал тишину.

Он был один. Совершенно один. В этом небольшом ущелье, стояли всего два дома. Второй серел шиферной крышей чуть поодаль, метрах в трёхстах ниже по склону. Пустой дом. В нём давно никто не жил. В доме, который приютил Сергея Васильевича, тоже никто не жил. Наездами бывал его давний приятель, по случаю прикупивший его «к пенсии», как он говорил.

Будущий пенсионер приезжал несколько раз в году, чтобы произвести необходимые работы в большом мандариновом саду, раскинувшемся вокруг дома. Во время сбора урожая, привозил нескольких родственников и рабочих, чтобы собрать мандарины. В остальное время дом пустовал. Сергей Васильевич, страстный охотник и рыболов, наслушавшись рассказов о том, что здесь водится множество шакалов и даже волки бывают, попросил у приятеля ключ от дома, приехал на разведку. Сейчас он просто отдыхал.

Сгущались синие сумерки, в светло-фиолетовом небе зажглась первая звезда. Она одиноко сияла в тёмном небе, многообещающе подмигивала Сергею Васильевичу. В кроне большого дерева лавровишни, украшенном белыми свечками цветов, возились и мелодично вскрикивали дрозды. У дроздов в разгаре брачные игры. Скрипучие, но приятные для слуха трели дроздов, раздавались и из леса, прозрачно зеленеющего на склонах гор. Кофе был вкусен.

По рассказам приятеля, Сергей Васильевич знал, что в большом оме напротив, когда-то жила старушка. Жила одна. Никак не поддавалась на уговоры внуков переехать вниз, к морю, в город. Этот дом построил её муж, в нём она вырастила и воспитала семерых детей, выросших и разъехавшихся по всей Абхазии. Сюда, в этот дом, первое время привозили на лето её многочисленных внуков. За домом, немного выше по склону, была могила её мужа. Куда она поедет?

Бабушка Фатима, как звали старушку, несмотря на свой возраст и хворости, бодрилась и не унывала. Сама заготавливала дрова, ухаживала за мандаринами и лимонами, даже, пока позволяли силы, корову держала. Потом корову продала. Не под силу стало старушке заготавливать сено, поить-доить-ухаживать. Внуки, конечно, приезжали, помогали. Но у внуков своих дел достаточно. А хозяйство, хоть и небольшое, требует заботы каждодневной и ежечасной. Она бывала в городе. Жила по нескольку дней у каждого из многочисленных внуков и внучек. Но всегда возвращалась домой, в горы. Суетно больно в городе.

Когда приезжал Юра, хозяин дома, в котором остановился Сергей Васильевич, бабушка Фатима радовалась, приглашала его в гости. Телефон в горах не работал, да и не умела она им пользоваться. Бабушка придумала свой способ оповещения, что кофе готов и она ждёт гостя. Это был клич индейцев, виденный ею в молодости в одном из фильмов. Часто ударяя ладошкой по губам, она верещала совсем как индеец-апач, атакующий белых гринго. Получалось громко.

Услышав призывный клич, раздававшийся ровно в двенадцать часов дня, Юра бросал все дела, умывался, брал в руки подарок и отправлялся в гости к соседке. Подарок был всегда один и тот же – большая разноцветная коробка кукурузных палочек. Сам Юра их не ел и не понимал, называл «обманом зрения». В самом деле: берёшь в руки большой красивый кусок, отправляешь его в рот. Через секунду, во рту ничего, кроме грамулечки сладкой и липкой кукурузной муки. Юра предпочитал «концентрированную пищу».

Каши, например. Кашу, любую, пшённую, перловую, гречневую, даже овсяную, Юра всегда готовил себе сам. Вкусно, полезно, питательно. Особенно с салом. Но бабушка Фатима обожала кукурузные палочки. Отправляясь в очередной раз в Абхазию, Юра вёз ровно столько коробок лакомства, сколько дней предполагал пробыть в горах. Кофе они с бабушкой Фатимой пили каждый день.

