Бесполезные

[olesky]

В «Сладком луке» нашелся отдельный зал для двадцати четырех посетителей. Сразу подали кувшин пива, бутыль вина и блюдо сыров, объяснив, что это бесплатно — целителей и Кина узнали. Если кто бросается на помощь, едва позовут, надо его потом угостить, чтобы поддержать хорошую тенденцию, разве нет?
Ляма подслушала разговор на кухне:
— …из того индийского общества врачевателей. Там у них еще культ какой-то древний, традиции… Словом, им надо заниматься только медициной и не отвлекаться ни на что, потому даже языки не учат. Ни нашего не знают, ни англоиспанского…
— А с лицами что у тех десятерых? И с остальным?
— Экспериментировали. Сами на себе учат медицину, организмы свои переделывают, лица вот искорежили себе. Экспериментировали, значит, а тут у нас структорито, высотка, целители нужны срочно. Вот они посреди эксперимента и явились сюда людей спасать. Потом-то исправят себя, конечно, но сейчас у них сил нет, вон, сколько вылечили. А теперь голодные, так что готовься, закажут много всего.
— Понятно. А другие, которые нормальные?
— Тоже, наверно, целители или медики. А может телепортеры из «Струны». Тот парень чосонец, он хирург-телепортер, его в клинике очень хвалили. Кстати, смотрите, в сети чтобы никто про них не выкладывал, а то припрутся сюда чиновники или журналисты, спокойно поесть не дадут.
Ну и откуда взялась версия, что уродливые целители появились в Ширшик из индийского общества, где сами над собой экспериментируют? Кровохлебка соврала на ходу? Вряд ли. Хотя бы потому, что целителям нет смысла экспериментировать на себе, их же аспекты мешают чистоте опытов. К тому же рискованно. И все врачи об этом знают.
Значит, не Кровохлебка и вообще не врач. Просто кто-то с фантазией увязал уродство пограничников и то, что они не знают англоиспанского, похвастал догадкой в сети. Ну и хорошо, что не придется отвечать на вопросы.
И почему «десятерых»? Кто десятый, кого из Бесполезных посчитали уродливым? Жасана, Тайлинь? Им, может быть, далеко до идеалов красоты, но до уродства пограничников и Кровохлебки гораздо дальше. К тому же Ирмек изменил внешность Тайлинь в лучшую сторону, а остальным если убавил красоты, то совсем незаметно.
Разве что работники ресторана плохо посчитали.
Пограничники что-то очень живо обсуждали, Кровохлебка перевела:
— Удивляются, что красное терпкое вино называется у нас черным горьким.
Жасан усмехнулся:
— Так и мы удивляемся.
— Я им уже сказала. Между прочим, я вижу, вино очень хорошее, не из дешевых. И бесплатно?
Ляма объяснила:
— Они узнали пограничников и Кина. И вас. Решили угостить, потому что вы спасли много людей.
— Это понятно, но… В сети не выложат, раз узнали? Не то, чтобы мы надеялись долго прятаться…
— Не выложат. Управляющий рестораном распорядился проследить, чтобы нас не беспокоили.
— Надо же. Хотя, если угощают дорогим вином, то логично позаботиться, чтобы не мешали пить и закусывать. Редкое гостеприимство, я вижу.
— Не редкое, — возразил Шатун. — Хотя и не на каждом шагу. Тут как повезет.
— То есть, нам повезло?
— Да не, это Ляма наша угадала… Как, кстати?
— Я определила, что здесь люди гостеприимные и незлые, по вкусу еды, — ответила Ляма.
Кровохлебка протяжно хмыкнула.
Ляма, изучая меню, удивилась:
— Почему «большой иет» такой дорогой?
Шатун усмехнулся:
— Так эт на сто человек. Свадьба, там, если.
— Понятно. «Двойной иет» это, видимо, на двоих?
— Ага. А на одного у них нет в меню — в одиночку здесь по ресторанам не ходят. Так что, иетом угощать будем? Как он тут… приемлемый?
— Здесь все блюда приемлемы.
— Значит, всеми и угостим, — решила Эла.
Стали заказывать блюда по очереди. Зеленую и красную сурпу, пилав трех сортов, иет. Хлебные ушки с разными начинками — на пару, вареные, жареные. Форель с овощами, свинину с фруктами, индюшатину с грибами. И так далее.
Пограничникам нравилось. Попробовав одну ложку или кусок, съедали порцию до конца. Спокойно, обстоятельно, с аппетитом. Искренне хвалили, обсуждали, не попросить ли добавки, но Бесполезные через Кровохлебку убеждали попробовать еще что-нибудь. Кумыс вызвал восторг, поскольку не только вкусный, но и полезный, а значит — меньше работы целителям.
Щипцы пограничники держали в левой руке, а хлеб в правой — не то Кровохлебка проинструктировала, не то Шед успела предупредить. А иет ели ложками. До них многие пытались по неопытности, но ни у кого не получалось — тонкие квадратики вареного теста исправно с ложки соскальзывали. А пограничникам удалось с первого раза. Кровохлебка сообщила им, что лучше использовать щипцы, попробовали и все равно предпочли ложки — ловкими круговыми движениями захватывали сразу вместе квадратик теста, кусочек мяса и жареный лук. И благополучно доносили, не уронив.
Кровохлебка не отставала от пограничников, вероятно, использовала свою способность, чтобы съесть побольше.
Ляма выбрала себе рыбу на пару, остальные Бесполезные ограничились сурпой и иетом.
Пограничники много болтали между собой, кое-что Кровохлебка переводила, а Эла исхитрилась немножко расшифровать их язык. Ничего, важнее, чем польза кумыса для здоровья, не обсуждалось, очевидно, на Грани тоже придерживаются принципа «сначала дело, а развлечения потом». То есть — сперва поесть.

[olesky]

Ляма подслушивала работников ресторана, они обсуждали пограничников:
— Хорошо едят. Кроме одного…
— Он вообще особый. Даже выглядит обыкновенно. Может, не экспериментировал над собой, как остальные девять, потому и не такой голодный.
То есть, «десятый» это Ирмек. Самым важным посчитали не внешность, а способность целителя, что довольно необычно.
— Он, кстати, и по-нашему говорит, — заметил еще одно отличие работник ресторана. — Молчит больше, но ясно же — понимает.
Другой работник придумал объяснение:
— Может он и есть наш. Недавно же сильные аспы свою силу прятали, чтобы в Центр не загреметь. Целители — так особенно. На криминал шли работать даже, как Кровохлебка та. А эти, вот прятались у тайных культов.
— Так страшно им было, что даже согласились экспериментировать на себе?
— А так бы Центр на них экспериментировал.
— То есть, нужны были Центру. Тогда странно, что их так и не нашли. Уж Центр-то искал…
— Хорошо прятались. Может — в других мирах где.
— Там бы нашли. Находят же беглых убийц всяких, да и не только. Ясновиденьем ищут, а в нашем мире от него проще спрятаться — помех всяких больше.
— А вот не знаю. Если у них целители от Центра прятались, то могли не только целители, а еще сильные ясновидцы, они и помогли спрятаться. Или антеры — они тоже могут разное. Хотя тогда им не обязательно в дургой мир… Что там соус?
— Слежу.
— Перепелки почти готовы.
— Успеваю. Может, спросить их, где от Центра прятались?
— Перепелок?
— Под перепелок. Перепелки сегодня удались, поднимут настроение как раз.
— Думаешь — все про себя выложат?
— Не захотят — не ответят. Или пусть соврут, им простительно.
— Да нет, не вежливо будет.
Заказанных перепелок на вертеле подала девушка, пограничники среагировали, но слабо. То есть, легко приняли культурные отличия, это хорошо. Тем не менее, к «развлечениям» Бесполезные переходили осторожно, издалека начинали — когда Ляма рассказала, что ей удалось подслушать, Сента отстраненно рассуждал:
— Вот и предположили, что целители пришли из другого мира. Еще немного, и догадаются, что они туда и не уходили.
— Не догадаются, а предположат, — поправил Кин.
— А, ну тогда и пусть, — легкомысленно отмахнулась Тай. — Лишь бы власть ничего не предположила и проверять на начала. Или криминал, хотя его прижали крепко… Кроме хозяев структорито, но их-то всем надо бояться, хоть из какого мира ты придешь.
Кровохлебка перевела для пограничников, потом обратно:
— У нас могут быть сложности с вашими правительствами?
Тайлинь пожала плечами
— Поскольку вы ничего плохого не делаете, вам не станут вредить. Побоятся конфликтовать с внешней силой. Разве что захотят скрыть контакт нашей цивилизации с вашей.
Пограничники спросили, зачем это надо, Кровохлебка ответила, что сама не знает и перевела вопрос.
— На всякий случай, — проворчала Эла. — У нас правительство вообще любит скрывать информацию про другие цивилизации.
— Про Мир Безжалостных не на всякий случай скрывают, а из-за юдеев, — вступил Жасан.
— Откуда вы знаете? — удивился Псих.
— В сети читал. Просочилось.
— А что скрывают? — заинтересовалась Кровохлебка.
Псих вздохнул, но ответил:
— Что там тоже есть юдеи. Больше, чем у нас раза в два.
— Такие же, как у нас? — удивилась Янтарь. — Тоже не едят конину, верблюжатину и свинину?
— А еще зайцев и осетров. Вот, уже различия, а в их вере любая мелочь… Наши-то юдеи враждуют из-за того, какой из древних свитков считать изначальным, хотя в свитках одно и то же написано слог в слог. А с другим миром побольше различий наберется, можете себе представить. Даже страну они себе построили не в Великом океане, а там где у нас Самари — это индопарсийская провинция на юг от Анатолии. Потому что там их предки жили.
— Из-за веры тоже? — догадалась Мирала.
— Ага. Вот, разная вера, получается, хоть и похожа — тоже только один бог. В которого половина Мира Безжалостных верит, и тоже все по разному. Одним свинина под запретом, другим — жениться… А бог один.
— А, так это потому их там больше? — предположила Янтарь. — Другие народы верят в того же бога и считают юдеев за своих, потому не притесняют?
— Да нет… Сейчас особо не притесняют, а раньше еще как. Было, их там вообще в ямах расстреливали целыми селениями, даже детей.
Это всех, кто не знал, впечатлило. Ужаснуло.
— Потом признали преступлениями, — продолжил Псих. — Нашли виновных, наказали… Но — было.
— Но там их больше, — качнула головой Янтарь. — Потому что в ямах расстреливали, а не стерилизовали, как у нас? Или снижать налоги бездетным не догадались, как на Веселой Земле делалось с темнокожими полукровками?
— У нас очень много юдеев вымерло в военную голодуху, — объяснил Жасан. — Она всех приложила, но их особо. Вроде бы потому, что юдею проще умереть, чем есть человечину. Но сколько-то уцелели, переселились на свои острова. А потом, как про другие миры стало всем известно, задумались, нет ли в других мирах юдеев, раз есть ханьцы, испанцы, персы. Много спорили, что делать, если есть. Сейчас выяснили как-то, что есть, и еще больше спорят. Это я в сети читал переводы с юдейского. Больше всего обсуждают — идти на контакт с юдеями в других мирах или воздержаться, чтобы не будоражить.
Кровохлебка нахмурилась:
— То есть, я вижу, уже нет смысла скрывать информацию про другие миры. Или дело не только в юдеях?

[olesky]

— В нашей и других Академиях моделировали, как другие миры могут подействовать на наш, — рассказывала Эла. — Почему мы себя у них не выдаем — понятно.
— Чтобы на нас не напали? — удивленно предположила Тай.
— Ага, — усмехнулась Капля. — Они могут.
— Но они не знают сонк…
— Если узнают, что есть другие миры, то найдут способ дотянуться. Если будут точно знать. — Она повернулась к Эле. — Хоть и небольшая вероятность?
— Да, в случае Безжалостных меньше, чем для Веселой Земли… Все равно — доли процента. Вот опасность от нас самих — гораздо серьезнее.
— Им?!
— Нет, нам. Наберется у нас народу, которые проникнутся какими-нибудь их идеями. Религией, например. Потому и скрыли от юдеев, что они есть и в других мирах — вдруг решат распространять свою веру на другие народы, как в мире Жнецов?
Ирмек нахмурился:
— А разве им можно?
— Если юдеям в других мирах можно, то и наши нашли бы… лазейки в трактовках. А у Безжалостных верующие даже обязаны распространять свою веру.
— Ну, это и у нас бывало.
— И привело к Войне Солнца и Неба. И не скажешь, что с тех пор наше человечество поумнело, очень даже можем повторить ошибки согласно моделям. Потому боимся, что из других миров придут… идеологические системы. И технологий побаиваемся — хотя мы их опережаем, но есть оружие простых конструкций, опасные яды, психотехники. Не говоря уже, что совершенно мирные вещи могут оказаться опасны. Принесем какую-нибудь дудочку, а наши музыкальные субкультуры внутри себя перегрызутся, решая, подходит она их стилю. Или между собой, и так едва до крови не доходило.
— Но новые музыкальные инструменты возникают постоянно, — усомнилась Ляма.
— Да, вероятность, что из-за дудочки будет беда, небольшая, пару процентов. Но есть, и никто не хочет рисковать. И со всем остальным, что можно принести из других миров — то же самое, всегда есть вероятность наделать себе проблем. Просто потому, что если все хорошо, то любые изменения — к худшему. Как правило…
— Так это у нас все хорошо, то есть?! — удивился Жасан.
— По крайней мере — стабильно… относительно. Что из других миров не принеси, оно… не обязательно нарушит стабильность, но усложнит моделирование. Чем меньше фигур, тем легче играть, знаете ли.
— Ну так, тогда контакт с пограничниками столько всего нам принесет… нового — и технологии, и идеологии…
— Да, потому контакт с пограничниками… постараются скрыть. На конфликт не пойдут, но официальные контакты будут тайными, особенно поначалу.
— То есть — может быть, они уже есть? — предположил Сента.
— Нет, — ответила Кровохлебка. — Иначе бы все пограничники про это знали. Контакты с другими цивилизациями слишком важная штука, чтобы их скрывать.
— Вот и началось, — усмехнулась Эла. — У нас тоже многие захотят, чтобы от них не скрывали ничего важного. Первая… опасная идея.
— У пограничников нет выбора. Чтобы держать оборону Грани им нужна… полнота информации. Особенно разведчикам, стратегам и одиночным защитникам. И они могут себе позволить, потому что они все — общность без особых противоречий. Их слишком мало и они слишком друг от друга зависят, чтобы ругаться между собой.
— Вот и вторая опасная идея. Ничего нового, конечно, и все-таки… Нам объясняют, что надо скрывать важное, чтобы беды не было, и вот, пожалуйста, целая цивилизация, где скрывать не принято, и ничего, живы и даже Грань удерживают. Любуйтесь, завидуйте, копируйте… Модели уж точно усложнятся.
Пограничники очень внимательно, забыв жевать, слушали перевод рассуждений Элы. Что-то быстро обсудили, и один из них, Шад, подавшись вперед, задал вопрос:
— Если мы хотим лечить людей здесь, то вынуждены будем установить тайный контакт с вашей властью?
— А вы хотите наших лечить? — обрадовался Шатун.
Шад ответил короткой фразой, которая перевелась довольно длинно: «Мы обсудили вашу медицинскую систему, она хорошая, но ей не хватает целителей, особенно высокоуровневых опытных. Мы можем принести большую пользу. И хотим, потому что работа в вашем мире будет очень существенной целительской практикой, это возможность получить уникальный и полезный опыт. Мы сможем найти для этого время, когда в нас не будет необходимости на Грани». Пока Кровохлебка переводила, пограничники все также заинтересовано ожидали, когда им ответят.
Ответила Тайлинь:
— Лучше не идти с властью на контакт первыми. Это я говорю, как представитель власти.
Пограничники живо обменялись репликами, спросили, не нарушат ли чего.
Тайлинь пожала плечами:
— Даже если нарушите… вреда от вас нет. Уж во всяком случае, пользы гораздо больше. Так что можете спокойно исцелять, если власть узнает, кто вы, то трогать не решится, чтобы не конфликтовать с целой чужой цивилизацией. А если не узнает, то и смысла вас трогать не увидит.
Пограничники еще обменялись фразами, и Руд спросил:
— Мы сможем работать в вашей медицинской системе официально? Мы знаем, что здесь нельзя лечить людей, не окончив здешнюю медицинскую школу, за исключением ситуаций высокой срочности, как сегодня.
Кин усмехнулся:
— Ой, не обязательно. Оформят учениками, а лечение ваше — практикой, как со мной хотят сделать. Лишь бы хорошие целители не простаивали. Конечно, надо будет карточку получить.
Лэд, еще один пограничник, предположил:
— Очевидно, получить личную карточку несложно?
— Время займет, конечно. Но, поскольку у вас карточек нет, то — в любой конторе. Хоть у патруля, хоть в гражданском управлении.
— И не возникнет вопросов? Кто угодно может получить карточку?
— Нет, ну это же раз и навсегда она. Вторую карточку никто не даст, потому что первая будет отмечена во всемирных базах данных. Если поменяете имя или внешность, это будет отражено в вашей единственной карточке, а не в новой.
— Очевидно, личную карточку очень сложно подделать?
— Невозможно, — кивнула Тайлинь. — Там очень много степеней защиты, начиная с почерка и голосограммы, заканчивая тайными, которых даже я не знаю.
Пограничники насторожились, Диш, еще одна из них, что-то сказала, Кровохлебка перевела:
— Она говорит, что они писать не умеют. — И добавила: — На самом деле умеют…
Коротко попросила пограничников, Руг достала из поясной сумки и показала Бесполезным стерженек с шариком на конце, на котором выступали кружок, ромб и треугольник. Уперла шарик в одноразовую салфетку и быстро провела-прокатила по спираль, меняя наклон стерженька отпечатывала один из трех символов.
— «Мы не умеем писать на вашем языке», — перевела Кровохлебка.
Потом Руг показала, что может, хотя и медленнее, писать обычным стилом, не отрывая острия от салфетки — петля вверх, точнее от центра спирали, соответствовала кругу, двойная петля вниз ромбу, зигзаг треугольнику.
Тайлинь пожала плечами:
— Сойдет. Или можете что-нибудь нацарапать по-нашему, чтобы не выглядело слишком странно для случайных свидетелей.
— «А то, что мы получим карточки в нашем возрасте, не будет выглядеть странно?» — перевела Кровохлебка. — «И то, что до сих пор нас не было в вашем мире? Ведь это обнаружится, когда мы получим личные карточки».
— Может быть и обнаружат, если будут проверять специально.
— «Неужели власть не контролирует эти вопросы?»
— Тут как… Чем меньше контролировать эти вопросы, тем больше людей получат личные карточки. И тем больше будет контроля.
С переводом следующего замечания Руг у Кровохлебки возникли затруднения:
— Здесь парадокс, трудно сказать по-нашему… Допустим: «Чем больше свободы, тем меньше возможностей».
— Так ведь правда, — неожиданно согласился Псих.

