Роман "12 прикосновений к горизонту". Прикосновение 3.

[Миша Самарский]

___________________________________________________________________________

Предыдущее прикосновение: http://litclub.cvclinton.com/viewtopic.php?f=18&t=15909

___________________________________________________________________________


Прикосновение третье

Проснулся я, когда за окном было темно. Красота! Нет, конечно, не с моим скудословием это описывать – сюда призвать бы Набокова или Тургенева. Но полюбоваться никто не запретит. Это как с моими прикосновениями. Кто-то мне на полном серьёзе говорит: «К горизонту прикоснуться нельзя». Я отвечаю: «Правильно. Это в реальной жизни нельзя. Но кто мне запретит прикоснуться к нему в моих мечтах?». Странные люди. Ведь для чего человеку дана мечта? Для того, чтобы совершать то, чего мы никогда не сможем совершить наяву. Я люблю мечтать. Особенно глядя на звёзды. Так размечтался, что и не заметил, что дяди Феди и впрямь в кабине нет. Только это уже точно был не сон. Вспомнив велосипедистов и Екатерину Михайловну, я улыбнулся. Надо же, до чего математика довела меня, задачки стали сниться. И как всегда невпопад – зимой могли бы навстречу друг другу и на снегоходах проехаться. Но сон есть сон. Сны – это тебе не диск DVD, не выберешь.

Я прислушался. Двигатель работает. Слышу, дядя Федя за бортом с кем-то разговаривает. Через несколько минут в кабину забрались и водитель, и ещё пара мужчин.

- Ну, а если мы обшмонаем и найдём бабки, что прикажешь с тобой делать? – усмехнулся непрошенный, как я понял, пассажир.
- Пацаны, - оправдывающее заговорил дядя Федя, - клянусь вам: вот все деньги, здесь около десятки. Но мне ещё нужно доехать до Ростова. Зима, без соляры замерзнем.
- А это кто? – один из «гостей» отодвинул занавеску и кивнул в мою сторону.
- Да парнишка попросил до Ростова подбросить, бабка у него, то ли умирает, то ли умерла.
- Ладно, мужик, не будем тебя напрягать. Мы не беспредельщики какие. Последнее не возьмём. Давай, ремонтируй свою тачку, удачи. Может, когда свидимся. Счастливого пути.

После того как незнакомцы покинули «рабочий кабинет», дядя Федя спросил:

- Михаил, проснулся?
- Угу, - ответил я и спросил: - Что случилось, дядь Федь? Кто это был?
- Да ну их, - махнул рукой водитель и закурил. – Бандюки. Увидели, фура стоит на обочине, подъехали деньжат рубануть. А у меня денег-то раз-два и обчёлся, около десяти тысяч рублей осталось. Хоть бы до Ростова дотянуть. А тут вот ещё беда: по-моему, угловое полетело.
- Это что ещё такое? – не понял я. – Что за угловое?
- А-а, долго объяснять. Но ехать нельзя. Так что придётся тебе утром новый транспорт искать.
- А как же вы? – удивился я.
- А что я? Буду ждать, когда из конторы запчасти подвезут. Я им позвонил. Но это только завтра к вечеру, - вздохнул дядя Федя, - наверное, не раньше. Так что тебе лучше ехать.

Вот тебе раз. Думал, что к утру буду на месте, а оно вон как получается. Действительно, не загадывай наперёд ничего.

- Ладно, Мишка, - сказал дядя Федя, - давай укладываться. – Ты в туалет-то пойдёшь? Давай, мухой. Чтобы до утра холод в кабину не напускать…

После похода на улицу, сон мой полностью исчез. Дядя Федя сначала даже всхрапнул, потом стал ворочаться.

- Не спишь? – спросил внезапно среди ночи.
- Не-а, - ответил я радостно.
- И мне что-то не спится. Ты извини, Миха, я курну немного? – спросил он.
- Курите-курите, - ответил я. – Что вы у меня спрашиваете? Ваша машина.
- «Ваша», - усмехнулся водитель и вздохнул: - Если б наша. Увы, на такую машину водилой не заработаешь.
- А вы мечтаете о такой машине? – спросил я.
- Не то, чтобы мечтаю, но не отказался бы. Одно дело ты хозяин авто, другое – пашешь на кого-то. Хотя тут есть свои нюансы…
- Какие?
- Да вот хотя бы пример: сломалась машина. Позвонил, заказал, должны привезти. А если бы я был сам хозяином? Кому звонить? Жене? А ведь машину здесь, в поле, не бросишь? Пока найдёшь детали, от неё рожки да ножки останутся?