Несколько лет назад, приехав в очередной раз ранней весной, он нашёл соседский дом пустым. «Уж не умерла ли старушка»? – подумал он. Сомнения развеял один из внуков бабушки Фатимы, приехавший поработать в её саду. Оказывается, она уже несколько недель жила в городе, на восьмом этаже большого девятиэтажного дома. Смотрела с балкона на горы, скучала, но даже не заикалась о желании вернуться в свой дом. Как же удалось внукам, убедить её переехать в город?

Оказывается, переубедили её волки. Зима в том году случилась долгая и снежная. Выпало как никогда много снега. Более двух месяцев в горах стояли холода. Не припомнят старики такой зимы в Абхазии. Бабушка Фатима прожила долгую жизнь, но и она не помнила, чтобы снег был таким глубоким и лежал так долго. Дров было достаточно. Она топила маленькую печку-буржуйку в одной из комнат, грелась, ждала весны. А холода всё не унимались. Более того, время от времени, выпадал свежий пушистый снег, заметавший немногие следы.

Однажды утром, бабушка, собираясь затопить остывшую за ночь печку, вышла в сарай за дровами. Солнце ещё не взошло, но было уже светло. Светло от снега. Белый и пушистый, он валил всю ночь, укрыв всё вокруг. Набрав охапку дров, бабушка поднялась на высокое и широкое крыльцо. Открыв дверь в дом, она краем глаза увидела серую тень, перемахнувшую через невысокий забор. Закрыв дверь, она повернула ключ в замке, чего раньше никогда не делала. Повернула, совершенно машинально, не думая.
Кряхтя, поднялась на второй этаж, отодвинула штору, пытаясь рассмотреть, кто это побеспокоил её одиночество? Посреди двора стоял волк. Огромный матёрый серый волчище внимательно смотрел на неё. Так, по крайней мере, она потом утверждала. Бабушка не очень-то испугалась. Что может ей сделать одинокий, хоть и матёрый, волк? Дом высокий, двери крепкие. Это же не медведь-шатун, способный, по рассказам мужа, выломать любые двери.

Бабушка спустилась вниз, на первый этаж. Взяла на кухне большую чугунную сковородку и половник. Снова поднялась наверх, выглянула в окно. Волк был уже не один. Серых разбойников было трое. Потом ещё трое перемахнули через невысокий забор. «Вот я вас сейчас!» - подумала бабушка и ударила половником в сковородку. Волки как один, но совершенно равнодушно, повернули морды на шум. Посмотрели, послушали, улеглись полукругом во дворе.

Бабушка шумела, пока не устала и не поняла, что на зверей стук и грохот, производимый ею, совершенно не действует. Отдохнув в кресле, она растопила буржуйку, стоявшую здесь же, принялась готовить завтрак. Продуктов у неё было достаточно, чтобы выдержать любую осаду. Дров тоже. Но дрова во дворе, а там волки! Время от времени выглядывая в окно, она видела серые неподвижные сфинксы, лежащие на белом снегу.

Подумав, что зверей может испугать человеческий голос, бабушка вышла на балкон, грозно закричала на волков. Очень грозно не получилось, потому как голос у старушки был старческо-слабый. Волки с любопытством посмотрели на неё, но с места не сдвинулись. Они чувствовали, что перед ними старое и слабое существо.

Когда волки охотятся на животных, хоть диких, хоть домашних, они всегда выбирают старых, больных, одиноких. С ними легче справиться. Потому охотоведы и зовут их «санитарами леса». В этот раз в горах не удалось найти ничего подходящего. Лесные санитары наведались к одинокой бабушке. Как они почувствовали, что здесь живёт старый, больной человек, неведомо, но как-то почувствовали. И ждали. Чего ждали? Что старушка сама спустится к ним со своего балкона? Или впустит их в дом?

Бабушка Фатима запустила в непрошеных гостей поленом. Полено не долетело. Вожак встал, внимательно обнюхал кусок дерева, пахнущий человеком, вернулся на место. Остальные даже не двинулись. Проводили взглядом летящее полено и снова уставились на бабушку. А та уже пожалела о том, что выбросила хорошее полено. Поленьев оставалось не так уж много. На третий день они кончились.

Кончались и силы. Старушка уже не стучала и не гремела. Она тихо сидела в кресле, закутавшись в одеяло. Волки лежали во дворе. Лежали днём и ночью. Серебрилась под луной их отливавшая серебром шерсть. Днём она сверкала капельками воды от растаявших на шкуре снежинок. Бабушка, иногда выглядывая в окно, невольно любовалась дикой красотой зверей. Но ей было страшно.

