Баккара, или Ордукалеси (исторический рассказ)

[vlad-nikolaev]

Собственно говоря, этот рассказ показывает то, какими я хочу видеть свои рассказы и более крупные вещи (дай Бог, получатся). Буду рад любому отзыву!

БАККАРА, ИЛИ ОРДУКАЛЕСИ.

Дуэль.
Будучи, как и все, молодым, и, как немногие, вспыльчивым, мне часто приходилось участвовать в дуэлях. Сражаться со шпагой в руках, стреляться на пистолетах, быть секундантом, распорядителем и даже врачом. В основном, дуэль кончалась с первой каплей крови, в редких случаях - доходила до смерти. Бывало, что вместо оружия брались за бокалы, полные вина, и тогда спор продолжался за столом, а первый, упавший без чувств, объявлялся проигравшим.
Я видел многое, но, напрягая дырявую старческую память, понимаю, что одна дуэль стоит среди всех особняком. Дуэль, которую я вспоминаю почти каждый день, и при этом слезы наворачиваются на глаза неизменно. Дуэль, удивительная не столько местом проведения, сколько ее участниками.

БАККАРА

- Эти чертовы французы - удивительные люди! - засмеялся Байковский, капитан Троицкого мушкетерского полка, и сгреб со стола десяток золотых монет. - Они совершенно не умеют играть в карты, но делают это и проигрывают несметные богатства! Какой дурак сказал, что баккара - французская игра?!
- Перестаньте, капитан! - махнул рукой явно недовольный проигрышем граф Ланжерон. - Я, например, не больше француз, чем вы.
- Однако я не вожу с собой на войну целое состояние, - возразил тот.
- Проверим ваши сапоги? Уверен, там найдется много чего интересного, - намекнул Ланжерон на то, что многие офицеры, не говоря о солдатах, хранили сбережения в обуви.
- Не советовал бы снимать с меня сапоги. Я не мылся два проклятых месяца! - захохотал Байковский. - А все, что там есть, все благодаря вам, Александр Федорович. Благодаря вам! - он залпом осушил бокал вина. Сощурившись, посмотрел сквозь стекло на пламя свечи. - Но, все же, дорогой посуды я в ранце не имею.
- Немного терпения, мой друг, и к утру у вас будет отменный набор, если нам так и не начнет идти карта, - кисло улыбнулся молодой граф и наполнил бокал.
Байковский вытер тыльной стороной ладони мокрый ус.
- Вино я могу и с бутылки выпить. А вот золотые часы, на которые вы постоянно посматриваете, вполне могут мне пригодиться. Говорят, в три ночи - штурм. Боюсь проспать.
Ланжерон сжал тонкие губы. И без того худое лицо графа еще больше заострилось.
Я, перетасовывая толстую колоду карт, с интересом наблюдал за разговором французского аристократа и моего друга, капитана Байковского.
Прошло больше двух лет с тех пор, как я в последний раз виделся с товарищем. Мы вместе начинали служить в Ингерманландском гренадерском, вместе получали новые чины, вместе воевали. Однако пуля досталась лишь мне. В славной битве при Рымнике, когда, казалось, враг повержен и бежит без оглядки, какой-то турок, видимо со страху, выстрелил в меня с расстояния меньше десяти шагов. Не знаю, убили ли негодяя гренадеры, но я остался жив только чудом. Однако провалялся в госпитале, а затем и в собственном имении, больше года.
Когда я окреп настолько, что мог опять приступить к службе в армии, выяснилось, что мой полк стал частью Фанагорийского гренадерского, а сам я в чине поручика вновь попал под начало великолепного Суворова. Что сказать? Целебный бальзам на мое израненное тело и не менее измученную душу!
Что до Байковского, то все, что удалось узнать, это то, что мой друг продолжает сражаться с турками, получив чин капитана в неизвестном мне полку. Попытки разыскать его оказались безуспешны, да и не настойчивы, если быть честным. Шла война, России нужны были храбрые люди, и я с головой ушел в службу, в поисках друга положившись на волю Господа.
Хвала Ему, Он не подвел! Суворов в срочном порядке был призван спасать честь армии. Непобедимому полководцу надлежало взять неприступный Измаил. Ордукалеси - как гордо называли крепость турки, - можно было захватить, только полагаясь на Бога! И именно под ее стенами я встретил старого друга.
Друга, с которым в этот вечер, накануне штурма, был приглашен к графу Ланжерону. Безобидная затея - выпить вина и поиграть в карты, - для французской аристократии обернулась кошмаром. Байковский выигрывал партию за партией легко и непринужденно, все больше погружая в уныние графа Ланжерона, герцога Фронсака, графа де Дама, австрийского полковника, и нескольких волонтеров.
Мы сидели в палатке, тускло освещенной несколькими свечами. Снаружи дул промозглый ветер, неся с собой капли дождя, и в углу на земле образовалась лужа, то и дело пополняемая из дыры в ткани. Но внутри было достаточно тепло, во многом благодаря изысканному вину - откуда оно только взялось?
- Часы, - повторил Байковский. - Ваши часы, Александр Федорович, против всего моего выигрыша. Рискнете?
Ланжерону явно не хотелось расставаться с часами. Еще меньше ему хотелось оставаться с пустым карманом. Нерешительно бросив взгляд на часы, граф глотнул вина. Алкоголь никогда еще не давал дельных советов. Не сделал этого он и сейчас - Ланжерон медленно потянул цепочку часов.
- Я бы добавил к ставке "Любви к Отечеству", но боюсь, они, черти, насквозь прогнили в моих портках, - подзуживал, смеясь, Байковский.
- Играем, - Ланжерон бережно опустил золотые часы на стол, кивнул мне. - Сдавайте, поручик.