Возле грузовика кто-то затормозил.

- Кого там ещё нелёгкая принесла? - приподнявшись с сидений, пробормотал дядя Федя и добавил: - А-а-а, куда же без них? Менты пожаловали.

По двери постучали. Дядя Федя вышел на улицу, захлопнув дверь. Я прислушался.

- Чего стоим? – спросил милиционер.
- Угловое полетело, жду запчасти.
- Никто не подъезжал?
- В смысле? – удивился дядя Федя.
- Бандиты, - пояснил милиционер.
- Нет, - говорит водитель. – А что с меня взять? Я ведь пустой, ни груза, ни денег. Тут в пору самому с протянутой рукой на трассу выходить.
- Ладно, - сказал милиционер. – Если вдруг подъедут, запомните номера и сообщите на пост ДПС, когда почините машину. Хорошо?
- Обязательно, командир, - ответил дядя Федя и, попрощавшись с гаишниками, забрался в кабину.

Он снова закурил, приоткрыл окно и стал пускать в щелку дым.

- Дядь Федь, - не выдержал я. – А почему вы гаишникам сказали, что к нам никто не подъезжал? Недавно же бандиты сидели у нас в кабине. Или вы пошутили?
- Да какие шутки, Мишка, - рассмеялся дядя Федя. – Оно им нужно?
- В смысле? – удивился я . – Ну, они же милиционеры. Они этих бандитов арестуют и посадят в тюрьму. В следующий раз никто у вас не будет просить деньги. Всё справедливо…
- Наивный ты хлопец, - усмехнулся Фёдор. - Если бы всё так просто было, Миша.
- А что тут сложного? – не унимался я.
- Тут вот какая штуковина. Я сейчас ляпну, что подъезжали бандюки, а через час эти бандюки снова к нам подъедут и сожгут на хрен машину. И что мы будем делать?
- Не понял! - я подскочил на спальнике.
- А что тут понимать? В отместку…
- А как они узнают? Что вы милиции …
- Чёрт его знает, как они узнают. Может, они совместно работают с этими гайцами.
- Как это? – раскрыл я рот. – Милиционеры вместе с бандитами?
- Да, - кивнул дядя Федя, - милиционеры вместе с бандитами. Ты думаешь, это такая редкость? Знаешь, сколько на таком сотрудничестве нашего брата погорело? Не всё так просто, Миша. Слушай, а ты чего не спишь? Давай на боковую. Тебе завтра долгий путь предстоит. Мы только в Тульскую область въехали. До Ростова ещё километров восемьсот пилить. Отдыхай. Ты мне так и не сказал, как девку-то твою зовут?
- Маша, - улыбнулся я.
- Красивое имя, настоящее русское, - сказал дядя Федя. – Говоришь «Маша», а у тебя на морде написано «любовь-морковь».
- Дядь Федь, а почему вы лицо всё время мордой называете?
- А какая разница? - рассмеялся водитель.
- Ну как же, морда у животных, а у…
- Ой, Миха, - перебил дядя Федя, - брось ты эту демагогию. Вот как раз у животных и есть лицо, потому как они не умеют ни хитрить, ни врать. А у человека настоящая морда. Сам врёт, а рассуждает о честности, сам взятку берёт, а говорит о коррупции, сам только и ждёт, где бы чего стырить, а громче всех кричит: вор должен сидеть в тюрьме. Какие тут лица? Морды. Одни морды вокруг.

Я рассмеялся. Странный этот дядя Федя. То у него бандиты вместе с милиционерами на трассе работают, то у людей не лица, а морды. Смешной мужик.

- Дядь Федь, а можно я свет включу? – спросил я.
- Зачем? – удивился водитель.
- Всё равно не спится, почитаю немного.
- Включай, - согласился дядя Федя и спросил: - а чего читаешь?
- Вот, - включив свет над головой, показал я книгу: - «Рождественские стихи».
- Интересные?
- Ну, да. Мне нравятся. Иосиф Бродский. Хорошие у него стихи. Читали?
- Не-а, - замотал головой дядя Федя и вдруг предложил: - А ну почитай мне вслух.

Я раскрыл книгу и прочитал первые же попавшиеся на глаза строки:


Твой Новый год по тёмно-синей
волне средь моря городского
плывёт в тоске необъяснимой,
как будто жизнь начнётся снова,
как будто будут снег и слава,
удачный день и вдоволь хлеба,
как будто жизнь качнётся вправо,
качнувшись влево.