Страшно умереть страшной, нелепой смертью. К смерти она была готова давно. Пожила - и хватит. «Смертное», в которое её обрядят после кончины, уже несколько лет лежало на дне сундука. Наказала детям и внукам, похоронить её рядом с мужем. Но она собиралась умереть как человек, в своей постели. Ей совсем не улыбалось стать чьим-то обедом, или завтраком, быть разорванной на клочки и проглоченной ненасытными серыми разбойниками. Ужас охватывал бабушку, при мысли об этом.
Она сломала топором и сожгла в печке деревянную лавку и две тумбочки. Лавку, ещё в годы их молодости, сработал муж, тумбочки подарила дочка. Теперь они продлевали Фатиме жизнь. Насколько? Одному Богу ведомо. Старушка тихо молилась. «Да минует меня чаша сия» - повторяла раз за разом.

В печку пошли немногочисленные книги, забытые у неё детьми и внуками. Среди них были и старые учебники. Один из них, по природоведению, нечаянно раскрылся на странице, где был изображён волк. Бабушка с ненавистью бросила волка в огонь. Фотография вспыхнула, скукожилась, её охватили синеватые от краски языки пламени. Старушка отомстила. Настоящие волки лежали неподвижно во дворе. Ждали.

Выглянув в очередной раз в окно, бабушка Фатима заметила изменения, произошедшие во дворе. Вожак стоял, повернувшись мордой в сторону от дома, насторожив уши. Он смотрел вниз по ущелью. Через минуту встала на ноги вся стая. Поводили ушами, принюхивались. Смотрели все в одну сторону. Ещё через минуту, вожак двинулся вперёд. Сходу перемахнув забор, двинулся к близкому лесу, вверх по склону. Остальные последовали за ним.

Бабушка улыбнулась посиневшими от холода губами: «Ушли»! Потом забеспокоилась. «А может, это хитрость такая волчья? Сделали вид, что ушли, а сами по большому кругу обойдут дом, и будут ждать, когда она выйдет за дровами»! Старушка прислушалась. Далеко внизу послышалось натужное завывание машины, с трудом преодолевающей сугробы. Как потом оказалось, это один из внуков, решил навестить бабушку Фатиму. Волки услышали его машину гораздо раньше.

Когда внук, не без труда отворив ворота, въехал во двор, бабушка Фатима вышла на балкон. Спуститься вниз у неё уже не было сил. Она бросила внуку ключ от дома и вернулась в стылую комнату. Пока тот искал ключи в снегу, пока возился с замком, старушка сняла с шеи маленький ключик, висевший рядом с нательным крестиком. Подошла к большому сундуку, открыла крышку. Повозившись, с самого дна достала «смертное». Закрыла сундук. Подумала. Вынула ключик из замка и положила на крышку сундука.

Внук застал её сидящей в кресле, с узелком «смертного» на коленях. Помог спуститься вниз, усадил в машину. Дом бабушка Фатима запирать не стала. Она не собиралась сюда возвращаться. В машине оттаяла, согрелась. Её стал бить крупный озноб. Старушка заплакала. Заплакала впервые за много лет. Она прожила долгую и трудную жизнь. Но такого ужаса, такой безысходности, как в эти несколько дней, не испытывала никогда в жизни.

Живёт она сейчас в городе, на восьмом этаже девятиэтажного дома. Почти всё время проводит на балконе, любуясь морем. Категорически не желает спуститься вниз на лифте, посидеть со старушками-соседками на лавочке. Ей комфортно на балконе. Высоко, далеко видно. Узелок со «смертным», лежит тут же, на тумбочке. Бабушка Фатима с ним не расстаётся.

Эта жуткая история имела продолжение.

Будучи в России в гостях у родственников, бабкин внук рассказал, как терроризировали бабушку Фатиму прошлой зимой волки. Двоюродный, а может быть троюродный дядя, загорелся. Он был страстным охотником. На волков, правда, ему охотиться не приходилось, но он пообещал приехать, «разобраться» с серыми разбойниками. И правда, приехал. Да не один. С ним был молодой парень, недавно закончивший техникум охотовед.