- Тимирязев, счастливые ты мои руки! Не спугни удачу! - Байковский, довольный, что убедил графа, весело подмигнул.
Долгой игра не получилась. Мой друг, получив карты, засмеялся и тут же вскрылся. Король и девятка - беспроигрышный вариант!
- Проклятье! - Ланжерон запустил бокал в угол палатки. - Вам чертовски везет сегодня, капитан!
- Фортуна - моя любовница, Александр Федорович. Я должен был вас предупредить.
Граф оттянул красный воротник мундира, пытаясь глубже вздохнуть, встал и нервно заходил по палатке.
- Часы - это фамильная драгоценность, капитан, - заступился за него герцог Фронсак. - Будьте милосердны, верните их.
- Перестаньте! - гордо вскинул руку Ланжерон. - Мне не в чем упрекнуть капитана, все по чести.
- Я могу уступить вам их, граф, - откликнулся Байковский. - Еще одна партия. Последняя.
- Нет. Вы обобрали меня до нитки. Я - пас.
- Отдадите завтра вечером. После штурма деньги появятся в карманах у всех.
- Завтра вечером мы все, возможно, будем кормить червей, - грустно улыбнулся граф.
- Не сгущайте краски, Александр Федорович, не все так плохо!
- А вы, капитан, все видите в радужном цвете, - медленно проговорил де Линь, австрийский полковник. За этот вечер он сказал едва пару слов, поэтому после произнесенной фразы все удивленно замолчали. А де Линь, обведя присутствующих усталым взглядом, продолжил: - Крепость вряд ли удастся взять. Как инженер, могу вас уверить - она неприступна. Ее укрепляли французы, а это многое значит. Мы потеряем под стенами половину армии, но вряд ли возьмем хоть одни ворота.
Надо признаться, что по спине у меня пробежал холодок. Хмурый полковник нарисовал нам невеселую перспективу, а завывания ветра снаружи придавали его словам мрачности.
- Ваши расчеты, полковник, вызывают зевоту. Сколько угодно можете мерить толщину стен, но мы на них взберемся, - казалось, только на никогда не унывающего Байковского заверения де Линя не произвели впечатления. - Могу поспорить, что завтра мы с вами будем ужинать в Измаиле, причем из всей нашей компании не досчитаемся всего троих человек.
- С чего вы это взяли? - фыркнул герцог Фронсак.
Мой друг пренебрежительно отмахнулся от него рукой.
- В крепости тридцать тысяч турок. У нас столько же, если считать гренадер Тимирязева, - кивнул он в мою сторону. - Один русский солдат стоит троих проклятых янычаров, прикрытых вдобавок стенами Измаила. Чертова крепость падет. Это так же верно, как то, что я выиграл золотые часы. А трое из нас не доживут до вечера.
- Весьма странные умозаключения, - Ланжерон, наконец, остановился.
- Не верите, граф? Поразительно, но я верю. Верю настолько, что готов поставить свою жизнь на кон.
- Вы не в своем уме! - Александр Федорович явно занервничал. Он вновь заходил по палатке, теребя при этом пальцами пуговицу мундира.
- Не волнуйтесь, граф, это всего лишь игра! Выиграю я, значит, вы завтра погибнете, а часы остаются при мне. Побеждаете вы, я иду на корм червям, трофей - ваш.
- Вы поистине безумны! - проговорил де Линь.
- Отнюдь, полковник, - повернулся к нему Байковский. - Среди нас находятся еще два мертвеца. Сыграете, узнаем вашу судьбу. Участвуете?
- Русский дурак сказал глупость, а мне играть? Извольте! - Де Линь поспешно встал из-за стола.
Байковский громко засмеялся:
- Хорошо, полковник, вы выживете. А русский дурак тем временем возьмет крепость!
- Вы играете с огнем, капитан! - Ланжерон сел напротив него.
- Я просто чертовски замерз в этой проклятой стране! Так что немного огоньку не помешает. - Мой друг глотнул вина. - Играем?
- Поручик, раздайте карты, - не сводя глаз с капитана, произнес граф.
Спорить с Байковским не было смысла. Он часто искушал судьбу, и делал это с улыбкой на губах. Смерти не боялся, хоть и не раз был на волосок от гибели. Переубедить его в чем-то не представлялось возможным. Поэтому мне оставалось только тщательнее перетасовать колоду.
Желающих сыграть с графом и капитаном не оказалось. Солдат суеверен по сути, и в преддверии сражения искушать судьбу никому не хотелось. Так что я раздал карты лишь двум умалишенным.
Все встали вокруг нас и с волнением наблюдали за игрой. Когда на кону стоит нечто большее, чем деньги, интерес к происходящему вырастает в разы.
Граф попросил еще карту. Мои руки дрожали больше, чем руки игроков, когда я выполнял просьбу.
Ланжерон взглянул на получившийся набор и впервые за вечер улыбнулся.
- Похоже, я завтра выживу, господа, - карты одна за другой легли на стол.
Туз, валет и девятка - двадцать девять очков! Перебить такое вряд ли удастся даже везунчику Байковскому.
- Тимирязев, кто тебя сглазил? - засмеялся мой друг. - Ты мне накидал одних крестов!
Он также вскрылся, и мы увидели шестерку, даму и туза. Все крестовой масти!
Мне стало не по себе. Не столько от проигрыша друга, сколько от вида крестов на лощеной бумаге. Учитывая то, что стояло на кону, выглядело это достаточно зловеще.
- Двадцать шесть очков, Александр Федорович, - констатировал Байковский. - Я проиграл. Так что завтра, после взятия крепости, вы получите свои часы.
- Если вы погибнете, - уточнил Ланжерон.
- Безусловно, если погибну. Как и еще двое из нас. Помните?
- Да, вы достаточно ясно изъяснялись, - нахмурился де Линь.
- Что ж, думаю, нам всем пора отдохнуть. - Байковский с неизменной улыбкой на губах встал и поднял бокал. - Пусть земля будет нам пухом!