В это самое мгновение налетевший ветер так качнул нашу кабину, что я едва не выронил из рук книгу.

- Эй, осторожно, - рассмеявшись, вскрикнул дядя Федя, - со своими качаниями, не то кабину оторвёт.

А я вдруг подумал: «Надо же, ночью, среди бескрайних полей, в сломанном грузовике читать вслух стихи Бродского… Скажи кому, не поверят.»

- Нравятся? - тихо спросил я.
- Красиво… - ответил дядя Федя и предложил: – А ну ещё чего-нибудь зачитай.

Я продолжил:

- Нынче поклонники оборота
«Религия – опиум для народа»
Поняли, что им дана свобода,
дожили до золотого века.
Но в таком реестре (издержки слога)
свобода не выбрать – весьма убога.
Обычно тот, кто плюёт на Бога,
плюёт сначала на человека.

- Ух ты, - вынимая из пачки очередную сигарету, произнёс дядя Федя и повторил последнюю строку: - …плюёт сначала на человека. Эт точно. Кто не верит в Бога, тот и в человека никогда не поверит. А ты, Миха, в Бога веришь?
- Не знаю, - пожал я плечами. – Я и сам пока не знаю. А вы?
- Ну, если честно, то и я не знаю. Хотя ближе к тому, что верю. Вам сейчас проще. Хочешь верь, хочешь не верь. А у нас раньше было строго. Именно так и говорили, как в твоей книжке: «Религия – опиум для народа». Только вот не пойму, зачем они сюда опиум приплели? Добазарились на свою голову, наркоманов развелось как собак нерезаных. Я до сих пор один случай вспоминаю и краснею. Стыдно, аж жуть. Хочешь, расскажу?
- Угу, - ответил я и, приготовившись слушать, отложил книгу в сторону.
- Была у нас в классе девочка Надя. Фамилию, к сожалению, забыл. Маленькая такая, серенькая мышка. Никогда не баловалась, на перемене всегда вела себя спокойно. Одним словом, тихоня. И вот однажды кто-то из пацанов вдруг заметил у неё на шее ниточку. Подкрался незаметно сзади и выдернул нитку. А на ней оказался маленький медный крестик. И тут этот негодяй, как завопит на весь класс: «Смотрите! Смотрите! Надька наша монашка! Она с крестиком в школу ходит! Ха-ха-ха!» Что тут началось, Миха. Веришь, до сих пор стыдно вспоминать. Все словно ошалели. И дети, и взрослые. Но с нас-то что взять? Нам было лет по восемь-девять. Дети есть дети. Но и учителя туда же. Вызвали Надькиных родителей, стали им мораль читать, дескать, что это вы так опустились, чему, мол, ребёнка учите. Как вспомню, так вздрогну.
- И чем всё закончилось? – спросил я. – Отказалась она от крестика?
- Нет! – дядя Федя произнёс слово «нет» с достоинством. – Не сняла! Правда её ни в пионеры, ни в комсомол не приняли. А после восьмого класса она уехала. Раньше мы над ней посмеивались, а сейчас стыдно. Собираемся с одноклассниками, стараемся на эту тему не говорить. Действительно, стыдно.
- А у нас сейчас носи, что хочешь.
- Сейчас не лучше, - вздохнул дядя Федя. – Теперь другая крайность: крест носят как украшение. У нас же не могут жить посередине. Обязательно нужно или на самое дно опуститься, или чуть ли не к солнцу взлететь. Внизу утонешь, вверху сгоришь. Ну что? Может, поспим? – вдруг предложил дядя Федя.
- Давайте, - согласился я и погасил свет.

Мне приснилась моя Машка. Куда-то бежала, смеялась, бросала в меня снежки. Вы знаете, Машка снится мне часто. И каждый раз разное время года - то лето, то весна, то осень. А в эту ночь приснилась зимой. Но что странно: она всегда в летнем платье. Вот и в этот раз. Бросает в меня снежки, а сама в летнем платьице. Я кричу ей: «Маша, замёрзнешь, надень куртку!». И протягиваю ей свою куртку, хочу обнять. А она убегает и снова бросает в меня снежки. Я не пытаюсь увернуться, стою и любуюсь ею. Какая она красивая! Голубушка моя сизокрылая…



Продолжение: http://litclub.cvclinton.com/viewtopic.php?f=18&t=15911

_____________________________________________________________________