[olesky]

— А вы тоже остаетесь? — спросил Сента Кровохлебку.
— Если не вызовут на Грань.
— Но вы в розыске. Или у вас есть… фальшивая карточка?
— Нет, это… не то, чтобы невозможно, но слишком рискованно. Буду работать по старой карточке. Договорюсь, чтобы меня не выдали страже.
— Ага. Тут сам от себя не договоришься, мне кажется, так вы, то есть, выходит, уже связались с «мельниками»?
— Еще с Грани. Не волнуйтесь, о вас я ничего не рассказывали. Таким было условие пограничников — они без шуток на вашей стороне. Во-первых, а во-вторых, сами Молино не особо хотят расспрашивать.
— Не хотят про нас знать? — удивилась Эла.
— Так ведь конфликта между вами и Молино нет, вы их даже предупредили насчет наркоторговцев тогда после совета криминала. А вот знать ваши уязвимости опасно для того, кто знает. Да, вас боятся.
Жасан взглядом спросил у Тайлинь: «Она точно не врет?» Та чуть кивнула — не врет, Ляма тоже успокоила коротким движением пальцев, а качек головы Элы Жасан перевел как: «Все, что говорит Кровохлебка, соответствует моделям».
— Предложение Молино все еще в силе, — продолжала Кровохлебка. — Они хотят… контакта с вами.
— Все также предлагают атолл Безмятежность? — недоверчиво усмехнулся Псих.
— Атолл уже ваш, только расписаться.
— Ух ты. Настолько все серьезно?
— Более чем.
— Они не знают, что я среди Бесполезных, — задумчиво проговорила Эла.
— Не знают, — кивнула Кровохлебка. — Вы, я вижу, очень обиделись на Молино.
— Они меня Нирашону сдали, кто бы не обиделся?
— Молино уже признали, что это было ошибкой, я вижу. Если вы согласитесь на контакт, то… скомпенсируют беспокойство. В конце концов, вы даже выиграли, я вижу.
— Не уверена.
— Неужели, будь у вас возможность изменить прошлое, вы бы выбрали… другую возможность?
— Не уверена.
А жестами Эла сообщила Бесполезным, что не стала бы выбирать другую возможность. Потому что благодаря ее моделям они не раз спасали человечество. Потому что, хоть сколько пережила Эла, сама стала сильнее и лучше. Потому что в слияниях нахваталась впечатлений, от которых не отказываются. Потому что набрала уйму новых знаний, сильно усовершенствовала модель мироздания, что очень важно для любого ученого. И потому что нашла себе Шатуна, которого иначе испугалась бы при встрече, и зря.
Кровохлебка быстро перевела пограничникам, что сейчас обсуждали — удивительно емкий у них язык — и осторожно заметила:
— Вам есть, за что обижаться на Молино. Но… то, что они сделали, было не совсем их выбором, «серьезным людям» опасно не проявлять жестокость — в их среде это признак слабости и приглашение укусить, вы же видите. Вам тогда не повезло, как не везет подхватить инфекцию. И в итоге вы сумели извлечь пользу. Можно извлечь еще больше пользы.
— Так мне еще и благодарной надо быть?
— Нет, это было бы слишком. Но все — в прошлом, не стоит на нем зацикливаться… Зацикливаться вообще не стоит. Просто нужно легче отнестись к чужой ошибке, даже если вы от нее пострадали, потому что она в прошлом. Вам не кажется?
— Может быть. Но что касается пользы… Видите ли, по нашим моделям «мельники» не особо нам нужны. Сейчас они не могут предложить нам ничего, ради чего стоило бы идти на контакт. Угроз тоже не представляют. В то же время, контакт с «мельниками» усложняет модель. Придется нам учитывать, что они могут нас предать… хотя маловероятно, что получат от нас новые данные, которые попытаются использовать в каких-то целях… аналитики у них хорошие. Что эти данные еще в чьи-то руки попадут.
Кровохлебка перевела для пограничников и сказала Бесполезным:
— Все же подумайте. Сейчас Молино не могут предложить ничего существенного… А вы уверены, что знаете все их возможности?
— Убеждены. На девяносто шесть процентов.
— Хм. И все же, в будущем Молино могут оказаться для вас гораздо полезнее. Разве нет?
Эла пожала плечами, признавая, что ситуации могут быть всякие, а значит есть смысл заручиться поддержкой заранее.
— Потому подумайте, — довольно усмехнулась Кровохлебка. — Лучше установить контакт сейчас, чтобы устранить противоречия, очертить границы, спланировать взаимодействие.
— Дружить, то есть, с ними, — проворчал Шатун. — Заранее сотрудничать. «Мельники» эти самый криминал, не сильно лучше наркоторговцев или «Красной пустыни». Элу, вот, просто так Нирашону сдали, ничего она им не сделала и сделать не могла. Да само то, что в друзьях у них Нирашон этот, уже значит, что нам в другую сторону. Не, можно о чем договориться разок, если очень надо, но совсем сойтись — это ж будем причастны к любой их гнуси, и не откажешься. Да с вами, вон, так и вышло, нет разве?
Кровохлебка поморщилась. Но, вздохнув, кивнула — пришлось быть честной, потому что Эла, Ляма и Тайлинь распознали бы любую фальш. Обдумывая новые аргументы, перевела последние реплики для пограничников. Одна из них, с нехарактерно длинным именем Рютем — у пограничников в именах закодирована информация о генетических линиях, которые у Рютем были особо запутаны — что-то сказала, на редкость длинное.
Эла ей уверенно ответила, от чего у Кровохлебки в очередной раз отвисла челюсть, и перевела для Бесполезных:
— Она говорит, что мы можем пойти на контакт с «мельниками», если те изменились и решили больше… не делать таких ошибок, как со мной. А я сказала, что тогда им придется ошибки исправлять. Или себя наказывать, если исправить никак.
— Это им надо облить себя керосином и поджечь, — заявил Шатун. Даже если Эла простила «мельников», то он нет.
— Не настолько все… плохо, — неуверенно попыталась возразить Кровохлебка. Не изобретя новых аргументов, смогла всего лишь очередной раз посоветовать: — И все же подумайте.

[olesky]

Пограничницы не раздумывая выбрали тот же чай, что и Шед — янтарный, по две капсулы на чашку, много сиропа и присолить. А пограничники на удивления долго обсуждали и все взяли черный без добавок.
Эла, нахмурившись, повернулась к Кровохлебке:
— Мужчинам нельзя пить сладкие напитки в присутствии женщин?
— Да… Если есть выбор.
— Могли бы взять соленый чай, — усмехнулась Тай.
— Еще им нужно пить одно и то же, — пояснила Эла. — Чтобы всем нравилось одинаково. Если это не алкоголь.
— И не лекарство, — добавила Кровохлебка. — Притом, что со способностями регенов лекарства не нужны, а алкоголь на них не действует, если сами не хотят. А они не хотят.
За чаем обсуждали, как целителям с Грани работать в родном мире Бесполезных. Уточняли подробности.
— Допустим, вы сбутафорите у себя конструкты аспектов, — рассуждал Сента. — Допустим, даже сможете обмануть среднего блокера, если он не будет изучать вас внимательно. Но если будет — уже не обманите, это ж надо настоящий конструкт аспекта. Полноценный, так сказать. А есть еще сильные блокеры. Я, вот, чувствую все конструкты аспектов на… приличном расстоянии. Кстати, мало их здесь. И, думаю, смогу легко отличить… подделку. А блокеры, они же есть в клиниках — чтобы аспов блокировать, если это для лечения надо, заодно в охране числятся на случай, если аспы атакуют клинику своими способностями.
Эла перевела, пограничники согласились, что проблема есть. Но и решение есть — они почувствуют воздействие другого блокера, поскольку сами обладают этой способностью, могут даже противодействовать особыми способами.
— Ложный отклик, — кивнул Сента. — Оно, конечно, сработает, тем более, что вы же еще и рапиды… Но это сильная карточка, ее бы придержать, а не на каждом встречном… И то, если только прощупывать вас будут, а не блокировать. Вот, нападут на вас, уж не знаю, зачем, всякое возможно в наше время. Вы-то отобьетесь, но у напавших наверняка будут блокеры. Они поймут, что на самом деле никого заблокировать не смогли, хотя показалось, что смогли. Заподозрят ложный отклик, проверятся у сильного блокера, а тот, глядишь, и разглядит ложный отклик этот. Ну и целитель, который еще и блокер, раз умеет ложные отклики навешивать, гораздо больше гнуса приманит. А еще ж у них и дигиты будут, глядишь, вычислят, что вы аспы без аспектов. Такие сведенья сами по себе ценнее, чем парочка сильных целителей.
Сента подал незаметный знак Ирмеку — мол, давай ты вступай со своей стороны, я мог бы, но лучше не показывать, что знаю тонкости работы твоего аспекта, чтобы не догадались о слияниях. Ирмек сообразил, что от него хотят за четверть секунды — возможно, скопировал способность Янтарь и замедлил время, чтобы обдумать и понять наверняка. Спросил:
— А мое воздействие вы ощущаете?
— «У вас нет воздействия, только восприятие», — перевела ответ Кровохлебка.
— То есть, не ощущаете. Вот, захочет кто, такой, как я, сам работать целителем, решит у вас способность копировать. А копировать нечего. А вы сразу и не узнаете, что он про это знает. Дальше… всякое возможно и ничего хорошего притом.
Кровохлебка перевела, потом обратно:
— «Присутствие носителя пустого аспекта мы тоже можем почувствовать».
— То есть — опять-таки будете ему навешивать ложные отклики. Но это если блокер может поверить, что вас заблокировал, и уйти, то такой, как я сразу поймет, что ничего у вас не скопировал. Раскроет обман.
Обсудили другие варианты.
Заявить, что сильные целители, скрываясь от Центра, научились скрывать свои конструкты аспектов, аж их теперь не видно — слишком многие захотят узнать, как это удалось. Спецслужбы, криминал, академии — и неизвестно, кто из них опаснее.
По-честному признаться: «Мы с Грани», — привлечет еще больше внимания и помешает работать.
Взять пограничников под защиту, как свидетелей — Тайлинь признала, что тогда можно будет защитить их от блокеров и вообще лишнего внимания. Но сказала, что не стоит злоупотреблять возможностями ее службы, чтобы в будущем их не растерять, потому как за любые действия все равно придется отчитываться. Разве что пограничником действительно будет угрожать криминал или спецслужбы, и такую ситуацию даже можно организовать. Но, подумав, отложили вариант, как запасной. Потому что Служба защиты свидетелей тоже власть, от официальных контактов с которой пограничники хотели воздержаться.
Таскать с собой глушилку и выключать ее только когда надо исцелять — на подобные устройства нужно разрешение, то есть снова официальный контакт с властью.
Договориться с клиниками с условием, что те защитят от блокеров и сдержит свое любопытство, чтобы пограничники могли спокойно исцелять — пожалуй, клиники согласились бы, но оставалась вероятность, что договор не выполнят.
Еще был вариант раздать пограничникам «картуши» с копиями аспектов целителей — вот это сработало бы. И блокеры успешно нащупают и даже блокируют то, что на «картушах», Сента проверял, и носители пустых аспектов спокойно скопируют и не удивятся. «Картуши» надо было бы носить чуть ниже шеи, и то блокеры при определенных условиях могли заметить, что конструкт аспекта не внутри тела. Однако это проблемы решаемые — «картуш» можно спрятать в капюшоне или под длинными волосами, а то и в тело углубить, а пограничники достаточно внимательны и осторожны, чтобы «определенные условия» не создавать. Хороший вариант, надежный, но Бесполезные его не обсуждали, чтобы не выдавать тайну «картушей» Кровохлебке, да и пограничникам.
Оптимальным нашли решение нанять блокера в охранники, чтобы защищал от других блокеров и при этом не проявлял лишнего любопытства — не задавал вопросов и не пытался любым способом воздействовать на конструкты аспектов подопечных. И если бы случайно обнаружил, что конструктов нет, то тоже помалкивал. А еще — не удивился бы и не возмутился, когда пограничники защитят себя сами и скажут всем, что это охранник поработал.
Эла, качнула головой:
— Где же его такого взять… нелюбопытного…
Кровохлебка аж рассмеялась:
— Да это профессиональные требования к телохранителям! Еще и мягкие… относительно. К тому же — работа чистая. В очередь выстроятся!
Еще сошлись на том, что пограничникам надо изменить внешность. Те были согласны прямо сейчас и здесь, и работники ресторана не удивились бы, потому как подтвердилась бы догадка, что целители, экспериментируя над собой, себя же изуродовали. Но Эла высчитала, что не стоит — с точки зрения конспирации предположениям, даже ошибочным, лучше не подтверждаться.
— Ну что, мороженое? — провозгласил Зор.
Пограничники синхронно кивнули, а Диш даже сказала: «Да». Они тоже успели немножко выучить язык.
— Мне «снежный кофе», — попросила Ляма.