* * *

- Ты не в своем уме!
Мы шли с Байковским по лагерю. Дождь перестал, утих и ветер. Свет частых костров хоть немного разгонял давящую на плечи темноту. В нескольких верстах чернел Измаил. Неприступная громада, которую надлежало взять, во что бы то ни стало! И под ее стенами должен был произойти последний акт разыгравшейся в палатке Ланжерона трагедии.
- Почему? - Байковский старался говорить весело, однако в его голосе мне послышалась грусть.
- Ты устроил дуэль с самой смертью!
- Дуэль со смертью? Тимирязев, чертов ты поэт! - хохотнул мой друг. - Только ты мог такое сказать! Хорошо, пусть будет дуэль со смертью. Я все равно выйду победителем в этом поединке. А костлявая стерва пусть меня сторонится.
- Откуда такая уверенность?
Байковский остановился, посмотрел на редкие огни, освещавшие крепость.
- Помнишь цыганку, к которой мы бегали на учебе в Москве? - спросил он.
- Кривоногая шлюха? - я мысленно поблагодарил ночную тьму, скрывшую румянец на моих щеках.
- Она самая, Флорика. Как есть кривоногая шлюха, дай ей Бог здоровья! Чертовка умела многое, да и цену не ломила, - Байковский довольно улыбнулся нахлынувшим воспоминаниям о днях молодости. - Но я к ней бегал не только, чтобы юбку задрать. Флорика гадала мне. И сказала, как я умру.
- О, Господи! - вскинул я руки. - Ты в это веришь?
- Конечно. Однажды она обмолвилась, что меня вызовут на дуэль, за неделю до того, как это произошло.
- Весомый аргумент! Да ты дрался на дуэлях чуть не каждый день. Сложно было промахнуться! И что же она тебе предсказала?
- Что я погибну в бою. От руки русского солдата.
- Это невозможно! - недоверчиво покосился я в сторону костров, за которыми, тихо переговариваясь и смеясь, сидели казаки, гренадеры, мушкетеры.
- Ты прав, мой друг! Это невозможно, пока мы сражаемся с турками. Поэтому я и поставил на кон жизнь. И поэтому именно я выиграю дуэль со смертью!
- Ты неисправим, - поневоле улыбка тронула мои губы.
Байковский достал выигранные в этот вечер часы.
- Совершенно верно! И не вижу причин, чтобы меняться. Кстати, у нас есть немного времени, чтобы вздремнуть. Советую это сделать. День будет длинным.
Я кивнул и еще раз посмотрел на стены крепости. Крепости, которую Суворов поклялся взять, хоть это было и невозможно. Крепости, одним своим видом внушавшей трепет и заставлявшей сомневаться в собственных силах. Крепости, под завязку забитой турками. "Армейской крепости". Ордукалеси.