Он просто бредил волками. Перечитал кучу литературы, перелопатил интернет, наслушался бывалых охотников-волчатников. Мнил себя великим знатоком волчьих повадок и образа жизни «санитаров леса». Настоящий волчий терминатор. Волков добывать ему пока не приходилось, но он уверен был, что легко это сделает. С его то теоретической подготовкой!

Снаряжение у охотников было тоже соответствующее. Два помповых итальянских дробовика «Benelli», с кучей разнообразных патронов, два чешских карабина «Tsheshska Zbroyka», снабжённых мощными оптическими прицелами, приборы ночного видения, дальномеры, бинокли. В специальных пакетах хранились костюмы «Кикмора», переложенные прелыми листьями, чтобы отбить человеческий запах.

Но самое главное хранилось в небольшом алюминиевом чемоданчике. Это был последний писк охотничьей моды - самый современный канадский электронный манок, работающий от солнечной батареи. Были у охотоведа и заморские синтетические запаховые приманки, хранимые в герметичной упаковке. Потому как для человеческого обоняния запах волчьих приманок непривычен и резок. Проще говоря, воняет сильно.

Вымазали охотники столбы ворот вонючей приманкой, включили электронный манок, завесили балкон маскировочной сеткой, нарядились в костюмы «Кикимора», стали ждать. Периодически окрестности оглашал заунывный волчий вой. Электроника исправно выдавала голос течной одинокой волчицы, тоскующей по волку. Не курили, почти не дышали, мало спали. Ели урывками, запивая бутерброды пустым кипятком из термоса. Дабы не раздражать тонкий нюх волка ароматом чая или кофе.

Три дня ничего не происходило. Охотники заскучали, немного расслабились. Потом, расслабились как следует. Решив, что раз волки не боялись бабушки, стучавшей в кастрюли, с какой стати они будут бояться двух парней, ведущих себя тихо? Откуда они, волки, знают, что это опытные охотники на волков? Для начала сварили кофе, как следует покушали и выспались. Проснувшись, сгоняли на машине в магазин, прикупили «боеприпасов». Несколько бутылок водки, батарея пивных банок, баночки, пакетики, пакеты и пакетищи с закусками заняли угол балкона.

Выпили «по единой». Потом ещё «по единой». Потом ещё. Чтобы сподручней было наблюдать за волками, перетащили стол из комнаты на балкон. Расположившись в удобных креслах, продолжили «охоту». Пошли разговоры «за жизнь». Сначала шёпотом, потом громче и громче. А чего бояться? Волки шуму не боятся! А охотники на волков, волков не боятся. Потому как на балконе! Когда все охотничьи истории, водка и пиво закончились, охотники опять заскучали. Решили, что волков здесь нет, и не было никогда. Это бабушке от одиночества серые привиделись. Собрали охотнички свои манатки, уехали восвояси, не попрощавшись с хозяевами. Только вонь на воротах от них осталась.
Волки пришли через два дня. Зарезали двух соседских коров и годовалого бычка. Звери, явно не были голодными. Вспоров скотине животы, они полакомились внутренностями, выели печёнки, остальное бросили. Местные жители всполошились, перестали выпускать скотину на вольный выпас. Такого отродясь здесь не бывало. Коровы всегда вольно ходили там, где им заблагорассудится.

Скотина заскучала, люди тоже. Но волки больше не баловали, и все успокоились. Может, ушли серые, но, скорее всего, переключились на привычную летнюю пищу. Мышку или ящерицу поймать, разорить птичье гнездо или зайчонка придушить, гораздо легче и безопасней, чем выследить и зарезать рогатую корову. Это не зима, когда в лесу есть нечего и можно рискнуть.

Коровы и другая домашняя живность, опять ушли в свободный поиск пропитания. Только на ночь хозяева старались загнать скотину в сараи. Что сделать было порою нелегко. Быстро привыкают животные к свободе. Впрочем, как и люди. Приходилось заманивать зерном, отрубями, другими вкусностями. Охотников поминали недобрым словом.
Сергей Васильевич не собирался никого приманивать, он надеялся на случай. Если волки пришли один раз, почему бы им не прийти и во второй? А не придут, так и Бог с ними! Шакалы то, наверняка пожалуют проведать, кто это появился в пустующем доме? Какие вкусняшки, можно откопать в мусорном ведре?