[olesky]

— Они сразу проверили Ирмека и Кина, — рассказывала Кровохлебка, имея ввиду, что целители с Грани изучали здоровье Бесполезных. Сама она воздержалась, выполняя обещание, данное Мирале еще в мире с экологическим вытеснением. — По-быстрому, мы же всех проверяем, — это она выпрашивала разрешение все-таки подиагностировать. — Потом и остальных вас глянули… Вы, в общем, здоровы, хотя есть странности. На вас что-то воздействует время от времени, нагружает энергетику. И весь организм через нее. Но вас спасают аспекты — стабилизируют энергетику и не дают развиться патологиям. Кроме совсем мелких, от которых даже регены не защищены. Да и не надо, само проходит. Шад предположил, что вы свои конструкты аспектов… «взбадриваете» неизвестным ему способом.
— А мозг? — обеспокоенно спросил Псих.
— Да, мозг… Шад заметил странность, причем для всех вас общую, но не знает, угроза она или нет.
Опять про угрозу.
Бесполезные быстро обменялись незаметными жестами, решая, можно довериться Кровохлебке или не стоит. Ирмек сообщил, что тоже проверял здоровье Бесполезных, используя скопированный аспект целителя, тоже заметил странность с мозгами и не может оценить, насколько она опасна, опыта не хватает. Решили, оставаясь начеку, позволить Кровохлебке подиагностировать, Эла даже настояла.
— Ладно, гляньте, что там с нами, — сказал Псих. Он взял слово для конспирации — если Кровохлебка или аналитики «мельников» возьмутся вычислять, кто у Бесполезных главный или самый важный, то пусть петляют ложными следами.
Кровохлебка управилась легко, быстро и аккуратно — Ирмек оценил и сообщил жестом остальным. Нахмурилась, качнула головой:
— Я здесь вижу угрозу… нет, опасность… хм… преждевременного старения мозга. Как будто ваши нервы гораздо старше вас самих, но при этом в хорошем состоянии. Ума не приложу, где и зачем вы так себя нагружаете, но… я вижу, за счет этих нагрузок и держитесь, не позволяете нервам… деградировать. Получается вроде как езда на двухколеснике — надо двигаться, чтобы не упасть. Вероятно, ваши конструкты аспектов подстроились, чтобы это обеспечивать. — Кровохлебка отслеживала краем глаза Сенту, оценивая, не он ли конструкты аспектов подстраивал. Сента сдержал реакции, чтобы не подтвердить и не опровергнуть.
— Так и — чего делать? — спросил Шатун.
— Ну… пока что, я вижу, ничего страшного нет, мозги ваши трогать не будем. Но я бы советовала… хм, «снизить скорость». И наблюдать внимательно.
А не успокаивала ли она безнадежных пациентов? Нет, не похоже. Больше похоже на профессиональное любопытство. Как в той жестокой врачебной шутке: «Такой интересный случай, что хочется довести его до вскрытия».
О том, что надо «снизить скорость», то есть ограничить слияния двумя в день, Бесполезные догадались, еще когда прятались в мире за диодным переходом. То есть, Кровохлебке можно было верить, что подтвердила Эла, посчитав по модели. Ну и ладно.
На минорд Тайлинь пришел вызов от начальника новалендской Службы защиты свидетелей Карсая. Она сказала:
— Это по работе.
Кровохлебка поняла намек и ушла курить.
Голос Карсая был усталый:
— Вы можете говорить… открыто?
— Не совсем понимаю, что вы имеете в виду, — сказала Тайлинь. — Но давайте попробуем.
— Попробуем… Как там у вас дела?
— Растерянность, — ответила Тайлинь, поняв, что речь про обстановку в конторе, с которой несколько раз связывалась после атаки структорито. — В целом, все в порядке, наши объекты, насколько я знаю, в безопасности.
— У нас похоже… И тут вдруг целая комиссия под дверью — выясняют, не мы ли разобрались со структорито. Тайком от всех остальных, потому что у нас больше всех секретов. Требуют доступа ко всему сразу, хотя не имеют права. Но у нас в принципе возможности нет, а вот у вас…
— Вы опять про Бесполезных? Нет, это не они обезвредили структорито. Я не знаю всех их возможностей, но…
— Но это не их почерк — лезть в рукопашную против голодной тьмы.
— Голодной тьмы? — так эффект Юуннэ называли пограничники и в последнее время Бесполезные, но больше никто в родном мире.
— Эффект Юуннэ так назвал кто-то в сети еще до сегодняшней атаки.
Наверное, Шед оставила комментарий, просматривая видео о структорито в сети. Надо, же как быстро разошлось. Или, может быть, официальный контакт между родным миром и Гранью уже есть, и термин прозвучал в переговорах.
— В рукопашную? — продолжала уточнять Тайлинь. О том, что Шед пристрелила структорито, нигде широко не сообщалось.
— Да, не совсем… Знаете, что там было?
— Знаю, что структорито атаковало атомную станцию. Его сумели не подпустить, заблокировав телепортацию, оно двинулось издалека. Его перехватили неизвестным способом. — Это то, что знал прямой начальник Тайлинь Ришард, контора и власть благоразумно придержали информацию, опасаясь вражеских агентов — вдруг хозяевам структорито самим мало известно. Если Карсай знает больше, значит больше влияния, чем у того же Ришарда, а если и Тайлинь все расскажет, значит хочет союза с ней. Значит союз ему нужен.
— Н-да… Неизвестным способом. Мы же готовились. Вместе с вами, понятное дело, не та сейчас расстановка… Вероятность, что… хозяева структорито атакуют вот так сразу, была… Да не было ее, глупость… Но мы много успели — тактику разработали, приемы. Опробовали в симуляциях, а кое что и в реальности. Не то, чтобы всегда успешно, но шансы были. Если все сразу применить — неплохие. В основном предполагали стрелять разными способами в «пятнышко», и… должно было сработать. А потом структорито атаковало. Вдруг. Мы и применили все, что успели придумать. Да, наши там тоже были, успели телепортироваться. Очень четко сработали, строго в соответствии, слажено… Ваши, наши, ханьцы. И ничего не подействовало. Структорито чуть отличалось — может изначально мы его неправильно моделировали, может враги его успели переделать. Не получалось. Даже если попадали в «пятнышко», не пробивали корпус, не успевали. А потом появился этот «красавец» на крыше водонапорной башни, обстрелял структорито, чтобы спровоцировать… Оно атаковало, а он как-то прикоснулся к «пятнышку», и голодная тьма по его телу разошлась. И он оказался по ту же сторону голодной тьмы, что структорито. Мы бы до такого не додумались. Ну и разобрался как-то, не знаем как, может, стрелял. Ваши сейчас выясняют.
Они готовились к атаке структорито, несмотря на то, что вероятность была очень маленькая. А Бесполезные — не готовились.

[olesky]

— Что за «красавец»? — спросила Тайлинь.
— На самом деле уродец. Это ваши его красавцем назвали — по принципу «наоборот», как вы любите. Непонятно, откуда такой в наше время, может — нарочно уродливый, чтобы врагов пугать. Или провоцировать. Словом — дезориентировать. Одет обычно, пистолет у него был «альбр». Пуль не нашли.
Пулю, которая пробила голову кадаверу, сожрала не успевшая погаснуть голодная тьма на поверхности какого-то прибора. О чем легко догадаться и не тратить время и силы на поиски, но официальные представители вынуждены действовать по протоколам. А потом удивляются неудачам…
— Мы не понимаем, кто это был, — продолжал Карсай. — Предполагали ваших Ловкачей, это не они? Ладно, наши аналитики считают, что не они, потому что будь у них в запасе «красавец», вели бы себя по-другому. Предупредили нас про «пятнышко» и не только, потом, похоже, спасли пилота плайна, за которым погнался структорито… Был бы «красавец» от них — постарались бы и его тоже согласовать с нами… и остальными. И раньше бы начали. Здесь я согласен — не Ловкачи послали «красавца». Тогда кто? Может они знают?
— Спрошу, конечно. Но, мне кажется, они бы уже сообщили. Насколько я их знаю. Во всяком случае — если бы это могло представлять угрозу. Или могло существенно помочь с нашими… нашим кризисом.
— Такая силища сама по себе угроза. Против голодной тьмы в ближнем бою… «Красавец» — он же асп с целой кучей способностей. Рапид, реген, релятивистика… потому заподозрили, что он кадавер, но вел себя слишком по-человечески. Как будто им человек управлял — что тоже не исключают. Тогда тем более надо знать, кто его послал — и все подозревают всех. Раз кадавер, то может быть Центр, причем не сам по себе, а секретный филиал, нам не известный. Что маловероятно. Вероятнее — что контора, которая расследует преступления Центра, а их много таких, в том числе мы причастны, наша служба. Тогда получается, кто-то из расследователей попридержал важную часть того, что нарыл, а сейчас решился применить. Вот, все друг друга подозревают, комиссии рассылают. Пока что больше между нами, высокопоставленными, и я очень надеюсь, что так и останется. Иначе растеряем всю слаженность, а она, чую пригодится еще не в этот кризис, так в будущий.
— Неужели… Неужели можно скрыть нечто подобное?
— Вот потому к нам и комиссия — мы лучше всех умеем скрывать. И вы будьте готовы. Лично мне кажется, что «красавца» послал кто-то нам неизвестный.
— Настолько секретная служба, что само ее существование засекречено?
— Да, паранойя. Но с этим «красавцем» слишком много непонятно. Даже не все логично. Это его марево…
— Марево?
— Он, как разобрался со структорито, покрылся чем-то вроде дыма — черного пополам с искристым. Релятивистское там что-то было, чтобы свет преломлять и поглощать. Ну и зачем? В бою оно бы защитило от атак светом, почти все эксперты считают, что для того и нужно было. Но потом-то можно было и отключить его, тем более, что сильно тратило энергию. А он не отключил, и никто не понимает, почему. Предположений-то куча у них. В основном научная заумь, но сами ученые признают, что бред. А то, что не заумь — тоже бред. Вроде того, что этот туман и есть настоящая внешность «красавца», а то, что раньше был похож на человека — не то оболочка, которую уничтожила голодная тьма, не то вовсе видимость. И кто тогда «красавец», призрак? Что нам совсем сейчас не нужно, так это мистики. Даже намеков не нее.
Эла принялась решительно жестикулировать — ученые эксперты занимались ерундой, и это нужно было остановить. Хоть ложные следы и полезны для конспирации, но если наука зря тратит время и ресурсы, вреда больше любой пользы.
Тайлинь посомневалась, но, все же, сказала:
— Может быть, «красавец» просто прикрылся? Эффект Юун… голодная тьма уничтожила всю его одежду, и он прикрылся, чем мог.
— Да, даже такой бред обсуждают. Всерьез! Можете себе представить.
Тайлинь взглянула на Элу, та развела руками. Если истинная правда похожа на бред, то ничего с этим не поделаешь, не рассказав ее всю до конца, а для этого рановато.
— Намекните Ловкачам, что было бы неплохо выяснить, кто был этот «красавец», — перешел к просьбам Карсай. — А если им что известно, пусть намекнут. Хотя бы, что наша Служба его не посылала. Работать мешают все эти подозрения.
— Хорошо, — как всегда пообещала Тайлинь и распрощалась.
— Не просто так он это все выложил, — предположил Сента. — Рассчитывает на реакцию?
— Пусть рассчитывает, — равнодушно ответила Эла. И произнесла несколько фраз на языке пограничников — передала суть разговора Тайлинь и Карсая.
Ирмек, используя способность целителя, сообщил Кровохлебке, что можно возвращаться. Та пришла быстро, глядя в экран минорда:
— Официальное сообщение.
Бесполезные выхватили минорды, нашли нужную сетевую страничку.
Представительный мужчина средних лет в стильном деловом костюме уверенно и удовлетворенно докладывал:
— …совершенно неожиданно. Мы были не готовы, и не могли быть готовы. Подобное невозможно предвидеть. Тем не менее, мы успешно отразили атаку и нейтрализовали ее последствия. Благодаря слаженным и оперативным действиям власти, специальных служб, армии, медицинских организаций и простых граждан.
— Простых граждан? — удивилась Тай.
— «Струна», видимо, — догадался Жасан. — Оно ж так и есть. Хотя не только, мы вот еще, например.
— Под последствиями вы имеете в виду рухнувший деловой центр? — спросил кто-то за кадром.
— В первую очередь, — ответил докладчик.
— Сейчас всех интересует, много ли пострадавших в результате атаки?
— Пострадавших, увы, довольно много. Погибших — ни одного. Мы спасли всех!
— Всех?! — делано удивился голос за кадром.
— У нас не было возможности спасти больше, — с подчеркнуто фальшивым сожалением протянул докладчик. — По объективным причинам.
— Врет, — спокойно сказала Кровохлебка. Как холодной водой облила. — Структорито пятерых убило еще в Ширшике — я в конце посмотрела отчеты срочной службы. Одной ноги срезало, медики не успели спасти. Всех не спасешь.
Она говорила правду.
Целители с Грани все разом повернулись к Эле, Кровохлебка тоже, пограничник Лаш что-то быстро сказал.
— Просит разрешения ее разозлить, — перевела Кровохлебка.
Эла сидела сжавшаяся, поникшая, смотрела в никуда.
— Я, — сказал Ирмек.
Кровохлебка насторожилась, подобралась. Но через пару шагов одобрительно кивнула — Ирмек справился.
Эла почти сразу вскинулась, сжала зубы и кулаки. Процедила:
— Я думала — мы всех спасли… Хотела верить. Бездна… Сента, заблокируй меня, пожалуйста, не хочу сейчас думать.