ОРДУКАЛЕСИ

- А ну тише, окаянные. Или так пройдусь по спинам, что сам черт милей меня покажется, - разнесся грозный окрик над колоннами.
- Да после тебя черт уже нам родней матери, - донеслось из стройных рядов.
Солдаты зашлись в тихом смехе. Сержант окинул их убийственным взглядом, но не проронил ни слова. Хорошее настроение перед штурмом - залог успеха!
Только что в темноту взмыла сигнальная ракета, и армия, стараясь не производить шума, двинулась к крепости. Апшеронские стрелки шли в голове колонны. Управляемая генерал-майором Львовым, она должна была захватить Бросские ворота. Выполнить эту задачу выпало Троицкому мушкетерскому полку Байковского и моему Фанагорийскому гренадерскому. Целью апшеронцев было прикрытие наших голов при штурме.
Густой туман опустился на землю, и солдаты, согнувшись под тяжестью фашин и лестниц, в полной тишине, словно призраки, исчезли в нем.
Идти пришлось довольно долго. Грязь комьями налипала на обувь, отчего марш превратился в сплошное мучение. То и дело кто-то оступался, припадал на колени. Ругань, произнесенная вполголоса, слышалась отовсюду. Я и сам не раз не слишком вежливо отозвался о местном ландшафте. Но брошенная по рядам фраза "Валы впереди" разом заставила забыть о тяжелом переходе. Мы достигли глубокого рва, враг не заметил опасности, и штурм вот-вот должен был начаться.
- Вперед! - услышал я, и полторы сотни стрелков побежали к стенам крепости.
В тот же момент десятки вспышек озарили укрытый туманом Измаил. Следом нашего слуха достиг невообразимый грохот. Нападение, увы, не стало неожиданностью! Пушки, не прерываясь ни на секунду, осыпали ров снарядами, а несчастные стрелки, вопреки всему, расположились вдоль него и открыли ответный огонь. Более скрываться и молчать не было смысла. Батальоны мушкетеров и гренадер, надрывая глотки, бросились в наступление.
Фашины уже не казались такими тяжелыми, а грязь и вовсе перестала липнуть к подошве. Проклиная турецкого солдата, турецкого пашу, турецкую погоду и турецкую мать, солдаты подбегали ко рву, кидали вязанки по две в ряд, и так же быстро пересекали его. Дождь, не прекращавшийся несколько дней до этого, не шел ни в какое сравнение с ливнем, устроенным крепостной артиллерией. Казалось, выжить во рву невозможно! Два или три снаряда угодили в одну фашину. Грязь, вода, прутья, кровь полетели во все стороны. На моих глазах троих мушкетеров разорвало в клочья. Страх проник в сердце, но крепкий мат не дал ему превратиться в панику. Впереди я заметил спину капитана Байковского. Он уже перебрался через ров и, стоя у каменного палисада, связывал две лестницы в одну. На первом этапе смерть отступила от него. Возможно, потому, что целей в это мгновение было предостаточно. Стать одной из них желания у меня не возникало, а для этого требовалось как можно быстрее пересечь ров, полный воды, грязи и ужаса.
- Быстрее, ребята! Шевелите задницами! - громкий голос капрала с легкостью перекрывал грохот пушек. Командой это сложно было назвать, но другого в тот момент и не требовалось.
Я подбежал к четверым фанагорийцам, несущим фашину, и мы кинулись ко рву мимо орущего капрала. Он подбадривал и материл солдат до тех пор, пока в нескольких шагах от него не разорвался снаряд, отбросив несчастного, как тряпичную куклу, на спину и оторвав ему ногу. Вместо громкого крика капрал издал тонкий визг и схватился за кровавый обрубок.
- Твари! - выпалил я, фашина упала в ров, и, не поднимая головы, мы понеслись сквозь огненный дождь, устроенный турками.
Дым от орудий смешался с туманом, прикрыв низину непроницаемой для глаз завесой. Однако это мало помогало! Так же бесполезны были и ружья стрелков, направленные на осажденных вслепую.
Я бежал по вязанке и ругался так, как не ругался никогда. Возможно, это и спасло мне жизнь в тот момент, а смерть решила выбрать более покладистую жертву. Двух гренадер передо мной просто снесло с вязанок ядром, обрызгав меня кровью и внутренностями.
- Твою мать!
Чьи-то руки подтолкнули к палисаду. За каменной стеной пушечный ураган не так страшен. Я перевел дух, крепче сжал саблю и, стараясь не обращать внимания на десятки трупов у подножия палисада, перебрался через него.
Чтобы увидеть еще один ров. Поменьше первого, но от этого не ставший более безопасным. Находясь у самых Бросских ворот, он, заливаемый картечным огнем, превратился в ад. Спасения, казалось, не было. Солдаты падали один за другим, живые прятались за мертвыми, но пересекали его. И несколько десятков гренадер и мушкетеров уже бежали к крепости. Среди них я с радостью узнал Байковского. Вот уж кому сам черт не страшен! Он размахивал саблей и что-то дико орал. А навстречу ему из распахнутых ворот летело несколько сот турок. Отчаянный шаг! Видимо, паша испугался напора русских солдат и решил вылазкой отбросить их подальше.