С такими мыслями Сергей Васильевич, в один из вечеров, сидел на террасе первого этажа, потягивал кофе, слушал дроздов. Дрозды заливались. Они сверлили ночь разными, но одинаково красивыми голосами. Каждый пел сам по себе, но все вместе, составляли великолепную симфонию. Симфонию жизни, весны, любви. Только ради этого, стоило сюда приехать.

Было уже совсем темно, когда далеко внизу в концерт дроздов неожиданно включились шакалы. Их вой, плачь, взлаивание и жалостливый смех, вовсе не прозвучали диссонансом птичьим голосам. Они внесли свою, неожиданную нотку в вечерний концерт. На вой шакалов немедленно откликнулись собаки. В отличие от шакалов, певших слаженно и хором, собачьи голоса слышались из разных мест ущелья, разрозненно. В отличие от свободных шакалов псы, сидящие каждый в своём дворе, лаяли осторожно и не совсем уверенно.

Голоса их, разные по высоте, громкости, уверенности, вовсе не были хором. Это были отдельные партии, несмотря на разное звучание, очень похожие друг на друга. Сергей Васильевич, слушая перебранку собак и шакалов на фоне трелей дроздов, философствовал о голодной воле и сытой несвободе, о брачных песнях птиц, которые совсем скоро, вынуждены будут заняться хлопотами по постройке гнёзд и выведению птенцов, о том, что жизнь человеческая мало чем отличается от жизни животных и птиц.

Размышления его прервал новый звук. Протяжно и громко, непонятно в какой стороне, завыл волк. То, что это был именно волк, сомнений не вызывало. Мгновенно стихло всё. Замолчали шакалы и собаки, замолкли и перестали возиться в ветвях дрозды. Рулада одинокого волка только началась, а все уже молчали. Когда его короткая унылая песня закончилась, тишина ударила в уши. Всё живое затаилось и прислушивалось. Сергей Васильевич выпрямился в кресле, превратился в слух.

Он, как и другие обитатели ущелья, пытался определить, хотя бы примерно, направление источника звука. Подсознательно он ожидал, что вой повторится, что откликнутся и другие волки. Не повторился, не откликнулись. Опять же бессознательно, Сергей Васильевич отметил про себя, что голос зверя был низковат для волка. И опять же, одна фраза, длинный, протяжный, но один звук, одна рулада. «Вероятно, это старый-престарый самец-одиночка, давно потерявший связь со стаей» - подумал Сергей Васильевич.
Робко цвиркнул один дрозд, его поддержал другой, через минуту дрозды, как ни в чём не бывало, принялись сверлить ночь. Собаки и шакалы молчали. Сергей Васильевич поёжился, поднялся из уютного кресла, прихватив с собой недопитую чашку кофе, поднялся на террасу второго этажа. Здесь тоже стояло кресло. Почти такое же уютное, как и внизу.

Допив остывший кофе, Сергей Васильевич стал разглядывать звёзды. Звёзды как звёзды. Но такими огромными звёзды бывают только в горах. Казалось, что если приглядеться, можно увидеть длинные ресницы, которыми звёзды непрестанно моргали, вызывая непонятное волнение. Скосив глаза, Сергей Васильевич посмотрел на широкий проём лестницы, ведущей на первый этаж. Воображение нарисовало, как по широким деревянным ступеням, вытянув хвост трубой, прижав уши и улыбаясь, огромными скачками стелется волк.

Это было маловероятно. Вернее, совсем невероятно и невозможно. Что делать волку на втором этаже дома? Но логика – логикой, а инстинкты – инстинктами. Сергей Васильевич поднялся из кресла, опасливо осмотрел двор, освещённый луной и электрической лампочкой, вошёл в комнату и закрыл дверь на ключ. «Так то оно спокойней» - подумал он. Дрозды постепенно смолкли. Сергей Васильевич уснул.