[olesky]

У злых и жестоких не бывает чувства вины. Что бы ни сотворили, им все равно, а то и в удовольствие. А начнет кто корить — найдут себе оправдание. Хорошо им живется, легко.
Это хорошие люди мучаются из-за своих ошибок, сложных выборов а то и на ровном месте. Плохо им живется, и чем лучше человек, тем ему хуже. В чем можно разглядеть вселенское равновесие или вселенскую несправедливость.
Вчера Бесполезные, нейтрализовав все структорито, кроме одного, позволили себе расслабиться — завалились спать, потом увязли в болтовне с Шед, вместо того, чтобы искать способы управиться с голодной тьмой. Да хотя бы когда Шед рассказала про «пятнышко» могли не завтракать, а слиться, замедлить время и перебрать варианты. Однако были уверены, что можно не спешить, что враги не решатся отправить в атаку последний структорито. В итоге — пять смертей. И окончательное решение приняла Эла на основании моделей, то есть — чистой математики, которой неизбежно должны были руководствоваться и враги тоже, раз все еще живы. Но они руководствовались чем-то другим, и вот… А виновата Эла, что ничего подобного не учла. Другие Бесполезные и рады бы взять вину на себя, хотя бы часть, да бессмысленно, не стало бы Эле лучше.
Эла взялась отчаянно моделировать, сама плохо понимая, что высчитывает. Кажется, перестраивала все модели подряд, пытаясь учесть, что даже очень опытные и умные могут выбрать очевидно неправильный вариант. Начала вязнуть в расчетах, одновременно проваливаясь в отчаяние. «Удержалась на поверхности» благодаря вовремя вызванной Ирмеком злости и блоку Сенты. Смогла спокойно и вежливо распрощаться с пограничниками и Кровохлебкой — которая, впрочем, понимала, что не все с Элой прекрасно, а наоборот. Решила попытаться помочь:
— Вы не могли предотвратить атаку… Хм… Даже если могли — то не смогли бы предвидеть ее, потому что глупость это была. Пограничники высчитали, что нашим… противникам нет смысла атаковать последним структорито. А в таких расчетах они не ошибаются, не первую тысячу лет ими заняты. Да и вы, я вижу, то же самое высчитали. Вы не можете себя обвинять в том, что у вас были неполные данные. Тем более — в глупости нашего противника.
Но Эла могла. Чувствовала себя обязанной предвидеть вообще все, потому что от этого слишком много зависело.
Кровохлебка попробовала другой подход:
— В медицинских школах готовят к тому, что, возможно, пациент умрет, в том числе из-за ошибки врача.
— Ага, прощать себя учат заранее, — проворчал Кин. — Так хорошо готовят, что некоторым потом все равно, умрет пациент или нет. Видали мы таких.
Кровохлебка согласилась:
— До этого края тоже не стоит доходить. Чувство меры очень важно для врача… и для не врача тоже. А вы сейчас так захотите не допустить, чтобы… случилось, как сегодня, что начнете вовсю моделировать, разведывать… не знаю, что вы там еще делаете. Знаю, что перегрузите мозги, доведете их до необратимого старения. У человека же, по большому счету, нет ничего, кроме мозга. А вы слишком важны для человечества и даже двух… А может и для всех человечеств. Потому вам особенно важно простить себя.
Эла потеряно вздохнула:
— Психология.
Ну да, многие психологи тем и заняты, что помогают хорошим людям избавляться от чувства вины. Порой тоже ошибаются и делают хороших плохими. Но где найти психолога для Элы, который был бы умнее ее самой? Никакой другой не справится.
Пограничник Сот что-то сказал, Эла равнодушно перевела:
— Он говорит, что мне нужно время.
Кровохлебка поморщилась:
— Это понятно, но… с этим всегда проблема.
Вот тут она ошибалась — у Бесполезных была Янтарь, а значит, столько времени, сколько надо. Потому, вернувшись домой телепортацией и поприветствовав Чи, Бесполезные слились, Янтарь включила свой аспект.
Сразу поняли, почему так приложило Элу — она очень испугалась атаки структорито, уже тогда подумала, не было ли ошибкой тратить время на сон, а не слияние. Потом, когда структорито обезвредили и спасли людей из покосившейся высотки, Эла почувствовала облегчение, расслабилась. И тем сильнее ошеломило знание, что спасли не всех.
«Модель врага» Эла таки достроила. Да, атака была не рациональной, скорее всего — случайным сбоем. Кто-то не отменил распоряжение, потому что оно явно потеряло смысл, кто-то дрогой не разглядел явного и распоряжение выполнил. Или же главный враг не поверил собственным дигитам потому, что они уже не раз подводили. Эффект неожиданности ради самого эффекта неожиданности. Но оставалась вероятность, что у структорито есть уязвимость, и враги решили поторопиться, пока Бесполезные с союзниками ее не выявили.
Взялись проверять, моделируя и симулируя всевозможные способы победить структорито в бою — это надо было делать в любом случае, хоть враги и потеряли последний структорито, но могли построить еще.
Всякое пробовали. Релативистика — могла сработать, однако в пространстве родного мира начались бы такие искажения, что страшнее самого структорито.
Стрельба по «пятнышку» — даже если удалось бы пробить корпус, нужно еще попасть в голову кадавера и не попасть в голодную тьму на поверхностях внутри структорито. С приемлемой вероятностью можно было удачно выстрелить только в упор, как Шед. Да и не подействовала уже стрельба с расстояния.
Проникнуть в структорито «сшестеренкой» через «пятнышко» с помощью ринхов Миралы — сонк-чосты, а значит и кадавер, замечали ринхов и, как показала симуляция, уничтожили бы их, если бы те вели себя необычно, не естественно. Разве что Ирмек успел бы нейтрализовать всех чостов, но вероятность такой удачи была всего семнадцать процентов. Даже, допустим, протиснулись бы, а дальше что? Симулировали, узнали — потеряв контроль над чостами, кадавер просто убрал «пятнышко», отсекая «сшетеренку» и воздействие Ирмека. То есть надо было бы действовать очень быстро, но кадавер слишком «живуч», не возьмешь его сразу ни целительством, ни дальнодействием, ни, как уже выяснили, способностью Капли. Сплести прямо в структорито сервомеха из риалина, чтобы атаковал оборудование или кадавера механически — «обездвиженные» Ирмеком чосты все равно замечали ПТС, а значит, замечал и кадавер и успевал убрать «пятнышко».
Даже проверили в симуляции, что будет, если таранить одно структорито другим таким же, хотя где его взять, другое? Если в голодной тьме было «пятнышко», структорито повреждали друг друга, но не обязательно выводили из строя, живучая дрянь. Если «пятнышка» не было — проскальзывали друг по другу без взаимодействия и двигались в прежних направлениях, как и не сталкивались, зато в ближайшем пространстве возникали мощные искажения, лучше не рисковать с тараном.
Самым действенным был способ Шед — прикоснуться к «пятнышку», позволить голодной тьме распространиться по себе самому и стрелять в упор. Но это нужны все способности Шед, включая недоступную Бесполезным релятивистику. Все же, перебирая варианты, обнаружили, что «способ Шед» мог бы успешно применить достаточно быстрый и автономный сервомех с дополнительными системами живучести, но его такого еще проектировать, потом испытывать, и не на основе уже существующих касорров или даже рахнов, а, считай, «с нуля». Несколько полноценных слияний надо.
Словом, ничего толкового не получалось. Так что — если бы перед атакой структорито Бесполезные не завалились спать, а слились и гоняли симуляции, как сейчас, тоже ничего бы не добились вовремя, только зря потратив силы. Эле не в чем себя винить.

[olesky]

Чувство вины Элу отпустило. Раз ничего не могла, значит не виновата — это логично, потому на рациональную Элу подействовало. Однако навалилась тоска — какая-то глобальная, из-за несовершенства мира, из-за того, что «всех не спасешь». Эла старалась переключаться, сосредотачиваясь моделях и расчетах, но любая мысль о структорито тянула за из памяти знание о пяти им убитых. И рациональность не помогала, потому что тосковать о несовершенстве мира логично.
В слиянии тоска Элы передавалась остальным, и все страдали, всем мешало. Разве что себя разозлить, так это тем более мешает думать, когда особенно надо.
Эла: «Псих, похоже, для тебя работа». Озвучила очевидное решение.
Псих: «Я своих не отвлекаю».
Эла: «Даже если просят? Даже если нужно?»
Псих: «Не сделать бы хуже».
Эла: «Ты не сделаешь хуже, вот же модель».
Псих: «Модель вижу. По ней выходит, что ты можешь вообще забыть, что структорито убивает, и не учесть этого в расчетах. И не только структорито, вообще любое, что убивает, забудешь учесть, даже саму опасность для жизни».
Эла: «Могу забыть, но вероятность такого сбоя одна целая восемь десятых процента, вот же. А если все остальные будут осознавать возможность сбоя и меня поправлять, то вовсе нулевая вероятность».
Псих: «Осознавать возможность. Это, выходит, тебе надо помнить, что от структорито опасность смертельная, но забывать, что оно уже убивали не раз и два».
Эла, Шатун, Капля: «Не сможешь?»
Псих: «Так-то могу, но работа тонкая, легко ошибиться».
Эла: «Не выйдет сразу — уберешь свое воздействие и еще раз попробуешь».
Псих: «В Бездну шагаете. И меня туда за собой тянете. Понравится же, и начнем мы сами себя отвлекать от всего, что не нравится. И собой быть перестанем».
Эла: «Мне это нужно, ты же видишь».
Ляма: «И мне».
Эла, Псих, Капля, Шатун, Кин, Тай, Жасан: «А вот этого не видно, что тебе оно надо».
Зор, Янтарь, Тайлинь: «Видно, просто Ляма постоянно машинально переключается».
Да Ляма там могла — настроить свою психику на неосознанные действия. Еще когда она только стала сверхчуткой, ей необходимо было сохранять сосредоточенность и не отвлекаться от нее в том числе на любые мысли, не думать. Иначе наваливался «шум», и все равно думать не получалось. Однако совсем без мыслей беглянке из Центра тоже нельзя, невозможно находить и принимать решения, вот Ляма и стала «думать не осознавая». Собственно, все это могут, бывает такое, что ломаешь голову, пока не устанешь, потом отвлечешься, расслабишься, и вдруг обнаруживаешь, что решение пришло само. Точнее — разум обработал информацию, не сообщая сознанию, и выдал результат. Ляма тогда вообще перестала «думать осознанно» — выхода не было. Позже научилась осознавать процесс собственного мышления, не теряя сосредоточенности, вернее созерцать — не перебирала варианты, а наблюдала, как они сами появляются и отбрасываются или остаются.
Сейчас у нее возникла та же тоска о несовершенстве мира, что у Элы, только сильнее, может быть — скопировалась. Ляма привычно настроила сознание переключаться, но это мешало строить интуитивные модели, забирало «вычислительный ресурс». Даже ограничивало сверхчуткость, снижая эффективность «сшестеренки» и достоверность симуляций. Пожалуй, отвлечь от тоски Ляму было не менее важно, чем Элу.
Ирмек Психу: «Давай, я тебя скопирую и прослежу, чтобы тонко работать».
Псих: «Ага, давай, вдвоем лучше, все-таки Эла и Ляма».
Он взялся за работу. Тщательно выстроил у себя в сознании из объемных картинок схему того, от чего нужно отвлекать Элу и Ляму. Были там Кровохлебка, произносящая: «Врет», слова «пять смертей» на фоне серой пустоты, черный овал структорито, несущийся на абстрактную человеческую фигуру. И тому подобное. Ирмек подбросил несколько дельных замечаний, несколько сомнительных, которые спокойно обдумали и обсудили. Другие Бесполезные, осознав умами Ирмека и Психа суть сложностей, тоже подключились с идеями и сомнениями. Схема усложнилась. В конце концов, Псих убрал или подправил в ней все, что кому-то хоть немного не нравилось, чтобы не рисковать. Очень мягкое предполагалось воздействие, это одобрили все, кроме Элы и Лямы, которым хотелось отвлекаться от тоски наверняка. Приняв аргумент Элы «не понравится — переделаем», решили начать с того, что есть.
И Псих, едва не передумав, внедрил схему «с противоположным знаком» в энергетику и сознание Элы.
Оценили результат. И пришли к выводу, что он хороший — о том, что структорито опасно, Эла думала спокойно, не отвлекаясь, но и не вспоминая о пяти смертях. О самих пяти смертях помнила, пока на них сосредотачивалась, но стоило хоть немного переключиться на что-либо еще — отвлекалась начисто. Главное — тоска не наваливалась вообще, на чем бы не сосредотачивалась Эла, как будто воздействие Психа отвлекало от самой по себе тоски.
Он внедрил ту же схему Ляме, и вышло еще чище — как будто «высвободился ресурс».
Однако сама же Ляма высказалась в слиянии: «Получилось настолько хорошо, что мне кажется опасным. Это было для нас очень новым, а новое очень редко получается хорошо сразу».
Псих: «Для меня оно новым не было, сколько угодно опыта. Просто никого из своих я не хотел отвлекать этой своей способностью, и дальше не хочу. Не буду, раз кажется опасным».
Зор, Мирала, Жасан: «А вдруг только кажется, и мы возможность упускаем?»
Псих: «Так не кому-то кажется, а Ляме. Надо слушать Ляму».
Ирмек: «Есть опасность. Так у нас хорошо получилось, что захотим отвлекаться от всего, что мешает. И куда зайдем?»
Эла: «Составлю-ка я модель».

[olesky]

Согласно модели Элы, вероятность слишком далеко зайти, отвлекаясь от всего, что мешает, способностью Психа, действительно была довольно высокой. С перспективой, что Бесполезные окажутся неэффективными и проиграют следующую схватку или не смогут предотвратить очередной кризис. Так что лучше вообще не использовать аспект Психа на самих себе, даже сегодняшня его схема могла оказаться опасной, и хорошо, что Бесполезным хватило осторожности выбрать предельно мягкий ее вариант. Подискутировав, решили даже это слабое внушение убрать когда-нибудь потом, между кризисами, если обстановка сменится на все никак не наступавшую спокойную.
Мирала: «А мы же сейчас довольно новые данные получили про аспект Психа. Когда на Жасане его испытывали, там реакции были такие же как у Элы, но совсем не такие, как у Лямы. Я имею ввиду — в энергетике, насколько я своими ринхами рассмотрела».
Эла: «Потому что у Лямы энергетика другая. Аспект другой, и он ее настраивает под себя. Вот и схема Психа встраивается в нее… не то, чтобы по другим принципам, но… с другого начинает, скажем так».
Ляма: «Из-за моей чуткости я ощущаю воздействие Психа и противодействию, потом он первым делом отвлекает меня от самого воздействия».
Псих: «Ну да, так я особо чутких обманываю. Не сам я, аспект мой настраивается».
Тайлинь: «Да, меня ты когда-то отвлек именно так. Выходит, твой аспект каждый раз сам настраивается на чужую энергетику?»
Эла: «Да, вот модель».
Ляма, оценив расчеты Элы и демонстрируя свою модель: «Тогда Псих может внушать свои схемы и кадаверам».
Псих: «Нет, не могу, у их организмов энергетики нет, я их даже не чувствую. Да и сознания у них нет, чтобы оно от чего-то отвлекалось».
Тай, Жасан: «Но целительство на них действует, Кровохлебка же как-то вылечила того своего кадавера. И их собственные аспекты регенов тоже действуют»
Мирала, Ирмек: «Когда у кадаверов работают аспекты регенов, конструкты имитируют что-то вроде энергетики организма. На короткое время, вспышкой, чтобы запустить процессы заживления или обновления тканей».
Псих: «И я этой фальшивой энергетики все равно не чувствую».
Ляма: «Капля чувствует».
А Сента мог объединить способности Капли и Психа.
Псих: «Но сознания у кадавера все равно нет. Хотя конструкты его имитируют, насколько я понимаю эти ваши модели… Надо пробовать в симуляции».
Попробовали, смоделировав ситуацию, когда надо незаметно подкрасться к кадаверу. Сента действительно смог, пользуясь чужими аспектами с согласия их носителей, преобразовать схему Психа во что-то вроде сонк-конструкта, на удивление простенького, и внедрить его в систему конструктов симулированного кадавера. С помощью Миралы, которая обеспечила своими ринхами связь и переместила схему, умудрившись не потревожить многочисленных чостов. Но система конструктов кадавера тут же вмешательство заметила, схему отторгла и принялась искать, кто же пытался ее внедрить.
Тайлинь: «Нужно, чтобы внедренная схема, отвлекала и от самой себя. Как было в моем случае и в случае Лямы».
Дополнили схему. Вот теперь она получилась сложной, с многочисленными обратными связями. Прямо «структура в структуре» того демона… Внедрить ее удалось, но едва задействовали, кадавер схему заметил и снова отторг. Потому что его система конструктов постоянно сама себя проверяла, ее важные связи дублировались разными способами. Кадавер отвлекался, однако быстро замечал, что отвлекся — что-то подобное было и у демона, тоже отслеживал собственные мотивы, только осознанно. Попробовали еще раз, но кадавер обрабатывал каждый внешний и большинство внутренних сигналов несколькими способами, за которые отвечали разные конструкты, да еще и сравнивали результаты. Отвлекали один конструкт — и остальные тут же это замечали, и система реагировала. Отвлекли все конструкты, которые воспринимали абстрактный объект, подкрадывающийся к кадаверу, но они, как оказалось, воспринимали не только этот один объект, но и другие — одновременно с совсем другими группами конструктов. Которые тоже замечали, что их «партнеры по объекту восприятия» уже ничего не воспринимают, и система реагировала, отторгая схему.
Эла: «Остроумное решение».
Жасан, Шатун, Сента: «Ты считаешь, что это нарочно сделано, чтобы защитить кадавера от воздействия Психа или кого-то такого же?»
Эла: «Возможно. Вероятность довольно высока. Центр наверняка предполагал, что аспекты незаметности существуют, и принял меры. Или же предвидел, что кадаверу могут внедрить конструкты, которые отвлекают его систему восприятия от самих себя, и наладил систему так, чтобы ее ничто ни от чего не отвлекало».
Янтарь, Ирмек: «Довольно примитивно. Всего лишь дублирование».
Псих: «Так потому и надежно, что просто. Разве что вообще все эти его… сенсорные конструкты отвлечь. Но ничего не выйдет. Чтобы не заметить, что ничего не замечаешь, никакого на себя воздействия и даже собственных мыслей, надо быть без сознания совсем».
Тем не менее попробовали. И вышло. С человеком или, тем более, демоном не получилось бы, неизбежно возник бы вопрос: «Что это со мной?» А кадавер легко потерял не только восприятие, но и, так сказать, мотивы — просто замер, ничего не делая. Потому что не воспринимал сам себя. Схема все равно могла слететь, например, если кадавера поранить, чтобы включился аспект регена, или если начать ковыряться в управляющих конструктах, или от существенных изменений в структуре пространства, воспринимаемых аспектами релятивистов. Тем не менее — теперь Бесполезные могли кадавера нейтрализовать, оружие получили.
Ценой пяти человеческих жизней. Не убей структорито тех людей, Бесполезные не рискнули бы применять аспект незаметности на самих себе, и Ляма не разглядела бы новые возможности. Мысль: «Не зря погибли», — показалась особенно отвратительной, потому что предполагала, что тех пятерых, не спросив, принесли в жертву будущей победе над кадавером. Сильнее всего приложило Ляму, потому что не так уж давно Центр принес ее в жертву своим, наверняка важным, целям.
Промелькнуло желание попросить Психа, чтобы отвлек от неприятной мысли. Не поддались.