Картечный огонь утих, и я, как и многие другие, вскинул оружие и помчался на приступ.
Рукопашная схватка - стихия гренадеров! Туркам пора бы уже привыкнуть к этому за время компании. Но они, как безумные, раз за разом в каждой баталии пытаются опрокинуть русских богатырей. И, как всегда, у них ничего не получается! Битва у Бросских ворот не стала исключением.
Гренадеры, число которых стремительно пополнялось - через палисад перебиралось все больше солдат, - не дрогнули под турецким натиском, удержали занятую позицию и, шаг за шагом, стали теснить врага к воротам.
Я, заговоривший с началом штурма, словно старый конюх в родном имении, совсем забыл об остатках благородства. Плевок в лицо противнику и удар коленом в пах оказались действенным средством в той толчее, в какой мы очутились во втором рву. Два великана гренадера прикрывали меня с боков, я же ловко орудовал саблей.
Взмахнул рукой, и бородатый турок с рассеченным лицом упал под ноги. Переступил через мертвое тело, отвел удар очередного басурманина, которого тут же пронзил гренадерский штык. Оттолкнул убитого ногой, вскинул руку навстречу кривому клинку, увернулся от кинжала, а нападавший рухнул на колени с перебитым прикладом носом. Смерть тут же настигла раненого турка, а мы еще на шаг приблизились к воротам.
Фанагорийцы были неудержимы, и враг побежал!
- Тимирязев, друг мой! Турок прогибается! - Услышал я совсем рядом и с радостью узнал голос Байковского. Мой товарищ с ног до головы был перепачкан грязью и кровью. Но лицо его сияло от удовлетворения. Он обернулся и закричал, указывая рукой на ворота. - Как я и говорил! Вечером, сегодня вечером ужинаем в крепости! А смерть со своей дуэлью пусть идет ко всем чертям! Она проиграла, костлявая стерва!
Только я собрался подтвердить его слова, как в нескольких шагах от нас упала граната. Взрыв - и грязь с осколками камня полетела во все стороны. Байковский упал, я присел на колени. Мимо пробежали несколько гренадер.
- Ты жив? - поднимая голову, окликнул я друга.
- Да, черт возьми!
Байковский лежал на спине, держась за бок. Лицо его исказила гримаса боли.
- Гранаты! Сволочи! - простонал он. - Не могут драться, решили забросать гранатами?
Я подбежал к другу, впопыхах стал расстегивать на нем грязный мундир с рубашкой, чтобы осмотреть рану. Руки не слушались, дрожали, а в голову упорно лезла глупая мысль: "Неужели простая игра в карты и необдуманный разговор могут стоить жизни?!"
- Тимирязев, все в порядке, друг! - Байковский пересилил себя и улыбнулся. Бодрости духа ему не занимать! - Царапина, не больше!
Мне, наконец, удалось распахнуть мундир. На боку друга красовался огромный кровоподтек. Не царапина, но жить будет!
- Ты родился в рубашке, - с облегчением вздохнул я.
- Не в ней дело, Тимирязев, - Байковский попытался приподняться. - Цыганка, помнишь? Меня убьет русский человек, не какой-то проклятый турок. Так что смерть сегодня проиграет! Ей меня не одолеть.
Неожиданно рядом остановился великан гренадер. Он взглянул на нас и, не успел я сказать и слова, с силой вонзил в грудь Байковскому штык.
- Сапоги, Ваше благородие! - заорал он мне в ухо, перекрикивая взрывы гранат. - Они, нехристи, все прячут в сапогах! Там и ищите!
Вырвал оружие и побежал к воротам, оставив меня рядом с умирающим "нехристем". Разорвавшаяся недалеко граната вывела из оцепенения. Я кинулся осматривать рану.
На этот раз все было намного серьезней. Кровь лилась из пробитой груди Байковского, пузырилась, а воздух со свистом вылетал из раны при каждом тяжелом вздохе друга.
- Ах, стервец! Он спутал меня с турком! - попытался засмеяться Байковский. - Ну надо же!
- Рана неглубока, выживешь! - уверенности в моем голосе не было и в помине. И мой товарищ услышал это.
- Перестань, - охрипшим голосом произнес он. - Я не первый год на войне.
- Я вернулся с того света. И ты вернешься.
- Настырный ты, Тимирязев, - улыбнулся Байковский, отчего из уголка рта потекла кровь. - Я рискнул нынче вечером, и проиграл. Теперь умру, а ты, мой секундант, верни часы графу.
Он сунул мне в ладонь золотые часы. Желание тут же избавиться от них было огромным, но в этот момент недалеко упала еще одна граната. Я бросился на грудь друга, прикрывая его от осколков. А когда поднялся, понял, что все кончено. Недвижимый, стеклянный взгляд Байковского был устремлен в светлеющее небо.
Цыганка не обманула. А мой друг, не раз участвуя в дуэли, впервые оказался повержен.