Раненько утром, ещё до восхода солнца, опять включились дрозды. Особо радостным и торжественным, птичий концерт стал, когда солнышко поднялось из-за дальних гор. Неожиданно, как выкрики пьяных хулиганов с галёрки во время концерта симфонической музыки, раздалось громкое и раздражающее пение проснувшихся петухов. В любое другое время эти, достаточно мелодичные «кукареку», были бы приятны для слуха. Но не во время утреннего концерта дроздов!

Сергей Васильевич, отметив про себя, что всё познаётся в сравнении, спустился на первый этаж, сварил кофе. Усевшись в уютное кресло, всецело предался утреннему кофепитию и созерцанию природы. Вчерашние страхи казались абсурдными и нелепыми. Он усмехнулся, вспомнив как вчера, испуганный волчьим воем, улепётывал на второй этаж, даже не попытавшись достать ружьё, из стоявшего в комнате сейфа.

Подивившись людской природе, тому, что страх перед волками, как древний атавизм, преследует человека, даже никогда волка не видевшего, он решил прогуляться. Гулял Сергей Васильевич, обычно на автомобиле. Вот и сейчас, с комфортом расположившись в полноприводной своей машинке, он открыл все окна и выехал со двора. Ехал куда колёса приведут.

Колёса привели в соседнее ущелье. По едва заметной колее, машина, подвывая и урча, забралась почти на вершину соседней горы. Внизу открылся великолепный вид. Сергей Васильевич увидел дом, в котором провёл ночь, среди апельсиновых деревьев разглядел серую шиферную крышу дома, где совсем недавно проживала бабушка Фатима. Полюбовавшись зелёными горами, освещёнными ярким солнцем, Сергей Васильевич забрался в машину и начал обратный спуск с горы.

Дорога вела через большой мандариновый сад, огороженный колючей проволокой. Там, где заканчивались мандариновые деревья, и начинался сад персиковый, стоял человек. Сергей Васильевич притормозил. Человек приветливо улыбнулся и представился Сергеем. Нет, никуда его подвозить не надо, он пришёл поработать, поправить проволочную изгородь. Попросил на выезде из садов, обязательно закрыть ворота. А то спасения нету от этих коров! Скотину здесь пасти не принято, коровы, козы, свиньи, ищут пропитание самостоятельно. И не дай Бог, забредут в чей либо сад. Объедят всё! Пропадёт труд не одного года. А фрукты – единственный доход местных жителей.

Коров местные держат ради сыра и молока. Кушать то что-то надо. Одними мандаринами сыт не будешь. Он, Сергей, тоже держит двух коров, бычка и тёлку. Утром выпускает на вольный выпас, вечером загоняет в сарай. От греха подальше. Волки здесь бывают редко, а вот стая шакалов, может ходить за стельной коровой несколько дней. И не приведи Господи, если корова отелится не дома. С взрослым животным шакалам не справиться, а вот новорождённый телёнок, для них желанная и лёгкая добыча.

Сергей Васильевич с удовольствием слушал словоохотливого тёзку. Как будто старого знакомого встретил. Здесь, в горах, люди приветливы и доброжелательны. С удовольствием помогут, если надо. Если не надо, то, по крайней мере, поинтересуются, не нужна ли помощь. В больших городах уже давно забыли о простом человеческом общении. Заговорить с незнакомым человеком, кажется неслыханным делом. Соседи по лестничной площадке, проживающие бок о бок годами, не знакомы друг с другом. А здесь человек, живущий на соседней горе – сосед.

Поговорив о том, о сём, о погоде, ранней весне и видах на урожай фруктов, Сергей Васильевич стал прощаться. Напоследок, новый знакомец, в уже закрывающееся стекло автомобиля сказал странную фразу. «Вы не пугайтесь, если вечером услышите странные звуки. Это я кричу. Коров, соскучившихся по зелёной траве, трудно домой загнать. Я и придумал. Волком покричу, они со всех ног в сарай и бросаются. Где бы ни были».

Закрыв окно, Сергей Васильевич плавно нажал педаль акселератора. Дорога была не очень хорошей, требовала внимания. Через несколько метров до него стал доходить смысл сказанного нечаянным знакомцем.
Владимир Воронин 13
 
Сообщения: 100
Зарегистрирован: Май 28th, 2015, 12:09 am
Anti-spam: Нет
Введите среднее число (тринадцать): 13

Вернуться в Проба Пера

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 7