[olesky]

Ирмек: «Мирала, я воспринимаю через чостов, как ты своими ринхами управляешь. И как они между собой на расстоянии взаимодействуют».
Мирала: «Ну, это же все сонк».
Ирмек: «Но в с настоящими чостами и ринхами я ничего такого не воспринимал, как и не было».
Эла: «Ты и не мог воспринимать, взаимодействие ринхов между собой основано на эффектах запутанности. Заглушить можно, но воспринять, «подслушать» — нет. У твоих чостов тоже самое. И у антеров с их сонк-объектами».
Жасан, Шатун, Капля, Псих, Ляма: «То есть, наша симуляция несовершенна?»
Эла, Зор: «Да, нужно исправить. Исправили».
Ирмек: «Вот, теперь не воспринимаю. Как и в реальности».
Кин, Тай, Сента: «А давайте сравним».
Бесполезные так проверяли достоверность симуляций — сравнивали их с реальностью напрямую, одновременно проводя одинаковые эксперименты там и там. Если кадаверы способны через чостов ощущать взаимодействие ринхов между собой и с Миралой, то, возможно, и другие аналогичные взаимодействия почуют, надо знать, возможно ли оно. Потому провели эксперимент — Мирала выстраивала настоящих и симулированных ринхов в «динамичные структуры» и подводила к ним цепочки для ретрансляции, а Ирмек, очень внимательно «присматриваясь» с помощью чостов, пытался разглядеть признаки «запутанных» взаимодействий.
Ирмек: «Ничего не воспринимаю. Или… воспринимаю? Хотя ты уже на них не действуешь… Они вообще разлетелись уже… Что это?»
Мирала: «Так следы ринхов».
Ирмек: «Нет, вот их следы… И в них, кстати, тоже заметно… как будто это взаимодействие между ринхами. Само взаимодействие не воспринимаю, а его следы воспринимаю, так получается?»
Мирала: «Когда ринхи воспринимают друг друга или меня, у них чуть меняется структура, это, естественно, оставляет следы в сонк».
Ирмек, Янтарь, Эмэр: «Выходит, чосты, при всей их чувствительности, замечают не все сонк-объекты?»
Эла: «Конечно. Но эти следы Ирмек заметил».
Ирмек: «Потому что я в слиянии с Миралой. Вижу все ее воздействия и… знаю, где искать. Ее ринхи тоже эти следы замечают, я понимаю, как они это делают. Повторил с чостами, получилось, как раз потому что знал, что надо искать».
Эла: «На что настраиваться. Это как с радиосвязью, какой бы слабый ни был сигнал, достаточно мощный приемник с большой антенной его уловит. Но нужно настроиться — выставить параметры колебательного контура так, чтобы в нем возник резонанс. Чосты — мощные приемники, если правильно настроятся, найдут самый слабый след. Вот только радиоприемнику важен один параметр — частота, ее можно подобрать, чтобы уловить сигнал. А у сонк этих параметров сорок пять… даже сорок шесть».
Тайлинь: «По твоей модели в реальных условиях пока сонк-чост переберет все параметры, один из них успеет измениться из-за других воздействий и будет соответствовать уже проверенной величине. Мало того, вот, смотрите, «прощупывая» след по одному параметру, сонк-чост изменит некоторые другие, и их значения они тоже попадут в уже проверенные. Потому что прощупывание тоже воздействие — слабое, но и след слабый. Ясновидцам тоже бывает трудно настроиться на слабую зацепку, потому что она меняется от прощупывания».
Шатун: «Так и что, мы можем это использовать? Где нам пригодится след, который чосты не видят? Вот, скажем, чосты стирают все следы структорито, а ринхи тут же на том же месте следят — почему нет? Тогда можно будет выслеживать структорито, куда бы оно не портировалось, так и логово их найдется».
Тайлинь: «Подобная активность ринхов неизбежно вызовет подозрение. Не у кадавера — у тех, кто управляет кадаверами. Они умны».
Эла: «Не неизбежно, но вероятность есть. Еще и поймут, что там наши ринхи делают, потому что действительно — умны».
Шатун: «Ладно, не ринхи, сами чосты могут такой след оставить, чтобы его не видели сами же? А то они много чего могут, я смотрю».
Капля: «Может ли Мудрейший задать вопрос, на который не знает ответа».
Ирмек: «Чосты могут все. И след этот тоже оставят, вот смотрите», — и продемонстрировал в реальности, как чост оставил след, который сам не замечал, пока специально не настроился.
Мирала: «А можешь такое оставить, чтобы ринхи видели, а чосты нет?»
Ирмек: «Не знаю, не пробовал».
Попробовал — получилось.
Тай, Кин: «Но это же здорово — можно заставить чоста, который сопровождает структорито, оставлять такой невидимый след, и тогда кадавер от нас не скроется. Или кадавер поймет, что его чостом кто-то командует?»
Мирала, Ирмек: «Заметит». Потому что когда Ирмек копировал аспект Миралы, они оба прекрасно чувствовали воздействие друг друга на ринхов — не важно, своих или чужих, лишь бы доступных восприятию.
Псих Ирмеку: «Если ты изо всех сил застопоришь всех чостов, до каких дотянешься, и одному из них потихоньку внушишь оставлять невидимый след, кадавер ничего не заметит».
Эла: «Да, это сработает, вот расчет по модели.
Псих самодовольно-иронично: «В незаметности я разбираюсь».
Эла: «Конечно, спрятать слабое воздействие под сильным — очевидное решение, враги могли предположить, что мы что-то такое сделаем. Но что конкретно — вряд ли догадаются, это мы могли благодаря слиянию Ирмека и Миралы».
Псих, Ирмек: «Правда потом, когда чост начнет этот невидимый след оставлять, станет ясно, что это он чужую коменду выполняет, не кадавера. Так что нужно, чтобы чост и след оставлял однвременно с еще какой-нибудь своей работой. Да вот — когда стирает все неоднородности в сонк, чтобы следы структорито замести, пусть заодно и невидимый след рисует».
Эла: «Изотопная метка на метелке для заметания следов. Должно сработать. Впрочем, давайте смоделируем».

[olesky]

Возникли закономерные сомнения, рассказывать ли союзникам про свои новые наработки — возможность полностью отвлечь кадавера и способ запрограммировать чостов, чтобы оставляли им самим незаметный след? С одной стороны, пока что сотрудничество было на пользу дела, а враг все еще опасен, потому не стоит пренебрегать любыми возможностями.
Но и аргументы против существенные. Во-первых, смогут ли союзники вообще реализовать наработки Бесполезных? Чтобы отвлечь кадавера, нужно объединить аспекты Капли и Психа, да не просто в слиянии, а под контролем Сенты, да еще надо быть достаточно близко к кадаверу и голодной тьме, что слишком опасно, или ретранслировать воздействие ринхами, как Мирала, что вряд ли доступно кому-то, кроме нее самой. Да еще сквозь голодную тьму, что и для Бесполезных сложность. Перепрограммировать чостов — тоже нужен способный на это антер, и чтобы смог, рискуя жизнью, приблизиться к структорито или неизвестно как ретранслировать свое воздействие. А находить оставленные следы придется тому же антеру теми же чостами, которых может заметить кадавер, или ринхами, то есть опять Мирала нужна, а где ее взять, кроме как у Бесполезных?
Во-вторых, не исключена вероятность предательства. Было бы очень странным, если бы враги не попытались заиметь агентов в структурах власти, включая спецслужбы, а если не удалось, то наверняка пытаются прямо сейчас — людей среди союзников много, и всегда может найтись жадный и глупый, кто сдаст врагам своих. До сих пор, вроде бы обходилось, но, возможно, агенты не успели передать важную информацию хозяевам кадаверов.
В-третьих — конспирация. Не стоило раскрывать все свои возможности даже союзникам, а то некоторые из них все не могли отказаться от желания нейтрализовать Бесполезных, чтобы стало «меньше фигур на доске».
Подумав, решили про способ отвлечь кадавера пока не рассказывать, все равно союзники не умеют объединять аспекты, а без этого ничего не выйдет.
Но про способ перепрограммировать чостов «как надо» можно и сообщить, оно проще. Союзники не смогут им воспользоваться в точности также, как Бесполезные, но, скорее всего, применят в других разработках — над проблемой структорито явно работали лучшие умы. В том числе, кстати, Эла, и ее после Ширшика даже вызывали из Академии релятивистики. Сбросили по ее просьбе данные — не все, полного доступа спецслужбы не дали, поскольку Эла раньше на них не работала и не успела заслужить доверие. В данных не было ничего, что пригодилось бы Бесполезным или вообще против структорито. Ну, пару ошибок в моделях Эла исправила, но — маловато для ее уровня. Стоило поучаствовать в общемировых «кругах умов» хотя бы для виду, чтобы не возникло подозрений, что не только на свою Академию Эла работает, но и, например, на тех же «мельников» или еще какой-нибудь криминал. И чтобы увести науку с ложных путей, а то, действительно, слишком много времени и ресурсов интеллекта тратят ученые, пытаясь понять, зачем Шед, нейтрализовав структорито, скрывалась за искристым туманом.
Шатун Эле: «Получится выдать идею с чостами за твою? А то ее ж сразу ученым с инженерами и техниками надо, а пока еще Казым и Карсай ее им передадут».
Эла: «Казым и Карсай хорошо передают наши идеи, быстро. Лучше через них отчитаемся — сейчас идеи от нас… то есть Ловкачей внушают больше уважения, чем от меня».
Зор, Ляма: «Но в «кругах умов» поучаствовать стоит. И Эле для конспирации, и вычислить тех, кому спецслужбы правильно не доверяют — такие точно есть. И вдруг там промелькнут мысли, которые даже нам пригодятся».
Эла: «Это все время».
Зор: «Так мы все время тратим, чтобы отдохнуть от слияний. Можно вот так вот с пользой отдыхать».
Эла, Шатун, Сента: «Пожалуй, да».
Тайлинь: «Но сначала — Казым и Карсай».
Первым на вызов ответил Казым. Очень быстро понял суть, тут же передал что надо кому надо. И высказал сомнения:
— Как только у Центра, наркоторговцев или кто там за ними прячется появляется опасная игрушка, Ловкачи тут же сообщают, какое от нее есть средство. Или сами справляются, как со «структором». В тот же день, прямо. Тебе это не поминает историю «тьмы Цан»?
— Я не знаю этой истории.
— А, ну да, засекретили. Но, если без подробностей — когда сеть еще только появилась, в ней постоянно откуда-то брались программы-паразиты.
— Взломщики-симуляты?
— Вроде них, но не так специфичны. Просто распространялись в сети, куда могли, во все подряд программы встраивались. Без участия людей. Большинство проникали в компьютеры, не спрашивая операторов, забивали память… тогда ее приходилось экономить. А иногда даже вредили.
— Уничтожали данные?
— В том числе. Сразу появились сторожевые системы, но паразитов не всегда останавливали. Самые хитроумные все равно проникали в память компьютеров, как твои Ловкачи сквозь защиту от сонк. Против таких паразитов тоже разрабатывались средства — обновления, надстройки, отдельные программы. Часто платные или частично бесплатные — авторы просили деньги за дополнительные возможности.
— Это и сейчас есть. Хотя сеть защищает себя гораздо лучше.
— Сейчас все по честному, а тогда паразитов и защиту от них делали одни и те же ловкачи.
— Лучше называй их хитрецами, чтобы не путаться.
— Ладно. Иногда защита появлялась в продаже раньше, чем паразит в сети. А когда другие программисты вскрывали программы-паразиты и защитные программы, то находили одинаковые алгоритмы, то есть и автор один. Потом паразиты влезли в энергосистему нескольких ханьских провинций, и хитрецов прижали. Кажется, это был один из последних случаев в мире, когда обвинение требовало смертного приговора, но всего-то отправили в тюрьму. Потом были еще такие же хитрецы, однако все уже научились понимать, что если как только появляется паразит начинают продавать защиту от него, то дело не чисто, надо присмотреться к тому, кто защиту продает.
— Они продавали защиту от своего имени, а не через подставные предприятия?
— Ну да.
— Но это глупо.
— Самые глупые преступления задумывают люди с образованием, то есть умные. Ты и сама знаешь. Вот с нашими Ловкачами тоже… Только обнаружим у врагов сюрприз какой-нибудь, Ловкачи находят, чем противодействовать. В тот же день, буквально. А то даже сами про сюрпризы сообщают.
— Но иногда сами же нейтрализуют, как «структор».
— Тоже туда же. Это ж один из приемчиков криминала — решать проблему, которую сам создал, и требовать благодарности. Монетами. Уж очень быстро твои Ловкачи успевают решать проблемы
— Хм. Это… твои соображения или… конторы?
— Мои, но я и в сети такое нашел. Очевидно же.
— И для тебя? Ты-то знаешь, кто такие Ловкачи.
— Возможно, твои объекты — Ирмек, Эмэр, остальные — сами не знают, что участвуют в схеме. Кто-то подбрасывает им идеи, они передают. Ретранслируют. Тогда все совсем усложняется.
— Ты хочешь лично пообщаться с ними? — догадалась Тайлинь. — Сомневаюсь, что удастся это устроить.
— А я надеялся. Давай так — я составлю список вопросов, ты передашь их родственникам Ловкачей или им самим. Если этими ребятами кто манипулирует, то пусть задумаются — вопросы заставят. А если они не только ловкачи но и «хитрецы»… решают проблемы, которые сами сотворили, то я это пойму по ответам. Или по отказам отвечать.
— А если никто ими не манипулирует и они целиком на нашей стороне, то недоверие может дорого обойтись. Уже обходится — они вынуждены таиться, потому что нам обоснованно не доверяют. И мы с ними действуем несогласованно. Даже встретиться и поговорить, чтобы… устранить сомнения, не можем.
Казым помолчал. Решил:
— Хорошо, пока не надо отправлять им вопросы.
Он доверял Тайлинь, уважал ее решение не рассказывать всего о подзащитных «объектах», а раз Тайлинь на стороне Ловкачей, то и в них не стоило сомневаться.
Может, Бесполезным все-таки встретиться с Казымом?