* * *

- Александр Федорович, - окликнул я графа.
Ланжерон стоял у стены и, не отрываясь, смотрел на бледное солнце. Оно медленно клонилось к закату, и лучи его отражались от темного Дуная. День выдался чертовски длинным, турки отчаянно сопротивлялись, но устоять не смогли. Ордукалеси - Армейская крепость, - пала. Но победа далась России дорогой ценой. Количество убитых, явно, перевалило за несколько сотен, а, возможно, и тысяч. Выжившие, в свою очередь, выглядели немногим лучше мертвецов.
- А, поручик, - устало произнес граф. Кровь коркой застыла на лице молодого француза - след от встречи с осколком гранаты. - Рад видеть. Как капитан Байковский?
- Просил откланяться. И передал вам это, - я протянул ему часы, золотая оправа которых была испачкана кровью моего друга.
Ланжерон безразлично взглянул на них и с горечью произнес:
- Мне очень жаль, поручик.
Но часы не взял.
- Капитан вернул бы вам их в любом случае. - Мне хотелось побыстрее закончить неприятный разговор.
- Я знаю, - граф с тоской вновь посмотрел на солнце, вздохнул. - Возьмите часы себе, поручик. Это вещь Байковского. А вы его лучший друг. Мне они больше не принадлежат. Извините.
Поклонился и, развернувшись, быстро пошел прочь.
Этот случай с дуэлью у Бросских ворот навсегда изменил мое отношение к картам, вину и цыганкам. За всю долгую жизнь я ни разу не играл. И тем более не пытался узнать, что ждет меня в будущем. Зато очень часто смотрел на золотые часы, испачканные кровью моего друга. Друга, уступившего в неравной схватке с самой смертью. Под Ордукалеси.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Все лица, упомянутые в рассказе, не вымышлены. Совпадения не случайны.
Капитан армии Байковский погиб в битве под Измаилом, о чем указано в "Списке Генералитету, Штаб и Обер-Офицерам, убитым и раненым на штурме Измаильском". Там же упоминается отличившийся при штурме и раненый поручик армии Тимирязев.
Французские аристократы граф Ланжерон, герцог Фронсак, так же, как и австрийский принц, полковник Карл де Линь, участвовали в битве.
Вечер перед штурмом подробно описан в записках графа Ланжерона. Там же и рассказывается о глупой затее бросить жребий, чтобы выяснить, кто из собравшихся погибнет во время атаки. Правды ради, надо заметить, что никто из "смертников" (тех, кому выпал жребий) не пострадал. "Любовь к Отечеству", о которой упоминает капитан во время игры, всего лишь ассигнационный рубль, бывший в ходу в XVIII веке и имевший такую надпись.
О самом штурме можно найти очень много документов. Я опирался на один из них, составленный Генерального штаба полковником Н. Орловым и изданный в 1890 году. Взятие Бросских ворот происходило именно так, как я пытался показать. Единственную вольность я допустил в том, что вместо батальона Белорусских егерей вместе с Фанагорийским гренадерским полком в атаку у меня пошли Троицкие мушкетеры, которые на самом деле находились в другой колонне и атаковали в другом месте.
Случай же с русским солдатом, атакующим русского же офицера, так же упоминается в записках Ланжерона. В темноте солдат принял раненого за турка, которого хотят ограбить, и решил добить "нехристя", так как тот шевелился. Если верить Ланжерону, офицер выжил после этой атаки, и даже не был ранен. Более того, им оказался сам генерал-майор Львов.
Единственным вымышленным героем в рассказе является цыганка, предсказавшая смерть Байковскому. Да и выдуманы у меня, по сути, только она, золотые часы да партия баккара. Но что поделать, жизнь - лучший автор и сценарист из всех имеющихся.

[Татьяна Ка.]

Интересная вещь.

[vlad-nikolaev]

Интересная вещь.

Спасибо! Старался))

[olesky]

Дуэль, которую я вспоминаю почти каждый день, и при этом слезы наворачиваются на глаза неизменно.

С трудом верится, честно говоря.

баккара - французская игра?!

о, рифма.

- Я бы добавил к ставке "Любви к Отечеству", но боюсь, они, черти, насквозь прогнили в моих портках,

А не в сапогах?

- Я просто чертовски замерз в этой проклятой стране!

Это реплика Байковского? Там, конечно, холодно, но как-то уже не ждешь от него жалоб на погоду.

- Что я погибну в бою. От руки русского солдата.
- Это невозможно!

Разве не могли случайно своего подстрелить? Ведь так и надо было бы понимать.

Находясь у самых Бросских ворот, он, заливаемый картечным огнем, превратился в ад.

"Находясь" — как будто он мог переместиться. Лучше "Вырытый".

Рукопашная схватка - стихия гренадеров!

А разве они не гранаты должны кидать?

Единственную вольность я допустил в том, что вместо батальона Белорусских егерей вместе с Фанагорийским гренадерским полком в атаку у меня пошли Троицкие мушкетеры, которые на самом деле находились в другой колонне и атаковали в другом месте.

А нужна ли была эта вольность?

[vlad-nikolaev]

"Находясь" — как будто он мог переместиться. Лучше "Вырытый".

ОК, принято.

А разве они не гранаты должны кидать?

И этим,конечно, тоже занимались))

А нужна ли была эта вольность?

Да. Капитан мушкетеров, как-то, более красиво звучит. Хотя, может быть, это просто вбито в мозги мушкетерами Дюма. Но пусть лучше останется в таком виде.
Спасибо!

[Upolex]

Хорошо написано: интересно, живо, стиль, детали, манеры - всё есть. Очень убедительно и достоверно.
Но:
- никак не хочется верить в такую нелепую смерть. Можно, ИМХО, было бы усилить буквально одним предложением от поручика, о неминуемости, глупой ставке - ну поняли - там где "цыганка не обманула"... эмоций на смерть друга именно здесь не хватило.
- батальные сцены описывать очень сложно - знаю. У вас всё красиво, логично и живо построено, картинки двигаются, но опять не хватило эмоций от поручика, не хватило конкретно его, ни действий, - ощущений, внутреннего отношения к происходящему: страх, ненависть, негодование, изумление, жалость и т.п. Довольно ИМХО в этом плане суховато. Ещё можно было бы разбавить например именами его солдат, офицеров, а то просто "гренадёр" - верно, но отвлеченно. Картинка хорошая, но как бы схематичная - со стороны. Ещё вообще нет запахов! Нет боли, жара от огня, холода, ноги промокли, нос от дыма не дышит, глаза слезятся и т.п., тело Байковского, когда рубашку расстегнул жаркое, холодное - осязаний от поручика показалось мало. ИМХО, добавили бы это - вообще супер!
С уважением

[vlad-nikolaev]

Upolex
спасибо! С ощущениями, думаю, вы правы, суховато.
А вот добавлять имена гренадеров/офицеров, считаю, все-таки не стоит. Не тот объем рассказа, чтобы забивать его второстепенными лицами.
Еще раз спасибо! Рад, что понравилось!

[Орса]

Не могу ни чего сказать по ошибкам(сама учусь), просто понравилось читать.

[vlad-nikolaev]

Не могу ни чего сказать по ошибкам(сама учусь), просто понравилось читать.

Мои благодарности!

[piv356]

Единственную вольность я допустил в том, что вместо батальона Белорусских егерей вместе с Фанагорийским гренадерским полком в атаку у меня пошли Троицкие мушкетеры, которые на самом деле находились в другой колонне и атаковали в другом месте.
Белорусские егеря – против такой трактовки событий.

[vlad-nikolaev]

Белорусские егеря – против такой трактовки событий

Прошу у них за это прощения!

[Upolex]

Upolex
спасибо! С ощущениями, думаю, вы правы, суховато.
А вот добавлять имена гренадеров/офицеров, считаю, все-таки не стоит. Не тот объем рассказа, чтобы забивать его второстепенными лицами.
Еще раз спасибо! Рад, что понравилось!

[vlad-nikolaev]

Upolex
есть у меня еще кое-что, примерно такого же плана. Но выложу попозже, а то много меня стало здесь))

[Upolex]

Upolex
есть у меня еще кое-что, примерно такого же плана. Но выложу попозже, а то много меня стало здесь))

Сразу не обещаю, но прочту. Много сил сейчас на конкурс брошено.

[vlad-nikolaev]

Upolex, Занимайтесь конкурсом
Выложу исторический рассказ не раньше, чем через неделю. Пока мистику детективную буду выставлять))

[Анатолий Столяров]

Спасибо огромное! Приятно слышать! Я тут еще рассказик исторический выложил, будет интересно, заглядывайте))

Если Вы про этот рассказ... Так давно прочитал уже. Хорошо написано, ровно, читается легко и рассказ неплохой, но в отличии от предыдущего, вернее последующего, он показался мне немного суховатым и напомнил скорей выдержки из дневников. Неточностей и ошибок не увидел, предложить что-то поменять, изменить, тоже вроде бы нечего, всё логично, потому и тогда ещё не отписался, возможно, стоит добавить чувств и эмоций, но это уже на усмотрение, тут даже не знаю, что посоветовать, всё же сейчас рассказ читается как реконструкция определённых исторических событий куда вплетены судьбы людей, и неплохо так и оставить, а раздувая, приукрашивая и сглаживая, - можно утратить это впечатление, а чего-то другого так и не достичь...

[vlad-nikolaev]

Если Вы про этот рассказ

Да, про него))

Хорошо написано, ровно, читается легко и рассказ неплохой, но в отличии от предыдущего, вернее последующего, он показался мне немного суховатым и напомнил скорей выдержки из дневников. Неточностей и ошибок не увидел, предложить что-то поменять, изменить, тоже вроде бы нечего, всё логично, потому и тогда ещё не отписался, возможно, стоит добавить чувств и эмоций, но это уже на усмотрение, тут даже не знаю, что посоветовать, всё же сейчас рассказ читается как реконструкция определённых исторических событий куда вплетены судьбы людей, и неплохо так и оставить, а раздувая, приукрашивая и сглаживая, - можно утратить это впечатление, а чего-то другого так и не достичь...

Я понял, что вы имеете в виду. Спасибо большое за мнение!
Теперь меня мучает вопрос. Есть такие рассказы, как "Баккара" и "Красивая сказка", а есть повесть "Шесть дней". Совершенно разные по жанру, стилю. Объединяет их только то, что все они основаны на реальных событиях. Ближе по духу мне конечно история, но после довольно удачного (по мнению читателей форума) опыта с мистикой, я оказался на распутье. На что обратить свой взор теперь? Продолжать осваивать исторический жанр? Экспериментировать с мистикой? А может совместить? Если честно, я сейчас в ступоре((

[Анатолий Столяров]

А что мешает писать в обоих жанрах? То, что нравится, и к чему душа больше тянется... А можно и совместить, учитывая, что жизнь в прошлом, особенно далёком, нельзя представить без мистики и религиозных верований, зачастую фанатичных... Охотники и пастухи античных времён и раннего средневековья всерьёз встречали в лесу и наяд и дриад, нимф и прочую нечисть... Древние боги и богини зачастую ходили с людьми по одним улицам... Было ли это следствием слепой веры или действительностью тут уж дело второе... Здесь главное не слишком далеко уйти от исторической правды. А всё мистическое и мифическое для людей прошлого было столь же реально, как для нас полёты в мировое пространство и ускорители элементарных частиц...