[olesky]

Если Казым и передумал вызывать у Бесполезных сомнения, то поздно — все равно прониклись идеей, что одна и та же сила стоит за всем сразу, и Бесполезными тайно манипулирует, и их врагами командует.
Больше всех проняло Каплю, она рассуждала в слиянии: «Уж очень мы друг другу подходим, нет? Вот Ляма нам важна — и сверхчуткость ее, и интуиция. Без нее бы ни с чем не справились».
Ляма смущенно: «Спасибо».
Капля: «Не за что. А Ляме Шатун подходит — так были бы у нас всех проблемы от послевкусий всяких, как от того бренди. Усложнялись бы слияния, а Шатун проблему решил, потому что хороший повар, аж наследственный».
Шатун: «Так не очень-то и проблема была, Янтарь бы тоже справилась. Как с тем самодельным мороженым, когда мы за диодный переход сбежали от Центра».
Янтарь: «Я так хорошо готовить у тебя научилась — в слияниях. Не заметил?»
Шатун удивился, а потом, неожиданно — почувствовал гордость, как будто приготовил особо вкусное блюдо.
Капля: «Вот, все-таки Шатун изначально был важен. И много таких на свете, кому готовить для Лямы не проблема? Двое, и все здесь, и вторая у первого научилась. И это же остальных нас касается — все мы друг другу нужны. И подходим же друг другу, хоть какие разные. И какая вероятность, что случайно мы, такие уникальные, вот так сошлись?»
Эла, Мирала, Зор: «На самом деле довольно высокая. Как раз то, что мы все уникальные, нас и притянуло, так скажем». И показали модель. Основанную на старой «проблеме столкновений» — вероятность, что два человека случайно встретятся в большом городе, едва не нулевая, но если, скажем, оба интересуются живописью, то почти наверняка рано или поздно сойдутся на выставке картин. «Старшие» объединились из-за своих «бесполезных» аспектов, потом сошлись с «жегитами» после истории с Клопом — из-за интереса к рукопашке, неизбежного в противостоянии с криминалом. Элу приняли, потому что она тоже пряталась от Нирашона и «мельников». Ляма сама Бесполезных нашла, Тайлинь и Жасана сами нашли. Все логично.
Янтарь, Капля, оценив модель: «Так правдоподобно, что аж настораживает. Если бы нас всех нарочно собрали, то уж постарались бы все подстроить так, чтобы закономерным выглядело, нет разве?»
Эла: «Надо признать, что постарались бы. Я бы на их месте придумала что-то похожее — случайно совпавшие закономерности, в результате — предопределенность вместо вероятности».
Капля: «Вот и выходит — кто-то нас нарочно свел».
Жасан, Сента, Кин возмущенно: «Ну, не обязательно!»
Капля: «Но возможно».
Эмер, Тай: «И как он все это устроил по-твоему?»
Псих: «Допустим, это асп с редкой способностью. Например — настроение менять умеет другим аспам или даже простым людям. Разозлил, например, Нирашона, чтобы он в Элу вцепился, а она к нам прибежала. Или настроение судье подпортил, чтобы тот Жасана в исправдом отправил, и там мы его нашли».
Эла: «Нет, слишком сложные расчеты. Разве что он предвидит будущее».
Псих, Капля: «То есть — возможно?»
Эла: «Теоретически. Какой-нибудь дигит настолько мощный, что просчитал вообще все наперед и… меняет будущее точечными воздействиями».
Тайлинь, Тай: «Как совершенномудрые правители в учении Пути?»
Эла, Капля: «Хорошо бы. Но тех совершенномудрых не замечают — знают, что они есть, где их искать и как их зовут, но не задумываются, и так все хорошо. А манипулятор прячется, и мы, вот, задумались».
Капля: «Потому что подозрительно все. Чего бы он нас друг с другом свел тайком от нас? Нет — в открытую сразу собрать, представиться, толком объяснить, зачем это надо. И выгоды показать — кто бы из нас отказался от слияний? То есть — я чуть было не отказалась, так тем более. В открытую — оно надежнее. И ладно — таится он, может, есть у него причины, как и у нас. Но если он, может быть, не только нами, но и врагами нашими манипулирует — вот чего бояться надо».
Эла: «Признаки того, что мы встретились не случайно, что нас свели, есть. Признаков того, что нами манипулируют, я не вижу. Все наши идеи — наши, никто их не подсказывал. Мотивы тоже только наши».
Янтарь, Капля: «Опять придется заподозрить, что среди нас есть агент того манипулятора. Или что манипулятор кто-то из нас».
Жасан, Сента: «И разругаться на радость врагам».
Никто никого подозревать не хотел, тем более ругаться. И все знали, что нежелание общее, в слиянии чувства не скроешь. Но Капля полагала, что острые вопросы надо ставить сразу, как придут в голову, и была права.
Мирала: «Вот, не могу себе представить, как он среди нас скрывается — в слияниях-то. Триггеры в последнее время не срабатывают, да мы и замечать научились, из-за чего они срабатывают. В общих чертах, но хватило бы. Допустим, он может переключаться с мыслей и воспоминаний, хотя быстро это делать мы только у Лямы научились. А как с эмоциями быть? Он же не может относиться к тем, кем манипулирует так, как… мы друг к другу относимся».
Янтарь: «Искусственные чувства?»
Ляма, Ирмек, Кин: «Не похоже».
Ирмек, Кин: «Наши чувства соответствуют физиологическим реакциям, гормональному фону. Если бы манипулятор своими гормонами управлял, как Кровохлебка, мы бы заметили».
Ляма: «Некоторые люди умеют вызывать в себе искусственные чувства. Например, актеры. Но разница с естественными чувствами очень заметна, во всяком случае для меня».
Мирала, Зор, Жасан: «А не зря ли мы на споры время тратим? Казым вот эти свои подозрения придумал потому, что мы быстро решаем проблемы. Вот прям, только они обнаружатся, так сразу и решение, как заготовленное. Но мы-то справляемся все-таки потому, что умеем — нам доступно слияние, а там — замедленное время, «сшестеренка» и все остальное. Даже модели строить не надо, и так понятно, что Казым «ввел незначимые переменные», как программисты говорят».
Эла: «Философы говорят: «Добавил столу ножку». Если все объясняется без новых данных, то новые данные можно не принимать во внимание. Да, давайте лучше Карсая вызывать».

[olesky]

Кин, Тай: «А не порыться ли в сети, что там про нас пишут. Карсай наверняка мониторит, что обсуждается насчет нас, и, как мы с ним свяжемся, самые интересные предположения проверять начнет, а нам бы знать, какие».
Тайлинь, Эла, Ляма: «Да, Карсай так и сделал бы. Давайте пороемся в сети, давно пора узнать, что про нас думают».
Ирмек, Янтарь: «Не утонуть бы в информации».
Эла, Зор: «Это вряд ли. Не настолько мы значимы».
Жасан: «Так что, не выходим из слияния?» Рыться в сети Бесполезные предпочитали не сливаясь, чтобы интересное не отвлекло от важного.
Эмэр, Сента: «Лучше выйдем. Как бы мало про нас там ни было, ничего пропускать нельзя».
«Ловкачей», то есть Бесполезных, действительно обсуждали вяло, несмотря на их явное участие в кризисе. Тем не менее, нашлись две странички, прямо Бесполезным посвященные — «Что мы знаем о Ловкачах» и «Путь Ловкачей». А еще раздел «Ловкачи» на страничке, где обсуждали криминальные группировки, и он был самым полезным, поскольку собирал всю доступную информацию, даже отдельные реплики в комментариях к новостям. А потом координаторы систематизировали и структурировали собранное — как будто нарочно готовили данные для моделей и расчетов по алгоритмам.
Нашедший этот раздел Шатун хмыкнул и качнул головой:
— Раз данные собраны и в открытом доступе, то и модели про нас уже есть. И не в открытом доступе тоже.
Эла кивнула:
— Да, интересно было бы их… оценить. Должны быть здесь же, но… где?
Взялись искать, ссылки на модели и алгоритмы нашли нелогично размещенными в подразделе «опросы и голосования». А может и логично — свое мнение надо было обосновать, для чего заглянувшие в подраздел дигиты выкладывали в форме кодов модели и расчеты по алгоритмам, потом их обсуждали. Первым пунктом был опрос: «На кого работают Ловкачи?» — и большинство участников посчитали, что на власть.
— Ну — так и есть, — пожала плечами Капля. — Тайлинь вообще прямо в конторе и прямо на контору работает.
— Но они нами не распоряжаются, — возразил Кин. — Мы просто на одной стороне. И это может измениться. И власть нам не платит за нашу работу.
— Да, им стоило бы уточнить вопрос, — заметила Эла. — То ли мы правительственная служба, то ли нас наняли, то ли мы добровольно помогаем.
Еще неожиданно много полагали, что за Бесполезными стоят академии, Капля опять пожала плечами:
— Из Академии Релятивистики нас тут четверо.
Янтарь усмехнулась:
— Это уже совсем нет. Даже добровольно не помогаем, не знаем, как свои модели демонов им подсунуть.
— А верят многие, — задумчиво заметил Ирмек. — Больше, чем что мы независимые.
Эла объяснила:
— По расчетам и моделям выходит, что нам доступны очень… серьезные технологии, иначе не смогли бы мы даже Нирашона обеспечить, не говоря уже, что с Центром управились. Вернее — Центр с нами не управился. А к технологиям нужны знания соответствующие, причем мы постоянно совершенствуемся по вот этой модели… Покажу в слиянии. И правильно же угадали…
— Так все равно мы с академиями не связаны, — указал Ирмек.
— Да, трудно поверить, что мы сами управляемся. Даже мне бывает трудно поверить. Хм, никто не верит, что мы связаны с иномирянами, даже моделей не предлагают.
— Потому что в это трудно поверить! — заявила Мирала. — Я и сама до сих пор… Ну и хорошо, пусть дальше не верят. Им же лучше!
— Вот именно, — согласился Зор. — Если про нас толком ничего не узнают, то и помешать не смогут. А это — им же лучше.
Интересен был опрос про личности Ловкачей. Приятно разочаровал — в длинном списке имен Бесполезных не обнаружилось. И попадали в него разные люди только потому, что сильные аспы — блокеры, телепортеры, ясновидцы. Знакомые встречали, порой неожиданные — очень странно выглядели в списке тюремный ясновидец Есба и работавший на наркоторговцев криминалист Риван. И совсем уж удивительно — Кровохлебку заподозрили, якобы она тайком от «мельников» еще и у Ловкачей подрабатывал. Только потому, что они, возможно, применяли целительство.
— Ага, тут список обновляется, — разобрался Зор. — Убирают из него тех, кто точно не мы. То есть — по их мнению. Вот, смотрите, Жасан был, но его сразу выкинули потому что в исправдоме сидел, пока мы Центр просаживали.
— Предположить, что я потом уже к нам пришел, никто не додумался? — удивился Жасан.
— Э… Нет. Считают, что будь вы с нами или хоть на примете, не попали бы в исправдом.
Ирмек вскинулся:
— Тут и Янтарь была! И я… Исключили нас порознь… Ну Янтарь потому, что у нее аспект бесполезный, а я… Тут у них модель, Эла, поможешь? Ага, понял — слишком молодой получаюсь. Даже если бы скопировал какой полезный аспект и много лет его развивал, то не стал бы достаточно сильным, чтобы меня взяли в Ловкачи. Так, а как мы в список попали?.. Ага, слухи от криминала. Далеко просочились.
— Видимо из тюрьмы, — сказала Тайлинь. — От Нирашона или его ребяток. Но им не обязательно верят. О том, что Ирмек и Янтарь среди нас, знает большой криминал и спецслужбы — и это гораздо важнее.
Был опрос про дела Ловкачей, и результаты тоже странные, в то, что Ловкачи обезвредили «структор» верили гораздо меньше, чем в их причастность к истории с горячими водоворотами — это когда большинство Бесполезных еще не родились.
Эла бегло, вразнобой просмотрела модели в других опросах, находила ошибки и натяжки. А еще — неверные исходные данные, потому результаты получались далековаты от реальности. «Откуда родом Ловкачи» — не из Степи, потому что, видите ли, «волк не охотится возле логова». Какие аспекты у Ловкачей — по моделям не меньше восьми сильных ясновидцев. И ни одного антера — потому что, видите ли, бесполезны. Количество Ловкачей — до сорока и больше. Или всего трое. Эла аж поежилась:
— А ведь тут не худшие дигиты. И программисты есть. На солидные предприятия работают, если бы и там так ошибались, то их бы выгнали… Или предприятия перестали быть солидными. Видимо, здесь слишком много неверных данных.
— Мы очень хорошо скрываемся, — довольно усмехнулась Тайлинь. Часть неверных данных она же и подсунула.
А Ляма предложила:
— Давайте посмотрим страничку «Путь Ловкачей».
Все согласились.

[olesky]

— Да это наши поклонники! — воскликнула Эла.
— Так и говорят про себя? — усомнился Зор.
— Нет, но вот же, правила их странички — координаторы проверяют всю информацию перед тем, как выложить. Не только данные, но и мнения, алгоритмы и модели.
— Ага. Ну да, проверяют, чтобы нам не навредить ненароком. Так бы все подряд выкладывали, как в том разделе. Значит, у них тоже модели и алгоритмы есть? Где они тут? Ага.
Для своих расчетов и моделей поклонники не скрываясь и не стесняясь брали данные из все того же раздела «Ловкачи» на посвященной криминальным группировкам страничке. Но результаты получались другие. В частности, угадали дела Бесполезных — начиная с краденного антиквариата в тайных хранилищах богачей, хотя эти сведенья, вроде как, секретные. Еще поклонники не сомневались в том, кто увел казну у «серых» жегитов из банды Рудников, а также испортил наркоторговцам компьютер и большую партию товара — хотя Бесполезные тогда были в мире за диодным переходом, но, по мнению поклонников, не все, как оно и было на самом деле.
Раздел «Личности Ловкачей» оказался обширным, с несколькими подразделами, множеством обсуждений, расчетов и моделей. Тоже предполагали разных неизвестных Бесполезным людей, но всех отмели. Зато с вероятностью от девяносто восьми до ста процентов угадали, что Ловкачами являются Сента, Эмэр, Мирала, Зор, Ирмек, Янтарь и, неожиданно, Ляма.
Тайлинь явно испугалась:
— Как же ее вычислили…
Бесполезные просмотрели довольно длинное обсуждение, проверили расчеты. Поклонники рассуждали логично — Ловкачам, чтобы обнаружить «структор»-«фасолину» нужно очень сильное и «нестандартное» ясновиденье, от «стандартного» Центр защитился бы. Конечно, есть Мирала со своими ринхами и всеми их преимуществами, но и с недостатками, нужен еще кто-то. Первым делом предположили другого антера, способного вести разведку чостами, как кадаверы, или еще какими-нибудь сонк-сущностями. Составили модель, просчитали — не сошлось.
Рассмотрели редких ясновидцев, способных прощупывать исключительно в условиях помех, но про них Центр знал и защиту наладил.
Припомнили, что есть где-то в Новаленде ясновидица, чувствительная только к слабым следам и зацепкам, ее прощупывание невозможно обнаружить. Но она занята в Службе Глобальной Безопасности и не могла быть связана с Ловкачами. А вероятность, что где-то есть такая же, «меньше погрешности». Бывают и другие своеобразные ясновидцы, которых трудно отследить, вроде того, что всю жизнь проработал на рыбаков и развил особую чувствительность к состоянию жидкости, то есть и к любой живой органике. Или того, который сочетал способности к ясновиденью и дальнодействию. Или криминальной ясновидицы, навострившейся «работать» из мертвых точек, маскируя прощупывание под естественные «всплески» в сонк-фоне. Но это все случаи настолько редкие, что аж единичные.
Потом поклонники вспомнили о сверхчутких, им возразили, что все сверхчуткие были сумасшедшими и содержались в психиатрических лечебницах, пока не «перегорели». Кто-то вспомнил, что некоторых сверхчутких выпускали из клиник еще не «перегоревшими», выяснили, что таких случаев всего один — Ляма. Нашли ее школьную фотографию, по ней другие изображения Лямы, в том числе, как играет на виолине в парке Брэнки. Почитали, что пишут под фотографией. Оказывается, жители Брэнки обеспокоились, когда Ляма перестала появляться в парке. Выяснив, что перебралась в Степь, успокоились. А поклонники, выяснив то же самое, воодушевились — в Степь, это же к Ловкачам, да еще и город совпадает.
— Ненадежно, — качала головой Эла, проанализировав расчеты. — Подумаешь, сверхчуткая в Степь перебралась…
— И поклонники считают, что ненадежно, — подтвердила Мирала, читая обсуждения.
— А там не только это, — сказал Шатун. — В пятом подразделе, где про блокеров… Да вот, смотрите. — Он спроецировал изображение и текст на стену, чтобы все видели.
Обсуждали уже не блокеров, а Ляму и других сверхчутких — как в клинике Отт сумели им помочь. Подправили конструкты аспектов таким образом, чтобы «шум» — поток всей информации сразу — попадал в сознание не напрямую, а перемешиваясь, чем себя же еще и глушил. И превращался действительно в шум — терпимый, почти не опасный для разума. Но этот способ лечения не в клинике разработали, там и не смогли бы, специалистов не было. Потому признали, что подробное описание способа кто-то прислал через сеть анонимно. И чтобы способ использовать, клиника Отт привлекала специалиста со стороны, их штатный блокер не справился бы, нужен был не только сильный, но и очень искусный, натренированный действовать точно. Найденный специалист побаивался браться, но, вникнув в детали, решился, потому что способ лечения был тщательно разработанный и опробованный. По всем признакам. А единственная, на ком можно было его разработать, это Ляма, остальные сверхчуткие оставались в клинике Отт. И, пока разрабатывали, наверняка были менее удачные «правки», устранять их надо с еще большей точностью, чем вводить.
Сента возмутился:
— Не было у меня никаких удачных правок, сразу все вышло!
— Потому что ты воспользовался моделью, которую составила Эла, — объяснила Ляма.
— А… Да, так и было. Без модели бы не вышло ничего.
Дальше поклонникам стало все ясно — никто из известных сильных блокеров с Лямой не работал, способы помочь сверхчутким не разрабатывал, да еще и описание способа прислали в клинику анонимно, значит это был блокер, скрывающий свою силу. Значит — один из Ловкачей.
Эла возмутилась:
— Да их зациклило! Ляма с нами потому, что только у Ловкачей могла бы найти тайного сильного блокера, чтобы ей аспект подправил, а сильный блокер есть у Ловкачей потому, что только он мог бы помочь Ляме.
Шатун возразил:
— Не, они там до того блокера к нам приписали. Потому что кто-то же ребятишек Нирашона блокировал, когда мы его просадили. А еще Ирмек и, они там предполагают, Янтарь — тогда как раз блоки срывали. Когда Янтарь к себе заманили, а потом Ирмека похитили. Легко ж тогда Ирмек вывернулся, враз, эт значит — натренированный, чтобы блоки срывать именно. Оно ж так и есть. А блокировали два нирашоновских блокера сразу, да не слабых, значит, тренировал тебя самый сильный вообще. Так что есть у нас сильный блокер. И это Сента, больше некому — про остальных шестерых известно, что у них за аспекты. Ну, может еще восьмой кто у нас за блокера, но очень вряд ли, что Сента просто слабый дигит.
— Да, по их моделям вероятность, что Сента блокер, очень высокая, — хмурясь, подтвердила Эла. — И модели хорошие.
— Будем иметь ввиду, — кивнула Янтарь. Без иронии, подразумевая, что теперь нужно учитывать — секрет Сенты раскрыт, и даже не спецслужбами и криминалом, а сетевыми поклонниками на основании общедоступных данных.

[olesky]

— И эт они только по вот этим… признакам Ляму вычислили? — недоверчиво тянул Шатун. — Что она особый ясновидец, который у нас, вроде, есть, что перебралась сюда и нашла тут сильного блокера, который тоже у нас?
— Еще она здесь у нас в парке не играла, — нашла Капля обусждение на страничке «Путь Ловкачей». — А музыку в сети продолжила выкладывать. И… сама музыка изменилась вроде как. То есть… Ляма расширила свой стиль. Раньше, в Новаленде у себя играла в «тонком» стиле «окраин и передместий» — вот, как он называется, будем знать — в Бренке потом тоже, хотя гораздо лучше, пишут. А потом, уже когда у нас была, к нему «тяжелый» стиль добавился, старый степной, старый городской… Да чуть ни все стили.
— Ляма играла «тяжелый» стиль на виолине? — усмехнулся Зор.
— И даже на свирели.
— Во, дает. Только не слышал я скрежета свирели чего-то. Может — забыл. Ляма, поскрежещешь как-нибудь, чтобы напомнить?
Ляма, посмеявшись, объяснила:
— У любителей тяжелой музыки это называется «новый исток». Когда тяжелую музыку исполняют на инструментах, предназначенных для других стилей, в первую очередь «старых». Многие любители тяжелой музыки отвергают «новый исток», другим он нравится. Из-за этого случаются конфликты и даже драки.
— Нам нравится, — заявила Эла. — А значит — хорошая музыка.
Ляма серьезно — и все же с тенью иронии — кивнула:
— Да, у вас очень развился музыкальный вкус.
Тай пожала плечами:
— Ты и развила.
Ляма тоже пожала плечами:
— Мы все развиваем друг друга взаимно. В слияниях я смогла услышать свою музыку… вами?.. Вашими ушами. Слияния позволяют выйти за границы себя, это очень ценно. А еще, когда Сента подправил мой конструкт аспекта, мне стало проще репетировать. До того мои ошибки были для меня слишком неприятны. Потому я смогла освоить другие стили. И мне стало легче сочинять, подбирать мелодию, отслеживая ваши реакции.
— Так вы в слиянии сочиняете? — спросил Жасан. — Я такого не замечал.
— Это у нас все слияния пошли напряженные, — вздохнул с сожалением Ирмек. — Лямино сочинительство отвлекало бы. И саму Ляму тоже, а она ж в «сшестеренке» нужна. А так, когда просто себе спокойно моделировали и плели риалин, то Ляма напевала про себя. Это помогало даже, под музыку легче работается, а в замедленном времени ее ж не включишь с минорда.
Шатун тряхнул головой:
— Ладно, хорошо, — тряхнул рукой Шатун. — Ляма свой стиль расширила… и вообще улучшила — это спасибо слияниям, то есть — опять мы виноваты. Но они-то как догадались, что без нас не обошлось, поклонники эти наши? Ага, вот что пишут — хотела понравиться нам. Это где обсуждали? Чего было ссылку не поставить…
— Я нашла, — сообщила Янтарь. — Тут целая статья. Кто-то аж из Австраланда… не поленился. Так… «В Степном Союзе, как и в иных частях мира, молодежные субкультуры и группировки предпочитают определенные музыкальные стили каждая, что является таким же знаком принадлежности, как стиль одежды, манера речи и другая символика. Особняком стоят группировка так называемых «нейтральных» и «крысиная» субкультура», — это про нас. Так, это можно пропустить, ворчание какое-то, «молодежь не та, что раньше…» Ага: «В отличие от других группировок, «крысы» не возражают, чтобы их стиль одежды использовали члены других субкультур. По утверждению самих «крыс» они даже в условиях плохой видимости не примут чужого за своего, какие бы ветхие обноски он не надел…» Нет, опять не то, при чем тут Ляма? Ага: «Характерным знаком принадлежности к «крысам» является «всеядность», в первую очередь музыкальная. «Крысы» признают, уважают и с удовольствием слушают музыку любых стилей. Здесь следует вспомнить, что особенности аспекта сверхчуткости требуют очень высокой степени специфического комфорта для его носителя, а Путь Ловкачей предполагает, что комфорт этой степени был обеспечен для Лямы всеми доступными средствами».
Капля перебила Янтарь, протянув со всей возможной язвительностью:
— Так у нас и «Путь» есть какой-то? А я почему не знаю? Скрываете от меня, да?
Тай осадила Каплю:
— Поклонникам виднее, есть у нас «Путь» или нет.
Янтарь спокойно продолжала:
— «Ляма же, согласно ее психологическому портрету, склонна отвечать на искреннюю заботу. Потому, обладая музыкальными навыками, освоила новые стили, чтобы удовлетворить «музыкальную всеядность» Ирмека и Янтарь, а также вкусы других Ловкачей, в частности, насколько удалось выяснить, Сента предпочитает «северный» стиль музыки, а Мирала ибирский «старый» стиль».
Эмэр удивленно взглянула на Сенту:
— Давно это было, что ты только «север» слушал?
Сента усмехнулся:
— Никогда не было. На страничке у себя выкладывал концерты их, вот поклонники и подумали, что я ничего другого не признаю.
— Они не считают, что совсем не признаешь, — заступился за своих поклонников Кин. — «Предпочитают», — говорят. И оговорка есть: «Насколько нам удалось выяснить».
Эла пояснила:
— Поскольку на твоей страничке другой музыки не было, то вероятность, что ты ее предпочитаешь, не меньше девяноста процентов. Даже не по моделям, а по статистике. Тем не менее, оговорку не забыли.
— Прямо, как настоящие ученые в статьях своих пишут, — оценил Псих. — Там тоже осторожничают.
Янтарь кивнула:
— Да, они ученые. На этой страничке не нужно ничего про себя указывать, но, вот, прямо так и пишут: «У нас в лаборатории когерентных излучений…», «Когда мы занимались сверхчистыми металлами, мне редко удавалось повторить удачные эксперименты…». Вот еще: «Не стоит забывать о последних сериях публикаций в бюллетене ханьской Академии Теоретической Космогонии».
— Тот бюллетень не только ученые читают, — возразил Псих. — Я, вот, еще. Там и популярных статей полно. Что за серия?
— Э… «Рассеяние неплотных мембров при слиянии и разделении привязок в локациях перехода сонк-сервов».
— А, ну тогда — ученые.
Янтарь нашла еще одно признание:
— У них есть криминалисты. Несколько.
Тайлинь обеспокоено качнула головой:
— Тогда понятно, как они нас вычислили.
— Как?! — воскликнул Зор. — Ладно, нас шестерых, но Ляму… По вот этим всем косвенным данным? Где у них там схема или модель… Могли бы ссылку поставить в списке… нас. А, есть ссылка, я думал так уже не оформляют. Так вот, как они Ляму вычислили…

[olesky]

Ляму поклонники вычислили, проанализировав фото и видео из Ширшика — с общественных «шмелей», уличных камер и личных страничек. Исследовать это все взялись, поскольку решили, что Ловкачи согласно тому загадочному «Пути» обязательно бросятся спасать людей из покосившейся высотки, а потом помогут медикам стабилизировать и лечить спасенных. На фото никого из подозреваемых в принадлежности к Ловкачам не опознали, хорошо Ирмек Бесполезным внешность изменил. А вот на видео почти сразу узнали Ляму —по тому, с каким, характерным только для сверхчутких, удовольствием ела мороженое. И по тому, как непроизвольно «сбутафорила» руками игру на виолине в такт музыке, звучавшей в восьми сотнях шагов — да, была у Лямы такая манера. Сравнили с видео из Брэнки, составили схемы и просчитали по алгоритмам. Не все сошлось, Бесполезным хватило ума изменить не только внешность, но и манеру двигаться, но Ляме ее аспект предписал определенную осторожность в движениях, для нее ощущения от какого-нибудь камушка под ногой или скользнувшей по коже складки ткани могли оказаться слишком острыми. Вот это сошлось, и было посчитано поклонниками верным признаком, потому что наблюдается только у сверхчутких. Потом они вызвали к себе на страничку специалиста-дигита, который умел составлять психологические портреты по фото и видео — не Казыма ли? — и подтвердил, что в Ширшике была та же женщина, что в до того Брэнке. Несколько изменилась — в Степи была менее самоуглубленная и отрешенная, чем в Европе, лучше одетая и ухоженная, не говоря уже о том, что поправилась. В все это лишний раз подтверждало — прибыв из Европы в Степной Союз, Ляма связалась с Ловкачами, и те о ней заботились, потому что «Путь» у них такой. Больше никого в Ширшике поклонники не опознали — и обрадовались, что у Ловкачей все хорошо с конспирацией, раз смогли замаскировать даже Эмэр.
— Не очень-то хорошо, раз Ляму опознали, — проворчал Псих.
Тайлинь вздохнула:
— Ляма очень яркая, ее трудно спрятать. Можно было бы оставить ее дома, когда мы отправились в Ширшик… Нужно было.
— Они тоже так считают, — вычитал в обсуждении Ирмек. — И сами себе возражают, что разделяться нам вообще рискованно. Так что, если Ляму прятать, то не надо было нам в Ширшик соваться, но тогда бы мы… сошли с «Пути Ловкачей» этого.
— Может, посмотреть, что у них… у нас за «Путь» такой? — предложил Кин.
— Посмотрим, — согласилась Капля. — Потом как-нибудь. Сейчас другое интереснее. Вот, хоть — список «подозреваемых»… Как будто мы преступники, из которого Ляма просто в список нас попала с вероятность девяносто восемь процентов.
В списке «подозреваемых» был очень много народу, исключили из него еще больше. Выделяли «главных подозреваемых», которых тоже хватало, несмотря на то, что многих уже исключали. Эла в «главные» попала сразу за свой уникальный аспект.
Тайлинь обеспокоенно нахмурилась:
— Здесь есть я. Не «главная подозреваемая», обычная, но…
Бесполезные прочитали, что поклонники думают про Тайлинь. В «подозреваемые» она попала, потому что явно была связана с Ловкачами и, очень вероятно, с ними сотрудничала, чтобы защищать свидетелей. Но и доводы против того, чтобы «принять Тайлинь в Ловкачи», у поклонников были сильные по их мнению — во-первых, она слишком занята основной работой, во-вторых, представительница власти, потому Ловкачи не рискнули бы доверить ей свои главные тайны, в-третьих — если есть Мирала и Ляма, то зачем Ловкачам еще не самая сильная «стандартная» ясновидица? И опять-таки, поклонники сами себе возражали, что слишком мало знают о Ловкачах, те могли принять Тайлинь по им одним известным причинам, потому она оставалась в списке подозреваемых.
— И здесь догадались, — уважительно покивал Псих. — Про то, что у нас свои причины.
— И я есть в списке! — чему-то обрадовалась Эла. — Даже две Элы Веренц, но вторая — какая-то студентка Технической Школы, а я — вот она, я.
Поклонники знали о проблемах Элы с криминалом и даже предполагали, что она «объект» Тайлинь, то есть вполне могла выйти на Ловкачей. Однако в «главные подозреваемые» не переводили, потому что Эла, видите ли, слабовата характером. Ловкачи помогли бы ей, согласно своему «Пути», но доверять главные тайны не рискнули бы.
— Гораздо интереснее, как Эла попала в «подозреваемые», — справедливо заметила Тайлинь. И сама быстро нашла ответ на страничке поклонников — они были уверены, что у Бесполезных есть специалист по релятивистскому оборудованию. А то и двое таких — инженер и техник. Всех заподозрили специалистов «заподозрили», большинство потом исключили по разным, но всегда веским причинам — то явно отсутствовал во время самых акций Ловкачей, то слишком высокопоставленный, то специализация не подходящая.
— И зачем нам спец-релятивист, — бормотала Эла, роясь в обсуждениях и расчетах.
— Теневые корабли строить, — ответил Жасан.
Эла усмехнулась:
— Это по нашему мнения. Но зачем нам я по мнению наших поклонников? Так: «В разработке анонимных конструкций несомненно принимал участие инженер или техник, специализирующийся на релятивистских устройствах с большим опытом работы». Да, это я. Но на анонимные конструкции ссылки нет, опять через поиск… Ага, те наши сервомехи.
Жасан всполошился:
— Вы где-то опубликовали конструкции ваших сервомехов?
— Только некоторых узлов, анонимно. Я уже и забыла… Когда работали над касорром, уж очень там были… остроумные решения. Я сомневалась, стоит ли, нарушать конспирацию, но это хорошие конструкции, полезные, их утаивать… Неправильно, аж нечестно.
— Ну так, и заработали мы неплохо, — добавила Капля. — Не думала, что за анонимные патенты столько отслоить могут.
— Да, много заплатили. Потому мы тогда решили, что все-таки привлекаем лишнее внимание. Даже не знаю… мало ли узлов патентуют, в том числе анонимно.
— Что, много? — спросил Жасан.
— Да уж прилично порядочно. И все просматривать надо, время тратить. Но нашими заинтересовались заводские предприятия, купили.
— И Техническая Школа тоже — тут из нее про наш узел пишут, — добавила Мирала.
— У Технической Школы доступ к патентам оптом оплачен. Но то, что заинтересовались… Почему заинтересовалась?
— Да вот, как раз, кстати пришлись узлы наши в очистительном оборудовании. Ого, хвалят нас… А здорово мы поработали, надо же. Но по этим узлам нас же и вычислили.
Эла вздохнула:
— Все-таки мы ошиблись, да?