[vlad-nikolaev]

А что мешает писать в обоих жанрах? То, что нравится, и к чему душа больше тянется... А можно и совместить

Согласен, думаю, можно попробовать и такой вариант))

[vlad-nikolaev]

Друзья, извините, что поднимаю старую тему, но не могу не поделиться!
Дело в том, что уже не одну неделю я пропадаю в архивах, перелопачиваю интернет, собираю крохи информации. Жду с нетерпением окончания рабочего дня и бегу за компьютер, и архивы, архивы, архивы...
Вкратце, я озадачился поиском своих корней. Раньше я часто слышал, что мои предки - потомственные казаки, но все было только на словах. Захотелось найти доказательства. Зашёл со стороны населённого пункта. Есть станица в Краснодарском крае, назову её Кубанской, откуда родом мои деды, прадеды, и где они похоронены. Нашёл документы с приказами Кубанского Казачьего войска по этой станице. И тут началось самое интересное - моя фамилия встречается в приказах вплоть до 1820х годов! Зачисления в войска, назначения станичными атаманами (было и такое), призывы в ряды войск в Первую Мировую войну и тд... Считаю все это своей фамилией по простой причине - за последние сто лет в станице Кубанской живут только мои родственники, однофамильцев нет и не было. К тому же до начала XIX века прослеживается некая именная закономерность, а именно имена казаков (Иван-Федор-Иван-Федор, вплоть до моих дедов). Очень может быть, что это совпадение, но довольно правдоподобное. И у меня появились мысли, а не идёт мой род с самого основания станицы Кубанской и переселения казаков на Кубань по указу Екатерины II? Так как происходило это все в 1790х годах (то есть за 25 лет до первого найденного упоминания моей фамилии), это было вполне возможно.
И я наткнулся на архив Черноморского Казачьего войска (прежнее название Кубанского). В нем я нашёл прошение казаков к Екатерине дать земли на Кубани, а так же список от 1791года с именами желающих переселиться. Список неполный, но содержит несколько сотен имён. И всего один раз встречается моя фамилия! Казак Фома. Понятно, что гарантии, что это мой предок, нет никакой, но тот факт, что среди огромного количества фамилий Белый, Губа, Блоха, Лысобородый, Плоскоголовый, Заяц и так далее всего раз встречается такое родное Николаев (фамилию изменил, усть будет так), не может не привлекать внимания!
Дальше больше, в этих же архивах приводится список отличившихся кубанских казаков во время взятия Суворовым Измаила (того самого, что описан здесь, в Баккаре), и в этом списке есть он - Фома Николаев! Почему это тот же казак? Просто два эти документа написаны с разницей меньше года - 1790-91 гг, ну и сама редкость фамилии во всех этих документах как бы подразумевает...
Друзья, я просто в шоке! Пишу, и руки дрожат! Хотя, и понимаю, что все притянуто и доказательств никаких. Но одно то, что очень, очень! похоже, что я добрался в истории рода до времен Екатерины Великой и Суворова, приводит меня в трепет!
Пы. Сы. А я то думаю, откуда у меня такая тяга к суворовским походам и войнам с Наполеоном?!)))

[vlad-nikolaev]

А вот и найдены ниточки от этого казака, Фомы Николаева ко мне. Есть полная перепись казаков-переселенцев на Кубань, и в ней есть всё - имена, семьи, возраст, откуда и куда человек переселялся. И вот там то эти ниточки и найдены. Фома, 1765 года рождения, поселился в ныне стоящей станице Кубанской, где до сего дня его фамилия (моя фамилия) продолжает жить. И да, именно он участвовал в русско-турецкой войне 1787-91 гг, захватывал Измаила, получал рану под Браиловым, имел чины и казачьи (хорунжий), и армейские. Как-то так... Исследования продолжаются...

[просто мария]

Как интересно!
Мой отец тоже был кубанским казаком, но из какой станицы, я даже и не знаю - давно это было.

[vlad-nikolaev]

Могу посмотреть в переписи, можете сказать фамилию отца? (если хотите киньте в личку)

[Oleg]

Молодец Влад! Хорошим делом занялся. Свои корни надо знать и детям передать эти знания!
Мои, например, в Москве. Даже дом прадедов в Замоскворечье до сих пор цел и ещё сто лет простоит, а вот сводить к нему сыновей, я так и не решился.
Слишком много страшного и непонятного для них, придётся рассказать. Как так получилось, что от двух огромных семей за десять лет новой власти в живых остался лишь мой дед, да его сын - мой отец?! Пусть лучше узнают об этом из моих текстов - что им останутся.
А Кубань я хорошо знаю. В 54 - 55 годах мальчишкой жил в станицах Майкопское и Гулькевичи. А уже в 66-67 годах, уже почти взрослым, играя в футбол на первенство Края, объездил всю Кубань вдоль и поперёк. Богатые края и люди с особым укладом и характером, в большенстве своём - настоящие.

[vlad-nikolaev]

Кстати, мой Тимирязев, ГГ суворовских рассказов, по моим изначальным планам и выдуманной биографии примерно того же года рождения, что и найденный казак Фома. Вот такое совпадение)
Ну и давайте чуть отвлечемся от истории и коснемся спорта. Олег, вы тоже играли на областном уровне в футбол? На какой позиции?
Я сам в молодости всерьёз занимался футболом. Объехал все Ставрополье вдоль и поперёк. Играл атакующего полузащитника, всегда был лучшим бомбардиром команды в любых возрастных категориях. Говорят, имел сумасшедший потенциал. В 14 лет играл за молодёжную команду города (17-18 лет), в 15 лет - за мужскую команду города. Пока, в мои 16 лет, один из этих мужиков на тренеровке не сломал в жёстком подкате мою опорную ногу. На этом моя карьера футболиста закончилась. Жалею до сих пор, хотя все равно есть что вспомнить!