[olesky]

— Почему они решили, что узлы ваши? — задал логичный вопрос Жасан.
Этого поклонники не скрывали, а расписали во всех подробностях и с повторами для непонятливых. Прежде всего, инженеры европейской Школы, взглянув на чертежи и описания, не поняли, как эти узлы могут работать вообще. Мало того, что очень сложные, но и много взаимных связей между механикой, электроникой и сонк-системами, как будто проектировал специалист во всем этому сразу. Обычно-то как — несколько лабораторий, и у каждой своя «узкая» задача, а потом долго согласовывают все, что наработали.
Собрали инженеры узел по чертежам, включили — заработал, показатели соответствовали заявленным. Как заработал — все равно непонятно, а понять надо, иначе что же это такое будет. Образовали группу узких специалистов, добавили широких, составили план, и давай разбираться, объясняя друг другу каждый свои тонкости. В конце концов разобрались, став узкими специалистами по этому одному странному узлу. Похвастаться на своих страничках не забыли.
И, естественно, возник в научном сообществе другой вопрос — откуда странный узел, что за гении его спроектировали и почему запатентовали анонимно? Первым делом появилось бредовое предположение, что узел из будущего. Какой-то путешественник во времени решил подзаработать, взял из своего настоящего чертежи и спецификации и запатентовал в своем прошлом. При всей бредовости, недолго было поверить, поскольку странный узел казался результатом развития современных конструкций аж уже нового уровня, достичь которого удастся лет эдак через десять, не меньше. Проблема в том, что согласно подтвержденным научным данным ни в прошлом, ни в будущем ничего нет, вся материя и пространство вселенной находятся в «сейчас».
Подумали про иномирян, опередивших в развитии человечество родного мира и решивших помочь прогрессу, подбрасывая неявно важные технологии. Однако в странном узле были стандартные элементы, хорошо в родном мире известные. Присмотревшись, поняли, что элементы не просто стандартные, а из учебников, обязательных к прочтению в инженерных и технических школах Степного Союза. То есть, узел проектировали совсем молодые специалисты, скорее всего студенты — зрелые и опытные не удержались бы, чтобы не ввернуть что-нибудь свое, выстраданное. Конечно, по характерным решениям их потом могли распознать другие специалисты, понимая это создатели узла выбрали, где можно, элементы стандартные, чтобы соблюсти анонимность. Но тогда не стоило ограничиваться учебниками из школ Степного Союза.
А другие решения в узле были совсем нестандартные, отсутствовали не то, что в учебниках, но даже в публикациях. Особенно, что касается сонк-сервов, где создатели узла явно руководствовались «не знанием, а пониманием», предсказывали «поведение» сервов не по формулам и описаниям, а будто чуяли. Так умеют антеры, в промышленности их за это недолюбливают. А в науке — уважают, ценят и тоже недолюбливают.
А еще — релятивистские эффекты. При работе с сонк-объектами они нередко вылазят неожиданно, слабые, но приходится учитывать, «подпорки» ставить. А то и звать на помощь специалиста, который все равно ставит «подпорки». Так вот, в странном узле «подпорок» не было, хотя релятивистские эффекты были, как будто их учли заранее, более того — использовали. То есть в разработке узла участвовал хороший техник-релятивист, и явно не студент, а с немалым опытом.
Потом Нирашон с «мельниками» попытались поймать и упустили двоих Бесполезных — Ирмека и Янтарь, об этом узнала сеть. Зора, Миралу, Эмэр и Сенту будущие поклонники Ловкачей заподозрили, во-первых, потому, что те ходили в один клуб рукопашников с Ирмеком и Янтарь, даже когда-то жили с ними в одной квартире. Во-вторых, потому, что все шестеро якобы одновременно отправились в заграничные путешествия, не сдав весенних экзаменов, и как раз, когда Ловкачи скрывались в мире за диодным переходом. А еще — Зор, Мирала, Янтарь, Ирмек и Эмэр владели редкими, но бесполезными аспектами, что тоже могло свести вместе.
Возникло подозрение, переходящее в уверенность, что странный узел разработали Ловкачи. Они, как раз, студенты Инженерной и Технической школ в Степном Союзе, притом отличники, гордость преподавателей. У Эмэр редкий аспект со способностью управлять сонк-сервами, а без него не обошлось. Аспекты Миралы и Зора тоже помогли бы в разработке узла — оценивать ринхами механические напряжения в деталях, ими же выискивать дефекты и, если надо, упрочнять материалы твердыми точками. Это поклонники вычислили, применив метод обратного проектирование. И тогда же окончательно убедились, что кто-то из Ловкачей разбирается в релятивистике. Таких специалистов достаточно, в «подозреваемые» попали многие, в том числе Эла, хотя среди «главных подозреваемых» их пока не было.
— Кто еще есть в группе Ловкачей? — спросила Тайлинь. — По мнению поклонников? Я имею ввиду — с какими аспектами, в чем специалисты?
— Да вот же, — ответил Зор, успевший со списком специалистов ознакомиться. — Телепортер или двое… Одного, считают, мало, но Ирмек может копировать его аспект, когда очень надо. Сильный ясновидец или кто с аналогичной способностью — ну да, Тайлинь. Специалист по сонк-конструктам низких порядков, не обязательно антер, может просто сильный дигит.
— Но у нас, все равно, антер, — усмехнулась Капля.
— Это они допускают. Еще асп-релятивист — да, это ты, Тай — специалист по электронике и дальнодей — у нас Шатун за них двоих.
— Ага, пятнадцать, — посчитал Шатун. — И все нужны? Я с Каплей — точно нужны, чтобы разрабатывать узлы, нет, разве?
— Нужны.
— Тогда как они могут считать, что нас десять?
— Допускают, что Ирмек аспекты дальнодея или релятивиста копирует, если без них никак. Или что асп-релятивист заодно инженер-релятивист. И не исключают, что с ясновиденьем управились бы Мирала и Ляма, а телепортеров мы могли бы со стороны звать — из «Струны» или даже постоянных, не рассказывая им наши тайны. Вот специалисты по конструктам и электронике все-таки нужны отдельные и в наши тайны посвященные, поклонники уверены. Того не меньше десяти нас, а то и все пятнадцать, они считают. Допускают, что даже больше — у нас, вроде как, и целитель есть, судя по тому, что в Ширшике спасенных портировали в медицинские боксы уже подлеченными. Но это тоже Ирмек мог аспект целителя скопировать. Даже — скорее всего, считают.
Эла вздохнула:
— Хорошо угадали. Очень точно.

[olesky]

— Про меня-то не угадали, — возразил Эле Псих. — И про слияния, ложные зацепки, «картуши», «Неудачника», риалин.
— Про риалин не угадают с теми данными, что у них есть, — решительно заявило Эла. — Цепочки из ПТС-торов это слишком… гениально.
Зор, изучая, что пишут поклонники про него самого, заметил:
— Как сказать. У них тут: «Очевидно, Зор Саян нашел способ применять ПТС-объекты в качестве деталей или конструкционных материалов. Например, совместно с Эмэр Милл реализовал старую идею о стабилизации ПТС с помощью сонк-сервов».
— Так себе была идея, — отмахнулась Эла. — ПТС слишком хрупкие для сервов. Чуть один серв нарушит порядок, не так «шевельнется» — разрушит то, что стабилизировал.
Эмэр, вспомнив, как через Зора воспринимала его ПТС в слияниях и осознавала их хрупкость, не согласилась:
— Если сервов буду контролировать я, то они у меня порядок не нарушат. Уж прослежу.
— А я же могу добавить прочности ПТС, — продолжила Тай. — Тогда и сервам проще будет.
— Возьмем на заметку, — решила Эла. — Может быть, когда-нибудь используем. Видите, догадались они до того, чего даже мы не придумали. Пусть не про риалин, но то, что мы применяем ПТС — поняли.
— Ну а зачем бы тогда нам я, если бы от моих ПТС никакого толку? — резонно заметил Зор.
— Тем не менее. Что они еще угадали?
— Это всю страничку читать надо, — посетовал Кин. — Много всякого обсуждают. Я только что читал — предположили, что Мирала, Зор, Сента, Эмэр и Ирмек с Янтарь сначала Ловкачами не были, просто дружили. То есть — не мы украли казну наркоторговцев. Но криминал их принял за нас… за них… да, смешно. Погнался, они сбежали за диодный переход. Настоящие Ловкачи про это узнали и решили беглецам помочь, потому что «Путь» у нас… у них такой. Подбросили туда вам припасов, а потом нашли способ вас выручить. В то, что вы нашли способ оттуда связаться с нашим миром — допускают. Ну а потом настоящие Ловкачи вас из другого мира выручили и взяли то ли к себе, то ли просто под защиту. Но скорее всего — к себе, потому что нам можно доверять тайны.
— Как же они в нас верят, — поразился Ирмек. — Мы друг в друга так не верим… Разве что Зор в Миралу.
— Как-то по особенному? — заинтересовался Жасан. Он видел в слияниях, как Зор и Мирала относятся друг к другу — полностью доверяют и во всем согласны. Однако Жасана с Тайлинь также близки, и у других парочек то же самое. Да вообще у всех Бесполезных их различия не конфликтуют, а дополняют друг друга, на то и слияние, чтобы не «делиться на», а «состоять из».
Тайлинь, улыбнувшись, объяснила:
— Когда Люд забрал Миралу на Грань, мы все испугались. Даже Ляма. Зор сначала боялся за Миралу больше всех, однако быстро успокоился и успокаивал нас. Был абсолютно убежден, что Мирала справится. Не ошибся, Мирала справилась, хотя успокоить смог только Элу. Остальные, и я тоже, расслабились, только когда Мирала сообщила, что все хорошо.
Жасан удивленно посмотрел на Элу, та объяснила
— Я тогда не смогла составить модель — не было данных. Однако предположилиа, что Мирала наверняка будет полезна, иначе бы Люд ее не позвал. И, зная Миралу, решила, что все будет хорошо.
Зор и Мирала приняли похвалу спокойно, и все же, наверное, смутились, потому что Мирала сменила тему:
— Давайте, может, список составим, что наши поклонники про нас угадали, а что нет. Только не всю страничку читать, а методом случайных бросков выбирать.
— Не теряем ли мы время, — засомневался Ирмек.
— Нет, нужно знать, что про нас могут… вычислить, — решила Тайлинь.
Взялись просматривать. Поклонники «гадали» много и потому не угадывали часто. Например, предположили, что Ловкачи до того, как оказались за диодным переходом, были обычными аспами с бесполезными способностями, а уже там, в чужом мире, отчаянно пытаясь выжить, открыли нечто, что сделало их особенными. Тогда опять-таки не Сента, Эмэр, Зор, Мирала, Ирмек и Янтарь сдали страховым компаниям богачей с краденным антиквариатом, «просадили» Клопа и увели монетки наркоторговцев, а совсем другие люди или группы. Может быть — разные для каждого из этих дел. И кто они, оставалось неизвестным, хотя строились предположения о разборках внутри криминала.
Однако поклонники угадали, что аспекты у Бесполезных очень сильные, развитые, при этом не угадали, как так вышло — посчитали, что способ развить способности был изобретен именно за диодным переходом. Допустили вовсе странное — якобы Сента подправил аспекты остальным так, чтобы они усилились. Признавали, что настолько глубоко ковырять конструкты аспектов очень рискованно, но и ситуация у Ловкачей была слишком сложная, чтобы осторожничать.
Сента возмутился:
— Они там вообще ничего не понимают при блокеров и конструкты аспектов? Мы ничего не можем достраивать, только блокировать! Во всяком случае — я не могу. Еще не хватало…
— Ты можешь управлять развитием аспекта, расставляя частичные блоки, — напомнила Ляма.
— И чего я кому заблокировал, чтобы основная способность развивалась?! Она же не только усиливаться должна, но и расширяться, и… внутрь себя, как у Миралы. Не, не угадали они, ошиблись в расчете.
Шатуна заступился за поклонников:
— Так у них тут только, что аспекты у вас усилились насчитано, а про то, как оно было сделано, ничего нет. Не считали этого, предположили только, что это ты в аспектах поковырялся.
— Точнее — нафантазировали. Безудержно. Ладно, что они еще угадали?
Еще поклонники угадали, кто стоит за Ловкачами — никто по их мнению, как и в действительности. Довольно уверенно предполагали, что у Ловкачей есть связь с правительственной организацией, например — Службой защиты свидетелей Степного Союза, чем поклонники объяснили ее успехи в последнее время. Также допускали контакт с не завязанной в криминальных делах влиятельной группой или личностью вне власти, даже называли имя Бриль. Не исключали взаимовыгодное сотрудничество с тайными силами, например — иномирянами. Связь со школами и академиями — логично, хотя признаков нет, может быть, еще не дошло до этого. И по всем расчетам выходило, что Ловкачи независимы, сами за себя решают. Разве что кто-то управляет ими тайно, может быть один из них не рассказывает остальным всех своих целей, да и то вероятность низкая — слишком точно Ловкачи следуют своему «Пути», а значит всегда действуют согласовано и в открытую друг перед другом.
Тайлинь не выдержала:
— Нужно выяснить, что это за «Путь», а то я понимаю все меньше.